Провожающий люд в пьяном угаре обрушился на него с кулаками – стучали по бортам, по стеклам. Но машину это не остановило, она перла как танк...
Путь к отступлению был отрезан. Вадим понял, что оказался в западне. Он уже призван на действительную военную службу, и его бегство будет расценено как дезертирство. В расстроенных чувствах он занял свободное место. Но недолго ему пришлось слушать пьяный треп распоясавшихся призывников. Внушительного вида прапорщик быстро привел их в чувство. Ему даже орать на них не пришлось. Достаточно было пригрозить, что отправит их служить на Курильские острова...
Часа через три автобус благополучно припарковался к воротам областного сборного пункта. К этому времени народ уже протрезвел. Призывники молча выходили из автобуса – с вещами. Больше они сюда не вернутся. Впереди всех ждала новая и пугающая своей непредсказуемостью жизнь. И Вадим должен был окунуться в нее вместе со всеми. Пути назад больше нет... За что боролся, на то и напоролся...
Если верить слухам, то на сборном пункте можно было зависнуть дня на три-четыре, если не на целую неделю. Возможно, он еще найдет выход из создавшейся ситуации. В крайнем случае на медкомиссии «закосит». Хоть под психа, хоть под «голубого», лишь бы только вырваться отсюда... А можно просто перепрыгнуть с вещами через забор и задать деру. Его, конечно, будут искать. Скорее всего найдут. Но кто посмеет привлечь к уголовной ответственности сына самого Алтынова...
Прапорщик построил команду и организованной толпой провел ее через ворота контрольно-пропускного пункта.
– Стой! Напра-во!
Почти половина призывников повернулась налево, но меланхоличного вида капитана это нисколько не смутило. Он скучающе смотрел на толпу и лениво грыз семечки.
– Товарищи призывники... Вы прибыли на сборный пункт... С этого момента для вас начинается служба в Вооруженных силах... На территории сборного пункта действует порядок, установленный Уставом Вооруженных сил. Вы обязаны...
Далее шел длинный перечень обязанностей, который в основном состоял из банальных, но утвержденных законом «нельзя»... Нельзя, нельзя... Вадим не хотел к этому привыкать. Но, похоже, деваться было некуда. Он уже не верил, что у него появится возможность вырваться из этой западни.
Сопровождающий команду прапорщик облегченно вздохнул, когда офицер закончил инструктаж, и расписался в обходном листе.
– Налево! Шагом марш!
Вадим уже знал примерный перечень этапов, которые предстояло пройти, прежде чем попасть в команду к «покупателям» из войск. Осмотр личных вещей, медкомиссия, долгое ожидание в «отстойнике», ночь в казарме, возможно, вторая, третья...
Но до «таможни» нужно было еще дойти... На плацу перед спальным корпусом стоял автобус, возле которого выстроились призывники. Перед строем – два офицера, один в обычной форме, другой в камуфляже, как у Корбута. Два солдата в таком же камуфляже с важным видом переминались с ноги на ногу как застоявшиеся мерины. Голубые береты, тельняшки...
Офицер в обычной форме заметил толпу, бредущую на «таможню», и спешным шагом направился к ней. Остановил подобие строя. Обратился к прапорщику.
– Спортсмены есть?
– Да надо посмотреть. А что?
– Человечка нужно. Некомплект пополнить.
– Так я еще документы не сдал.
– За это не волнуйся... Так есть спортсмены?
– Да какие там спортсмены. Доходяги одни. Одна команда в автобат, другая – в связисты, мать их... Хотя...
Прапорщик выхватил взглядом Вадима, полез в чемодан за документами. Достал личное дело, отдал офицеру.
– Вроде ничего пацан. Только служить не хочет...
– Не хочет – заставим...
Офицер даже не глянул на Вадима. Зато пробежал глазами его личное дело.
– В институте учился, хорошо... Первый юношеский по гимнастике, КМС по лыжам... Так, медкарта... Годен без ограничений...
– Но ему еще здесь медкомиссию пройти надо. А то завернут потом...
– Не завернут... А за некомплект нас в хвост и в гриву. Это ж десантура, они такой вой поднимут... А поезд через два часа... Зуев!
