Имя Станислав он сменил на Хорста и долго не мог привыкнуть к этому.
– Ваш ход, господин профессор, – объявил он и посмотрел на кельнершу, которая прошла мимо них и поставила на соседний столик пивные кружки. – У меня «пусто – шесть»!
– Господин Кушке ошибся, – негромко сказал фон Липке. – Прошу докладывать… Что нового?
– У меня «пусто»!… Транспорт из сорока восьми «пантер» прошел сегодня утром…
– В каком направлении?.. Ставлю «дубль – шесть»!
– На Харьков… У меня также шестерка, господин профессор!… Послали бригаду для ремонта железнодорожного полотна на линии Острув – Калиш…
– Вы проигрываете, – сказал Липке. – Играете неосторожно, от случая к случаю. Так нельзя.
– Понимаю.
– Слушайте меня внимательно. Задание особой важности… – Липке говорил твердым голосом. Он никогда не терял самообладания, и Кушке, побаиваясь его, всегда восхищался им.
– Слушаю.
– Приведите приговор в исполнение. – Профессор внимательно смотрел на Кушке. – Приговор, – повторил он через минуту. – В нашей группе действует агент гестапо.
– Мне никогда не поручали таких заданий.
– Вот я тебе и поручаю. – Липке неожиданно перешел на «ты». – Слушай меня внимательно. Лессингерштрассе, 16, недалеко от Лессингсбрюке.
– Это он выдал Артура Первого?
– Не люблю лишних вопросов. Не «он», а «она»…
– Задание будет выполнено, – пообещал Кушке.
Липке не спеша укладывал костяшки домино в коробку.
– Снова вы, господин Кушке, проиграли партию, – объявил он. – До следующего раза.
– До следующей встречи, господин профессор.
– В обычном месте в девятнадцать, – негромко закончил профессор. – Здесь встречаться больше не будем.
– Понимаю.
Кушке вышел из кафе первым. В гардеробе плащ ему подала Елена. Он поцеловал ей руку, а потом, поскольку здесь, кроме них, никого не было, прикоснулся губами к ее волосам. Они были женаты уже двенадцать лет. Познакомились весной двадцать девятого года и летом поженились. Именно тогда она сказала: «Теперь ты будешь Хорстом. Так нужно, соглашайся». Елена и втянула его в подпольную организацию. Прежде она работала в польской библиотеке. Когда гитлеровцы начали повальные аресты, ей удалось спастись. «Мне просто повезло. Я родилась в рубашке», – иногда говорила она, но в последнее время к этому разговору возвращалась неохотно.
Она заботливо застегнула пуговицы на его плаще:
– Когда возвратишься?
– Поздно. Много работы. Не беспокойся, – ласково сказал он.
Елена не спросила, куда и зачем идет муж. Она никогда не спрашивала его об этом. «Мы не должны задавать лишних вопросов», – как-то сказала Елена. Она подала плащ уже другому посетителю и, усмехнувшись, поблагодарила Хорога за чаевые, которые он вручил ей.
В гардероб вбежал Руди. Он ожидал в дверях, пока девушка, выходившая из кафе с солдатом, поправляла волосы у зеркала.
– Есть хрустящая соломка! Прошу вас, фрейлен, – умоляюще сказал мальчик. – Возьмите, пожалуйста.
– С удовольствием, – ответила Елена. – Дай пачку… И передай там, что сегодня же отправлю дяде. Понял?
– Конечно, благодарю вас, фрейлен. – Руди выбежал, широко распахнув двери. Он всегда так делал. Ему нравился долгий и мелодичный звон подвешенного у двери колокольчика.
Елена осторожно раскрыла пакет, переложила в сумку старательно свернутый бумажный рулончик.
3
На кого работала Лиза Шмидт?
Клос никогда не относился к противнику пренебрежительно. Остановившись на углу Франкфуртерштрассе, около газетного киоска, он рассматривал яркие обложки журналов. На цветной фотографии красовался немецкий солдат, стоявший около горевшего танка со звездой.
«Если вроцлавское гестапо, – размышлял Клос, – имеет своего агента в группе Артура, оно не упустит удобного случая, чтобы ликвидировать ее. Но если группа у них уже в руках, то почему медлят с арестом остальных подпольщиков?»
