Экс председатель Центризбиркома сейчас прячется в Швейцарии. Пропавшие месяц назад журналисты из оппозиционных изданий благополучно отдыхают на турбазе в Зеленогорске, которая находится во владении питерского «Яблока». Объективных данных даже о малейшей причастности к так называемым «исчезновениям» белорусского КГБ у нас нет. Все «пропаданцы», — генерал криво улыбнулся, — покинули территорию республики сами. Причем это легко проверяется... Однако намеренно не комментируется.
— Кто в наибольшей степени сейчас заинтересован в усилении давления на Союз?
— Самый активный — Индюшанский. Он даже сориентировал своего консультанта по безопасности Бобковича... вы должны его знать, он возглавлял Пятое Управление...на выявление любого компромата по факту договора.
— Что это значит? — не понял Штази.
— Персоналии участников переговоров, возможная выгода от создания Союза конкретным предприятиям, кулуарные переговоры, военный аспект и прочее. Бобкович работает по методу мелкого бредня. Более того, у наших аналитиков есть мнение, что Филипп Денисович имеет прямой доступ к системам правительственной связи Беларуси.
— На чем основано это предположение?
— Бобкович в восемьдесят девятом — девяностом курировал установку новых систем спецсвязи в Белоруссии и на Украине. Возможно, после развала страны он сохранил контроль над «закладками».
— Это технически осуществимо?
— Вполне.
— Неприятная ситуация...
— Особенно в свете того, что Лукашенко две недели тому назад дал команду на отселение зарубежных представительств из «Дроздов» и замену всех коммуникаций.
— Вы считаете, что служба контроля обнаружила «жучки»?
— Это очень возможно. Приказ Лукашенко совершенно неожиданный и, честно говоря, слабо мотивирован необходимостью планового ремонта водоснабжения и канализации. Внешне не придраться, но чувствуется второй план.
— Согласен, — Штази нахохлился, — вот не ожидал от Бобковича...
— Люди меняются, — бесстрастно заметил военный разведчик.
— Да уж... Но все равно жаль.
Начальник ГРУ пожал плечами. Лично ему было ничуть не жаль бывших офицеров, пошедших в услужение к сомнительным «олигархам». У сотрудников КГБ всегда была возможность изучить прошлое своего работодателя и принять решение. А раз согласился — значит, счел для себя выгодными те условия, в которых предстоит зарабатывать деньги.
* * *
— День такой хороший
И старушек крошат
На прокорм сизым голубям...
Влад разлегся на полу и уставился в карту Минска.
Тихое бормотание себе под нос Рокотову не мешало. Даже наоборот — помогало немного заглушить доносящиеся со двора стоны Татьяны Булановой.
Певица по своему обыкновению ныла, как незалеченный зуб, и отвлекала биолога от созерцания топографических символов.
«Итак, что мы имеем? Здесь резиденция Батьки, тут Дом Правительства... Основной участок трассы идет по проспекту Машерова. В принципе нанести удар возможно повсюду. Нет, не то... Что то я путаю. Кортеж идет на скорости километров восемьдесят девяносто в час. В процессе движения бронированный лимузин колупнуть крайне сложно. От гранаты водила увернется почти точно. Бить с трех четырех точек, конечно, можно, однако сие уже из области фантастики. У Луки ЗИЛ модели „сорок один ноль сорок семь“. Аппарат мощный, под капотом не меньше трехсот лошадей. И к тому же верткий... Шофер тоже не лох, как вести себя в экстремальных ситуациях, знает. Их специально учат и полицейским разворотам, и всяким другим похожим штучкам. Тем более, судя по карте, удобных позиций на проспекте с гулькин нос. И все они давно на контроле у службы охраны. „Дрозды“ тоже отпадают. На территорию резиденции посторонний человек не пройдет... Остается площадь. Там Лука выходит из машины и проходит десяток метров до дверей. Но! Опять получается бред. Снайпера не посадить, ибо вокруг хватает президентских снайперов. Бомбу не заложить, так