– Чего? – отозвался Вадим.
– Ни «чего», а «я». Выйти из строя!
Он пожал плечами и плетущейся походкой подошел к офицеру. Вместе с ним направился к автобусу.
Десантник с четырьмя звездочками на каждом погоне придирчиво глянул на него. Вопросительно посмотрел на офицера со сборного пункта.
– Этот должен подойти! – бодро выдал тот. – Рост метр восемьдесят, здоров, кандидат в мастера спорта по лыжам и спортивной гимнастике...
– По гимнастике первый разряд, – уточнил Вадим.
– Ничего, мы из тебя мастера сделаем... Служить хочешь?
– Нет.
– Значит, психически здоров, – сделал вывод офицер-десантник.
– Гы-гы! – развеселился солдат за его спиной.
Среднего роста, кряжистый, широкоформатная морда – в форточку не пролезет. Глазки маленькие, выпуклые, как у рака.
– Стыкин! – не оборачиваясь, одернул его командир.
– Это он молодость вспомнил, товарищ капитан... – пояснил второй солдат.
Он сказал это с таким видом, как будто офицер был его лучшим другом. Вроде как и огонь и воду плечом к плечу с ним прошел.
– Оба будете молодость вспоминать, – усмехнулся капитан. – На марш-броске. Ты, Коляда, побежишь первым...
Он явно не разделял точку зрения своего подчиненного. Не были они друзьями. А кто в этом сомневается, того на марш-бросок, да еще в противогазе...
Коляда молча проглотил пилюлю, но посмотрел на Вадима так, как будто мысленно послал ему черную метку. И взгляд Стыкина ничего хорошего не предвещал. А ведь они «деды». Те самые дикие и свирепые злыдни, которыми мамы пугают своих сыновей чуть ли не с детского сада.
– А можно я пойду? – спросил Вадим.
– Куда? – удивленно посмотрел на него капитан.
– Ну, к своим... – махнул он рукой в сторону, где скрылась его команда.
– Теперь мы для тебя свои. Становись в строй!
Вадим и без того понял, что уже не волен распоряжаться собой. А тут еще и приказной тон...
Офицер со сборного пункта от руки вписал его в список убывающей команды, передал все документы капитану. А Стыкин передал ему коробку с сухим пайком. Вернее, многозначительно посмотрел на парня с такой коробкой, а тот сразу понял, что ему нужно делать – без всякого восторга, даже с извиняющейся улыбкой передал ее Вадиму. Над строем будто тяжелым маревом колыхалась мрачная аура. Похоже, все, кто в нем находился, остро осознавали свою бесправную сущность. Целых два года армейской кабалы, только от одной этой мысли хотелось выть...
2
Иван Александрович вошел в дом на правах хозяина. Вадима нет, ушел к родителям и, судя по всему, возвращаться не намерен. Что ж, его дело... Зачем ей Вадим, когда у нее есть такой мужчина, как Алтынов. Человек-легенда, олигарх с несметным состоянием. Он обязательно на ней женится...
– А я тебя ждала, любимый! – умиленно проворковала Олимпия. – Ты, наверное, голоден. Я приготовила замечательный пирог с осетриной. Фирменный рецепт. Пальчики оближешь...
Она и сама готова была пальчики ему облизать, лишь бы он только выполнил свое обещание. До нервных колик ей хотелось стать женой великого Алтынова.
– Спасибо, я сыт...
Увы, но Иван Александрович был не в духе. И причина не в проблемах, которые нет-нет да и возникали в его финансово-промышленной империи. Обычно он скрывал свое плохое настроение. Но это было до того, как Вадим не застукал их вдвоем. С тех пор Ивана Александровича как подменили... Радоваться надо, что Вадим узнал правду – ведь объясняться с ним не пришлось. Алтынов же злится – и на нее, и на себя.
– Тогда массаж... Мне кажется, тебе нужно расслабиться...
– У массажиста я уже был, – поморщился Иван Александрович.
– Разве твой массажист сравнится со мной? – сделала удивленные глаза Олимпия.
Но Алтынов даже не пытался ответить на ее вопрос. Он думал о другом.
