– Инженер, – медленно проговорил Валландер. – Сжигает за собой мосты и уходит.
– Он одновременно переехал в другой город, – напомнил Турнберг, – так что Анн-Бритт, скорее всего, права.
– Я этим займусь сам, – сказал Валландер. – Как называлась его фирма? Я туда позвоню.
– Консалтинговая фирма «Инженеры Странда», – сказал Мартинссон, полистав свои записи. – Он ушел оттуда в восемьдесят пятом. То есть ему было тридцать три года.
– С этого и начнем, – сказал Валландер. – Остальных настоятельно прошу углубиться в лежащие перед вами материалы. Всего два вопроса: где он и кто его предполагаемая жертва.
– Не вызвать ли нам опять Челля Альбинссона? – предложил Турнберг. – Может быть, он что-то и вспомнит, послушав наш разговор.
– Согласен, – сказал Валландер. – Привезите Альбинссона. Кто-то пусть отследит Ларстама по всем базам данных. Оке Ларстам, по-видимому, его настоящее имя.
– Я уже искал, – сказал Мартинссон. – Его там, скорее всего, нет.
Когда он успел, с удивлением подумал Валландер. Ответ мог быть только один – Мартинссон соврал, когда сказал, что часок поспал. Он тоже не прилег. А соврал, потому что беспокоился за Валландера.
Валландер не знал, умилиться ему или разозлиться. Решил не подавать вида.
– Поехали дальше, – сказал он. – Есть у кого-нибудь телефон этих консультантов?
Кто– то протянул ему бумажку, но вместо ответа в трубке он услышал механический голос, сообщивший, что номер сменился. Голос продиктовал новый номер и адрес – Ваксхольм, это под Стокгольмом.
Трубку взяла женщина.
– Инженеры Странда, – сказала она.
– Курт Валландер, следователь полиции в Истаде. Мне нужны данные об одном из ваших бывших сотрудников.
– О каком сотруднике?
– Оке Ларстам.
– У нас сотрудника с таким именем нет.
– Я сказал – бывшего сотрудника. Слушайте повнимательней.
– Таким тоном можете разговаривать у себя дома. И потом, откуда я знаю, что вы полицейский? Может, вы вовсе и не полицейский. Полицейские разговаривают вежливо.
Валландер чуть не швырнул трубкой в стену.
– Вы правы, – сказал он. – Вы не можете знать, кто я. Но данные эти очень важны. Оке Ларстам уволился в 1985 году.
– Я тогда еще здесь не работала. Вам лучше поговорить с Перссоном.
– Во избежание дальнейших недоразумений оставляю вам свой номер. Пусть он позвонит в Истадскую полицию.
Она записала номер.
– Это очень важно, – повторил Валландер. – Перссон сейчас на месте?
– Он сидит на совещании со строительной фирмой. Я ему скажу, чтобы он позвонил, как только освободится.
– Так не пойдет, – сказал Валландер. – Надо прервать совещание и позвонить немедленно.
– Я ему передам, что это важно, но больше ничего сделать не могу.
– Тогда передайте ему еще и вот что: если через три минуты он мне не позвонит, на вашу крышу сядет полицейский вертолет.
Валландер положил трубку. Все ошеломленно уставились на него. Он в свою очередь покосился на Турнберга. Тот расхохотался.
– Извините, – сказал Валландер. – Обстоятельства вынуждают.
– Я ничего не слышал, – сказал Турнберг. – Ни единого слова.
Через полторы минуты телефон зазвонил. Валландер еще раз повторил свою просьбу, не вдаваясь в объяснения, в чем подозревается Ларстам.
– По нашим данным, он уволился от вас в 1985 году.
– Так оно и есть. Он исчез в ноябре.
– Исчез? Это звучит довольно драматически.
– А это и было довольно драматично.
Валландер прижал трубку к уху:
– В каком смысле?
– Вообще говоря, я его предупредил об увольнении. Как ни странно, он был единственным инженером, которого я когда-либо уволил. Мне, наверное, следует сказать, что я основал это предприятие.
– А тогда кто такой Странд?
– Мне показалось, что «Инженеры Странда» звучит лучше, чем «Инженеры Перссона». Никакого Странда у нас никогда не было.
– Значит, вы собрались уволить Оке Ларстама. Почему?