как все заранее проверяется. А подрыв заряда на расстоянии пары сотен метров нужного гарантированного эффекта никак не даст... Задачка не для слабонервных... Хорошо. Предположим, что я террорист. Что дальше? — Владислав вооружился линейкой и посмотрел на масштаб внизу карты. — Ближайшее к лестнице здание, которое вряд ли контролируется службой охраны, находится... та ак... в тысяче ста метрах. Дистанция выстрела запредельная. Даже для крупнокалиберной винтовки. На установку и прицеливание требуется минимум секунд пять. Президентскому же снайперу будет достаточно двух плюс секунда полета пули до цели. Итого — три. Террорист нажать на спусковой крючок не успеет... Да и промах крайне возможен. Тут воздушные потоки вообще не просчитать... Так что огнестрельное оружие отметаем. Близко к Луке подойти можно, но телохранители успеют его закрыть. Опять же, нет никакой гарантии... Остается взрыв. Но мощность! Одной двух тонн динамита недостаточно. Предположим пластид. В микроавтобус влезет не более двух тонн. Больше просто подвеска не выдержит. Лучшая пластиковая взрывчатка мощнее тринитротолуола в пять раз. Выходит, эквивалент десяти тонн. При определенных условиях должно хватить, но я не уверен... Аэродинамика — штука хитрая. Ударная волна по площади прямо не пойдет. — Любой выступ здания — и финита. Деревья, к тому же. Рассеют к чертовой матери... Кстати говоря, путешествие на авто, набитом пластидом, лично мне кажется сомнительным. Кто угодно привязаться может, первый же гаишник. Тогда кранты операции. Не ет, тут что то другое... Кролль замыслил нечто экстраординарное, судя по всему, он мужчинка хитрющий...»
Рокотов сходил на кухню, принес себе очередную чашку кофе и вновь сел на пол, сложив ноги по турецки и уставившись в карту.
«Со стороны методика организации данного покушения выглядит глуповато... Трусливый Антончик, разгильдяй Курбалевич, немного обиженная жизнью Маслюкова, какой то инженер электронщик со своей радиостанцией. По большому счету, команда дилетантов. Однако... За фасадом внешнего бардака кто то очень умело дергает за ниточки. И провал двух из трех намеченных операций не остановил подготовку Кролля и компании. Похоже, на ракеты и на стоматолога не особенно рассчитывали. Соответственно, эти два варианта покушения могут оказаться дымовой завесой. Дополнительно отвлекающим фактором служит радиоаппаратура... И что в сухом остатке? Ни один из участников группы даже понятия не имеет, что реально делает Кролль и к чему вся их подготовка приведет... Уф ф! Тяжело... И как же мне в этой ситуации получить достоверную информацию? Единственная зацепка — микроавтобус либо серого, либо грязно белого цвета. Вернее, просто микроавтобус ГАЗ. Ибо перекрасить машину — пара пустяков, день работы... Искать его наугад бессмысленно. Значит, придется отслеживать места появления Луки и смотреть, не проявится ли где нибудь этот автомобильчик... Вот интересно, на фига я во все это влез?..»
Ответа на сей философский вопрос у биолога не нашлось.
* * *
Доктор Фишборн продемонстрировал профессору Брукхеймеру таблицу, в которой были указаны характеристики альфа фета протеина, почти год приходившего в институт Ласкера дипломатической почтой из Рима.
— Как вам такой стиль послания, коллега?
— А наш абонент поймет? — недоверчиво осведомился Брукхеймер.
— Должен, — насупился доктор. — Если у него аналогичная распечатка анализа, то не может не понять.
— Как вы намерены это сделать?
— Я скачал картинку на дискету и сегодня же вечером отправлю ее по Интернету с почты в другом районе города.
— Как он узнает, что материал пришел от нас?
— Укажу номер запроса, на который я отвечаю...
— Логично, — кивнул профессор.
— Думаю, быстрой реакции ждать не следует. Нашему контрагенту потребуется время для сравнения, оценки и ответа.
— И что вы ждете от него?