Ответ напрашивался простой: гестапо хотело до поры до времени иметь противника, который действовал бы под его контролем. Так удобнее дезинформировать врага, выявить его контакты и связи с Центром.
Что известно гестапо? Возможно, что все люди Артура уже под наблюдением. А органист? За костелом не следили, Клос проверил это. Но враг мог действовать более хитро и коварно. Артур Второй посылает донесения через тайник в костеле. Возможно, за Артуром следят? Вероятнее всего, это так. Напрашивается предположение, что гестапо известно, где находится тайник. Но тогда непонятно, чего гитлеровцы ждут? Видимо, они еще не расшифровали систему связи с Центром. Но тогда почему они поторопились взять Артура Первого?
Вывод был ясен: Артур Первый раскрыл провокатора. Допустим, это Лиза Шмидт. Но с уверенностью этого сказать нельзя. Правда, аргументы Артура Второго кажутся серьезными. Лизе известна вся подпольная организация, значит, над органистом тоже нависла опасность. Что же делать? Клос мог бы принять самое простое решение: прекратить все контакты с группой. Но это означало бы, что ее люди окажутся брошенными на произвол судьбы и обреченными на бездействие. В таком случае гестапо подождало бы еще немного и, убедившись, что эти люди бесполезны, ликвидировало бы их… Клос не мог допустить подобного исхода. В его распоряжении оставалось еще целых два дня. Удастся ли ему выполнить задание? Он не имеет права полностью раскрываться перед этими людьми, каждый из которых мог оказаться предателем.
Что он может сделать теперь, чтобы обезвредить агента гестапо?
Клос закурил сигарету, купил «Фёлькишер беобахтер» и не спеша продолжал путь по Франкфуртерштрассе. На противоположной стороне улицы он заметил девушку. Это была Лиза Шмидт – стройная, модно одетая. Она куда-то спешила.
Почему Лиза предала, если конечно, она это сделала? Боязнь, страх перед гестапо? А может, она уже давно работает на них?
Зазвенел колокольчик над открываемой дверью кафе «Дорота». У Клоса мелькнула мысль, что Артур Второй не очень-то соблюдает осторожность. Он и его люди открыто приходят в это кафе, и гестапо не стоит большого труда установить за ними наблюдение…
Клос вошел в кафе следом за Лизой Шмидт. Гардеробщица улыбнулась, принимая от него плащ. Лиза Шмидт в это время уже говорила по телефону: «Прошу тебя, обязательно приходи, милый…» Сказав это, девушка повесила трубку и взглянула на Клоса. Вынула из сумочки деньги.
– Будьте добры, разменяйте, – обратилась она к гардеробщице. – Мне надо еще позвонить.
У Елены мелочи не оказалось. Клос сразу же подал девушке несколько мелких монет:
– Рад услужить вам, фрейлейн.
– Ах, как вы любезны, господин обер-лейтенант, – защебетала девушка. – Я в долгу не останусь, как только разменяю, сразу верну.
Клос вошел в небольшой зал кафе, присел за столик у окна, машинально открыл коробку с домино и начал забавляться черными костяшками.
Кафе было полупустое. Два старика играли в шахматы. Женщина в темном платье пила чай.
Клос взял костяшку «пусто» и приставил к «пусто – шесть», потом начал складывать домик. «Не люблю эту игру», – подумал он и поднял глаза. К его столику подходила Лиза Шмидт.
– Я пришла вернуть вам долг, – сказала она.
Клос тут же пододвинул девушке стул, и она села.
– Хотите еще раз подчеркнуть свою галантность, господин обер-лейтенант, – проговорила девушка, подарив ему очаровательную улыбку. – Кредитор имеет на это полное право. – Она опять мило улыбнулась.
Клос подумал, что пока все складывается неплохо, очень даже неплохо. Но его тревожила мысль, не видел ли его кто-нибудь в костеле. Может быть, Лиза уже успела описать его внешность? Нет, это исключено.
Он предложил девушке кофе и коньяку.
– Коньяк! – воскликнула Лиза. – Ручаюсь, что господин обер-лейтенант прямо с фронта…
Клосу требовалось немало усилий, чтобы поддержать беседу. Он уже давно не флиртовал с девушками. Но это не был пустой разговор. Оба начали вести игру…
– Да. С фронта, – ответил он. – Но как вы догадались?
