Потом стало не до пива и сигарет. Поданная уха оказалась выше всяких похвал. Наваристая, хотя и процеженная до полной прозрачности, она сохраняла обжигающую температуру до самого донышка тарелки. Поскольку помимо пельменей порция содержала картошку, морковку и бог знает сколько зелени и приправ, то, покончив с ухой, Скиф почувствовал, что он вполне насытился. Заблуждение рассеялось вместе с появлением второго блюда, источающего неописуемый аромат. Вооружившись вилкой, Скиф набросился на угощение с энтузиазмом изголодавшегося странника, давно не едавшего ничего вкуснее хлебной корочки. Маленькие ядрышки, слепленные из протертого картофеля, скатывались в желудок, почти не задерживаясь во рту. Отменно прожаренные в масле, они буквально таяли на языке. Пережевывать их Скиф догадался не раньше, чем тарелка уже наполовину опустела, о чем запоздало пожалел. Спрятанная внутри картофельных кругляшей семга была восхитительна на вкус. Макать ее в острый красный соус показалось Скифу кощунством, но он все же не удержался от эксперимента, после чего поймал себя на сильном желании попросить добавки. Ведь каждому из нас хочется без конца потакать своим слабостям, не так ли?
Именно эта мысль заставила Скифа остановиться. Заказав еще пива, он расплатился за съеденное, закурил и обвел взглядом посетителей. Их заметно прибавилось. И лихорадочно блестящие глаза некоторых молодых людей говорили о том, что кафе на улице Ширяева выбрано Скифем удачно. Он понял это, когда увидел пару, направляющуюся к его столику.
* * *
Полноватый парень предпочитал прятать глаза за черными очками даже ночью. Самыми броскими деталями его портрета были рассыпчатые льняные волосы с пробором посередине и капризно выпяченная нижняя губа, блестящая от поминутного облизывания языком.
Его сопровождала манерная девица с прической в виде разоренного вороньего гнезда. Парень звал ее Линдой, а она его – Санчесом. Судя по нескольким репликам, которыми они обменялись, усевшись за стол, оба намеревались слегка подзарядиться энергией перед походом в ночной клуб – и не только пепси-колой, которую они заказали. Точнее говоря, запас бодрости требовался в первую очередь Санчесу, который принес бутылку водки. Линда и без того казалась весьма оживленной. Неестественно оживленной. Настолько оживленной, что Скиф моментально сконцентрировал на ней ненавязчивое внимание. Пара присоседилась к нему только по той причине, что других свободных мест в кафе не оказалось, но вела себя так, словно за столом находились они одни. Набулькав в стаканчики водки, они разбавили ее пепси и, проглотив живительную смесь, принялись обсуждать какой-то фильм, с просмотра которого явились. Вернее, темой беседы был не столько сам фильм, сколько зимний сад кинотеатра «Октябрьский», произведший на пару неизгладимое впечатление.
Санчес восхищался тамошними пальмами высотой с трехэтажный дом и утверждал, что однажды Никита Хрущев распорядился перевезти их из Астрахани в Москву, но гигантские размеры деревьев помешали его коварному замыслу.
– А как тебе павлины и прочие страусы? – спрашивала Линда.
– Охренеть можно. Хамелеоны по стенам шныряют, а в аквариуме – пираньи. И все удовольствие за четыре бакса.
– Ну, за четыре бакса можно получить удовольствие и покруче…
Подняв взгляд от пепельницы, успевшей наполниться окурками, Скиф сравнил помутневшие зрачки Санчеса с булавочными зрачками Линды и лишний раз убедился в том, что она попивает пепси-водочный коктейль из приличия, а не для удовольствия. Ее лицо было неподвижным, как посмертная маска, зато ярко накрашенные губы непрерывно подергивались и кривились, живя своей особой жизнью двух жирных красных червяков.
– Хотела бы я, – заявила девица, – чтобы у меня был свой домашний кинотеатр. С большущим-пребольшущим экраном… Я бы от него целыми днями не отходила. Поставила бы рядом кровать – и пошло оно все в задницу.
