И тут на полосу, по которой неслись Колышкин и Лбов, неведомо откуда выскочил мальчик. Маленький, лет шести, в синих шортиках, полосатой маечке, в белых гольфах. На дорогу он выбежал за мячиком, ярким, оранжевым, с черными пятиугольниками. Мяч катился под горку по дороге, а мальчик бежал за ним, совершенно не видя несущегося сзади «ауди»…
— Тормози! — прикинув расстояние, велел Колышкин. — Вот поросенок!
— Щас… — нажимая на педаль, пробормотал Лбов.
Однако машина ход не сбавляла, а педаль попросту провалилась.
— Гидравлика, блин! — охнул Никита.
— Ручником! — рявкнул Колышкин, но уже понял, что это не поможет. Даже с выключенным мотором летящий под горку «ауди» должен был смять мальчонку… Лбов отпустил руль и в ужасе закрылся руками, а Колышкин, ухватившись за баранку, вывернул влево, на встречную полосу, под удар КамАЗа, благополучно разминувшегося с малышом. Последнее, что увидел Колышкин — мокрый след на асфальте, тянувшийся за «ауди» вплоть до места столкновения, — вытекшая тормозная жидкость…
Внешне все выглядело ужасно: бампер самосвала ударил точно в правую дверь «ауди» и снес легковушку с дороги. Падая с насыпи, машина трижды перевернулась, грохнул взрыв, и чадное пламя обвило смятый корпус жадными лапами…
Ни Колышкин, ни Лбов ничего этого не ощутили. У них только мигнуло в глазах что-то ослепительное, а затем все пропало, исчезло, растворилось… Однако, как им показалось, всего через несколько секунд все пришло в норму. «Ауди», целый и невредимый, мчался по шоссе, Колышкин и Лбов сидели на своих местах. Изменилась только дорога — она пошла по сплошной березовой роще. И солнце, уже клонившееся к закату, вдруг оказалось на востоке, будто ранним утром. Да еще воздух, врывавшийся в автомобиль сквозь опущенные боковые стекла, стал совсем иным, без пыли и запаха асфальта…
— Не понял… — удивился Колышкин. — Притормози-ка, братан!
Лбов послушно нажал на педаль, она работала нормально. Машина остановилась. Приятели вышли из машины.
— Куда это нас занесло? — спросил Андрей. — Это не то шоссе! Мы что — всю ночь ехали?
— А Владик с девками на острове остался… Лодку-то мы у них увели, — вздохнул Никита. — Там переплыть трудновато.
— Тем более что Людка с Элкой еле-еле полста метров проплыть смогут…
— Надо обратно! Срочно!
Они развернули «ауди» и стали наматывать километры в противоположном направлении. Минут через пять Колышкин вновь воскликнул:
— Стоп! Мы опять туда едем!
— Куда это «туда»? — удивился Никита.
— Да все туда же, на запад! Солнце было сзади — и теперь сзади…
— Ну, может, повернулось уже?
— За пять минут на полкруга? Астроном хренов! Разворачивайся!
Но едва капот «ауди» повернулся в ту сторону, где раньше было солнце, как оно вновь очутилось позади автомобиля.
— Нет, — прохрипел Колышкин в ужасе, — не может такого быть!
В это время сзади появилась еще одна машина, зеленая «Волга», за рулем которой сидел мужик в белой майке с цветным рисунком. Он притормозил и спросил:
— Ребята, вы тут женщину с ребенком не видели?
— Ребенка видели, — Колышкин припомнил мальчика в тельняшке, — а женщину — нет.
— А как выглядел ребенок?
— Ну как… — Колышкин припомнил все приметы, но нетерпеливый мужик, не дослушав даже до гольфиков, отмахнулся:
— Это не мой, моему только три года.
— Других не было…
— Черт его знает! — проворчал мужик. — Куда ж они вышли-то?
— А где ты их высаживал?
— Да не высаживал я их! Они у меня сзади сидели…
— А ты куда ехал-то?
— Из Смоленска в Ярцево…
— Интересно, — удивился Лбов. — Как же ты в нашу область залетел? Мы-то в Старопоповск ехали…
— Это что за город такой? — теперь уже смоленский удивился.
— Ну, Новокрасноармейск раньше был…
— Привет! — смолянин покрутил пальцем у виска. — Это ж за Москвой уже! Вы чего, ребята, с бодуна?
— Х-хы! — Колышкин демонстративно дыхнул.
