Мы подъезжаем к посту, она выскакивает из салона, с плачем бежит к ментам и говорит, что мы убили ее друзей и завладели ее машиной. А у нас в багажнике два трупа! Надо было избавиться от них раньше! Что же мы их тащили в такую даль?
Все это промелькнуло за какую-то долю секунды. Я вытер рукавом со лба пот и снова услышал за спиной переполненный ненавистью голос:
- Поехали, говорю! Чего ждешь, щенок!
Я включил зажигание, плавно развернул машину, и остановился, пропуская попутный "Камаз". И в эту секунду сзади раздался какой-то шум. Оглянувшись, я увидел дикую картину. Андрей рукой отжимал бритву от горла Валерии! Его ладонь оказалась между лезвием и нежной кожей ребенка. На моих глазах изогнутая сталь все глубже и глубже погружалась в живую плоть, кровь капала на белоснежную щеку Валерии, но и рука этой твари медленно поднималась вверх. Андрей молчал, я только слышал его зубовный скрежет. Они невольно встретились глазами. Этого старая воровка уже не выдержала. Взвыв от ужаса, она выпустила бритву, лихорадочно нашарила ручку на дверце и с криком выскочила наружу. Похоже, она даже не думала куда бежит, и попала прямо на капот с ревом несущегося мимо нас "КамАЗа"-дальнобойщика. Оглянувшись, я успел увидеть, как ее тело закувыркалось по дороге, бесформенным комком прокатилось по обочине и исчезло в кювете.
"КамАЗ" даже не притормозил. Не знаю, видел ли что- нибудь шофер. Во всяком случае, то, что он не остановился, оказалось нам на руку. Да и пурга уже разыгрывалась все сильней и сильней.
Все это случилось за какие-то секунды. Обернувшись, я увидел, как Андрей со стоном разжал кулак и бросил на пол бритву. Кровь хлестала из его ладони. Мадам располосовала ее до самой кости. Первой очнулась Ленка. Сорвав с шеи свой злополучный шарф, она протянула его лейтенанту. Тот обмотал шарф вокруг кисти, стараясь затянуть повязку потуже. Я удивлялся, как он еще не потерял сознания. Лоб Андрея покрылся крупными каплями пота, зрачки расширились, он тяжело дышал.
Елена забрала у него ребенка, а он еще нашел силы приказать мне:
- Этих... сзади... в кювет.
Я выскочил из машины, оглянулся по сторонам и, убедившись, что поблизости нет ни машин, ни людей, затащил в кювет оба трупа. Закапывать я их не стал, над этим уже вовсю трудилась пурга. Бегом я вернулся в машину и дальше уже летел, как никогда прежде.
Слава Богу, ближайший городок оказался всего в десяти километрах. Больницу мы нашли быстро, большое трехэтажное здание, окрашенное ядовито-желтой краской. Оставив Елену в машине, мы с Андреем прошли в приемный покой.
Сонная пожилая медсестра долго будила дежурного хирурга. Высокий седовласый старик с сердитым голосом долго отказывался верить в нашу версию о несчастном случае, но Андрюхину ладонь при этом продолжал штопать. Обошлось это
Лейтенанту в двенадцать швов и в парочку крупных ассигнаций, Андрей сунул их врачу с умоляющей улыбкой на побелевших губах. Выйдя провожать нас на крыльцо и закурив, старый врач все-таки упрямо заметил:
- И все же это не лопасть вентилятора "Жигулей", а нож или бритва. Я таких ран много видел на своем веку. Уж очень специфический разрез.
В этом же городе мы наконец пересели на поезд, бросив машину на одной из улиц. Сели в мягкий вагон, билетов в одно купе не было, но Андрей пустил в ход все свое обаяние и остатки сил, и через час мы оказались все вместе. Проводник,
принявший на лапу и активно способствовавший нашему воссоединению, шепотом поинтересовался:
- Спиртного не желаете?
- А что есть? - спросил я.
- Портвейн, водка.
- Давай водки. Бутылки две, - велел Андрей.
Прошедшая ночь стоила нам огромных нервов и сил, так что даже Ленка приняла полстакана исконно русского лекарства. После этого мы просто замертво упали на полки.
В СТОЛИЦУ!
Впрочем, Елене поспать толком так и не удалось. Вскоре поднялась выспавшаяся Валерия и начала своими капризами допекать сонную мать. Мы же дрыхли до двенадцати дня, и разбудил нас зычный голос разносчицы обедов, заглянувшей в наше купе.
