Влад ничком лежал на траве, его голова была залита кровью. Понятно было, что он уже никому и ничего не скажет. Те, кто следил за квартирой Шатова, вряд ли могли позвонить кому-либо, им же никто жетон не даст. И вряд ли они могли догадаться, что я поеду в бар "Аксинья". Значит, за Владом присматривали здесь. Меня они, думаю, не узнали, но поняли кто-то нашел Влада. И убрали его. Почему не меня? А кто я, а кто за мной? Это еще выяснить надо, а с Владом все ясно. Он звено в понятной (для убийц) цепи, теперь этого звена нет. Жаль, но мне здесь делать больше нечего. Я рванул к черной "Ауди" и помчался на ней прочь от бара и вообще от этого места. Я знал, что описание "Ауди" вряд ли попало в оперативные сводки, знал, что и тело Влада не сразу обнаружат в сквере, поэтому и рисковал. Без проблем выехал на Волоколамское шоссе и оставил машину во дворе дома неподалеку от метро "Сокол", можно сказать, моего родного метро. Разумеется, убрал все отпечатки пальцев с дверных ручек, рулевого колеса и рукоятки пистолета, брошенного на водительском сидении. "ТТ" мне был не нужен, ибо дальше я передвигался по столице на общественном транспорте. Может, и не самом удобном, но самом безопасном для меня в тот момент. Но перед этим успел позвонить по 02 и сообщить о черной "Ауди" во дворе дома. Если машина не ворованая, хозяину придется объяснить, откуда там пистолеты. А на них - отпечатки пальцев, по которым, возможно, удастся найти владельцев оружия. Но это вряд ли...
8
В метро я обнаружил во внутреннем кармане куртки сотовый телефон, изъятый у "дежурного по этажу". Нормальный аппарат, и в рабочем состоянии. Ну, раз такое дело, грех не попользоваться современной техникой. Когда электричка мчалась по открытому участку Филевской линии, я позвонил Шатову. Даже, если мои враги были весьма продвинутыми в области электроники, могли запеленговать сигнал и определить направление движения, не страшно. Определят, что я еду на метро к себе домой в Крылатское. А где выйду из метро и куда поеду на самом деле - это уж мое личное дело. Я беспокоился за своего непутевого друга, пусть даже и бывшего. Шатов не ответил, он и во время нашей встрече был уже почти невменяем, а теперь, наверное, отрубился. Оставалось только надеяться, что он никому не открыл дверь. Еще можно было позвонить, не опасаясь за абонента... Я это и сделал. Вика была дома, обрадовалась моему звонку, сказала, что соскучилась, может прямо сейчас приехать ко мне. Только расстроила, черт возьми! Пришлось сказать ей, что я в командировке, звоню издалека, так что, встретиться нам не удастся. А Борька у родителей. Но вот я скоро вернусь, и мы снова встретимся, и отпразднуем это дело все вместе. Я надеялся, что так оно и будет, но все равно, черви изнутри грызли. Потому что малыш уже больше суток сидел в клетке, и никто с ним не гулял. Он замечательный, дружелюбный, домашний малыш, а с ним никто не общается, не играет... Наверное, думает: ну какие же вы негодяи, люди! Поверил вам, и пожалуйста - бросили одного в клетке! Из-за каких-то придурков все люди в глазах малыша были негодяями. Убедить его, что это не так, можно было только одним способом - вернуться домой. А вернуться можно было лишь после того, как уничтожу придурков. Как же я зол был на них! Потом я набрал свой номер, и долго слушал длинные гудки. Хотя Борька и не мог взять трубку, но ее и посторонние не брали. А малышу все не так одиноко было... Когда электричка подъезжала к станции "Филевский парк", по вагону заковылял слепой, в одной руке палка, в другой бейсболка со смятыми купюрами. Народу в вагоне было мало, и когда слепой подошел ко мне, я негромко сказал: - Присядь на минутку, не пожалеешь. Он присел, повернул ко мне голову, ожидая