Запаха не было, но мужик все равно не верил. И тут откуда-то с неба раздался усиленный мегафоном голос: «Водители „ауди“ 13-36 и „Волги“ 24-22! Не задерживайтесь на трассе! Двигайтесь в западном направлении!»
— Батюшки! — Смолянин задрал голову и ахнул. Рэкетиры тоже поглядели. Прямо над ними висел НЛО с надписью «Слава Советскому народу!».
— Ну, раз приказано в западном, так поедем в западном… — пробормотал Колышкин. — Связываться еще… с гаишниками!
«Волга» пошла впереди, «ауди» держался за ней. Минут через двадцать показался пост ГАИ. Милиционер в белой форме жезлом указал к обочине.
— Русаков Андрей Петрович, — заглядывая в красную книгу, обратился он к хозяину «Волги». — Получите карточку въезда!
— Зачем?
— Сейчас поедете дальше. Отсюда в полукилометре начинается Город. Предъявите на въезде карточку, получите дальнейшие инструкции. Понятно? И никуда не пытайтесь свернуть!
— Ага! — одурело пробормотал Русаков. — А женщина с ребенком здесь не проходили?
— Русакова Галина Ивановна и Русаков Антон Андреевич? — спросил милиционер. — Нет, не проходили. Когда пройдут — вас уведомят.
Смолянин тронул «Волгу» и укатил вперед.
Гаишник козырнул Колышкину и Лбову.
— Документы предъявите, граждане.
— Вот, — Лбов достал права, Колышкин паспорт.
— Так… — Милиционер поглядел в книгу и сказал:
— Получите ваши карточки. Едете до Города, не сворачивая, там все объяснят.
— Начальник, — спросил Лбов, — там чего, опять путч, что ли, да?
— Да нет, все нормально, просто вы, ребята, на тот свет приехали. Это не страшно. Сюда попали, значит, все не так плохо. Тут Зона Проверки и Распределения. Приедете, вселитесь, обживетесь. А может, захотите через Лету, в рай перебраться. Ну, это для желающих… Тут тоже неплохо.
— Понятно, — пробормотал Колышкин. — Только этого не может быть.
— Может, может. — Гаишник выдернул из кобуры ПМ. — Смотри, если не веришь…
И бабахнул из пистолета себе в грудь.
— Даже рубашку не закоптил, понял?
— Все равно не верю!
— Тогда дай мне в морду! — радушно предложил гаишник.
— А меня посадят… Ловок! — скривился Андрей.
— Ничего тебе не будет. Ну, махни!
— Учти, я КМС! — предупредил Колышкин, развернулся и ударил крюком справа. Гаишник не уклонялся и не пытался блокировать удар, а потому, будь все нормально, заполучил бы минимум нокдаун. Однако кулак Колышкина встретил на своем пути пустоту. Точнее, он прошел через голову милиционера, как одно облако проходит через другое…
— Ты чего, привидение, что ли? — пробормотал Колышкин.
— Как и ты, — подтвердил гаишник, — и он, — кивнул на Лбова, — и мужик, и ваши машины — все призраки, понял?
— Значит, мы разбились?
— Так точно. Но героически — спасая жизнь ребенка. Это вам на Комиссии зачтут.
— А как же… — начал Лбов, с трудом понимая, что произошло нечто уже непоправимое, но не в силах был это выговорить…
Они сели в «ауди» и погнали вперед, в гражданскую Зону ПР. Все земное было для них пройденным этапом…
Между тем на Земле время шло, и солнце там не стояло на месте. Александра Кузьминична Сутолокина, привычная к городской беготне по магазинам, пройдя несколько километров по лесу, притомилась. Все-таки за эти дни, проведенные на отдыхе, она маловато гуляла. Конечно, и на территории дома отдыха был свежий воздух, но все-таки в лесу он был чище. Сутолокина даже немного охмелела, присела на траву и подумала, что, в общем, она зря расстраивалась и мучилась. Ничего страшного с ней не произошло. Ну, подумаешь, вместо одного мужика, который ей понравился, похулиганила с двумя, что появились случайно. Ну, исцарапала ее эта стерва Пузакова — так ведь не она у Сутолокиной мужика увела, а наоборот… За удовольствия, как известно, платить надо. И смешно казалось, что не так давно уже о самоубийстве подумывала! Надо же до такой дури дойти. Ведь тогда не было бы у нее сейчас этой зеленой, живой, душистой травы, этих деревьев, шелестящих, шепчущихся, перекликающихся птичьими голосами, этого послеполуденного неба, немного постаревшего, но все-таки голубого. А что было бы? Чернота, тишина и ничего? Но это в лучшем случае. Ведь, очень может быть, там ничего не кончается, в это Сутолокина подсознательно верила. И за самоубийство ей там предстоит что-нибудь нехорошее. Сутолокина знала, как сердятся начальники, если к ним приходишь без вызова. «Что у вас, гражданка Сутолокина? — сердито спросит Господь. — Вам на какой час было назначено? Кто вас сюда пропустил? В порядке общей очереди!»
