Когда Десмонд прикасался к нему, чтобы привлечь его внимание, и заговаривал с ним по-испански, Лука внимательно следил за каждым движением губ Десмонда, и его собственные губы повторяли каждое слово. Точность, с которой он читал, изумила меня. Я решила, что Десмонд за эти два года много времени проводил в обществе Луки, так как подобного умения нелегко достигнуть.
Потом Десмонд показал нам замок. Банкетный зал, где когда-то трапезничали владелец Махинас и его гости, казался огромным, словно собор. Слушая рассказ Десмонда, я представляла себе ряды грубо сколоченных столов и стульев, собак на застеленном тростником полу, дам в платьях со шлейфами, сидящих за верхними столами. Большая часть фасада замка разрушилась, и одна из стен большой комнаты, которая, как считалось, служила спальней для короля и королевы Испании, представляла собой теперь просто груду булыжников.
Большинство комнат стояли теперь пустыми, за исключением части того крыла, в котором мы обедали и спали. Когда мы поднимались из погреба обратно в большой зал, я увидела каменную лестницу, которая, по моему предположению, вела на зубчатые стены и к башням.
— Со стен, наверное, открывается потрясающий вид, Десмонд. Мы можем туда подняться?
Он взглянул на часы.
— Вид действительно великолепный, но боюсь, Лиза, что не смогу вас проводить туда, — сказал он извиняющимся тоном. — Мы с Лукой должны сейчас уходить. А это не то место, которое я посоветовал бы вам осматривать в одиночестве. Это слишком опасно. Стены слабые, и настилы полов галерей сильно подгнили. Подождите, пожалуйста, моего возвращения.
— Мы в ваших руках, — ответила я, стараясь скрыть свое разочарование.
— Я ничуть не возражаю против того, чтобы подождать, — устало сказала Анджела. — Ноги просто отваливаются.
— Хорошо, — сказал Десмонд. — Лука, наверное, уже готов выходить. Он оставит вам вина и что-нибудь поесть, на случай, если мы задержимся.
Он извинился и быстро вышел из комнаты. Позже мы нашли его на кухне разговаривающим с Лукой.
На столе лежали две большие, изящные, с тонкими стволами винтовки с телескопическим прицелом. На Луке был надет патронташ, полный столь же изящных на вид, смертельно опасных пуль. Десмонд тоже пристегивал патронташ к своей тонкой талии. Я обратила внимание на то, что на его ремне помимо патронов был охотничий нож.
Я улыбнулась:
— Вы оба выглядите так, будто отправляетесь на дело.
— Это действительно так, — серьезно сказал Десмонд. — Лука хочет приготовить для вас блюдо из оленины, чтобы вы успели попробовать его до своего отъезда. Это соте в винном соусе по рецепту, передающемуся в его семье из поколения в поколение.
— Звучит потрясающе, — заметила Анджела. — Лиза, нам нужно бежать отсюда поскорее, пока мы не стали такими же толстыми, как та крестьянка, которую мы видели в Куэнке.
Десмонд засмеялся и протянул одну из винтовок Луке, затем взял вторую и приладил ремень, прежде чем повесить на плечо.
— Не забудьте, что я вам сказал по поводу подъема наверх, — напомнил он. — Мы не хотим, чтобы в наше отсутствие произошел несчастный случай. Мы должны вернуться где-то между двенадцатью и часом дня. Adios, senoritas.
— Adios, — отозвалась я. — Желаю хорошо провести время. Надеюсь, ты наконец встретишься со своим неуловимым другом.
— И будь осторожен со всеми этими вещами, — окликнула Анджела.
Его лицо сразу стало серьезным, даже суровым. Потом он засмеялся, вышел и стал спускаться по ступеням. Лука приподнял белую ткань, прикрывавшую один край стола, и улыбнулся своей ужасной улыбкой, в его глазах отражалась жажда одобрения. Там лежали ломтики колбасы с крапинками жира, похожей на салями, длинный, покрытый корочкой испанский хлеб и две бутылки вина, красного и белого.
— Понимаешь, что я имела в виду? — уныло спросила Анджела. — Как будто он знает, что я особенно люблю, но чего мне не следует есть.