– Только офицеры с фронта могут с легкостью отдавать за коньяк такое количество марок.
– Удобный случай, чтобы освободиться от этих бумажек. Находясь в отпуске, все мы мечтаем.
– О чем?
– Чтобы в уютном кафе, например «Дороте», выпить рюмочку коньяка с такой милой девушкой, как вы…
– Только об этом?
– Нет, не только, – ответил Клос. Он заказал коньяк и кофе, а когда кельнерша начала прибирать стол, добавил: – Домино, пожалуйста, оставьте.
Лиза внимательно приглядывалась к офицеру, но держалась настороженно. Ее кокетливая улыбка и милая наивность были только маской.
Клос подумал, что девушка начинает ему нравиться, но тут же отогнал эту мысль. Это могло осложнить дело.
– Вы тоже играете в домино? – спросила Лиза.
– Тоже? А кто еще? Позвольте мне угадать… Ваш нареченный, который воюет в Ливии?
– Нет, – усмехнулась Лиза.
– Оккупирует Францию? Грецию? Воюет в России?
– Нет, нет, нет.
– Понимаю. Он защищает отечество. Окопался здесь и играет в домино. Он что, болен? И вы, очаровательная фрейлейн, должны составлять ему компанию?
– Вы такой забавный, господин обер-лейтенант. Как ваше имя?
– Не столько забавный, сколько откровенный, – заметил он и встал: – Ганс Клос.
– Лиза Шмидт. Для друзей – просто Лиза.
– А для меня – Лиззи! Позвольте?
Она снова подарила ему очаровательную улыбку:
– Уже решился, Ганс… Атакуешь по-фронтовому. А про домино я спросила потому, что в это кафе приходят, как и в довоенное время, старики и старушки и целыми днями…
Клос представил себе, как выглядит Артур Второй. Видимо, такой же старик… Играя здесь в домино, он видит людей своей группы, но встречается ли он с Лизой в этом кафе?
– Старые люди любят играть в домино, – сказал Клос. – Служащие, вышедшие на пенсию, называют себя советниками, а учителя-пенсионеры представляются профессорами. Теперь они чинно сидят за мраморными столиками и играют в домино. Эта увлекательная игра занимает все их свободное время…
– Боевого офицера потянуло на философию, – с грустью произнесла Лиза. – Ганс, ты удивительный человек! Но слишком ли много ты философствуешь?
– Жизнь – это борьба, Лиззи, – продолжал Клос. – Эти старики тоже ведут борьбу. Они имеют равные шансы и, играя вслепую, не ведают, какими ценностями располагает противник. Они приглушенными голосами называют костяшки, а вместе с тем напряженно ожидают, когда же противник ошибается. Играют так, будто бы борются не на жизнь, а на смерть…
Девушка внимательно посмотрела на Клоса:
– О чем ты говоришь, Ганс?
– Об игре в домино. – Клос поднял рюмку. – За твое здоровье, Лиззи.
– Спасибо, Ганс. Не хотела бы играть в домино против тебя…
– Я также! Потерял бы голову, – рассмеялся Клос. Он снова ходил в роль молодого офицера, ищущего развлечений. – Для такой игры у меня просто нет свободного времени. Я и во Вроцлав-то приехал ненадолго…
– По службе?
– Ты думаешь, что в это нелегкое время немецкие офицеры могут разъезжать для собственного удовольствия? Нет, я возвращаюсь на фронт из Берлина. Генерал позволил мне на несколько дней заехать во Вроцлав. Конечно, это далеко не отпуск, просто небольшая прогулка.
– Твой генерал отлично понимает, что нужно молодым офицерам.
– Да, ты права, – согласился Клос. – Генерал Эберхардт – добрый старик. – И он тут же будто бы с беспокойством посмотрел на девушку. Пусть она думает, что эта фамилия сорвалась с его уст случайно. – Но не будем больше говорить об этом… Совсем разучился общаться с девушками. Все еще не выходят из головы фронт, тяжелые бои под Сталинградом… Надеюсь, что ты все это уже забыла…
– Конечно. Я и не стремлюсь запоминать фамилии каких-то генералов, меня не интересуют ваши мужские дела. Я женщина, Ганс.
– Я сразу это заметил…
– Сразу?.. Хотел бы провести время с кем-нибудь во Вроцлаве?
