«Господин, сейчас на базаре я встретил Смерть и она погрозила мне пальцем! Дай мне коня, ускачу я в Басру и, может, там скроюсь…» Хозяин дал ему коня, а сам прямым ходом направился на базар. Он увидел Смерть и спросил, почему она погрозила его слуге. «Я не грозила, — ответила Смерть, — я просто удивилась: что он делает здесь, на базаре, когда у меня с ним сегодня свидание в Басре?!..»
«Дикая нелепица! — Я ведь еще недавно думал о том, чем может закончиться для Арзамасцева вторая начавшаяся на него атака противников из Фонда. Спастись от автоматной очереди киллера, чтобы погибнуть от руки любовницы! Воистину: „Кому суждено быть повешенным, тот не рискует утонуть…“
В какой-то момент из коридора вышла лайка, подошла к трупу…
Девушка оттащила собаку, заперла в ванной.
Покончив с посудой и собакой, она снова вернулась в гостиную.
Теперь она действовала целеустремленно и грамотно.
Я видел, как она надела резиновые перчатки, прихватила из кухни средство для мытья полов, быстро замыла пол вокруг бездыханного тела. Потом она достала полиэтиленовый пакет, сунула в него перчатки, вышла в переднюю. Оттуда девушка вернулась уже в куртке, в шапочке, выключила всюду свет. Решительно нагнулась над трупом.
Через секунду, взявшись обеими руками за воротник пиджака, она поволокла тело Арзамасцева к входной двери.
«Не вернется ли она назад уже в наручниках?» — подумал я.
Входная дверь тихо отворилась — девушка выглянула в коридор, прислушалась. В доме было тихо, на площадке темно, но я знал, что она вызывает лифт.
После этого она снова вернулась в переднюю, все так же, за воротник пиджака, потянула убитого на лестничную площадку.
Это было последнее, что я видел.
Потом дверь закрылась. Я не слышал, скорее почувствовал, как дернулся лифт. Он должен был спустить де вушку и ее жертву в подземный гараж…
Не медля ни минуты, я погнал к дому.
Откуда-то издалека донесся грохот приближающегося мотоцикла. Потом он исчез. Элитный двор спал. Я припарковался напротив подъезда, опустил стекло, чтобы лучше видеть и слышать.
У меня появилась свободная минута, чтобы оценить собственное положение. Оно не было простым. В квартире оставалась моя подслушивающая и подсматривающая спецтехника. При осмотре места происшествия все эти устройства должны были обязательно обнаружить…
К тому же я являлся безмолвным свидетелем происшедшего и, возможно, единственным. Я не вызвал ни «Скорую помощь», ни милицию. Неважно, что «скорая» уже не могла ничем помочь, а ментам несложно будет добыть доказательства вины и спустя сутки…
Что я мог объяснить и врачам, и ментам?
От кого я получил этот заказ? Кто послал меня следить? Не был ли я шантажистом, собиравшимся вымогать деньги у генерала Арзамасцева в обмен на компрометирующие его видеозаписи?! Проблемы, которых я опасался вначале, вернулись ко мне во всей своей целостности…
Долго размышлять мне не пришлось.
Совсем близко я внезапно услышал скрежет — это открылись ворота-автомат расположенного под домом гаража.
Машина появилась через пару минут. Это был внедо рожник — джип темного цвета. За рулем сидела девуш ка. На мгновение я увидел бледное, с закушенной губой уже знакомое лицо. Девушка выехала на трассу, срезав угол заснеженного газона. Сразу включила скорость…
Куда она решила увести труп, было невозможно предположить. Но это была ее проблема, не моя. Девуш ка могла вернуться к утру, через час, через несколько минут тоже…
Я не стал следить, чтобы узнать, как она поступит с трупом.
В случае, если ее захватят с вещественным доказательством, менты немедленно нагрянут на место происшествия. Мне следовало использовать отсутствие де вушки для того, чтобы уничтожить следы своего проникновения в чужое жилище…
Нельзя было терять времени.