– Скажи, тебе хорошо жилось с этим... с Толиком, кажется... Фамилию не помню... Да и зачем ее помнить. Насколько я знаю, он тебе свою фамилию не предлагал...
– Да я за него бы и не пошла... А к чему этот разговор? – насторожилась Олимпия.
– К тому, что ты замуж за моего сына вышла. За моего сына! Замуж!.. Скажи, тебе с Вадимом было лучше, чем с этим Толиком?
– Несравнимо лучше...
– Так какого ж ты черта со мной спуталась? Чего тебе с Вадимом не хватало?..
– Но ведь сердцу не прикажешь...
– Какое, к дьяволу, сердце?.. Ты деньги мои любишь, а не меня...
– Иван, ты не можешь так говорить! – гневно возмутилась Олимпия.
– Может, хватит комедию ломать? – саркастически усмехнулся Алтынов.
Он видел ее насквозь. Она сжалась в комок под его проницательным взглядом.
– У меня было четыре жены. И со всеми я расстался. Почему? Да потому что все одинаковы. Всем нужны были мои деньги. И все фальшивили, точно так же, как это делаешь ты... А я не слепой, моя красивая. Я все вижу, все понимаю. И тебя на раз-два раскусил. Но пока была страсть, я закрывал глаза на все. В том числе и на своего собственного сына... Из-за тебя я стал сволочью, ты хоть это понимаешь?.. Ну чем тебе Вадим был плох? Он умный, целеустремленный парень. Со временем из него бы вырос большой человек. Ну, или я бы помог ему вырасти, неважно... Он уже сейчас кое-что собой представляет, а в будущем он мог бы занять мое место. Да, я мог бы сделать его своим наследником...
– А как же твой младший сын? – выпалила Олимпия. – Ты же говорил, что он – твой наследник!
– А чего ты так разволновалась? – подловил ее на неосторожном слове Алтынов. – Думала, что Вадиму ничего не светит, поэтому на меня перекинулась?.. Хитрая ты девка и коварная... Мне такая не нужна... Извини, но больше со мной встреч не ищи...
– Иван!..
– Иван Александрович, и прошу обращаться ко мне на «вы»...
– Вы меня выгоняете? – Олимпия в ужасе схватилась за голову.
– Зачем? Ты живешь в своей квартире... Пока что в своей... Я понимаю, ты хочешь, чтобы у тебя все было. Но со своей стороны ничем тебе помочь не могу. Так что если ты хочешь остаться при своем, у тебя есть только одна для этого возможность...
– Какая?
Алтынов бросал ей соломинку, и она готова была хвататься за нее, чтобы остаться на плаву.
3
Вадиму снился кошмарный сон. В непроглядной тьме он бежал по кладбищу, а за ним гнались зловонные, истекающие гноем покойники с красными угольками вместо глаз. Вот-вот его настигнут...
– Рота, подъем!..
Он должен был благодарить дневального за то, что своим криком тот вырвал его из кошмара. Но Вадим даже мысленно не сказал ему «спасибо». Так не хотелось вскакивать с койки из-под плохонького, но такого теплого одеяла. Сейчас он влезет в камуфляж, впрыгнет в сапоги и бегом на мороз... Нет уж, лучше бы его сожрали восставшие из ада монстры.
Но мерзопакостные покойнички остались во сне. А за Вадимом теперь гнался сержант. Вернее, подгонял его вместе с остальными. А бежать долго – километров пять. По морозу да в быстром темпе. Десантник должен уметь много и быстро бегать. Он вообще много чего должен уметь, и легче сдохнуть, чем всему этому научиться...
Впрочем, Вадиму грех было жаловаться. Физически он был развит хорошо, и на длинных дистанциях не умирал, как некоторые. И голова не деревянная – выдержки из устава запоминал достаточно легко. И по огневой подготовке делал успехи... Только вот строевая подготовка давалась ему с трудом. Может быть, потому что не понимал, зачем она вообще нужна. Насколько он знал, на поле боя строевым шагом не ходят... А ведь их готовили для войны. Для возможной войны. В Чечне пока что все спокойно, но в любой момент мог грянуть гром. А отцы-командиры не хотели вести в бой пушечное мясо, потому и зверствовали на занятиях по тактической подготовке...
