Мне в самом деле нужна твоя помощь, пап.
— Гм. За помощь нужно платить, парень, — с хитрецой в голосе сказал старик.
— Агентство возместит любые расходы.
— Деньги — пыль, — прогремел Остин-старший в ответ. — Мой бухгалтер найдет способ пустить эти деньги на благотворительность. Хорошо, посмотрю, что смогу для тебя сделать.
Остин улыбнулся. Его отец всегда отлично знал, где находится каждое судно его флота. Старик просто хотел, чтобы сын немного зависел от него. Поэтому Остин не удивился, когда через несколько минут раздался звонок. На другом конце провода послышался знакомый голос с хрипотцой:
— Тебе повезло, парень. Нашлась одна старая посудина. Конечно, не то что ваши научно-исследовательские суда, однако с работой справится. Завтра будет ждать в гавани Нантакета.
— Большое спасибо, папа.
На самом деле судно вовсе не было старым: не более двух лет на службе. И командовал им капитан Джон Макгинти! Несколько лет назад он обследовал «Андреа Дориа» и был рад продолжить работу.
Остин вынимал кассету из видеокамеры, когда подошел Макгинти.
— Ну, не томите, — с волнением проговорил капитан. — Как он теперь выглядит?
— Годы берут свое. Подождите, сейчас все увидите своими глазами.
Макгинти пригласил Остина и Завалу в каюту. Все устроились в мягких креслах с напитками. Включили видеомагнитофон. Капитан смотрел затаив дыхание, стараясь не упустить ни одной детали. Как только запись закончилась, он нажал кнопку перемотки.
— Вы, ребята, славно потрудились. И мало что изменилось с восемьдесят седьмого, когда я сам нырял к «Дориа». Только сетей напуталось больше. Говорят, будто внутренние балки прогнили и скоро там все развалится.
— Нельзя ли хотя бы приблизительно обрисовать — с чем нам придется столкнуться?
— С удовольствием расскажу. Подлить? — Не дожидаясь ответа, Макгинти добавил виски в каждый стакан и бросил кубики льда. Сделал небольшой глоток. — Одну вещь вы не должны забывать никогда. «Дориа» может казаться вполне симпатичным, несмотря на искореженный корпус, но это корабль-убийца. Конечно, тут не Эверест. Однако те, кто ныряет на «Дориа», испытывают такой же прилив адреналина, как и альпинисты на высочайшей горе мира.
— У каждого крушения свой характер, — согласился Остин. — А какие там главные опасности?
— Полно всяких неожиданностей. Во-первых, глубина. Необходима двухчасовая декомпрессия. Нужен утепленный костюм. Внизу очень холодно. Кроме того, туда приплывают на кормежку акулы. Конечно, этот вид считается безопасным. И все же, когда вы два часа висите, проходя декомпрессию, нет уверенности, что какая-нибудь из этих милых рыбок не перепутает вас с жирной сайдой.
— Когда я только начинал заниматься подводным плаванием, мой папа предупредил: в воде ты уже не на вершине пищевой пирамиды, — заметил Остин.
Макгинти продолжал:
— Тем не менее эти проблемы не самые главные. Сильные течения — вот что опасно. Поток может увлечь вас вниз или протащить поперек судна.
— Я почувствовал это, когда мы путешествовали на мини-подлодке, — подтвердил Завала.
Макгинти кивнул.
— Вы сегодня поняли, какая там видимость? — спросил капитан.
— Все было отлично видно. Мы обнаружили судно, даже не включив прожектора, — сообщил Остин.
— Вам повезло. Сегодня ярко светит солнце, море не замутнено. А в пасмурный день вы можете быть на месте, но так и не увидеть корпуса затонувшего корабля. И это ерунда по сравнению с тем, что творится внутри: темно, как в аду, и повсюду слой ила. Стоит только прикоснуться, и вас окутывает непроницаемое плотное облако. В такой ситуации легко растеряться и заблудиться. И еще одна большая проблема — обрывки проводов или веревок. Они не всегда видны. Можно запутаться и оказаться в серьезной беде. С аквалангом у вас будет всего двадцать минут, чтобы выбраться из пут.
— Маловато времени для обследования такого большого корабля.