продолжения. Действительно, слепой. Я быстро положил в бейсболку телефон, накрыл его ладонью. - Живой, подключенный, можешь проверить. Но лучше избавься от него, знаешь, как это сделать? Он торопливо закивал. Я пожелал парню удачи и пошел к выходу. От "Филевского парка" на Можайку ходят автобусы. Успел заметить, что слепой тоже вышел из вагона на этой станции. И правильно, чего ж ему ноги бить, когда за подозрительный сотовый можно выручить тысячу рублей? В начале двенадцатого я без проблем добрался до конспиративной квартиры. По дороге купил бутылку водки и продукты, не крекерами же питаться и сырокопченой колбасой? Хочется и яичницу с ветчиной соорудить, и соленым огурчиком закусить рюмку, и бутерброд со свежим хлебом и вареной колбасой организовать. Почему я должен отказываться от всего этого? Хотя, современные сыщики, по идее, должны привыкать к "хот-догам" и всяким там гамбургерам, как это делают доблестные американские коллеги, но видимо, я был не очень современным, ибо так и не смог привыкнуть к этой американской гадости. Яичницу я сварганил на славу, а пока она готовилась, успел пропустить пару рюмок под малосольные огурчики. Чуток легче стало на душе. Одна мысль не давала мне покоя и в дороге и теперь - почему Вадим, который говорил с Владом, был невысокого роста, светлый и с усами? Это явно не тот Вадим, которого видел я у двери фитнес-клуба. И потом, организуя через Влада мое появление, он должен был знать меня. А он не знал. Мы психологию учили не только в аудитории, кое в чем разбираемся. Не знал тот Вадим ни меня, ни того, что я должен буду появиться у двери фитнес-клуба. Тогда возникает вопрос, а какого Вадима имели в виду ребятки, дежурившие у дома Шатова? Того, или другого, с усами? Черт, не спросил, как он выглядит! Допустим, Вадимов там много. Тот, который имел мои фотографии - откуда взял их? Впрочем, если знал о моей дружбе с Шатовым, если заранее готовил операцию, фотографии в наше время не проблема. Но если телохранитель Наташи, Вадим, не имеет отношения к этому делу, она тоже не имеет? Кстати, где она, что с ней? Надо бы выяснить телефон и позвонить на Пойму. И телефон фирмы хорошо бы иметь, я ведь его до сих пор не знаю. И много чего другого, а мой компьютер со многими умными программами недоступен. А ребятки, мои враги - не лохи, и за Шатовым присматривали, и за Владом, и ментов на подвиги быстро организовали. Тут, пожалуй, одному не сладить. И значит, надо звонить бывшему коллеге Басинскому, он недавно получил майора, авось и не откажет в помощи. Тем более, что обязан мне. Однажды мы приехали в одну фирму, тайком приторговывающую оружием. Всех расставили по местам, а в кабинет к директору вошли два капитана, я и Басинский. Гена был главный, он разрабатывал этих деятелей, потому и навалился на красномордого директора, и двинул ему пару раз под дых, да потом еще по морде. Мол, давай, колись, падла! А директор упал и помер, сердце у него было слабоватое. Изнервничался, бедолага, бизнес-то, хоть и прибыльный, а страшный. Потом выяснилось, что у этого красномордого директора - кореши в Госдуме, нет бы молчать, негоже депутату иметь связи с торговцем оружием, так они хай подняли о беспределе органов. А мы в дураках оказались, такое было время. Тут Гена и взмолился: Андрей, скажи, что ты его бил, у тебя родители бизнесмены, ты сам холостой, не пропадешь. А у меня жена и дочка на моей шее. Если выпрут из Конторы - как жить? Без Конторы Гене и вправду было трудно, многие зуб на него имели, но трогать опасались, пока он при деле. Ну я и взял все на себя. Получил служебное несоответствие с отсроченным сроком действия, то есть, как что - так сразу. А потом ушел из Конторы. Я набрал номер домашнего телефона Гены, извинился за поздний звонок. - Ну что, Андрюха, вольный охотник, влип по самые некуда, да?