Я достал фонарик, вынул из бардачка портативный несессер, в котором, кроме инструментов, лежали еще ключи от подъезда и квартиры, вышел из машины, быстро двинулся к дому.
Элитное здание по-прежнему спало.
Я не стал вызывать лифт, чтобы не шуметь. Двинулся гулкой лестницей.
Было совсем тихо. Где-то наверху прошуршала крыса…
У меня с детства был звериный нюх на крыс. Не знаю, кем я был в прошлой жизни. Многие вокруг меня годами не видят этих мерзких тварей. Я же замечаю их почти каждый день, а то и по нескольку раз на дню… У подвальных отдушин, под платформами, рядом с мусорными свалками…
Негромкое шуршанье на лестничной площадке лишь четче очертило стоявшую вокруг тишину.
Поднявшись на шестой этаж, я надел перчатки, вставил ключ в замочную скважину. Дверной замок был импортный, высшего качества. Ключ повернулся легко и беззвучно.
Я вошел в квартиру. Закрыл за собой дверь. Включить свет я не решился. Подождал, пока глаза привыкнут к темноте.
Запертая в ванной лайка попыталась выйти из заточения — заскребла пол, она словно хотела прорыть лаз под дверью…
Темень в квартире оказалась неполной, в спальне не был выключен ночник. Постепенно я пригляделся. Вокруг все было таким, каким я видел во время первого моего визита. Кроме того, наблюдая эти комнаты на своем мониторе, я знал их, словно сам жил здесь. Мне почти не пришлось использовать фонарик…
Установленные мною жучки находились в нескольких местах, для их ниш, как и положено, я использовал естественные в квартирах укромные места, к каким хозяйская рука практически почти никогда не прикасается…
Я собрал свое электронное снаряжение в пакет. Напоследок оглянулся, каменная жаба — орудие преступления — валялась в углу, куда ее отбросило после удара.
Еще секунда, и я, пожалуй, совершил бы, в сущности, опрометчивый шаг — осторожно, перчаткой, поднял бы тяжелый кусок оникса и тоже сунул в пакет…
Но в тот же миг во дворе раздался громкий тоскливый сигнал тревоги, который я тут же узнал!
Это ревела моя машина! Ее пытались угнать или, по крайней мере, проникнуть внутрь. Крик был совершенно особый…
Тоскливые звуки наполняли двор все время, пока, стараясь действовать по возможности быстро и не оставляя следов, я аккуратно закрывал замки и, не вызывая лифт, спускался в подъезд. Я был уверен, что ни один жилец элитного дома проснулся и прильнул сейчас к окну, пытаясь понять, что происходит.
При таком мощном сигнале угонщики, или кем они там являлись, наверняка должны были отказаться от своих планов…
Это о подобной сигнализации ходила в свое время полуправда — полубайка как на Старой площади в машине главного редактора популярного молодежного журнала сработала эта система и как бывший ЦКовский секретарь Пельше дал своим молодцам команду любым способом немедленно прекратить несущийся в окна тоскливый вой. И вот, выполняя ее, кто-то из охраны с долотом и молотком прополз под кузов и перерубил провод. Так что, когда редактор возвратился.
Еще через несколько минут я уже отключал сирену…
Вокруг было совершенно безлюдно. Я не стал разбираться. Мало ли криминала понаехало в столицу за последнее десятилетие? Мало ли в Москве бомжей, угонщиков, любителей подраздеть оставленную без присмотра тачку?!
Я думал не об угонщиках…
Первое мое желание было — рвать отсюда когти и больше никогда не приближаться ни к этому элитному дому, ни к «Пежо», который продолжал одиноко светиться рядом с подъездом…
«Плюнуть на заказ, на погибшего с его девушкой, на каменную жабу…»
И все-таки я не уезжал, словно верил, что все еще как-то образуется, возвратится к началу, в первоначальное положение.