— Вот потому «Дориа» очень опасен. Люди ныряют, стремясь добыть какой-нибудь ценный сувенир, и, забыв об опасности, попадают в трудное положение. Они теряются, совершают ошибки и погибают. Снаряжение должно быть идеально налажено для погружения. На моей памяти один парень сложил здесь голову, потому что наполнил баллон не той смесью. Когда я сам спускался на «Дориа», у меня было пять баллонов, специальный пояс, фонарики, ножи. В общей сложности двести двадцать восемь фунтов снаряжения. Можно потратить жизнь, совершая погружения на затонувшие корабли, но и с таким опытом на «Андреа Дориа» легко заблудиться. Судно лежит на боку, значит, палуба и полы будут над головой, а переборки — вертикально.
— Судя по всему, «Дориа» — подходящий объект для нас. Правда, Джо?
Макгинти нахмурился. Обычно такая самоуверенность на затонувшем лайнере приводила к летальному исходу. Но эти двое — какой-то особый случай. Высокий светловолосый парень и смуглый весельчак необычайно располагали к себе. Капитан усмехнулся. Черт возьми, неудивительно, если эта парочка, оказавшись в брюхе «Дориа», действительно закажет бармену-привидению текилу.
— Какая ожидается погода, капитан?
— В этих местах заранее предсказывать невозможно. То тихо, то вдруг заштормит. Часто бывает густой туман. Сейчас дует юго-восточный ветер, но скоро он поутихнет, и, по-моему, море будет спокойным.
— Отлично. Нужно поторопиться, чтобы успеть все сделать, — сказал Остин. — Времени у нас совсем немного.
Макгинти снова усмехнулся. Какая, однако, самоуверенность!
— Посмотрим. А что вы ищете? Бронированный грузовик? Тогда вам предстоит изрядно поработать, — сказал капитан, покачав головой. — Жаль, что не могу помочь вам. Увы, мой век под водой кончился. Хотя вы можете взять проводника...
Остин заметил голубой корпус приближающегося судна. На носу было написано «Майра».
— Простите, капитан, — извинился Курт. — Думаю, наш проводник прибыл.
Глава 40
Джорджтаун
Вашингтон
Округ Колумбия
— Джемма, у тебя найдется свободная минутка? — позвал Траут из кабинета. Он сидел, склонившись над монитором компьютера.
— Уф! — ответила Джемма из соседней комнаты.
Она лежала под потолком на доске, поддерживаемой двумя лестницами-стремянками. Джемма и Пол все время что-нибудь переделывали в своем доме. Руди Ганн велел Джемме отдохнуть несколько дней, прежде чем возвращаться к работе. Но, как только она вошла в дом, сразу же взялась за неоконченный ремонт. И сейчас Джемма разрисовывала потолок цветочными гирляндами.
Она вошла в кабинет, вытирая тряпкой руки. На Джемме были надеты старые джинсы и рубашка. Рыжие волосы скрывались под белой кепкой, на которой красовалась надпись: «Настоящий тест для краски». Лицо усеивали разноцветные пятнышки. Чисто было только вокруг глаз: их защищали специальные очки.
— Ты похожа на картину Джексона Поллока, — нежно произнес Пол.
— Слушай, а как Микеланджело расписывал Сикстинскую капеллу? Я работаю всего час, и у меня уже ноют руки.
Траут обнял жену за талию и привлек к себе. Теперь он при каждой возможности старался прикоснуться к Джемме, словно боялся, что она снова исчезнет в джунглях. Случившееся в Мексике напоминало Полу ночной кошмар.
— Как соблазнительно ты выглядишь с краской на лице.
Джемма в ответ нежно погладила волосы Траута.
— Ты знаешь, как уговорить девушку. А это что? Так ты за этим позвал меня? — спросила она, взглянув на экран.
— Ну вот и кончилась романтика. Скажи, что ты видишь?
Джемма внимательно смотрела на изображение.
— Передо мной прекрасно выполненные эскизы восьми фантастического вида голов. — Дальше ее голос звучал монотонно, как у патологоанатома, проводящего аутопсию. — На первый взгляд все эти профили кажутся одинаковыми, но при дальнейшем рассмотрении я отмечаю слабые различия в области челюсти, рта и черепа. Ну, как я справилась, Шерлок?