- спросил Басинский. - А ты откуда знаешь? - Смотри в ноль двадцать криминальные новости. По поводу убийства Мирзоева. Может, что интересное для себя услышишь. - Я про себя и так все знаю. А вы что, контролируете это дело? Какое дело? - Спасибо, Гена, ты очень любезен. Тонкие намеки, вежливое недоумение... А я-то думал - поможешь. Точнее, отдашь, наконец-то, долг. Ладно, не обижайся. Я все помню, Андрюха. Что надо? Говорить об этом по телефону было величайшей глупостью, но ничего другого не оставалось. Извини, что прямым текстом, но мне нужны данные на фирму Мирзоева. Конкретно - на телохранителя Наташи Вадима, ее саму и службу безопасности. Ну и - структура, связи, "крыша", все, что можешь. - Не круто берешь? - В самый раз. Если - да, завтра встретимся на нашем месте на Кузнецком мосту. Часов в десять. - В два. С утра я занят не могу. В два, устраивает? - Как скажешь, начальник. Значит, в два. Привет жене и дочке. - Ты все крыс разводишь, Корнилов? Еще не сунул свою в крысоловку? - Гена, если бы все люди были такие, как мой крысенок, на земле воцарился бы рай. Я же тебе говорил - Борька мой друг, такой, как и ты. Ну прикинь, меня спрашивают: ты еще не отрезал уши Басинскому? Я что должен был бы ответить? - Да ладно, не обижайся. Просто не могу поверить, что крысу можно держать в доме. Это же извращение. Короче, завтра в два на старом месте. Пока. Гена хороший парень, но он у меня ни разу не был, с тех пор, как появился малыш. Гена не видел Борьку, не общался с ним и, понятное дело, не мог себе представить, что крысенок живет в доме, как хомячок или котенок, и любим своим хозяином. Я и сам когда-то не мог этого представить. Что-то в нас не так. Заложено на генетическом уровне, что крысы - "серые твари", враги наши, и верим! А нет бы взять крысенка в руки, да пообщаться с ним, да посмотреть на него со стороны, как он ест, умывается, как мыслит и любит человека, который к нему хорошо относится - совсем по-другому бы думали! Но нет. Все знают, что крысы - умнейшие существа, на них опыты проводят по этой причине, не на кошках - на крысах! А пообщаться с ними, узнать их поближе не хотим. Дураки мы. Я съел яичницу, выпил еще рюмку водки, взял бутылку, рюмку и пошел в комнату, смотреть криминальную программу. Гена точно знал время, значит, Контора контролирует дело об убийстве Мирзоева. Интересно, что скажут в телепрограмме? Неужто, прямо назовут мое имя в качестве основного подозреваемого? Суровый ведущий, ну прямо - главный борец с преступностью, рассказал о том, как был убит уважаемый Рахмат-лукум. Показал оперативную съемку - знакомая мне комната, тело хозяина на ковре, открытое окно, якорь и цепь свисающая вниз. А кто спускался по цепи? А вот какой замечательный свидетель на экране! Отлично выглядит, несмотря на черное платье! Ну, Наташа, что же ты скажешь? Ну?! - Я не знаю его фамилию, я вообще не вникала в дела мужа,- говорила Наташа.- Рахмат пригласил его, чтобы понять, может взять этого человека на должность начальника охраны, или нет. Такие вопросы он всегда решал в домашней, доверительной обстановке. Я была в спальне, смотрела телевизор, когда услышала, что между ними возникла драка. Я испугалась, выскочила и побежала к нашему сотруднику, он живет в соседнем доме. Мы позвонили в милицию... Вот и все, больше я ничего не знаю. Она говорила, опустив голову, четко и размеренно, как робот, в память которого вложили определенный текст. - Вы раньше не видели этого человека, не встречались с ним?- спросил ведуший. - Нет. - Ну, спасибо, Наташа,- сказал я. - Когда оперативная группа прибыла на место, преступник все еще находился в квартире,- заговорил ведущий.