Из перегородки с зонтиками сочилась струйка воды, образовав на полу лужицу, в которой отражался тусклый свет лампочки.
- Вы погасили свет, выходя? - спросил Мейсон шепотом.
- Нет, я оставила все так, как есть.
- Это значит что ваш муж впуская кого-то, не зажег другого света, кроме этой маленькой лампочки?
- Наверное так.
- А обычно на лестнице не горит больше света, пока все не пойдут спать?
- Когда как, - ответила она. - Наверху живет только Джордж. Он не интересуется нами, а мы им.
- Что ж, пошли наверх, - сказал Мейсон. - Зажгите свет.
Она повернула выключатель и яркий свет залил лестницу. Мейсон двинулся первым, вошел в салон, в котором в прошлый раз разговаривал с Белтером. Дверь, в которой тогда появился Белтер, была закрыта. Мейсон нажал ручку, толкнул створку и вошел в кабинет.
Это была огромная комната, обставленная, также как и салон. Здесь стояли большие кресла с тяжелой обивкой и письменный стол, раза в два превосходящий размерами стол Мейсона. Дверь в спальню была открыта, а сразу же возле этой двери находился вход в ванную. Спальня и ванная также соединялись между собой. Джордж Белтер лежал на полу, в дверях между ванной и кабинетом. На нем был фланелевый халат, который распахнулся, обнажив тело.
Ева Белтер тихо вскрикнула и вцепилась в руку Мейсона. Он оттолкнул ее руку, подошел к лежащему и встал на колено. Джордж Белтер несомненно был мертвым. На теле был след только одной пули, которая попала прямо в сердце. Все говорило о том, что смерть наступила мгновенно. Сунув руку под халат, Мейсон обнаружил, что тело покойного влажное. Он запахнул на убитом халат, перешагнул через труп и вошел в ванную.
Как и все помещения личных апартаментов Белтера, ванная комната была построена с размахом, как для великана. Ванна, опущенная в пол, была больше ярда глубиной и, приблизительно, два с половиной ярда в длину. На вешалке рядом с огромным зеркалом висели свежие полотенца. Присмотревшись к ним, Мейсон обратился к Еве Белтер:
- Видите? Он купался и, вероятно, вышел прямо из ванной. Набросил халат даже не вытершись - тело еще мокрое, а ни одно полотенце еще не использовано.
- Может быть, мистер Мейсон, стоить смочить и смять полотенце так, будто он им вытирался? - спросила она.
- Зачем?
- Не знаю. Просто мне пришло в голову...
- Если мы начнем подделывать улики, то тогда попадем в замечательную историю. Запомните это себе раз и навсегда. Кажется, что никто, кроме вас, не знает о том, что произошло. Полиция предъявит мне претензии, если я немедленно не сообщу о случившемся. Они также захотят узнать, почему вы решили вызвать сначала меня, а только потом позвонили им. Ваш поступок можно толковать весьма неоднозначно. Вы понимаете?
Она кивнула головой. Глаза у нее были большие и темные.
- Слушайте внимательно и запомните как следует, - еще раз повторил он. - Вам нельзя терять голову. Что, собственно, произошло? Вы скажете им то же, что и мне, с одним-единственным исключением: ни слова о том, что после бегства незнакомца вы поднимались наверх. Это то, что мне не нравиться в вашем рассказе. Полиции это также не понравиться. Если у вас было достаточно мужества подняться наверх, то почему вы не позвонили в полицию? Тот факт, что вначале вы сообщили об убийстве своему адвокату, вызовет у полиции подозрение в том, что у вас совесть не чиста.
- Мы ведь можем сказать им, что я советовалась с вами по другому делу, а потом возникла эта история и я хотела вначале поговорить с вами, прежде чем вызову полицию.
- Это была бы ваша самая большая глупость, - рассмеялся Мейсон. Тогда полиция заинтересовалась бы тем, что это за дело. И вы бы даже не заметили, как выложили бы прокурору отличный мотив для обвинения вас в убийстве мужа. То дело вообще не должно выйти наружу. Необходимо найти Гаррисона Бурка и предупредить его, чтобы он держал язык за зубами.
- Хорошо, но что будет с газетой? С "Пикантными Известиями"? спросила Ева Белтер.