- Обеды горячие, щи и каша с подливой!
- Сколько у тебя тут?
- Пять порций.
- Все давай, - скомандовал Андрей, пытаясь одной рукой отсчитать разносчице деньги.
После завтрака мы закрылись в купе и до вечера рассказывали Елене про наши приключения. Выслушав нас до конца, она тяжело вздохнула, покачала головой и с горечью заметила:
- Нет, зря вы ввязались во все это.
- А что было делать? - удивился Андрей. - Мы и не хотели ввязываться, само собой так получилось.
- Да я не об этом. Не стоило брать это золото. Столько на нем крови...
- О! Типично женская точка зрения, - хмыкнул Андрей.
- Что дальше-то делать будем? - спросил я.
- Доедем до первопрестальной, а там посмотрим. Совать голову в пасть льву я тоже так просто не собираюсь. Надо немного осмотреться.
За двое суток пути основной нашей проблемой была рана Андрея. На одной из долгих остановок я накупил в вокзальной аптеке бинтов, ваты, йода. На мое удивление, мой "фиалковый цветок" быстро привык к жуткому виду раны и спокойно обрабатывал ее каждый день. Мы боялись осложнений, загноения, но Бог миловал. Ранним утром в начале декабря мы высадились в столице.
Первым делом определили багаж в камеру хранения, а наших женщин в комнату матери и ребенка. После этого Андрей надолго оккупировал телефон-автомат и, листая старую записную книжку, звонил своим знакомым.
Присев рядом с будкой на железные перила я разглядывал суетливую жизнь столицы и думал о том, что еще совсем недавно брел по тайге, где на сотни километров в округе не было ни одной человеческой души. Наверное, я отвык от
городской жизни. Москва показалась мне чересчур перенаселенной. Тут всего было много: людей, домов, машин. На меня просто давил этот поток шума, людских лиц и глаз. Поэтому я с облегчением вздохнул, когда наконец расставшийся с телефонной трубкой Андрей с довольным видом подошел ко мне.
- Порядок в танковых войсках. О жилье договорился. К одиннадцати часам к Казанскому вокзалу подъедет Колька Фомин. Он все устроит.
- Кто он такой? - насторожился я.
- Друг мой, еще по училищу и ЗГВ. Хоть папа у него и генерал, но по Кольке этого никогда не скажешь. Мужик отличный. Уже майора получил.
Без пяти одиннадцать к стоянке такси подкатила бежевая "Волга". Из нее выскочил невысокий круглолицый слегка уже лысоватый офицер с погонами майора. Несмотря на явную полноту, он с энергией выпущенного из пушки снаряда кинулся обнимать Андрея. При этом приговаривал:
- Ах, чертяка, где ж тебя носило?! Прямо как снег на голову. А изменился-то, поседел, бороду отпустил! Не узнать.
- Ну так ты узнал все-таки.
- Ну я! Восемь лет рядом! С женой и то меньше живу. Ты проездом или насовсем?
- На время, хотя бы на месяц. Как насчет дачи, не раздумал?
- Да ты что! На прошлой неделе у Никитиных дачу обчистили, так что хорошо, что ты там поживешь, хоть под присмотром будет.
Тут Андрей вспомнил и про нас.
- Познакомься. Это мой друг Юрий, его жена Лена. А это Валерия. Дочка у них приболела, надо хорошим врачам ее показать.
- Ну, в чем же дело? Пробьемся.
Глядя на подвижного как ртуть майора, я поверил, что этот сможет пробиться куда захочет.
- Ну, поехали, - скомандовал майор, когда все уселись по своим местам. - Тут недалеко.
Может это по московским меркам и было недалеко, но ехали мы не менее сорока минут. Вскоре замелькали за окном машины дачные заборы, подмосковные рощицы. К самому дому мы подъехать не смогли, поэтому оставили машину на обочине и дальше пошли пешком.
- Черт, выбрал отец в свое время этот участок на отшибе. Зимой к нему не подберешься, - ворчал майор, вытирая вспотевший лоб. Хотя он нес самый легкий чемодан, но снега навалило по колено, и ему, как идущему впереди, приходилось нелегко.
- Зато платформа рядом, - заметил Андрей.
Действительно, где-то не так уж и далеко стучали колеса резвой электрички.