— Grades, Лука, — сказала я. Наверное, он понял меня, так как снял свой черный берет и поклонился, прежде чем поспешить вслед за Десмондом. Анджела приподняла салфетку с другого маленького блюда и воззрилась на его содержимое.
— Похоже на нугу, — Она взяла большой кусок, понюхала и попробовала его. — У-у-у! Это действительно нуга. Как та, что мы покупали в Барселоне. Помнишь?
Я улыбнулась. Анджела, похоже, принадлежит к той породе людей, которые могут есть все, что захотят, сохраняя при этом стройную, привлекательную фигуру. Я подошла к окну и увидела, как Лука нагоняет Десмонда. Тот подождал его у развилки, там, где тропинка вилась среди сосен и вела к высоким горам. Оттуда первым пошел Лука. Они сняли с плеч винтовки, сошли с дороги и скрылись среди деревьев.
Я отвернулась. Придется долго ждать до полудня. Мы встали рано, и теперь не было еще и десяти. Вспомнив, что у меня в комнате остался бинокль, я пошла за ним, затем вернулась, чтобы осмотреть поросшие лесом склоны. Чуть заметная тропинка представляла собой всего лишь следы колес. Я нашла место, где она пересекала первый гребень горы, но здесь было недостаточно высоко, чтобы видеть, что делается дальше. Я снова увидела двоих мужчин — они шли параллельно дороге через деревья, на расстоянии примерно пятидесяти ярдов друг от друга.
Я наблюдала за ними до тех пор, пока они не пересекли гребень горы, затем положила бинокль обратно в футляр.
— Куда ты идешь? — спросила Анджела, когда я направилась к двери. — Хочешь нуги?
— Можно понаблюдать за охотниками, — предложила я. — Я собираюсь подняться наверх, чтобы лучше рассмотреть. Пойдем? Оставь эту липкую массу калорий.
— Только еще один кусочек…
Комнаты наверху составляли подобие галереи, идущей вокруг внутреннего двора: ряд огромных комнат с обеих сторон огромного коридора. Звук моих шагов жутковатым эхом разносился по дому, и Анджела поспешила догнать меня.
Я подождала ее в конце коридора, прежде чем открыть дверь последней комнаты, и мы вместе вошли туда. В ней пахло сыростью и плесенью из-за дождя, проникавшего в оконные щели. Но пол казался крепким, хотя и поврежденным непогодой. Я снова достала бинокль и медленно осмотрела склон горы с помощью мощных линз.
— Видишь их? — спросила Анджела с набитым нугой ртом.
— Пока нет. Они с другой стороны первого гребня, но мы должны поймать их, если они поднимутся выше.
За гребнем гора взмывала ввысь к застывшему заснеженному полю. Она была крутой, слишком крутой для машины.
Машина и хижина, наверное, находились в небольшой долине за гребнем, через который они только что прошли, я снова была слишком низко, чтобы видеть их.
— Мы все еще недостаточно высоко.
— Тогда давай поднимемся выше.
Я покачала головой:
— Выше только башни и стены. Туда пришлось бы долго карабкаться. И ты помнишь, что Десмонд сказал по их поводу.
— Ну, может, они взберутся на гору и мы их увидим.
— Может быть, — согласилась я и подняла бинокль. Там ничего не двигалось.
Я застыла. В отдалении прозвучал приглушенный винтовочный выстрел. Анджела тоже услышала его.
— Они кого-нибудь подстрелили? — взволнованно спросила она. — Дай мне посмотреть…
— Подожди. Кто-то выстрелил, но мне кажется, выстрел прозвучал высоко в горах. Там какое-то движение.
Кто-то медленно спускался по склону. Я увидела, что это животное, большой олень, который упал на колени, затем с трудом встал и заковылял вниз по склону.
— Бедняга! — с сожалением сказала я, отдавая бинокль Анджеле и показывая, куда смотреть. Даже без бинокля я могла видеть тяжело бредущего оленя — темное пятно на снегу, отчаянно пытавшееся спастись.
— Я вижу его! О, посмотри… — Теперь и Анджела испытала тот же ужас, что пережила я.
Снова раздался выстрел.
— Он убил его! — воскликнула Анджела. — Как мужчины могут быть настолько жестокими? Пусть только Десмонд вернется!