- Вам не пришло в голову, что вместе со смертью мужа, вы стали владельцем газеты? Вы теперь сами можете диктовать редакционную политику.
- А что если он лишил меня наследства в завещании?
- Мы попытаемся отменить это завещание, а пока подадим заявление о том, чтобы вас назначили временным распорядителем имущества до окончания процесса.
- Хорошо, - поспешно согласилась она. - Я выбежала из дома, а что дальше?
- Вы были так испуганы, что выскочили, не задумываясь, из дома. Только, не забудьте, что вы выбежали прежде, чем этот мужчина сбежал вниз. В холле вы набросили на себя плащ, который подвернулся вам под руку. Вы так нервничали, что схватили мужской плащ, вместо собственного, который висел рядом.
- Я запомнила, а что дальше? - поторопила она все тем же быстрым, нетерпеливым тоном.
- Вы выбежали под ливень, - продолжал Мейсон, - и увидели у подъезда стоящую машину. Но вы были слишком взволнованы, чтобы присматриваться к ней. Вы не знаете даже, был ли это лимузин или кабриолет [автомобиль с открытым верхом]. Вы бросились бежать. Сразу же за вами выбежал из дома этот мужчина, вскочил в машину и зажег фары. Вы нырнули в кусты, думая, что он гонится за вами, но машина промчалась мимо и стала спускаться вниз. Вы бросились в погоню, потому что в это время подумали, как важно узнать номер и установить, кто был с мужем наверху, когда раздался выстрел.
- Так. И что дальше?
- То, о чем вы мне рассказывали. Вы боялись одна вернуться домой, поэтому побежали к ближайшему телефону. Только, прошу не забывать, что все это время вы понятия не имели, что ваш муж мертв. Вы слышали только выстрел. Но, не знали кто стрелял: ваш муж в этого мужчину или же мужчина в мужа. Вы не знали, был ли выстрел метким и убит ваш муж или только ранен, или же он выстрелил сам в себя, когда этот мужчина был наверху. Вы запомните это все?
- Думаю, что да.
- Хорошо, - продолжал он. - Это объясняет, почему вы позвонили ко мне. Я сказал, что сейчас приеду. Но, помните, что вы ничего не говорили об этом выстреле. Вы сказали мне просто, что у вас неприятности и что вы хотите, чтобы я приехал, потому что вы боитесь.
- А как вы объясните, что я позвонила именно вам? Мы должны найти какой-то предлог.
- Я могу быть вашим старым приятелем. Насколько я понимаю, вы не часто появлялись в обществе вместе с мужем?
- Нет.
- Это прекрасно. В последнее время вы обратились ко мне пару раз по имени. Теперь постарайтесь делать это регулярно, особенно на людях. Вы позвонили ко мне как к приятелю, не думая особенно о том, что я являюсь адвокатом.
- Понимаю.
- Запомните ли вы все это, вот в чем вопрос.
- Запомню, - заверила она.
Мейсон осмотрелся в комнате.
- Вы говорили, что наверху осталась сумка. Поищите ее.
Ева Белтер подошла к столу и открыла один из ящиков. Сумка была внутри. Она достала ее.
- А что с револьвером? - спросила она. - Мы не должны что-нибудь с ним сделать?
Мейсон проследил направление ее взгляда и заметил револьвер, лежащий на полу, в тени стола, так что сразу не бросался в глаза.
- Нет, мы не должны даже прикасаться к нему, - ответил адвокат. - Это для нас счастливая случайность. Полиция установит кому он принадлежит.
Она нахмурилась.
- Странно, что кто-то стрелял, а потом оставил револьвер на полу. Мы не знаем, чей это револьвер. Вы не считаете, что с ним лучше что-то сделать?
- Что именно вы предлагаете? - усмехнулся Мейсон.
- Спрятать его куда нибудь.
- Только попробуйте, - предупредил он. - Вот тогда вам действительно будет, что объяснять полиции. Нет, лучше, чтобы полицейские сами его нашли.
- Я доверяю вам безгранично, Перри, - воспользовалась она предложением адвоката называть его по имени. - Но хотела бы сделать это иначе. Чтобы осталось только тело.
- Нет, - сказал он, тоном показывая, что разговор исчерпан. И спросил напоследок: - Вы все запомнили?
- Да.
Мейсон снял трубку телефона.
- Соедините меня, пожалуйста, с Управлением полиции, - сказал он.