– А я бы от пираньев… от пираний не отказался, – мечтательно произнес Санчес и даже посмотрел по сторонам: не спешат ли к нему с бесплатными подарками. – Видала зубы? – Не обнаружив признаков халявы, Санчес влил в себя водку, чуть-чуть подкрашенную пепси. – Вот только не врубаюсь, как они кусаются, если у них пасти не закрываются?
– Кто? – рассеянно спросила Линда.
– Пираньи эти.
– Какие пираньи?
– Эй, ты спишь на ходу, что ли? – возмутился Санчес. – Отъезжаешь?
– Уже отъехала, – покривила губы Линда. – Шучу. В смысле: приехала. – Она заглянула в свой стакан, но не притронулась к нему, а отодвинула подальше. – Водка крепкая, в башку шибает. Больше не хочу.
Лицо Санчеса побагровело так стремительно и до такой степени, что стало ясно: этот парень плохо кончит. С его давлением не алкоголем баловаться, а лечебные отвары цедить, не пропуская ежедневных прогнозов погоды.
– С-сука, – с чувством произнес он. – Опять за свое? Мы же договаривались. Ты обещала.
– А в чем дело, в чем дело? – зачастила перетрусившая Линда. – Что за наезды, не понимаю? Завязала я, понял?
Покосившись на Скифа, она догадалась перейти на шепот, хотя слышимость от этого не ухудшилась.
Отметая шипящие оправдания подруги негодующим взмахом руки, Санчес едва не свалился со стула, но это не помешало принять ему еще более рискованную – стоячую позу.
– Сука, – повторил он, пьяно покачиваясь. – Кому ты мозги пудришь, сука? И как это я раньше не врубился? Ты же уже в кино обдолбанная заявилась, с попугайчиков тащилась, как ненормальная.
– Не ори на меня, козел! – ощетинилась Линда.
Присутствующие с интересом уставились на скандалистов. Из домика кафе выглянул молоденький официант, заранее сияя всеми своими прыщами. Кто-то догадался выключить музыку. Пощечина прозвучала в наступившей тишине хлестко и отчетливо.
– Все, знать тебя больше не знаю, падла такая, – провозгласил Санчес. Затем, натыкаясь на столы, он стремительно покинул площадку и растворился в ночи, даже не оглянувшись на недопитую водку. Видать, его возмущение подругой-наркоманкой перешло все границы.
Очутившаяся в центре скрестившихся взглядов, Линда съежилась, словно желая уменьшиться в размерах. Каблуки ее босоножек со скрежетом проехались по цементному полу. Это означало, что она подобрала ноги, готовясь встать. Скиф поморщился, мучительно подыскивая нужные слова, которые могли хоть немного успокоить униженную девушку и удержать ее на месте. Слова нашлись, вернее, одно-единственное слово, позаимствованное Скифом из какого-то молодежного фильма.
– Оттопыримся? – тихо спросил он.
* * *
Линда, приготовившаяся встать, посмотрела на него глазами, отражающими сомнение и робкую надежду на что-то светлое, что-то хорошее.
– Ну не здесь же, – пробормотала она, оглянувшись через плечо на выжидательно притихшую аудиторию.
Скиф пришел ей на помощь. Подняв голову, он наградил немигающим взглядом каждого, кто осмеливался посмотреть ему в глаза. Ответные взоры тускнели и гасли, подобно перегоревшим лампочкам новогодней гирлянды. Официант взялся озабоченно протирать тряпкой столы, которые только что его абсолютно не интересовали. Праздник закончился, не успев толком начаться. Ромашки спрятались, поникли лютики.
Линда с удовольствием проследила за этой метаморфозой и поняла, что уходить из кафе ей пока что не хочется. Пусть свидетели ее позора побудут свидетелями ее триумфа.
– Вообще-то мы тут не оттопыриваемся, дядя, – заметила она, приникая сигаретой к протянутой Скифом зажигалке.
– Вот как? – огорчился он.
– Да, – с достоинством подтвердила Линда. – Мы оттягиваемся.
– А, это совсем другое дело, – понимающе кивнул Скиф.
– Само собой! Оттопыриваются, к примеру, в Питере. В Москве, скажем, прутся или тащатся. А у нас…
– Оттягиваются.
– Ну да.
– Почувствуйте разницу, – задумчиво произнес Скиф.