Второй месяц он уже в армии. Тяжело в учении, но все это цветочки, ягодки впереди, в строевой роте. Присяга уже не за горами, а после нее последует распределение – тогда прощай, «карантин», с его уставным порядком, и здравствуйте, «дедушки», с их дебильными заморочками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Путь к отступлению был отрезан. Вадим понял, что оказался в западне. Он уже призван на действительную военную службу, и его бегство будет расценено как дезертирство. В расстроенных чувствах он занял свободное место. Но недолго ему пришлось слушать пьяный треп распоясавшихся призывников. Внушительного вида прапорщик быстро привел их в чувство. Ему даже орать на них не пришлось. Достаточно было пригрозить, что отправит их служить на Курильские острова...
Часа через три автобус благополучно припарковался к воротам областного сборного пункта. К этому времени народ уже протрезвел. Призывники молча выходили из автобуса – с вещами. Больше они сюда не вернутся. Впереди всех ждала новая и пугающая своей непредсказуемостью жизнь. И Вадим должен был окунуться в нее вместе со всеми. Пути назад больше нет... За что боролся, на то и напоролся...
Если верить слухам, то на сборном пункте можно было зависнуть дня на три-четыре, если не на целую неделю. Возможно, он еще найдет выход из создавшейся ситуации. В крайнем случае на медкомиссии «закосит». Хоть под психа, хоть под «голубого», лишь бы только вырваться отсюда... А можно просто перепрыгнуть с вещами через забор и задать деру. Его, конечно, будут искать. Скорее всего найдут. Но кто посмеет привлечь к уголовной ответственности сына самого Алтынова...
Прапорщик построил команду и организованной толпой провел ее через ворота контрольно-пропускного пункта.
– Стой! Напра-во!
Почти половина призывников повернулась налево, но меланхоличного вида капитана это нисколько не смутило. Он скучающе смотрел на толпу и лениво грыз семечки.
– Товарищи призывники... Вы прибыли на сборный пункт... С этого момента для вас начинается служба в Вооруженных силах... На территории сборного пункта действует порядок, установленный Уставом Вооруженных сил. Вы обязаны...
Далее шел длинный перечень обязанностей, который в основном состоял из банальных, но утвержденных законом «нельзя»... Нельзя, нельзя... Вадим не хотел к этому привыкать. Но, похоже, деваться было некуда. Он уже не верил, что у него появится возможность вырваться из этой западни.
Сопровождающий команду прапорщик облегченно вздохнул, когда офицер закончил инструктаж, и расписался в обходном листе.
– Налево! Шагом марш!
Вадим уже знал примерный перечень этапов, которые предстояло пройти, прежде чем попасть в команду к «покупателям» из войск. Осмотр личных вещей, медкомиссия, долгое ожидание в «отстойнике», ночь в казарме, возможно, вторая, третья...
Но до «таможни» нужно было еще дойти... На плацу перед спальным корпусом стоял автобус, возле которого выстроились призывники. Перед строем – два офицера, один в обычной форме, другой в камуфляже, как у Корбута. Два солдата в таком же камуфляже с важным видом переминались с ноги на ногу как застоявшиеся мерины. Голубые береты, тельняшки...
Офицер в обычной форме заметил толпу, бредущую на «таможню», и спешным шагом направился к ней. Остановил подобие строя. Обратился к прапорщику.
– Спортсмены есть?
– Да надо посмотреть. А что?
– Человечка нужно. Некомплект пополнить.
– Так я еще документы не сдал.
– За это не волнуйся... Так есть спортсмены?
– Да какие там спортсмены. Доходяги одни. Одна команда в автобат, другая – в связисты, мать их... Хотя...
Прапорщик выхватил взглядом Вадима, полез в чемодан за документами. Достал личное дело, отдал офицеру.
– Вроде ничего пацан. Только служить не хочет...
– Не хочет – заставим...
Офицер даже не глянул на Вадима. Зато пробежал глазами его личное дело.
– В институте учился, хорошо... Первый юношеский по гимнастике, КМС по лыжам... Так, медкарта... Годен без ограничений...
