— Этого пока не требуется. Вот инструкции о связи с нами. В нужное время получите дополнительные указания. И помните, теперь вы не особенно нужны нам. Мы легко найдем этого специалиста и без вашей помощи.
— И какие же гарантии, что я смогу вернуться домой?
— Вы, кажется, коммунист. Какие вам нужны гарантии?
— Я с вами говорю не как большевик с товарищем по партии, а как разведчик с разведчиком. Кстати, ваши методы что-то не очень стыкуются с партийными установками.
— Как разведчик отвечаю: сотрудничество с нами уже является гарантией. Кроме того, у нас достаточно длинные руки.
В ответ Руднев невесело рассмеялся и покачал головой. Боже, охранка — она и есть охранка.
— У ГРУ тоже длинные руки, и у меня мало шансов, если ваша деза попала куда следует.
— Мы проработали этот вопрос.
— Уж надеюсь.
— А пока руководство хотело бы узнать, где специалист хранит свои материалы. Надо бы их проверить у соответствующих экспертов.
— Ага, и начать промышленные разработки, а нас можно выпустить в тираж. Конечно, эффект будет не таким радужным, как от возвращения на родину талантливого ученого, но, на худой конец, сойдет и это.
Степных почувствовал, что перегнул палку:
— Поверьте, не существует никаких планов вашей ликвидации.
— Вот что, дружище, передайте вашему руководству, что я от такого расклада не в восторге. Место с документами будет гарантией моего возвращения. Я его назову, только когда вернусь домой. Если попытаетесь меня ликвидировать или заменить вашим человеком, я расскажу обо всем специалисту. И он уйдет. Или устрою огласку. А пока мне нужно подтверждение, что ваша фальшивка нейтрализована. И чем скорее, тем лучше.
— Я бы вам не советовал и дальше гнуть свою линию. Этим делом занимаются очень серьезные люди, они не размениваются по мелочам. Я бы сказал, что это очень важная операция, имеющая глобальное значение.
— Тем лучше. Если не хотите ее провалить, вам придется выполнить мои условия.
— Я доведу до руководства вашу точку зрения. — Степных поднялся. — Думаю, мы найдем общий язык.
— Очень на это надеюсь.
Корабль, ведомый парой буксиров, входил в порт. От мола отвалил встречающий катер. Оркестр на крейсере грянул марш. Судя по боевым повреждениям надстроек, крейсеру здорово досталось. Война еще не кончилась. Руднев снова был в строю.
ГЛАВА 21.
20 ЧАСОВ 30 МИНУТ — 23 ЧАСА.9 АПРЕЛЯ 1988 ГОДА.
СЕВЕРНЫЙ ПОСТ.
Время тянулось убийственно медленно. От нечего делать лейтенант успел внимательно изучить экипировку супостата. Камуфлированная форма, судя по всему, не наша. Хотя и нет знаков различия, но это явно униформа, а не охотничий костюм. На тех обычно полно разных финтифлюшек: «молнии», карманчики, зажигалочку извольте положить сюда, а это местечко для ножичка, а вот сюда — фляжечку. Одежда незнакомца отличалась строгой функциональностью, ничего лишнего. В такой удобно ходить по лесу, не зацепишься. Обувь — ботинки с высокими берцами. Сторож где-то здорово промок. Может, по воде шлепал? Зачем?
Свет вдруг моргнул. В следующий миг положение круто изменилось. Охранник забился в каком-то непонятном припадке и рухнул. Неуязвимый колосс был повержен. Давыдов и Кудрявых бросились к упавшему.
— Эпилепсия, что ли? — пробормотал Кудрявых и ногой оттолкнул автомат от лежащего тела.
Хлопнула входная дверь, и в комнате появился сияющий Расул:
— Он тут один? Больше никого не видели?
— Один… А мы уж думали, куда ты делся? Чем это ты его? — оправился от удивления Давыдов.
— Он нарушал технику безопасности. — Расул рассмеялся и показал на провод заземления. — Там, снаружи, голая фаза, а этот ваш друг ноги на печке держал, я и прикинул: должно получиться… Вот и получилось…
Бывший сторож тем временем попытался встать на четвереньки и потянулся к оружию. Втроем его распластали и связали. Нашли ключ от наручников и расцепили Давыдова и Кудрявых. Зашевелились обитатели Северного, загалдели все разом.