Такого мне еще не приходилось пережить…
Много лет, оказываясь на месте преступления, я либо принимал участие в погоне и задержании преступника по горячим следам, либо принимал меры к охране места происшествия и сохранности вещественных доказательств. Потом меня посылали в окрестные дома для выявления очевидцев. Я беседовал с соседями — пенсионерами, приглядывавшимися ко всему вокруг зоркими старческими глазами незанятых людей…
К этому времени обычно поступали первые сообщения агентуры. В них называли возможных причастных к преступлению лиц. Начиналась отработка версий — задержания, проверка показаний подозреваемых, обыски, изъятие вещественных доказательств, допросы…
Сейчас я сидел в машине в нескольких метрах от места преступления, знал косвенную виновницу гибели генерала и не принимал никаких мер ни к задержанию, ни к охране места происшествия. Все мое ментовское прошлое восставало против этого.
Тем временем приближалось утро, небо стало особенно черным, кое-где в подъездах одиноко хлопали входные двери…
Я мог уезжать…
Свернув на трассу, я рванул в сторону Московской кольцевой.
Позади меня не было ни одной идущей вслед машины, ни одного огонька, тем не менее на ближайшем перекрестке я развернулся в обратную сторону…
Я опасался слежки. Если бы меня вдруг задержал милицейский наряд и какой-нибудь сверхбдительный опер обыскал машину и изъял находившиеся при мне материалы, его ждал несомненный успех.
Видеозапись зверского убийства генерала Арзамасцева любовницей на ее квартире… Вещественное доказательство двух совершенных одновременно преступлений. Любовницей и частным детективом…
Возможно, даже меня и девушку отправили бы в суд в одной машине за санкцией на арест в качестве меры пресечения. Машин ведь в конторе постоянно не хватает…
По дороге я снова несколько раз проверялся: но ничего подозрительного позади не было. Похоже, меня не пасли…
«По всей вероятности, все обойдется и я спокойно доберусь домой, но что дальше? Что завтра?»
С наступлением утра моя работа на заказчика не заканчивалась. По условию заказа я не мог считать себя свободным — я должен был наблюдать за девушкой еще неделю. Еще неделю сопровождать утром на автостоянку, встречать и провожать домой…
Между тем завтра наступал срок отправки очередной сводки трехдневного наблюдения. Обычно заказчик не торопил меня с высылкой отснятого материала. Я мог сделать это и завтра, и в конце недели. Однако тут меня и ждали главные подводные камни…
Я не мог отдать в руки заказчика видеозапись убийства Арзамасцева…
«Как он поступит, когда в его распоряжение попадет такой страшной силы уличающий материал?! Кто поручится, что он, первым делом, не сдаст меня прокуратуре как бывшего мента, в действиях которого имеются признаки сразу нескольких составов преступлений? Или не попытается мне диктовать…»
Еще отпирая дверь, я услышал в квартире телефонный звонок, но не успел снять трубку. Оставалось надеяться, что абонент позвонит еще раз. Или не позвонит.
Если звонок не ошибочный, это может означать, что кто-то проверяет, вернулся ли я домой…
Ночь практически закончилась.
Жены снова не было дома, и это было к лучшему. Мне необходимо прийти в себя. Для этого надо было дистанцироваться от того, что я увидел.
Поразило меня не само зрелище трупа.
В конторе я успел к этому привыкнуть. Особенно к жертвам несчастных случаев на железной дороге — попавшим под поезд, сбитым электричками…
Некоторые из коллег этим даже бравировали.
Наш дознаватель, выезжая на место происшествия, любил повторять:
— Едем рубец хлебать. Ложку взял?..
Сейчас дело было в другом.
Менту противопоказано безучастно наблюдать, как на его глазах совершается убийство, пусть даже неосторожное…
Спать не хотелось.
Я налил стопку все той же «гжелки», перебрал на полке несколько книг. Название одной приглянулось мне больше других. Впрочем, я тут же забыл его и потом еще несколько раз закрывал книгу, чтобы взглянуть на обложку и снова забыть ее название…
Телефон снова зазвонил. Я снял трубку.
— Алло!
На другом конце провода трубку сразу повесили.