– Но ему еще здесь медкомиссию пройти надо. А то завернут потом...
– Не завернут... А за некомплект нас в хвост и в гриву. Это ж десантура, они такой вой поднимут... А поезд через два часа... Зуев!
– Чего? – отозвался Вадим.
– Ни «чего», а «я». Выйти из строя!
Он пожал плечами и плетущейся походкой подошел к офицеру. Вместе с ним направился к автобусу.
Десантник с четырьмя звездочками на каждом погоне придирчиво глянул на него. Вопросительно посмотрел на офицера со сборного пункта.
– Этот должен подойти! – бодро выдал тот. – Рост метр восемьдесят, здоров, кандидат в мастера спорта по лыжам и спортивной гимнастике...
– По гимнастике первый разряд, – уточнил Вадим.
– Ничего, мы из тебя мастера сделаем... Служить хочешь?
– Нет.
– Значит, психически здоров, – сделал вывод офицер-десантник.
– Гы-гы! – развеселился солдат за его спиной.
Среднего роста, кряжистый, широкоформатная морда – в форточку не пролезет. Глазки маленькие, выпуклые, как у рака.
– Стыкин! – не оборачиваясь, одернул его командир.
– Это он молодость вспомнил, товарищ капитан... – пояснил второй солдат.
Он сказал это с таким видом, как будто офицер был его лучшим другом. Вроде как и огонь и воду плечом к плечу с ним прошел.
– Оба будете молодость вспоминать, – усмехнулся капитан. – На марш-броске. Ты, Коляда, побежишь первым...
Он явно не разделял точку зрения своего подчиненного. Не были они друзьями. А кто в этом сомневается, того на марш-бросок, да еще в противогазе...
Коляда молча проглотил пилюлю, но посмотрел на Вадима так, как будто мысленно послал ему черную метку. И взгляд Стыкина ничего хорошего не предвещал. А ведь они «деды». Те самые дикие и свирепые злыдни, которыми мамы пугают своих сыновей чуть ли не с детского сада.
– А можно я пойду? – спросил Вадим.
– Куда? – удивленно посмотрел на него капитан.
– Ну, к своим... – махнул он рукой в сторону, где скрылась его команда.
– Теперь мы для тебя свои. Становись в строй!
Вадим и без того понял, что уже не волен распоряжаться собой. А тут еще и приказной тон...
Офицер со сборного пункта от руки вписал его в список убывающей команды, передал все документы капитану. А Стыкин передал ему коробку с сухим пайком. Вернее, многозначительно посмотрел на парня с такой коробкой, а тот сразу понял, что ему нужно делать – без всякого восторга, даже с извиняющейся улыбкой передал ее Вадиму. Над строем будто тяжелым маревом колыхалась мрачная аура. Похоже, все, кто в нем находился, остро осознавали свою бесправную сущность. Целых два года армейской кабалы, только от одной этой мысли хотелось выть...
2
Иван Александрович вошел в дом на правах хозяина. Вадима нет, ушел к родителям и, судя по всему, возвращаться не намерен. Что ж, его дело... Зачем ей Вадим, когда у нее есть такой мужчина, как Алтынов. Человек-легенда, олигарх с несметным состоянием. Он обязательно на ней женится...
– А я тебя ждала, любимый! – умиленно проворковала Олимпия. – Ты, наверное, голоден. Я приготовила замечательный пирог с осетриной. Фирменный рецепт. Пальчики оближешь...
Она и сама готова была пальчики ему облизать, лишь бы он только выполнил свое обещание. До нервных колик ей хотелось стать женой великого Алтынова.
– Спасибо, я сыт...
Увы, но Иван Александрович был не в духе. И причина не в проблемах, которые нет-нет да и возникали в его финансово-промышленной империи. Обычно он скрывал свое плохое настроение. Но это было до того, как Вадим не застукал их вдвоем. С тех пор Ивана Александровича как подменили... Радоваться надо, что Вадим узнал правду – ведь объясняться с ним не пришлось. Алтынов же злится – и на нее, и на себя.
– Тогда массаж... Мне кажется, тебе нужно расслабиться...