9
Сержант Билл Хоффман, который возглавлял оперативную группу полицейских, был высоким, флегматичным мужчиной, с медленными движениями, и внимательными глазами. Он имел привычку многократно обдумывать все, прежде чем сделать выводы. Хоффман сидел в одной из комнат в доме Белтера и наблюдал за Мейсоном сквозь клубы дыма.
- Мы нашли бумаги, свидетельствующие о том, что Белтер был владельцем "Пикантных Известий", - сообщил полицейский адвокату. - Вы знаете, того самого бульварного издания, которое шантажировало всех и вся вот уже пять или шесть лет.
- Я знал об этом, сержант, - ответил Мейсон спокойно.
- Давно? - спросил Хоффман.
- Нет, недавно.
- Как вы узнали?
- Этого я не могу вам сказать.
- Как вы оказались здесь до полиции?
- Вы слышали показания миссис Белтер, господин сержант. Она позвонила мне. Я был склонен предположить, что у ее мужа не выдержали нервы и он выстрелил в мужчину, который находился в его кабинете. Она сказала мне, что не знает, что собственно, произошло и боится одна пойти наверх.
- Чего она боялась? - спросил Хоффман.
Мейсон пожал плечами:
- Вы видели Белтера. Вы наверное догадываетесь, каким беспринципным человеком нужно быть, чтобы издать газету типа "Пикантных Известий". Можно смело предположить, что рука у него не была легкой. Меня не удивило бы также, если он не был слишком вежлив даже по отношению к женщинам.
Билл Хоффман какое-то время взвешивал слова адвоката.
- Мы будем знать значительно больше, когда выясним, кому принадлежал этот револьвер, - наконец сказал он.
- Вы думаете, что это удастся? - спросил Мейсон.
- Надеюсь. Номер не спилен.
- Да, я видел, как ваши люди его записывали. Кольт, калибр восемь, правда?
- Верно, - ответил Хоффман.
На минуту наступила тишина. Полицейский молча курил, Мейсон сидел неподвижно, в позе человека, который либо абсолютно свободен, либо боится сделать малейшее движение, чтобы не выдать себя. Один или два раза Билл Хоффман поднял свой внимательный взгляд на Мейсона.
- Во всем этом деле есть что-то странное, мистер Мейсон, - заметил Хоффман. - Я не знаю, как вам это объяснить.
- Это уже ваши проблемы, господин сержант. Я обычно встречаюсь с убийствами гораздо позже, когда полиция закончит следствие. Для меня найти труп и наблюдать следствие в самом начале - дело новое и неосвоенное.
Хоффман посмотрел на собеседника и усмехнулся:
- Да, это довольно необычный случай, когда адвокат оказывается на месте преступления раньше полиции, правда?
- Действительно, - дипломатично признался Мейсон. - Я думаю, что могу согласиться на это определение "необычный случай".
Хоффман минуту курил молча.
- Вы нашли уже этого племянника? - спросил Мейсон.
- Еще нет. Мы проверяли в местах, где он обычно бывает. Мы знаем, что вечером он был с одной красоткой в ночном заведении. Мы без труда нашли ее. Она утверждает, что он расстался с ней до полуночи. По ее словам она видела Карла Гриффина в последний раз около половины двенадцатого.
Вдруг у подъезда раздался шум машины. Дождь уже прекратился, среди туч появился месяц. Сквозь шум мотора машины раздавался мерный грохот стук-стук-стук. Машина остановилась, и послышался резкий звук клаксона.
- Что это такое, черт возьми? - сказал Хоффман, медленно поднимаясь с места.
Мейсон наклонил голову, прислушиваясь.
- Звучит так, словно кто-то приехал со спущенной шиной, - сказал адвокат.
Билл Хоффман двинулся к выходу, Перри Мейсон не замедлил последовать за ним. Сержант открыл дверь на крыльцо. У подъезда стояли четыре или пять полицейских машин. Автомобиль, который только что подъехал, остановился на наружной стороне машин, стоявших полукругом. Это была открытая спортивная, двухместная машина, с поднятыми боковыми стеклами. Человек за рулем сидел, повернувшись в сторону дома. Сквозь боковые стекла видно было белое пятно лица и руку на трубке сигнала, из которого извлекался непрерывный, оглушающий рев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28