– Как ни странно, на этот вопрос довольно трудно ответить. Самое главное, пожалуй, то, что он не вписывался в команду.
– Как это?
– Я понимаю, что мои слова звучат довольно нелепо.
– Я полицейский. Мы ко всему привыкли.
– Он был слишком безынициативен. Всегда со всеми соглашался. Хотя иногда мы прекрасно знали, что у него есть свое мнение. Совершенно невозможно что-то обсуждать с человеком, который думает только о том, как ни с кем не испортить отношений. Это убивает любую дискуссию.
– А он был именно таким человеком?
– Да. Так продолжаться не могло. Он ни разу не предложил собственного решения. По-моему, исключительно из страха, что кто-то считает иначе.
– А его техническая квалификация?
– Отменная. Вопрос был не в этом.
– Как он отреагировал, когда вы предупредили его об увольнении?
– В том-то и дело. Он вообще никак не реагировал. Я предполагал, что он останется еще на полгода. Но он исчез. В ту же минуту. Вышел из моего кабинета, взял пальто и исчез. Он даже не потрудился получить выходное пособие, на которое, естественно, имел право. Исчез – и все.
– А потом вы пытались его найти?
– Да. Но он, как я уже сказал, исчез.
– А вы знаете, что он стал почтальоном?
– У нас есть определенные контакты со Службой занятости. Да, я слышал об этом.
– А был ли у него какой-то приятель в то время?
– Мы ничего не знали о его личной жизни. Будь у него какие-то друзья здесь, на фирме, мы бы об этом знали. Иногда, редко правда, кто-нибудь из наших сотрудников просил его присмотреть за квартирой или домом, когда уезжал. Но он всегда держался отстраненно.
– А сестры или братья у него были? Родители живы?
– Понятия не имею. Повторяю, мы ничего не знали о его жизни вне этих стен. На маленьком предприятии вроде нашего это, во-первых, очень необычно, а во-вторых, создает проблемы.
– Я вас понимаю. Спасибо за помощь.
– Я думаю, вы понимаете, что меня съедает любопытство. Что случилось?
– Думаю, что вы скоро об этом узнаете. Но сейчас я, к сожалению, ничего не могу сказать.
Валландер с силой вдавил трубку в рычаг. Смутная мысль мало-помалу обретала четкие очертания. Что там сказал Перссон? Ларстама иногда просили присмотреть за домом на время отсутствия хозяев. Маловероятно. Но проверить стоит.
– Квартира Сведберга так и стоит пустая? – спросил он.
– Ильва Бринк на похоронах сказала, что она даже не начинала разбирать его вещи, – ответил Мартинссон.
Валландер вспомнил про ключи, лежащие в ящике его письменного стола.
– Ханссон, – сказал он, – возьми с собой кого-нибудь и поезжайте на квартиру к Сведбергу. Будьте внимательны – не появится ли у вас чувство, что там кто-то побывал.
– И все?
– Нет, не все. Ключи лежат в верхнем ящике моего письменного стола.
Ханссон и один из полицейских из Мальмё ушли. Было без трех девять. Анн-Бритт Хёглунд сидела на телефоне, разыскивая родителей Ларстама, Мартинссон засел за компьютер – проверять полицейские базы данных, а Валландер направился в туалет. Он помочился, стараясь не смотреть в зеркало. Когда он вернулся, кто-то протянул ему картонную коробку с бутербродами, но он отрицательно помотал головой. Вернулась Анн-Бритт.
– Его родители умерли, – сказала она.
– Сестры, братья живы?
– Две старших сестры.
– Их надо срочно разыскать.
Она опять ушла. Валландер вспомнил свою старшую сестру, Кристину. Интересно, как бы она описала его самого, если бы ее стала допрашивать полиция?
Он сел за стол и пододвинул к себе коробку с бутербродами, но она уже опустела. Турнберг говорил с кем-то по телефону. Валландер услышал про какое-то собрание, которое надо отменить. Турнберг повесил трубку, и в этот самый момент в комнату вошел Челль Альбинссон. Турнберг встал и провел Альбинссона в угол комнаты. Они начали тихо о чем-то говорить.
Вдруг в коридоре послышались возбужденные голоса. В дверях возник полицейский.
– Стрельба в районе Главной площади! – закричал он.
Валландер мгновенно понял, что произошло.
– Квартира Сведберга! – истошно заорал он. – Есть раненые?