– С тобой, Лиззи, – ответил Клос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9
– Ваш ход, господин профессор, – объявил он и посмотрел на кельнершу, которая прошла мимо них и поставила на соседний столик пивные кружки. – У меня «пусто – шесть»!
– Господин Кушке ошибся, – негромко сказал фон Липке. – Прошу докладывать… Что нового?
– У меня «пусто»!… Транспорт из сорока восьми «пантер» прошел сегодня утром…
– В каком направлении?.. Ставлю «дубль – шесть»!
– На Харьков… У меня также шестерка, господин профессор!… Послали бригаду для ремонта железнодорожного полотна на линии Острув – Калиш…
– Вы проигрываете, – сказал Липке. – Играете неосторожно, от случая к случаю. Так нельзя.
– Понимаю.
– Слушайте меня внимательно. Задание особой важности… – Липке говорил твердым голосом. Он никогда не терял самообладания, и Кушке, побаиваясь его, всегда восхищался им.
– Слушаю.
– Приведите приговор в исполнение. – Профессор внимательно смотрел на Кушке. – Приговор, – повторил он через минуту. – В нашей группе действует агент гестапо.
– Мне никогда не поручали таких заданий.
– Вот я тебе и поручаю. – Липке неожиданно перешел на «ты». – Слушай меня внимательно. Лессингерштрассе, 16, недалеко от Лессингсбрюке.
– Это он выдал Артура Первого?
– Не люблю лишних вопросов. Не «он», а «она»…
– Задание будет выполнено, – пообещал Кушке.
Липке не спеша укладывал костяшки домино в коробку.
– Снова вы, господин Кушке, проиграли партию, – объявил он. – До следующего раза.
– До следующей встречи, господин профессор.
– В обычном месте в девятнадцать, – негромко закончил профессор. – Здесь встречаться больше не будем.
– Понимаю.
Кушке вышел из кафе первым. В гардеробе плащ ему подала Елена. Он поцеловал ей руку, а потом, поскольку здесь, кроме них, никого не было, прикоснулся губами к ее волосам. Они были женаты уже двенадцать лет. Познакомились весной двадцать девятого года и летом поженились. Именно тогда она сказала: «Теперь ты будешь Хорстом. Так нужно, соглашайся». Елена и втянула его в подпольную организацию. Прежде она работала в польской библиотеке. Когда гитлеровцы начали повальные аресты, ей удалось спастись. «Мне просто повезло. Я родилась в рубашке», – иногда говорила она, но в последнее время к этому разговору возвращалась неохотно.
Она заботливо застегнула пуговицы на его плаще:
– Когда возвратишься?
– Поздно. Много работы. Не беспокойся, – ласково сказал он.
Елена не спросила, куда и зачем идет муж. Она никогда не спрашивала его об этом. «Мы не должны задавать лишних вопросов», – как-то сказала Елена. Она подала плащ уже другому посетителю и, усмехнувшись, поблагодарила Хорога за чаевые, которые он вручил ей.
В гардероб вбежал Руди. Он ожидал в дверях, пока девушка, выходившая из кафе с солдатом, поправляла волосы у зеркала.
– Есть хрустящая соломка! Прошу вас, фрейлен, – умоляюще сказал мальчик. – Возьмите, пожалуйста.
– С удовольствием, – ответила Елена. – Дай пачку… И передай там, что сегодня же отправлю дяде. Понял?
– Конечно, благодарю вас, фрейлен. – Руди выбежал, широко распахнув двери. Он всегда так делал. Ему нравился долгий и мелодичный звон подвешенного у двери колокольчика.
Елена осторожно раскрыла пакет, переложила в сумку старательно свернутый бумажный рулончик.
3
На кого работала Лиза Шмидт?
Клос никогда не относился к противнику пренебрежительно. Остановившись на углу Франкфуртерштрассе, около газетного киоска, он рассматривал яркие обложки журналов. На цветной фотографии красовался немецкий солдат, стоявший около горевшего танка со звездой.
«Если вроцлавское гестапо, – размышлял Клос, – имеет своего агента в группе Артура, оно не упустит удобного случая, чтобы ликвидировать ее. Но если группа у них уже в руках, то почему медлят с арестом остальных подпольщиков?»