— Это стрелял не Десмонд, — возразила я. — Они с Лукой еще где-то за гребнем горы. Это, возможно, тот человек, с которым Десмонд хочет поговорить.
— Тогда, надеюсь, Десмонд заставит его отдать все, что тот должен, до последнего цента. Он… — Анджела внезапно оборвала себя. — Я вижу его! Он несет винтовку. Он идет через деревья к бедняге.
— Дай посмотреть, — сказала я, выхватывая бинокль.
Какой-то мужчина большими шагами направлялся из-под покрова деревьев к упавшему оленю. Животное все еще слабо двигалось. Это был очень высокий человек. Когда он приблизился, я увидела винтовку у него в правой руке. Он положил винтовку и опустился на одно колено перед оленем. Я нахмурилась. Он был очень похож на Десмонда, но куртка другая.
— Что он делает?
Ноги оленя слабо дернулись.
— Кажется, наносит ему coup de grace, — тихо ответила я.
— Что?
— Олень еще не умер. Он добивает его.
— Ух! Хотела бы я убить его самого. Подумать только, убить животное только для того, чтобы повесить рога на стену.
— У него нет рогов, — сказала я. — Наверное, он убил его ради мяса.
— Если только этот Лука предложит мне оленину…
— Да, ради мяса, — пристально всмотревшись, подтвердила я и почувствовала дурноту. Я не могла ошибиться по поводу того, чем он занимался сейчас, — он отрезал одну из ног, чтобы освободить филейную часть. Я передала бинокль Анджеле.
— Думаю, что не вынесу этого зрелища, — с содроганием сказала она. Но взяла бинокль и принялась зачарованно наблюдать за крошечной фигуркой на белом склоне. Теперь он выпрямился, положив филейную часть с несодранной кожей на плечо, затем наклонился, поднял винтовку и стал медленно спускаться по склону со своей пошей.
«Раб привычки, — с отвращением подумала я, вспомнив слова Десмонда. — Он вернется в хижину, снимет шкуру с бедра, позавтракает и приляжет отдохнуть». Я подумала, что та сцена, свидетельницей которой я стала, не слишком отличалась от того, что происходило с домашними животными по всему миру каждый день. В конце концов, когда мы ели дома жаренное на углях мясо, то не думали о его происхождении.
— Я вижу хижину, — внезапно сказала Анджела.
— Правда? Где?
— Среди деревьев, слева. Виден только угол ее над вершиной гребня. Вот…
Я взяла бинокль. Да, это был охотничий домик, бревенчатая хижина с покрытой дранкой крышей. Человек на склоне медленно направился к ней.
— Надеюсь, Десмонд уже ждет его там, — мстительно сказала Анджела. — Но мы об этом не узнаем, не так ли? — Она посмотрела на меня. — Нам было бы лучше видно, если бы мы находились выше, правда?
— Да, было бы лучше, — согласилась я. — Но…
— Если эта крепость простояла пятьсот лет, почему она должна обрушиться сегодня утром?
Я кивнула:
— Может, нам удастся посмотреть с верхней ступени каменной лестницы, не выходя на вал?
— Давай попробуем, — предложила Анджела.
Глава 4
Лестница, ведущая на зубчатые стены замка Махинас, извиваясь, поднималась вверх внутри башни. Казалось, будто в ней миллион ступеней, и подъем к дверному проему с его квадратом света наверху напоминал восхождение из глубокого колодца. А когда мы наконец-то достигли вершины, то чуть не ослепли от света.
Стены были столь же пустыми, как и большинство комнат замка, но каменная кладка казалась надежной. Я выглянула в один из проемов в прочной каменной стене и тотчас же отпрянула. Как далеко было отсюда до земли! Отсюда мы, безусловно, могли увидеть и охотничий домик, и сельскую местность на много миль вокруг.
— Они кажутся надежными, — с сомнением в голосе сказала Анджела.
— Они надежные, — согласилась я. — Я абсолютно уверена. Эти балки выдержали бы и пульмановский спальный вагон. Думаю, Десмонд не хотел, чтобы мы поднимались сюда, из опасения, что может закружиться голова. Но он обманул нас, когда сказал, будто стены и полы ненадежные.