Имел ли звонок отношение ко мне и к тому, что произошло этой ночью? Или в этот ранний час обзванивали учебно-преподавательский состав, собирая для построения перед ясными очами проверяющих из Учебного центра МВД…
УТРО СЛЕДУЮЩЕГО ДНЯ
Спать мне практически не пришлось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
«Дикая нелепица! — Я ведь еще недавно думал о том, чем может закончиться для Арзамасцева вторая начавшаяся на него атака противников из Фонда. Спастись от автоматной очереди киллера, чтобы погибнуть от руки любовницы! Воистину: „Кому суждено быть повешенным, тот не рискует утонуть…“
В какой-то момент из коридора вышла лайка, подошла к трупу…
Девушка оттащила собаку, заперла в ванной.
Покончив с посудой и собакой, она снова вернулась в гостиную.
Теперь она действовала целеустремленно и грамотно.
Я видел, как она надела резиновые перчатки, прихватила из кухни средство для мытья полов, быстро замыла пол вокруг бездыханного тела. Потом она достала полиэтиленовый пакет, сунула в него перчатки, вышла в переднюю. Оттуда девушка вернулась уже в куртке, в шапочке, выключила всюду свет. Решительно нагнулась над трупом.
Через секунду, взявшись обеими руками за воротник пиджака, она поволокла тело Арзамасцева к входной двери.
«Не вернется ли она назад уже в наручниках?» — подумал я.
Входная дверь тихо отворилась — девушка выглянула в коридор, прислушалась. В доме было тихо, на площадке темно, но я знал, что она вызывает лифт.
После этого она снова вернулась в переднюю, все так же, за воротник пиджака, потянула убитого на лестничную площадку.
Это было последнее, что я видел.
Потом дверь закрылась. Я не слышал, скорее почувствовал, как дернулся лифт. Он должен был спустить де вушку и ее жертву в подземный гараж…
Не медля ни минуты, я погнал к дому.
Откуда-то издалека донесся грохот приближающегося мотоцикла. Потом он исчез. Элитный двор спал. Я припарковался напротив подъезда, опустил стекло, чтобы лучше видеть и слышать.
У меня появилась свободная минута, чтобы оценить собственное положение. Оно не было простым. В квартире оставалась моя подслушивающая и подсматривающая спецтехника. При осмотре места происшествия все эти устройства должны были обязательно обнаружить…
К тому же я являлся безмолвным свидетелем происшедшего и, возможно, единственным. Я не вызвал ни «Скорую помощь», ни милицию. Неважно, что «скорая» уже не могла ничем помочь, а ментам несложно будет добыть доказательства вины и спустя сутки…
Что я мог объяснить и врачам, и ментам?
От кого я получил этот заказ? Кто послал меня следить? Не был ли я шантажистом, собиравшимся вымогать деньги у генерала Арзамасцева в обмен на компрометирующие его видеозаписи?! Проблемы, которых я опасался вначале, вернулись ко мне во всей своей целостности…
Долго размышлять мне не пришлось.
Совсем близко я внезапно услышал скрежет — это открылись ворота-автомат расположенного под домом гаража.
Машина появилась через пару минут. Это был внедо рожник — джип темного цвета. За рулем сидела девуш ка. На мгновение я увидел бледное, с закушенной губой уже знакомое лицо. Девушка выехала на трассу, срезав угол заснеженного газона. Сразу включила скорость…
Куда она решила увести труп, было невозможно предположить. Но это была ее проблема, не моя. Девуш ка могла вернуться к утру, через час, через несколько минут тоже…
Я не стал следить, чтобы узнать, как она поступит с трупом.
В случае, если ее захватят с вещественным доказательством, менты немедленно нагрянут на место происшествия. Мне следовало использовать отсутствие де вушки для того, чтобы уничтожить следы своего проникновения в чужое жилище…
Нельзя было терять времени.
Я достал фонарик, вынул из бардачка портативный несессер, в котором, кроме инструментов, лежали еще ключи от подъезда и квартиры, вышел из машины, быстро двинулся к дому.
Элитное здание по-прежнему спало.