Ответ напрашивался простой: гестапо хотело до поры до времени иметь противника, который действовал бы под его контролем. Так удобнее дезинформировать врага, выявить его контакты и связи с Центром.
Что известно гестапо? Возможно, что все люди Артура уже под наблюдением. А органист? За костелом не следили, Клос проверил это. Но враг мог действовать более хитро и коварно. Артур Второй посылает донесения через тайник в костеле. Возможно, за Артуром следят? Вероятнее всего, это так. Напрашивается предположение, что гестапо известно, где находится тайник. Но тогда непонятно, чего гитлеровцы ждут? Видимо, они еще не расшифровали систему связи с Центром. Но тогда почему они поторопились взять Артура Первого?
Вывод был ясен: Артур Первый раскрыл провокатора. Допустим, это Лиза Шмидт. Но с уверенностью этого сказать нельзя. Правда, аргументы Артура Второго кажутся серьезными. Лизе известна вся подпольная организация, значит, над органистом тоже нависла опасность. Что же делать? Клос мог бы принять самое простое решение: прекратить все контакты с группой. Но это означало бы, что ее люди окажутся брошенными на произвол судьбы и обреченными на бездействие. В таком случае гестапо подождало бы еще немного и, убедившись, что эти люди бесполезны, ликвидировало бы их… Клос не мог допустить подобного исхода. В его распоряжении оставалось еще целых два дня. Удастся ли ему выполнить задание? Он не имеет права полностью раскрываться перед этими людьми, каждый из которых мог оказаться предателем.
Что он может сделать теперь, чтобы обезвредить агента гестапо?
Клос закурил сигарету, купил «Фёлькишер беобахтер» и не спеша продолжал путь по Франкфуртерштрассе. На противоположной стороне улицы он заметил девушку. Это была Лиза Шмидт – стройная, модно одетая. Она куда-то спешила.
Почему Лиза предала, если конечно, она это сделала? Боязнь, страх перед гестапо? А может, она уже давно работает на них?
Зазвенел колокольчик над открываемой дверью кафе «Дорота». У Клоса мелькнула мысль, что Артур Второй не очень-то соблюдает осторожность. Он и его люди открыто приходят в это кафе, и гестапо не стоит большого труда установить за ними наблюдение…
Клос вошел в кафе следом за Лизой Шмидт. Гардеробщица улыбнулась, принимая от него плащ. Лиза Шмидт в это время уже говорила по телефону: «Прошу тебя, обязательно приходи, милый…» Сказав это, девушка повесила трубку и взглянула на Клоса. Вынула из сумочки деньги.
– Будьте добры, разменяйте, – обратилась она к гардеробщице. – Мне надо еще позвонить.
У Елены мелочи не оказалось. Клос сразу же подал девушке несколько мелких монет:
– Рад услужить вам, фрейлейн.
– Ах, как вы любезны, господин обер-лейтенант, – защебетала девушка. – Я в долгу не останусь, как только разменяю, сразу верну.
Клос вошел в небольшой зал кафе, присел за столик у окна, машинально открыл коробку с домино и начал забавляться черными костяшками.
Кафе было полупустое. Два старика играли в шахматы. Женщина в темном платье пила чай.
Клос взял костяшку «пусто» и приставил к «пусто – шесть», потом начал складывать домик. «Не люблю эту игру», – подумал он и поднял глаза. К его столику подходила Лиза Шмидт.
– Я пришла вернуть вам долг, – сказала она.
Клос тут же пододвинул девушке стул, и она села.
– Хотите еще раз подчеркнуть свою галантность, господин обер-лейтенант, – проговорила девушка, подарив ему очаровательную улыбку. – Кредитор имеет на это полное право. – Она опять мило улыбнулась.
Клос подумал, что пока все складывается неплохо, очень даже неплохо. Но его тревожила мысль, не видел ли его кто-нибудь в костеле. Может быть, Лиза уже успела описать его внешность? Нет, это исключено.
Он предложил девушке кофе и коньяку.
– Коньяк! – воскликнула Лиза. – Ручаюсь, что господин обер-лейтенант прямо с фронта…
Клосу требовалось немало усилий, чтобы поддержать беседу. Он уже давно не флиртовал с девушками. Но это не был пустой разговор. Оба начали вести игру…
– Да. С фронта, – ответил он. – Но как вы догадались?
– Только офицеры с фронта могут с легкостью отдавать за коньяк такое количество марок.