Я осторожно продвинулась вперед, придерживаясь защищающей стены. Я шла, словно по бетону. Пол не гнулся, не прогибался под ногами. Набравшись храбрости, мы пошли быстрее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Потом Десмонд показал нам замок. Банкетный зал, где когда-то трапезничали владелец Махинас и его гости, казался огромным, словно собор. Слушая рассказ Десмонда, я представляла себе ряды грубо сколоченных столов и стульев, собак на застеленном тростником полу, дам в платьях со шлейфами, сидящих за верхними столами. Большая часть фасада замка разрушилась, и одна из стен большой комнаты, которая, как считалось, служила спальней для короля и королевы Испании, представляла собой теперь просто груду булыжников.
Большинство комнат стояли теперь пустыми, за исключением части того крыла, в котором мы обедали и спали. Когда мы поднимались из погреба обратно в большой зал, я увидела каменную лестницу, которая, по моему предположению, вела на зубчатые стены и к башням.
— Со стен, наверное, открывается потрясающий вид, Десмонд. Мы можем туда подняться?
Он взглянул на часы.
— Вид действительно великолепный, но боюсь, Лиза, что не смогу вас проводить туда, — сказал он извиняющимся тоном. — Мы с Лукой должны сейчас уходить. А это не то место, которое я посоветовал бы вам осматривать в одиночестве. Это слишком опасно. Стены слабые, и настилы полов галерей сильно подгнили. Подождите, пожалуйста, моего возвращения.
— Мы в ваших руках, — ответила я, стараясь скрыть свое разочарование.
— Я ничуть не возражаю против того, чтобы подождать, — устало сказала Анджела. — Ноги просто отваливаются.
— Хорошо, — сказал Десмонд. — Лука, наверное, уже готов выходить. Он оставит вам вина и что-нибудь поесть, на случай, если мы задержимся.
Он извинился и быстро вышел из комнаты. Позже мы нашли его на кухне разговаривающим с Лукой.
На столе лежали две большие, изящные, с тонкими стволами винтовки с телескопическим прицелом. На Луке был надет патронташ, полный столь же изящных на вид, смертельно опасных пуль. Десмонд тоже пристегивал патронташ к своей тонкой талии. Я обратила внимание на то, что на его ремне помимо патронов был охотничий нож.
Я улыбнулась:
— Вы оба выглядите так, будто отправляетесь на дело.
— Это действительно так, — серьезно сказал Десмонд. — Лука хочет приготовить для вас блюдо из оленины, чтобы вы успели попробовать его до своего отъезда. Это соте в винном соусе по рецепту, передающемуся в его семье из поколения в поколение.
— Звучит потрясающе, — заметила Анджела. — Лиза, нам нужно бежать отсюда поскорее, пока мы не стали такими же толстыми, как та крестьянка, которую мы видели в Куэнке.
Десмонд засмеялся и протянул одну из винтовок Луке, затем взял вторую и приладил ремень, прежде чем повесить на плечо.
— Не забудьте, что я вам сказал по поводу подъема наверх, — напомнил он. — Мы не хотим, чтобы в наше отсутствие произошел несчастный случай. Мы должны вернуться где-то между двенадцатью и часом дня. Adios, senoritas.
— Adios, — отозвалась я. — Желаю хорошо провести время. Надеюсь, ты наконец встретишься со своим неуловимым другом.
— И будь осторожен со всеми этими вещами, — окликнула Анджела.
Его лицо сразу стало серьезным, даже суровым. Потом он засмеялся, вышел и стал спускаться по ступеням. Лука приподнял белую ткань, прикрывавшую один край стола, и улыбнулся своей ужасной улыбкой, в его глазах отражалась жажда одобрения. Там лежали ломтики колбасы с крапинками жира, похожей на салями, длинный, покрытый корочкой испанский хлеб и две бутылки вина, красного и белого.
— Понимаешь, что я имела в виду? — уныло спросила Анджела. — Как будто он знает, что я особенно люблю, но чего мне не следует есть.
— Grades, Лука, — сказала я. Наверное, он понял меня, так как снял свой черный берет и поклонился, прежде чем поспешить вслед за Десмондом. Анджела приподняла салфетку с другого маленького блюда и воззрилась на его содержимое.