— Пока — проверочного сеанса связи. Дальше — посмотрим, — Фишборн извлек сигару.
— Я в этот уик энд отправляюсь порыбачить на яхте вместе с доктором Сайрусом из института Джона Хопкинса, — сообщил Брукхеймер. — Попробую узнать у него, как продвигаются работы по избирательным вирусам.
— Да, это тоже крайне интересно, — согласился Фишборн.
* * *
Редакция «Санкт Петербургского Часа Пик» , главным редактором которого трудилась Эмма Чаплина, располагалась в страшно неудобном здании. Без лифта. Да еще и на четвертом этаже.
Так что Евгений Гильбович взмок и проклял все на свете, пока затаскивал свое обрюзгшее жирное тело вверх по крутой и узкой лестнице.
Эмма не стала мариновать Железного Гомосека в предбаннике своего кабинета, как это она любила проделывать с большинством журналистов. Госпожа Чаплина неизменно давала понять посетителям, что у нее, супруги генерал полковника ФСБ и «акулы питерского пера», столько неотложных дел, что она с трудом находит минутку-другую для беседы. Пришедший на прием должен говорить коротко, по существу и не прерывать словоизвержений Эммы, кои она почитала за истину в последней инстанции. Осмелившихся возражать главный редактор всячески гнобила, нередко прибегая к негласной помощи мужа. Виктор Васисуальевич в средствах был неразборчив и злопамятен. Что нашло отражение даже в его внешности. Вытянутое личико генерала словно являло собой материальное воплощение старой русской пословицы — «Бог шельму метит».
Для Гильбовича было сделано исключение.
Женечку пригласили в кабинет сразу, как только секретарша доложила о его прибытии.
Дружить с Железным Гомосеком для Эммы Чаплиной было крайне выгодно. Гильбович частенько выступал со страниц патриотической прессы, умело наряжаясь в одежды славянофила, не брезговал подрабатывать в проамериканских изданиях, регулярно присутствовал на журналистско политологических тусовках и снабжал заинтересованных лиц информацией конфиденциального характера, которую ему удавалась узнавать от знакомых экстремистов и националистов. Так что подразделение «зет» питерского департамента контрразведки и дружественные мадам Чаплиной сотрудники американского консульства почти всегда знали, что за идеи рождаются в патриотической среде. И соответствующим образом могли реагировать на попытки воплощения этих самых идей.
Одним из крупных достижений Гильбовича стало предотвращение стрельбы по американскому культурному центру из двух РПГ 26 «Аглень» , которую задумали и почти осуществили четверо национал большевиков из поселка Металлострой. Бросков в окна консульства США банок томатного соуса и пакетов с фекалиями им показалось мало.
Стрелков задержали на подходе к Марсову полю. А Гильбович, помимо благодарности от контрразведчиков, получил премию в размере пятисот долларов из рук начальника службы безопасности мисс Смит Джонс.
— Женечка! — мадам Чаплина расплылась в притворной улыбке.
— Здрасьте, Эмма Иммануиловна, — Железный Гомосек тяжело плюхнулся в продавленное кресло и несвежим клетчатым платком вытер со лба пот.
— Как хорошо, что ты нашел время зайти.
— Вы же сами пригласили, — буркнул Гильбович, у которого на вечер был запланирован поход в гей клуб со своим новым «пассием», которого Женечка подцепил на учредительном собрании очередного псевдодемократического новообразования, гордо именуемого «молодежной партией».
— Да да да, — засуетилась Чаплина. — Мне срочно нужно обсудить с тобой некоторые вопросы...
— Много вопросов?
— Не очень.
— А тема?
— Беларусь.
— Я ей плотно занимался, — весомо заявил журналист, — и могу предложить кое какие наработки...
— Ты знаком с Артуром Выйским?
— Поэт вроде, — небрежно выдал Гильбович. — Пару раз видел...
— Именно поэт, — подтвердила Чаплина.
— И что вы из под него хотите?
— Тематическую подборку о взаимоотношениях деятелей культуры с Лукашенкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46