– Удобный случай, чтобы освободиться от этих бумажек. Находясь в отпуске, все мы мечтаем.
– О чем?
– Чтобы в уютном кафе, например «Дороте», выпить рюмочку коньяка с такой милой девушкой, как вы…
– Только об этом?
– Нет, не только, – ответил Клос. Он заказал коньяк и кофе, а когда кельнерша начала прибирать стол, добавил: – Домино, пожалуйста, оставьте.
Лиза внимательно приглядывалась к офицеру, но держалась настороженно. Ее кокетливая улыбка и милая наивность были только маской.
Клос подумал, что девушка начинает ему нравиться, но тут же отогнал эту мысль. Это могло осложнить дело.
– Вы тоже играете в домино? – спросила Лиза.
– Тоже? А кто еще? Позвольте мне угадать… Ваш нареченный, который воюет в Ливии?
– Нет, – усмехнулась Лиза.
– Оккупирует Францию? Грецию? Воюет в России?
– Нет, нет, нет.
– Понимаю. Он защищает отечество. Окопался здесь и играет в домино. Он что, болен? И вы, очаровательная фрейлейн, должны составлять ему компанию?
– Вы такой забавный, господин обер-лейтенант. Как ваше имя?
– Не столько забавный, сколько откровенный, – заметил он и встал: – Ганс Клос.
– Лиза Шмидт. Для друзей – просто Лиза.
– А для меня – Лиззи! Позвольте?
Она снова подарила ему очаровательную улыбку:
– Уже решился, Ганс… Атакуешь по-фронтовому. А про домино я спросила потому, что в это кафе приходят, как и в довоенное время, старики и старушки и целыми днями…
Клос представил себе, как выглядит Артур Второй. Видимо, такой же старик… Играя здесь в домино, он видит людей своей группы, но встречается ли он с Лизой в этом кафе?
– Старые люди любят играть в домино, – сказал Клос. – Служащие, вышедшие на пенсию, называют себя советниками, а учителя-пенсионеры представляются профессорами. Теперь они чинно сидят за мраморными столиками и играют в домино. Эта увлекательная игра занимает все их свободное время…
– Боевого офицера потянуло на философию, – с грустью произнесла Лиза. – Ганс, ты удивительный человек! Но слишком ли много ты философствуешь?
– Жизнь – это борьба, Лиззи, – продолжал Клос. – Эти старики тоже ведут борьбу. Они имеют равные шансы и, играя вслепую, не ведают, какими ценностями располагает противник. Они приглушенными голосами называют костяшки, а вместе с тем напряженно ожидают, когда же противник ошибается. Играют так, будто бы борются не на жизнь, а на смерть…
Девушка внимательно посмотрела на Клоса:
– О чем ты говоришь, Ганс?
– Об игре в домино. – Клос поднял рюмку. – За твое здоровье, Лиззи.
– Спасибо, Ганс. Не хотела бы играть в домино против тебя…
– Я также! Потерял бы голову, – рассмеялся Клос. Он снова ходил в роль молодого офицера, ищущего развлечений. – Для такой игры у меня просто нет свободного времени. Я и во Вроцлав-то приехал ненадолго…
– По службе?
– Ты думаешь, что в это нелегкое время немецкие офицеры могут разъезжать для собственного удовольствия? Нет, я возвращаюсь на фронт из Берлина. Генерал позволил мне на несколько дней заехать во Вроцлав. Конечно, это далеко не отпуск, просто небольшая прогулка.
– Твой генерал отлично понимает, что нужно молодым офицерам.
– Да, ты права, – согласился Клос. – Генерал Эберхардт – добрый старик. – И он тут же будто бы с беспокойством посмотрел на девушку. Пусть она думает, что эта фамилия сорвалась с его уст случайно. – Но не будем больше говорить об этом… Совсем разучился общаться с девушками. Все еще не выходят из головы фронт, тяжелые бои под Сталинградом… Надеюсь, что ты все это уже забыла…
– Конечно. Я и не стремлюсь запоминать фамилии каких-то генералов, меня не интересуют ваши мужские дела. Я женщина, Ганс.
– Я сразу это заметил…
– Сразу?.. Хотел бы провести время с кем-нибудь во Вроцлаве?
– С тобой, Лиззи, – ответил Клос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9