Я не стал вызывать лифт, чтобы не шуметь. Двинулся гулкой лестницей.
Было совсем тихо. Где-то наверху прошуршала крыса…
У меня с детства был звериный нюх на крыс. Не знаю, кем я был в прошлой жизни. Многие вокруг меня годами не видят этих мерзких тварей. Я же замечаю их почти каждый день, а то и по нескольку раз на дню… У подвальных отдушин, под платформами, рядом с мусорными свалками…
Негромкое шуршанье на лестничной площадке лишь четче очертило стоявшую вокруг тишину.
Поднявшись на шестой этаж, я надел перчатки, вставил ключ в замочную скважину. Дверной замок был импортный, высшего качества. Ключ повернулся легко и беззвучно.
Я вошел в квартиру. Закрыл за собой дверь. Включить свет я не решился. Подождал, пока глаза привыкнут к темноте.
Запертая в ванной лайка попыталась выйти из заточения — заскребла пол, она словно хотела прорыть лаз под дверью…
Темень в квартире оказалась неполной, в спальне не был выключен ночник. Постепенно я пригляделся. Вокруг все было таким, каким я видел во время первого моего визита. Кроме того, наблюдая эти комнаты на своем мониторе, я знал их, словно сам жил здесь. Мне почти не пришлось использовать фонарик…
Установленные мною жучки находились в нескольких местах, для их ниш, как и положено, я использовал естественные в квартирах укромные места, к каким хозяйская рука практически почти никогда не прикасается…
Я собрал свое электронное снаряжение в пакет. Напоследок оглянулся, каменная жаба — орудие преступления — валялась в углу, куда ее отбросило после удара.
Еще секунда, и я, пожалуй, совершил бы, в сущности, опрометчивый шаг — осторожно, перчаткой, поднял бы тяжелый кусок оникса и тоже сунул в пакет…
Но в тот же миг во дворе раздался громкий тоскливый сигнал тревоги, который я тут же узнал!
Это ревела моя машина! Ее пытались угнать или, по крайней мере, проникнуть внутрь. Крик был совершенно особый…
Тоскливые звуки наполняли двор все время, пока, стараясь действовать по возможности быстро и не оставляя следов, я аккуратно закрывал замки и, не вызывая лифт, спускался в подъезд. Я был уверен, что ни один жилец элитного дома проснулся и прильнул сейчас к окну, пытаясь понять, что происходит.
При таком мощном сигнале угонщики, или кем они там являлись, наверняка должны были отказаться от своих планов…
Это о подобной сигнализации ходила в свое время полуправда — полубайка как на Старой площади в машине главного редактора популярного молодежного журнала сработала эта система и как бывший ЦКовский секретарь Пельше дал своим молодцам команду любым способом немедленно прекратить несущийся в окна тоскливый вой. И вот, выполняя ее, кто-то из охраны с долотом и молотком прополз под кузов и перерубил провод. Так что, когда редактор возвратился.
Еще через несколько минут я уже отключал сирену…
Вокруг было совершенно безлюдно. Я не стал разбираться. Мало ли криминала понаехало в столицу за последнее десятилетие? Мало ли в Москве бомжей, угонщиков, любителей подраздеть оставленную без присмотра тачку?!
Я думал не об угонщиках…
Первое мое желание было — рвать отсюда когти и больше никогда не приближаться ни к этому элитному дому, ни к «Пежо», который продолжал одиноко светиться рядом с подъездом…
«Плюнуть на заказ, на погибшего с его девушкой, на каменную жабу…»
И все-таки я не уезжал, словно верил, что все еще как-то образуется, возвратится к началу, в первоначальное положение.
Такого мне еще не приходилось пережить…
Много лет, оказываясь на месте преступления, я либо принимал участие в погоне и задержании преступника по горячим следам, либо принимал меры к охране места происшествия и сохранности вещественных доказательств. Потом меня посылали в окрестные дома для выявления очевидцев. Я беседовал с соседями — пенсионерами, приглядывавшимися ко всему вокруг зоркими старческими глазами незанятых людей…
К этому времени обычно поступали первые сообщения агентуры. В них называли возможных причастных к преступлению лиц. Начиналась отработка версий — задержания, проверка показаний подозреваемых, обыски, изъятие вещественных доказательств, допросы…
Сейчас я сидел в машине в нескольких метрах от места преступления, знал косвенную виновницу гибели генерала и не принимал никаких мер ни к задержанию, ни к охране места происшествия. Все мое ментовское прошлое восставало против этого.