- Он выбрался из нее при помощи якоря, который мы вам показывали и сумел уйти. Правоохранительным органам известны его имя и адрес, в настоящее время принимаются все меры по задержанию этого опасного преступника. Полный идиотизм! Хоть бы кто сказал, откуда взялась сковородка в комнате, хоть бы кто сказал, а что, собственно, делал преступник в комнате до приезда опергруппы? Ждал ее? Почему не ушел раньше? Эх, Наташа, Наташа! Или ты сука, вознамерившая избавиться от мужа, подставив меня, или тебя серьезно напугали. За то время, пока ты бежала к телохранителю и звонила в милицию, можно трех Рахматов забить насмерть сковородкой, выйти из дома, сесть в автобус и доехать до метро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
8
В метро я обнаружил во внутреннем кармане куртки сотовый телефон, изъятый у "дежурного по этажу". Нормальный аппарат, и в рабочем состоянии. Ну, раз такое дело, грех не попользоваться современной техникой. Когда электричка мчалась по открытому участку Филевской линии, я позвонил Шатову. Даже, если мои враги были весьма продвинутыми в области электроники, могли запеленговать сигнал и определить направление движения, не страшно. Определят, что я еду на метро к себе домой в Крылатское. А где выйду из метро и куда поеду на самом деле - это уж мое личное дело. Я беспокоился за своего непутевого друга, пусть даже и бывшего. Шатов не ответил, он и во время нашей встрече был уже почти невменяем, а теперь, наверное, отрубился. Оставалось только надеяться, что он никому не открыл дверь. Еще можно было позвонить, не опасаясь за абонента... Я это и сделал. Вика была дома, обрадовалась моему звонку, сказала, что соскучилась, может прямо сейчас приехать ко мне. Только расстроила, черт возьми! Пришлось сказать ей, что я в командировке, звоню издалека, так что, встретиться нам не удастся. А Борька у родителей. Но вот я скоро вернусь, и мы снова встретимся, и отпразднуем это дело все вместе. Я надеялся, что так оно и будет, но все равно, черви изнутри грызли. Потому что малыш уже больше суток сидел в клетке, и никто с ним не гулял. Он замечательный, дружелюбный, домашний малыш, а с ним никто не общается, не играет... Наверное, думает: ну какие же вы негодяи, люди! Поверил вам, и пожалуйста - бросили одного в клетке! Из-за каких-то придурков все люди в глазах малыша были негодяями. Убедить его, что это не так, можно было только одним способом - вернуться домой. А вернуться можно было лишь после того, как уничтожу придурков. Как же я зол был на них! Потом я набрал свой номер, и долго слушал длинные гудки. Хотя Борька и не мог взять трубку, но ее и посторонние не брали. А малышу все не так одиноко было... Когда электричка подъезжала к станции "Филевский парк", по вагону заковылял слепой, в одной руке палка, в другой бейсболка со смятыми купюрами. Народу в вагоне было мало, и когда слепой подошел ко мне, я негромко сказал: - Присядь на минутку, не пожалеешь. Он присел, повернул ко мне голову, ожидая продолжения. Действительно, слепой. Я быстро положил в бейсболку телефон, накрыл его ладонью. - Живой, подключенный, можешь проверить. Но лучше избавься от него, знаешь, как это сделать? Он торопливо закивал. Я пожелал парню удачи и пошел к выходу. От "Филевского парка" на Можайку ходят автобусы. Успел заметить, что слепой тоже вышел из вагона на этой станции. И правильно, чего ж ему ноги бить, когда за подозрительный сотовый можно выручить тысячу рублей? В начале двенадцатого я без проблем добрался до конспиративной квартиры. По дороге купил бутылку водки и продукты, не крекерами же питаться и сырокопченой колбасой? Хочется и яичницу с ветчиной соорудить, и соленым огурчиком закусить рюмку, и бутерброд со свежим хлебом и вареной