— А ну, по очереди. — Лейтенант кивнул местному младшему сержанту. — Давай, что ли, ты рассказывай. Расул, развяжи мужиков.
— Они на лодке прилетели, сняли патруль, собак постреляли, потом всех заперли, а лейтенанта Орлова с собой увели. — Младшой отвечал как-то странно, растягивая слова, делая между фразами длинные паузы.
— Может, на ковре-самолете? — съехидничал Мишка. — Лодки, они больше плавать приспособлены.
— Больно ты умный! На летающей лодке, — уточнил местный. — Сели где-то на озере, а сюда приплыли на надувных лодках, вот мы их и не заметили. Тогда «готовность» была по птицам, мы выдавали легкомоторный, а нам в Сосновом не поверили. Только наш пост их и засек. Их там человек десять, с оружием.
— А это что за дядя? — Расул кивнул в сторону гражданского.
— Я Алвар, мы тут у вас заготавливать древесина, я финский гражданин, я в этом не участвовать…
— Товарищ лейтенант, может, не надо его развязывать? — отреагировал на сообщение Мишка. — Он, наверное, из компании этих, с самолета, мало ли что…
— Он не из этих, — отрицательно покачал головой младшой. — Они ему ногу прострелили из-за ключей от машины. Мы его знаем, давно тут работает.
— Это ваш лесовоз на дороге?
— Скорее всего, да. Они увел мой товарищ, — добавил финский гражданин.
— Расул, обыщи-ка гада, — велел лейтенант.
Документов или еще чего-нибудь, проливающего свет на принадлежность врага, обнаружить не удалось. Ни личных вещей, ни денег, ни этикеток на одежде — ровным счетом ничего.
Давыдов наконец обратил внимание на странное поведение солдат из расчета Северного. Казалось, все пятеро были в шоке. Радость внезапного освобождения сменилась легким ступором. Младший сержант то болтал без умолку, то оцепенело замолкал. Двое тупо пялились на бывшего сторожа. Еще парочка только что не дремала. И, что странно, ни один даже не попытался руку протянуть к сваленному на столе оружию, хотя с минуты на минуту могли появиться друзья подвергнутого «электрофорезу» охранника.
Расширенные зрачки младшего сержанта отрешенно глядели в одну точку:
— Автомат какой-то странный. Вроде АКМ, а к ствольной накладке ручка приделана. Вместо номера — иероглифы.
Иванов тоже изучал трофеи:
— И нож не пойму где сработан, какая-то эмблема, больше ничего не написано.
— «Моторола», английская штучка. — Давыдов рассматривал фирменный значок на корпусе радиостанции, которую взял с подоконника. — Капитан Логинов в Алжире служил военным советником, рассказывал, там у арабов такие были. Говорит, хорошая станция. Портативная, дальность связи приличная, диапазон — на уровне. А автомат, скорее всего, китайская вариация на тему «ака» сорок семь.
Арестант снисходительно ухмыльнулся. Лейтенант положил радиостанцию и стал вертеть в руках отобранный у пленника нож с изображением дикого гуся на рукоятке.
— Хорошо готовились, не хотят ничем выдать, откуда прибыли, — вслух размышлял офицер. — Надо выходить на связь с батальоном и просить помощи.
— В радиостанции они гэу сорок три разбили, а в локаторе трубу, такую, как мы несли, помяли, двери заперты, и еще там мина, а в яме солдат мертвый и собаки… — сообщил Расул.
— Это Смирнов. Я вам говорю, уходить надо, вы же еще не знаете, что тут было. Они ему горло перерезали, от уха до уха. А потом нас водили посмотреть, сказали, всех, кто не будет им подчиняться, ждет то же самое. А как они собак постреляли! Спокойно так, ну как тараканов давят — без эмоций, чтобы под ногами не путались. Они и нас всех запросто положат, чтобы свидетелей не оставлять.
— Товарищ лейтенант, это что, война? — В глазах Мишки испуга не наблюдалось, были только растерянность и надежда, что Давыдов развеет его опасения.