– Не знаю. Но стрельба была.
Меньше чем через минуту четыре машины с включенными сиренами уже мчались по городу. Валландер сжимал в руке пистолет так, что пальцы побелели. Значит, Ларстам был там. Что с Ханссоном? А с этим парнем из Мальмё? Он предполагал худшее, но пытался себя уговорить: нет, ничего, наверное, все живы.
Валландер выскочил из машины еще до того, как она остановилась. Уже начал собираться народ. Валландер рванулся к подъезду с яростным воплем, как солдат, бросающийся в атаку. И тут же увидел Ханссона и парня из Мальмё, оба целые и невредимые.
– Что случилось? – прорычал он.
Ханссон был очень бледен, его бил озноб. Полицейский из Мальмё сидел на тротуаре.
– Он был там, – сказал Ханссон. – Я открыл дверь. Мы вошли в прихожую. Он выскочил откуда-то и начал стрелять. Просто невероятное везение, что он в нас не попал. И он исчез. Мы побежали. Невероятное везение, вот и все. Какое везение!
Валландер промолчал. Он сразу понял, что это никакое не везение. Ларстам был превосходный стрелок, и если бы он хотел их убить, они оба сейчас лежали бы с дырками во лбу. Но он не захотел. Он выбрал другую жертву.
Ханссону отнюдь не сопутствовала удача. Просто он не был Девятым.
Валландер был совершенно убежден, что Ларстам уже ушел через черный ход. Он всегда имел запасной выход. И все равно они не поднимались наверх до тех пор, пока не привезли бронежилеты и не оцепили прилегающие улицы.
Квартира была пуста, а дверь на заднюю лестницу – знакомая картина! – приоткрыта. Он словно издевается над нами. Нарочно показывает, каким путем ушел.
Из спальни вышел Мартинссон.
– Он лежал на постели. Мы теперь знаем ход его мыслей. Он ищет убежище в пустых квартирах.
– Мы знаем его прежний ход мыслей, – возразил Валландер. – Теперь он вряд ли повторит этот прием.
– Давай разовьем эту мысль, – сказал Мартинссон. – Смотри: мы спрашиваем себя, каков его ход мыслей. А он наверняка тоже спрашивает себя: а каков ход их мыслей? Может быть, стоит поставить здесь наблюдение? Он может вернуться именно потому, что мы убеждены, что он этого не сделает.
– Не читает же он мысли, – сказал Валландер.
– Не уверен, – сказал Мартинссон. – Он каким-то образом в одно и то же время умудряется быть и на шаг впереди, и на шаг сзади.
Валландер промолчал. Он тоже не был уверен.
Было уже половина одиннадцатого. Валландер вышел из квартиры Сведберга последним. У него было чувство, что он, как в детской игре в классики, отброшен на первую клеточку. Опять. В который раз, он даже и сосчитать не мог.
Но в одном он был уверен. Ларстам еще не убил своего девятого. Будь это не так, будь девятый уже мертв, то Ханссон наверняка стал бы десятым, а парень из Мальмё – одиннадцатым.
И чего он выжидает? – подумал Валландер. Может быть, пока ему не удается добраться до своей жертвы? Или есть еще какое-то объяснение?
Он медленно спускался по лестнице.
Вопросов было бесконечно много.
И ни одного ответа.
Сравнение точное – он отброшен на первую клеточку. Предстоит пройти весь путь заново.
34
Потом он себя упрекал.
Надо было кончать с этими двоими. Стрелять не в воздух, а как всегда – в лоб. Они разбудили его, вторглись в его сон.
Он сразу понял, что это полицейские. Кому еще придет в голову вломиться в квартиру Карла-Эверта, когда он мертв и похоронен? И не менее очевидно было, что они явились за ним. Другого объяснения не находилось.
Но он снова скрылся. Это радовало его и переполняло гордостью. Хотя он их и не ждал, но он был готов. Он заранее отпер заднюю дверь, а к парадной прислонил стул. Если кто-то откроет, стул упадет. Пистолет положил рядом с собой в постель. Он даже не снял обувь.
Его беспокоил уличный шум. Совсем не то, что в его комнате со звукоизоляцией. Там царила тишина, тоже своего рода укрытие. Он несколько раз пытался уговорить Карла-Эверта оборудовать такую же комнату, отгородиться от раздражающих звуков, но тот все тянул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79