Тем временем приближалось утро, небо стало особенно черным, кое-где в подъездах одиноко хлопали входные двери…
Я мог уезжать…
Свернув на трассу, я рванул в сторону Московской кольцевой.
Позади меня не было ни одной идущей вслед машины, ни одного огонька, тем не менее на ближайшем перекрестке я развернулся в обратную сторону…
Я опасался слежки. Если бы меня вдруг задержал милицейский наряд и какой-нибудь сверхбдительный опер обыскал машину и изъял находившиеся при мне материалы, его ждал несомненный успех.
Видеозапись зверского убийства генерала Арзамасцева любовницей на ее квартире… Вещественное доказательство двух совершенных одновременно преступлений. Любовницей и частным детективом…
Возможно, даже меня и девушку отправили бы в суд в одной машине за санкцией на арест в качестве меры пресечения. Машин ведь в конторе постоянно не хватает…
По дороге я снова несколько раз проверялся: но ничего подозрительного позади не было. Похоже, меня не пасли…
«По всей вероятности, все обойдется и я спокойно доберусь домой, но что дальше? Что завтра?»
С наступлением утра моя работа на заказчика не заканчивалась. По условию заказа я не мог считать себя свободным — я должен был наблюдать за девушкой еще неделю. Еще неделю сопровождать утром на автостоянку, встречать и провожать домой…
Между тем завтра наступал срок отправки очередной сводки трехдневного наблюдения. Обычно заказчик не торопил меня с высылкой отснятого материала. Я мог сделать это и завтра, и в конце недели. Однако тут меня и ждали главные подводные камни…
Я не мог отдать в руки заказчика видеозапись убийства Арзамасцева…
«Как он поступит, когда в его распоряжение попадет такой страшной силы уличающий материал?! Кто поручится, что он, первым делом, не сдаст меня прокуратуре как бывшего мента, в действиях которого имеются признаки сразу нескольких составов преступлений? Или не попытается мне диктовать…»
Еще отпирая дверь, я услышал в квартире телефонный звонок, но не успел снять трубку. Оставалось надеяться, что абонент позвонит еще раз. Или не позвонит.
Если звонок не ошибочный, это может означать, что кто-то проверяет, вернулся ли я домой…
Ночь практически закончилась.
Жены снова не было дома, и это было к лучшему. Мне необходимо прийти в себя. Для этого надо было дистанцироваться от того, что я увидел.
Поразило меня не само зрелище трупа.
В конторе я успел к этому привыкнуть. Особенно к жертвам несчастных случаев на железной дороге — попавшим под поезд, сбитым электричками…
Некоторые из коллег этим даже бравировали.
Наш дознаватель, выезжая на место происшествия, любил повторять:
— Едем рубец хлебать. Ложку взял?..
Сейчас дело было в другом.
Менту противопоказано безучастно наблюдать, как на его глазах совершается убийство, пусть даже неосторожное…
Спать не хотелось.
Я налил стопку все той же «гжелки», перебрал на полке несколько книг. Название одной приглянулось мне больше других. Впрочем, я тут же забыл его и потом еще несколько раз закрывал книгу, чтобы взглянуть на обложку и снова забыть ее название…
Телефон снова зазвонил. Я снял трубку.
— Алло!
На другом конце провода трубку сразу повесили.
Имел ли звонок отношение ко мне и к тому, что произошло этой ночью? Или в этот ранний час обзванивали учебно-преподавательский состав, собирая для построения перед ясными очами проверяющих из Учебного центра МВД…
УТРО СЛЕДУЮЩЕГО ДНЯ
Спать мне практически не пришлось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42