В ответ лейтенант пожал плечами. А младшего сержанта общее замешательство побудило снова заныть:
— Позиция кругом заминирована, топни посильнее, и все взлетит на воздух. Сваливать отсюда пора. Вот он патрульным стоял, так до сих пор не поймет, как его сняли. Вокруг же вообще никого не было. С нашей горы обзор во все стороны на несколько километров. Как они к нему подобрались? От батальона проку мало, слишком далеко. Надо на заставу уходить, к «зеленым». Эти гады и «Тамару» не выключили, чтобы в Сосновом решили, что у нас только связь из строя вышла. А радиолокационная информация в автомате по передаче данных как шла, так и идет… Все продумали, сволочи. Утром нам всем какие-то уколы вкатили. Мы сначала в отрубе валялись. До сих пор в голове плывет. Я вам говорю, смываться надо, пока остальные не вернулись. И Орлов у них, может, пытают, может, прикончили…
Загадка странного поведения личного состава наконец объяснилась. «Скорее всего, вкололи какую-нибудь „дурь", чтобы не дергались, — заключил лейтенант. — Надо брать власть, пока все не разбежались».
— Будете делать то, что я скажу. — Давыдов повернулся к младшему сержанту. — Сейчас вы поставите новую лампу в пэ двенадцать. Кудрявых посмотрит радиостанцию, а мы с Расулом проведем разведку.
— А пошел ты! — взорвался младший сержант. И заорал, ошалело вращая глазами: — Чего вы тут вообще раскомандовались? У нас лейтенант Орлов начальник. Раз его нет, я тут главный… Вы все вообще пришлые. У себя в части распоряжайтесь. Надо было раньше реагировать, когда мы вам маловысотную выдавали, теперь пусть погранцы воюют, это их работа… Хотите тут сидеть, сидите, а я на заставу пойду… — С этими словами «местный вождь», подволакивая ноги, направился к двери.
— Чего расселись? — бросил он четверке своих подчиненных. — Хотите, чтобы вас тут вместе с этими пришили? — Он махнул рукой в сторону Давыдова и компании. — Тогда оставайтесь.
Бойцы встали, но нерешительно топтались на месте, уж очень смахивали на дезертирство в боевой обстановке действия их младшего командира. Но, пошушукавшись, все же подались следом.
Младший сержант был у двери, когда в косяк точно на уровне его головы воткнулся нож. Ручка с изображением дикого гуся мелко дрожала. Кое-какие рефлексы, кроме способности трезво мыслить, у сержанта еще остались, он вздрогнул и присел.
— Кругом марш! — скомандовал Давыдов, пока тот соображал, что происходит. — Ты останешься и будешь делать то, что я скажу. И вы тоже.
У паникера в глазах появилась осмысленность. Таращась на рукоятку ножа, он пролепетал:
— А если бы попали?
— А я и попал. Как раз туда, куда целился. В следующий раз попаду не в стенку, а в того, кто будет устраивать панику. Согласно уставу, имею право применять любые меры для наведения порядка в боевой обстановке.
— Ну да, служи по уставу — завоюешь честь и славу, — осклабился младшой. — Мы что — спецназ, или, может, к нам щас Рэмбо прилетит в вертолете? До заставы рукой подать…
— Нет никаких гарантий, что ты туда вообще дойдешь. Может, она тоже захвачена. Мы вообще не знаем, что происходит.
— А что вы тогда права качаете? Чего в солдатиков играть? Будем тут сидеть и ждать, пока остальные явятся?
— Спокойно, зема, слушай старших. — Расул угрожающе придвинулся к паникеру.
Что нужно делать, Давыдов, конечно, не знал. Вернее, он гипотетически был готов к подобной ситуации, но практически… Практически — это совсем другое дело. На всякий случай следовало бойцов растормошить и озадачить. Занятые полезным делом люди труднее поддаются панике, а она, похоже, уже назрела. И пресекать ее надо в зародыше, любым способом, даже самым жестоким, об этом Давыдов знал по рассказам прошедшего всю войну деда.
Для начала включили телевизор. Шла программа «Время»; никаких признаков глобальной войны с обменом ракетно-ядерными ударами. С окрестных зон, как выяснили, настроив приемник на местную радиостанцию, никто не убегал. Это радовало — значит, события на посту носят локальный характер. Следовало оценить обстановку и связаться с батальоном. И заставить всех много пить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34