Отдохнув, Сутолокина пошла дальше. Она немного сбилась с дороги и начала подниматься на холм, о котором говорили старики, только тогда, когда уже стало смеркаться…
Оставим ее на время и переместимся на остров.
Из-за деревьев послышались голоса, это шли Соскина и Шопина. Они рассказывали друг другу похабные анекдотики и хохотали при этом во все горло. Действие плюсового купания у них закончилось.
Котов лениво оглядел поляну и разыскал плавки.
Появившись на полянке, Соскина и Шопина первым делом увидели валявшегося у дерева бомжа.
— Это ж надо так нажраться! — заметила Людмила, с привычным равнодушием городской жительницы обойдя труп.
— Козел, — проворчала Элла. — Нигде от пьяни спасу нет.
— А вот и молодые, — хихикнула Соскина, подмигнув одевающимся Котову и Тане. — Вы ребят не видели?
— Может, они на нас обиделись? — озабоченно спросил Котов.
Когда уже собирались уходить, Котов поглядел на бездыханного бомжа и пробормотал себе под нос: «Вот это да… Хорошо, что девицы ни о чем не догадались». И он сбежал вслед за девушками со склона холма. Лодки не было, Колышкина и Лбова — тоже.
— Вот сволочи! — проворчала Элла. — Обиделись… Наверно, решили себе компашку получше поискать…
— Одежду оставили, — заметил Котов, сворачивая свои брюки. — Если бы хотели пошутить, то, наверно, увезли бы. Нет, не обиделись они. Собирались вернуться…
— А мы тут что, ночевать теперь будем?
— Да до берега метров двести, переплывем… — хмыкнула Таня.
— Ты-то, может, и переплывешь, — проныла Соскина, — а я столько не смогу, я только по-собачьи умею.
— Не бойся, я тебя перевезу, а Владик — Эллочку. Поплыли!
Одежду закрутили в полиэтиленовые пакеты, которые тоже оставили Колышкин и Лбов. Таня дала один пакет Соскиной, а второй — Шопиной.
— Держи, не потеряй. И не дрыгайся, не ори, лучше болтай ногами. Я поплыву на спине, ты голову будешь держать у меня на груди, а пакет вверху, чтоб не промок. Ну, пошли…
Соскина последовала за ней, ойкая: «Боюсь, боюсь!» Таня решительно ухватила ее под мышки, опрокинула на себя и, мощно работая ногами, потянула через пролив. Котов тем же способом отбуксировал Шопину.
Перебравшись на берег, зашли в кусты и отжались — все четверо.
— Владик, а что ты будешь ночью делать? — неожиданно спросила Соскина.
— Спать, — честно ответил Котов, — один.
— Нет, — возразила Таня, — ты будешь спать с Валькой-горничной.
— Откуда ты ее знаешь? — удивился Котов.
— Значит, знаю. Ты спал с ней две ночи, а сегодня будет третья.
— Ну и кобель же! — протянула Соскина. — А такой приличный!
— Ты-то чего взревновала? — спросила Таня. — Он ведь свободный мужчина.
— Нахалка ты, Танька, — одобрительно хмыкнула Элла. — Ты, часом, не нашего полета птица? Не по валютной части?
— Ну, обижаешь. Я — любительница.
Девушки покатились со смеху.
— Жаль, Котов, что ты не мусульманин. — Таня взяла Владислава под руку. — Был бы ты хотя бы нефтяным шейхом, взял бы нас всех в жены, поселил бы в гареме, а мы бы ни черта не делали, только любили тебя и слушали, как оркестр евнухов играет нам восточные мелодии. Можно и Валентину пристроить. Мусульманам четыре жены по штату положено. Я, конечно, была бы вся в золоте и жемчугах, в ушах во-от такие серьги с рубинами…
— И в носу кольцо… — хихикнула Соскина. — Я такое у одной индуски в фильме видела.
— Ой, балаболки!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46