– Да разницы особой нет, – не стала кривить душой Линда, – просто под каждой крышей свои гашиши, сечешь?
– Секу.
– А ты ничего, дядя. Какие планы на вечер?
– Такие же, как у тебя.
– Ого, какие мы быстрые! – хихикнула Линда.
– Жизнь коротка, – сказал Скиф.
– Философ, да?
– Философы бедные, а я за свои удовольствия готов платить.
– Типа спонсора? – оценивающе прищурилась Линда.
– Типа того, – подтвердил Скиф, привыкая к полуптичьей манере общения, навязываемой собеседницей.
– Тогда поскучай немного один, я скоро вернусь, – сказала Линда, вставая.
– Куда ты?
– В туалет. Да не напрягайся ты, никто линять не собирается, реально.
«Это хорошо, что не собирается, – подумал Скиф, следя за удаляющейся девушкой. – Еще не хватало, чтобы ты линяла, кошка облезлая».
Она возвратилась минут через пять, когда на ее худом бледном лице не осталось ни малейшего намека на отпечаток пятерни Санчеса. Ее настроение резко подпрыгнуло, а радужные оболочки глаз казались начисто лишенными зрачков: до такой степени они уменьшились.
– Валим отсюда, спонсор? – предложила она, набрасывая на плечо ремешок сумки. – Но учти, задаром теперь даже воробьи не чирикают. Это я к тому, чтобы потом недоразумений не было.
«Главное недоразумение – это ты», – мысленно отозвался Скиф, вставая.
* * *
Покинув кафе, они отошли в тень раскидистого дерева, и Линда, убедившись, что их никто не подслушивает, спросила напрямик:
– Выкладывай, что надо? Клубиться с тобой не пойду, предупреждаю сразу – староват ты для клубной жизни. А если хочешь чего, говори сразу.
Подражая собеседнице, Скиф воровато осмотрелся и тихо произнес:
– Герыч нужен. Поможешь?
– Легко, – ответила Линда, многозначительно похлопывая по сумке. – Гони штуку, получишь «чек».
– Ты меня за московского лоха принимаешь? – обиделся Скиф. – У вас тут таких цен сроду не было.
– Уговорил. Полштуки.
– Красная цена твоему товару – две сотни рублей за дозу, – спокойно сказал Скиф. – Я в курсе.
– Это кто ж тебе такое наплел? – поинтересовалась Линда. – Не Ганс Христиан Андерсен?
– Братья Гримм.
– Так у них и покупай.
Линда сделала вид, что собирается уходить. Скиф, притворяясь, что принял это за чистую монету, мягко удержал ее за руку. Идея, осенившая его, позволяла покончить с делами одним махом. Лишь бы не отпугнуть Линду. Лишь бы она ему доверилась.
– Погоди, – попросил он.
– Что? – Она замерла, не оборачиваясь, но и не делая попыток вырваться.
– Сто баксов хочешь?
Линда повернулась к нему лицом:
– Только без анала и минета.
– Ты меня не так поняла, – поморщился Скиф. – Предлагаю тебе стать моим посредником и проводником. Я специально приехал в Астрахань за товаром. Мне нужны образцы.
– Зачем?
– Чтобы выбрать лучшего поставщика. Для оптовой закупки.
– Не майся дурью, – по-дружески посоветовала Линда, которую уже порядком развезло.
Ее непослушные губы вновь превратились в красных червяков, но теперь, как догадывался Скиф, это были очень словоохотливые червяки. Такую возможность упускать было нельзя. Осторожно проведя рукой по вороньему гнезду, заменявшему Линде прическу, Скиф проникновенно произнес:
– Помоги мне, не пожалеешь. Объедем с десяток точек, получишь сто баксов. – Предупреждая возможные возражения, Скиф нетерпеливо щелкнул пальцами. – Ладно, двести. Неплохо за два часа работы, а?
– Бесполезно, – неохотно сказала Линда. – Ты нормальный дядька, а потому ездить по ушам тебе не стану. В Астрахани теперь монополия. Весь товар от одного хозяина. Каждый двигает то, что ему дают, а дают всем одно и то же.
– Кто? – удивился Скиф.
– Не задавай идиотских вопросов.
– Черт, даже не верится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40