— Похоже на нугу, — Она взяла большой кусок, понюхала и попробовала его. — У-у-у! Это действительно нуга. Как та, что мы покупали в Барселоне. Помнишь?
Я улыбнулась. Анджела, похоже, принадлежит к той породе людей, которые могут есть все, что захотят, сохраняя при этом стройную, привлекательную фигуру. Я подошла к окну и увидела, как Лука нагоняет Десмонда. Тот подождал его у развилки, там, где тропинка вилась среди сосен и вела к высоким горам. Оттуда первым пошел Лука. Они сняли с плеч винтовки, сошли с дороги и скрылись среди деревьев.
Я отвернулась. Придется долго ждать до полудня. Мы встали рано, и теперь не было еще и десяти. Вспомнив, что у меня в комнате остался бинокль, я пошла за ним, затем вернулась, чтобы осмотреть поросшие лесом склоны. Чуть заметная тропинка представляла собой всего лишь следы колес. Я нашла место, где она пересекала первый гребень горы, но здесь было недостаточно высоко, чтобы видеть, что делается дальше. Я снова увидела двоих мужчин — они шли параллельно дороге через деревья, на расстоянии примерно пятидесяти ярдов друг от друга.
Я наблюдала за ними до тех пор, пока они не пересекли гребень горы, затем положила бинокль обратно в футляр.
— Куда ты идешь? — спросила Анджела, когда я направилась к двери. — Хочешь нуги?
— Можно понаблюдать за охотниками, — предложила я. — Я собираюсь подняться наверх, чтобы лучше рассмотреть. Пойдем? Оставь эту липкую массу калорий.
— Только еще один кусочек…
Комнаты наверху составляли подобие галереи, идущей вокруг внутреннего двора: ряд огромных комнат с обеих сторон огромного коридора. Звук моих шагов жутковатым эхом разносился по дому, и Анджела поспешила догнать меня.
Я подождала ее в конце коридора, прежде чем открыть дверь последней комнаты, и мы вместе вошли туда. В ней пахло сыростью и плесенью из-за дождя, проникавшего в оконные щели. Но пол казался крепким, хотя и поврежденным непогодой. Я снова достала бинокль и медленно осмотрела склон горы с помощью мощных линз.
— Видишь их? — спросила Анджела с набитым нугой ртом.
— Пока нет. Они с другой стороны первого гребня, но мы должны поймать их, если они поднимутся выше.
За гребнем гора взмывала ввысь к застывшему заснеженному полю. Она была крутой, слишком крутой для машины.
Машина и хижина, наверное, находились в небольшой долине за гребнем, через который они только что прошли, я снова была слишком низко, чтобы видеть их.
— Мы все еще недостаточно высоко.
— Тогда давай поднимемся выше.
Я покачала головой:
— Выше только башни и стены. Туда пришлось бы долго карабкаться. И ты помнишь, что Десмонд сказал по их поводу.
— Ну, может, они взберутся на гору и мы их увидим.
— Может быть, — согласилась я и подняла бинокль. Там ничего не двигалось.
Я застыла. В отдалении прозвучал приглушенный винтовочный выстрел. Анджела тоже услышала его.
— Они кого-нибудь подстрелили? — взволнованно спросила она. — Дай мне посмотреть…
— Подожди. Кто-то выстрелил, но мне кажется, выстрел прозвучал высоко в горах. Там какое-то движение.
Кто-то медленно спускался по склону. Я увидела, что это животное, большой олень, который упал на колени, затем с трудом встал и заковылял вниз по склону.
— Бедняга! — с сожалением сказала я, отдавая бинокль Анджеле и показывая, куда смотреть. Даже без бинокля я могла видеть тяжело бредущего оленя — темное пятно на снегу, отчаянно пытавшееся спастись.
— Я вижу его! О, посмотри… — Теперь и Анджела испытала тот же ужас, что пережила я.
Снова раздался выстрел.
— Он убил его! — воскликнула Анджела. — Как мужчины могут быть настолько жестокими? Пусть только Десмонд вернется!
— Это стрелял не Десмонд, — возразила я. — Они с Лукой еще где-то за гребнем горы. Это, возможно, тот человек, с которым Десмонд хочет поговорить.