— Вы все тонко подметили, мой дорогой Ватсон.
— Элементарно, дорогой. А кто нарисовал это?
— Досточтимый доктор Чи — человек многочисленных талантов.
— Я достаточно хорошо узнала профессора, чтобы ничему не удивляться. А как к тебе попали рисунки?
— Чи показал мне их в Гарварде и попросил продемонстрировать тебе, вспомнив, что сначала ты занималась палеонтологией, а уже потом — морской биологией. Хотя главным образом он стремился, чтобы кто-то взглянул на изображения свежим взглядом. А для меня, как для океанолога, подобные картинки не имеют большого смысла.
— А ты посмотри по-другому, Пол. Если бы тебе показали какой-то камень со дна океана, о чем бы ты спросил в первую очередь?
— Откуда его взяли?
— Браво. Тот вопрос задал бы и археолог. Изучение культуры индейцев майя никогда не входило в мою сферу деятельности, однако вот мой первый вопрос к тебе: где находятся эти головы?
— Вот эта — с развалин, где вы с Чи столкнулись с бандитами.
Неприятный холодок пробежал по спине Джеммы — она вспомнила о пекущем солнце, запахе разложения и «черных археологах».
— А остальные?
— Из разных мест, где побывал Чи.
— А почему он выбрал именно эти? Опустим пока наличие некоего внешнего сходства.
— Расположение. Лица высечены на фризах обсерваторий, где изображены древние корабли. Предположительно финикийские. А может, и нет.
— Весьма интригующе.
— Профессор тоже так считает. Корабли объединяют все изображения.
— И что все это значит?
— Не знаю, — ответил Пол, пожав плечами. — Боюсь, я вышел за пределы моей компетенции.
— Тогда почему бы не позвонить Чи?
— Уже пробовал. Его нет в офисе в Мехико. Там ответили, что профессор был рано утром, а теперь недоступен.
— Все ясно. Это значит, что он на пленэре.
— Я оставил сообщение, — добавил Пол.
— А что, если позвонить Орвилю?
— "Сумасшедшему ученому"? Именно о нем я и подумал. Просто сначала хотел узнать твое мнение.
— Звони, звони Лайнусу Орвилю.
Траут набрал номер и включил громкую связь.
— А, Малдер и Скалли, — донеслось с противоположного конца. — Как идет работа над секретными материалами?
Самым серьезным тоном, на какой только был способен, Траут ответил:
— Мы обнаружили неопровержимые доказательства того, что все эти таинственные корабли — с затонувшего континента My.
— Шутите! — воскликнул профессор.
— Точно. Просто захотелось произнести слово «му».
— Му-му, Малдер. Ладно. А теперь говорите, зачем позвонили.
— Мы хотим узнать ваше мнение по поводу рисунков профессора Чи, — объяснила Джемма.
— А-а, изображения Венеры.
— Венеры?
— Да. Восемь эскизов. На каждом представлена очередная реинкарнация Венеры.
Джемма недоуменно посмотрела на профили с выдающимися челюстями и мощными лбами.
— А я всегда представляла богиню любви в образе нежной девы, родившейся из океанской пены и явившейся миру на створке раковины.
— Это из-за того, что в вашей голове засел образ с картины Боттичелли, и вы потратили кучу времени на классическое образование. А Венера в представлении майя — мужчина.
— Какой шовинизм!
— Только до определенной степени. Что касается жертвоприношений, то здесь, по твердому убеждению майя, все боги равны. Венера являлась символом Кецалькоатля, или Кукулькана — Пернатого Змея. Аналог рождения и возрождения. Как и Кецалькоатль, Венера исчезает, чтобы снова возродиться.
— Понятно, — сказал Траут. — Майя украшали храмы изображениями божества, чтобы умилостивить его. И ожидая, когда оно вернется.
— Отчасти да. Вы должны понять, как архитектура храмов связана с религией. Постройки майя часто привязывались к ключевым астрономическим точкам вроде равноденствия, солнцестояния или появления Венеры. Работал небесный калькулятор, если хотите.
— Профессор Чи сравнивал башню обсерватории с компьютером, а надписи на стенах — с программным обеспечением. Он чувствовал, что все это — лишь часть какой-то обшей системы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55