- Да, вам будет как раз. Кстати, - он обернулся к Андрею, - с прошлого года это уже моя дача.
- Да ну! А как же отец?
- Он себе новую строит. Там вообще дворец. Ну вот и пришли, - вскоре сказал майор. - Узнаешь?
- Ну как же! - усмехнулся Андрей. - Много тут всего было по молодости. Помнишь, Микола?!
- Ой, не трави душу! - замахал руками Николай. - Сейчас бы и рад, да куда там. Режим хуже армейского, расписан по минутам. В армии хоть один особый отдел, а у меня два: жена и теща, и все с допросами.
- Ты все с тещей живешь? - удивился Андрей.
- А куда мне ее девать? Разменивать генеральскую квартиру Наталья не хочет. Так и живем.
- Говорили тебе - женись на Любке-буфетчице, никаких проблем бы не было. Но тебе же обязательно нужно было генеральскую дочку захомутать. Вот теперь мучайся.
Под этот солдафонский треп мы подошли к дому. Генеральская дача нас с Ленкой просто поразила. Двухэтажный деревянный особняк с застекленной верандой показался нам верхом роскоши. Да и участок вокруг дачи занимал не менее полугектара соснового леса. Уже на крыльце, поставив чемодан и вытерев пот с лица, майор с раздражением заметил:
- Вот видишь, прошли средь бела дня, и никаких сторожей. За что мы им только деньги платим?
Он открыл дверь, и навстречу нам пахнуло теплом прогретого дома.
- Ого! Ты что, автономку сделал? А я думал, сейчас дрова рубить будем да печь топить. - Восхитился Андрей.
- Папа постарался, газ провел, котел поставил, так что теперь здесь можно жить хоть круглый год.
Проинструктировав нас по части пользования газом, светом и водой, Николай отбыл, на прощание сказав, что в ближайшие дни будет занят, но как-нибудь обязательно навестит.
Уже выходя из калитки, он столкнулся с двумя мужиками в пятнистых бушлатах и, судя по жестикуляции и темпераменту, долго отчитывал их, всплескивая по-бабьи вверх руками и тыча пальцем в сторону нашего дома.
Наконец мы остались одни. Первые полчаса Елена с Валерией на руках как во сне переходила из комнаты в комнату, подолгу рассматривая обстановку. По большому счету все здесь было довольно скромно: мебель шестидесятых годов, перемещенная из городской квартиры по мере поступления нового гарнитура. Громоздкий радиоприемник "Урал", отечественный цветной телевизор"Гороизонт". Но для Ленки была важна даже не обстановка, а простор. После двух десятков лет проживания в комнате размером в восемнадцать квадратных метров этот восьмикомнатный дворец ее просто завораживал.
- Как здесь хорошо, - тихо сказала она, стоя посреди зала.
- Да ладно тебе! Барахло старое! - возразил Андрей, с деловым видом шныряя по всем комнатам. - Насколько я помню, здесь должна быть ванная, сказал он, открывая одну из дверей.
- А в каких родах войск служит твой знакомый? - спросил я.
- Кто, Колька или его папа? А, впрочем, они сейчас по одному ведомству проходят: служба тыла. Да ему давно надо было туда переходить. Он еще в Германии у нас первым доставалой числился. Что угодно мог достать и в Союз переправить. Весь
в отца, жук еще тот, хваткий.
В ту ночь мы впервые спали более или менее спокойно. Не было ощущения опасности. Рядом, свернувшись калачиком, спала Ленка, такая теплая, родная. Тело отдыхало от тысячекилометровых дорог, от постоянной тяжести золота на
плечах. Так хотелось верить, что все плохое уже позади, но мозг беспощадно опровергал усталое тело. Впереди маячило кое-что пострашнее врагов: неизвестность.
Я спал как никогда долго, почти до обеда. Елена конечно, встала гораздо раньше. Наш маленький "звоночек" с голубыми глазами требовал постоянного внимания и заботы. Не оказалось дома и Лейтенанта.
- А где Андрей? - спросил я Елену за завтраком.
- Уехал в Москву. Сказал, что будет вечером, привезет продукты. Просил из дома не высовываться, сидеть тихо. Зря на глазах у соседей не маячить.
Мне показалось это излишним. Дача стояла на отшибе, два ближайших к ней особняка были заколоченными, и, кроме цепочки свежих следов Андрея, на снегу не отпечаталось более ничего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72