— Тогда, надеюсь, Десмонд заставит его отдать все, что тот должен, до последнего цента. Он… — Анджела внезапно оборвала себя. — Я вижу его! Он несет винтовку. Он идет через деревья к бедняге.
— Дай посмотреть, — сказала я, выхватывая бинокль.
Какой-то мужчина большими шагами направлялся из-под покрова деревьев к упавшему оленю. Животное все еще слабо двигалось. Это был очень высокий человек. Когда он приблизился, я увидела винтовку у него в правой руке. Он положил винтовку и опустился на одно колено перед оленем. Я нахмурилась. Он был очень похож на Десмонда, но куртка другая.
— Что он делает?
Ноги оленя слабо дернулись.
— Кажется, наносит ему coup de grace, — тихо ответила я.
— Что?
— Олень еще не умер. Он добивает его.
— Ух! Хотела бы я убить его самого. Подумать только, убить животное только для того, чтобы повесить рога на стену.
— У него нет рогов, — сказала я. — Наверное, он убил его ради мяса.
— Если только этот Лука предложит мне оленину…
— Да, ради мяса, — пристально всмотревшись, подтвердила я и почувствовала дурноту. Я не могла ошибиться по поводу того, чем он занимался сейчас, — он отрезал одну из ног, чтобы освободить филейную часть. Я передала бинокль Анджеле.
— Думаю, что не вынесу этого зрелища, — с содроганием сказала она. Но взяла бинокль и принялась зачарованно наблюдать за крошечной фигуркой на белом склоне. Теперь он выпрямился, положив филейную часть с несодранной кожей на плечо, затем наклонился, поднял винтовку и стал медленно спускаться по склону со своей пошей.
«Раб привычки, — с отвращением подумала я, вспомнив слова Десмонда. — Он вернется в хижину, снимет шкуру с бедра, позавтракает и приляжет отдохнуть». Я подумала, что та сцена, свидетельницей которой я стала, не слишком отличалась от того, что происходило с домашними животными по всему миру каждый день. В конце концов, когда мы ели дома жаренное на углях мясо, то не думали о его происхождении.
— Я вижу хижину, — внезапно сказала Анджела.
— Правда? Где?
— Среди деревьев, слева. Виден только угол ее над вершиной гребня. Вот…
Я взяла бинокль. Да, это был охотничий домик, бревенчатая хижина с покрытой дранкой крышей. Человек на склоне медленно направился к ней.
— Надеюсь, Десмонд уже ждет его там, — мстительно сказала Анджела. — Но мы об этом не узнаем, не так ли? — Она посмотрела на меня. — Нам было бы лучше видно, если бы мы находились выше, правда?
— Да, было бы лучше, — согласилась я. — Но…
— Если эта крепость простояла пятьсот лет, почему она должна обрушиться сегодня утром?
Я кивнула:
— Может, нам удастся посмотреть с верхней ступени каменной лестницы, не выходя на вал?
— Давай попробуем, — предложила Анджела.
Глава 4
Лестница, ведущая на зубчатые стены замка Махинас, извиваясь, поднималась вверх внутри башни. Казалось, будто в ней миллион ступеней, и подъем к дверному проему с его квадратом света наверху напоминал восхождение из глубокого колодца. А когда мы наконец-то достигли вершины, то чуть не ослепли от света.
Стены были столь же пустыми, как и большинство комнат замка, но каменная кладка казалась надежной. Я выглянула в один из проемов в прочной каменной стене и тотчас же отпрянула. Как далеко было отсюда до земли! Отсюда мы, безусловно, могли увидеть и охотничий домик, и сельскую местность на много миль вокруг.
— Они кажутся надежными, — с сомнением в голосе сказала Анджела.
— Они надежные, — согласилась я. — Я абсолютно уверена. Эти балки выдержали бы и пульмановский спальный вагон. Думаю, Десмонд не хотел, чтобы мы поднимались сюда, из опасения, что может закружиться голова. Но он обманул нас, когда сказал, будто стены и полы ненадежные.
Я осторожно продвинулась вперед, придерживаясь защищающей стены. Я шла, словно по бетону. Пол не гнулся, не прогибался под ногами. Набравшись храбрости, мы пошли быстрее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19