колбасой организовать. Почему я должен отказываться от всего этого? Хотя, современные сыщики, по идее, должны привыкать к "хот-догам" и всяким там гамбургерам, как это делают доблестные американские коллеги, но видимо, я был не очень современным, ибо так и не смог привыкнуть к этой американской гадости. Яичницу я сварганил на славу, а пока она готовилась, успел пропустить пару рюмок под малосольные огурчики. Чуток легче стало на душе. Одна мысль не давала мне покоя и в дороге и теперь - почему Вадим, который говорил с Владом, был невысокого роста, светлый и с усами? Это явно не тот Вадим, которого видел я у двери фитнес-клуба. И потом, организуя через Влада мое появление, он должен был знать меня. А он не знал. Мы психологию учили не только в аудитории, кое в чем разбираемся. Не знал тот Вадим ни меня, ни того, что я должен буду появиться у двери фитнес-клуба. Тогда возникает вопрос, а какого Вадима имели в виду ребятки, дежурившие у дома Шатова? Того, или другого, с усами? Черт, не спросил, как он выглядит! Допустим, Вадимов там много. Тот, который имел мои фотографии - откуда взял их? Впрочем, если знал о моей дружбе с Шатовым, если заранее готовил операцию, фотографии в наше время не проблема. Но если телохранитель Наташи, Вадим, не имеет отношения к этому делу, она тоже не имеет? Кстати, где она, что с ней? Надо бы выяснить телефон и позвонить на Пойму. И телефон фирмы хорошо бы иметь, я ведь его до сих пор не знаю. И много чего другого, а мой компьютер со многими умными программами недоступен. А ребятки, мои враги - не лохи, и за Шатовым присматривали, и за Владом, и ментов на подвиги быстро организовали. Тут, пожалуй, одному не сладить. И значит, надо звонить бывшему коллеге Басинскому, он недавно получил майора, авось и не откажет в помощи. Тем более, что обязан мне. Однажды мы приехали в одну фирму, тайком приторговывающую оружием. Всех расставили по местам, а в кабинет к директору вошли два капитана, я и Басинский. Гена был главный, он разрабатывал этих деятелей, потому и навалился на красномордого директора, и двинул ему пару раз под дых, да потом еще по морде. Мол, давай, колись, падла! А директор упал и помер, сердце у него было слабоватое. Изнервничался, бедолага, бизнес-то, хоть и прибыльный, а страшный. Потом выяснилось, что у этого красномордого директора - кореши в Госдуме, нет бы молчать, негоже депутату иметь связи с торговцем оружием, так они хай подняли о беспределе органов. А мы в дураках оказались, такое было время. Тут Гена и взмолился: Андрей, скажи, что ты его бил, у тебя родители бизнесмены, ты сам холостой, не пропадешь. А у меня жена и дочка на моей шее. Если выпрут из Конторы - как жить? Без Конторы Гене и вправду было трудно, многие зуб на него имели, но трогать опасались, пока он при деле. Ну я и взял все на себя. Получил служебное несоответствие с отсроченным сроком действия, то есть, как что - так сразу. А потом ушел из Конторы. Я набрал номер домашнего телефона Гены, извинился за поздний звонок. - Ну что, Андрюха, вольный охотник, влип по самые некуда, да?- спросил Басинский. - А ты откуда знаешь? - Смотри в ноль двадцать криминальные новости. По поводу убийства Мирзоева. Может, что интересное для себя услышишь. - Я про себя и так все знаю. А вы что, контролируете это дело? Какое дело? - Спасибо, Гена, ты очень любезен. Тонкие намеки, вежливое недоумение... А я-то думал - поможешь. Точнее, отдашь, наконец-то, долг. Ладно, не обижайся. Я все помню, Андрюха. Что надо? Говорить об этом по телефону было величайшей глупостью, но ничего другого не оставалось. Извини, что прямым текстом, но мне нужны данные на фирму Мирзоева. Конкретно - на телохранителя Наташи Вадима, ее саму и службу безопасности. Ну и - структура, связи, "крыша", все, что можешь. - Не круто берешь? - В самый раз. Если - да, завтра встретимся на нашем месте на Кузнецком мосту. Часов в десять. - В два. С утра я занят не могу. В два, устраивает? - Как скажешь, начальник. Значит, в два. Привет жене и дочке. - Ты все крыс разводишь, Корнилов? Еще не сунул свою в крысоловку? - Гена, если бы все люди были такие, как мой крысенок, на земле воцарился бы рай. Я же тебе говорил - Борька мой друг, такой, как и ты. Ну прикинь, меня спрашивают: ты еще не отрезал уши Басинскому? Я что должен был бы ответить? - Да ладно, не обижайся. Просто не могу поверить, что крысу можно держать в доме. Это же извращение. Короче, завтра в два на старом месте. Пока. Гена хороший парень, но он у меня ни разу не был, с тех пор, как появился малыш. Гена не видел Борьку, не общался с ним и, понятное дело, не мог себе представить, что крысенок живет в доме, как хомячок или котенок, и любим своим хозяином. Я и сам когда-то не мог этого представить. Что-то в нас не так. Заложено на генетическом уровне, что крысы - "серые твари", враги наши, и верим! А нет бы взять крысенка в руки, да пообщаться с ним, да посмотреть на него со стороны, как он ест, умывается, как мыслит и любит человека, который к нему хорошо относится - совсем по-другому бы думали! Но нет. Все знают, что крысы - умнейшие существа, на них опыты проводят по этой причине, не на кошках - на крысах! А пообщаться с ними, узнать их поближе не хотим. Дураки мы. Я съел яичницу, выпил еще рюмку водки, взял бутылку, рюмку и пошел в комнату, смотреть криминальную программу. Гена точно знал время, значит, Контора контролирует дело об убийстве Мирзоева. Интересно, что скажут в телепрограмме? Неужто, прямо назовут мое имя в качестве основного подозреваемого? Суровый ведущий, ну прямо - главный борец с преступностью, рассказал о том, как был убит уважаемый Рахмат-лукум. Показал оперативную съемку - знакомая мне комната, тело хозяина на ковре, открытое окно, якорь и цепь свисающая вниз. А кто спускался по цепи? А вот какой замечательный свидетель на экране! Отлично выглядит, несмотря на черное платье! Ну, Наташа, что же ты скажешь? Ну?! - Я не знаю его фамилию, я вообще не вникала в дела мужа,- говорила Наташа.- Рахмат пригласил его, чтобы понять, может взять этого человека на должность начальника охраны, или нет. Такие вопросы он всегда решал в домашней, доверительной обстановке. Я была в спальне, смотрела телевизор, когда услышала, что между ними возникла драка. Я испугалась, выскочила и побежала к нашему сотруднику, он живет в соседнем доме. Мы позвонили в милицию... Вот и все, больше я ничего не знаю. Она говорила, опустив голову, четко и размеренно, как робот, в память которого вложили определенный текст. - Вы раньше не видели этого человека, не встречались с ним?- спросил ведуший. - Нет. - Ну, спасибо, Наташа,- сказал я. - Когда оперативная группа прибыла на место, преступник все еще находился в квартире,- заговорил ведущий.- Он выбрался из нее при помощи якоря, который мы вам показывали и сумел уйти. Правоохранительным органам известны его имя и адрес, в настоящее время принимаются все меры по задержанию этого опасного преступника. Полный идиотизм! Хоть бы кто сказал, откуда взялась сковородка в комнате, хоть бы кто сказал, а что, собственно, делал преступник в комнате до приезда опергруппы? Ждал ее? Почему не ушел раньше? Эх, Наташа, Наташа! Или ты сука, вознамерившая избавиться от мужа, подставив меня, или тебя серьезно напугали. За то время, пока ты бежала к телохранителю и звонила в милицию, можно трех Рахматов забить насмерть сковородкой, выйти из дома, сесть в автобус и доехать до метро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27