– У массажиста я уже был, – поморщился Иван Александрович.
– Разве твой массажист сравнится со мной? – сделала удивленные глаза Олимпия.
Но Алтынов даже не пытался ответить на ее вопрос. Он думал о другом.
– Скажи, тебе хорошо жилось с этим... с Толиком, кажется... Фамилию не помню... Да и зачем ее помнить. Насколько я знаю, он тебе свою фамилию не предлагал...
– Да я за него бы и не пошла... А к чему этот разговор? – насторожилась Олимпия.
– К тому, что ты замуж за моего сына вышла. За моего сына! Замуж!.. Скажи, тебе с Вадимом было лучше, чем с этим Толиком?
– Несравнимо лучше...
– Так какого ж ты черта со мной спуталась? Чего тебе с Вадимом не хватало?..
– Но ведь сердцу не прикажешь...
– Какое, к дьяволу, сердце?.. Ты деньги мои любишь, а не меня...
– Иван, ты не можешь так говорить! – гневно возмутилась Олимпия.
– Может, хватит комедию ломать? – саркастически усмехнулся Алтынов.
Он видел ее насквозь. Она сжалась в комок под его проницательным взглядом.
– У меня было четыре жены. И со всеми я расстался. Почему? Да потому что все одинаковы. Всем нужны были мои деньги. И все фальшивили, точно так же, как это делаешь ты... А я не слепой, моя красивая. Я все вижу, все понимаю. И тебя на раз-два раскусил. Но пока была страсть, я закрывал глаза на все. В том числе и на своего собственного сына... Из-за тебя я стал сволочью, ты хоть это понимаешь?.. Ну чем тебе Вадим был плох? Он умный, целеустремленный парень. Со временем из него бы вырос большой человек. Ну, или я бы помог ему вырасти, неважно... Он уже сейчас кое-что собой представляет, а в будущем он мог бы занять мое место. Да, я мог бы сделать его своим наследником...
– А как же твой младший сын? – выпалила Олимпия. – Ты же говорил, что он – твой наследник!
– А чего ты так разволновалась? – подловил ее на неосторожном слове Алтынов. – Думала, что Вадиму ничего не светит, поэтому на меня перекинулась?.. Хитрая ты девка и коварная... Мне такая не нужна... Извини, но больше со мной встреч не ищи...
– Иван!..
– Иван Александрович, и прошу обращаться ко мне на «вы»...
– Вы меня выгоняете? – Олимпия в ужасе схватилась за голову.
– Зачем? Ты живешь в своей квартире... Пока что в своей... Я понимаю, ты хочешь, чтобы у тебя все было. Но со своей стороны ничем тебе помочь не могу. Так что если ты хочешь остаться при своем, у тебя есть только одна для этого возможность...
– Какая?
Алтынов бросал ей соломинку, и она готова была хвататься за нее, чтобы остаться на плаву.
3
Вадиму снился кошмарный сон. В непроглядной тьме он бежал по кладбищу, а за ним гнались зловонные, истекающие гноем покойники с красными угольками вместо глаз. Вот-вот его настигнут...
– Рота, подъем!..
Он должен был благодарить дневального за то, что своим криком тот вырвал его из кошмара. Но Вадим даже мысленно не сказал ему «спасибо». Так не хотелось вскакивать с койки из-под плохонького, но такого теплого одеяла. Сейчас он влезет в камуфляж, впрыгнет в сапоги и бегом на мороз... Нет уж, лучше бы его сожрали восставшие из ада монстры.
Но мерзопакостные покойнички остались во сне. А за Вадимом теперь гнался сержант. Вернее, подгонял его вместе с остальными. А бежать долго – километров пять. По морозу да в быстром темпе. Десантник должен уметь много и быстро бегать. Он вообще много чего должен уметь, и легче сдохнуть, чем всему этому научиться...
Впрочем, Вадиму грех было жаловаться. Физически он был развит хорошо, и на длинных дистанциях не умирал, как некоторые. И голова не деревянная – выдержки из устава запоминал достаточно легко. И по огневой подготовке делал успехи... Только вот строевая подготовка давалась ему с трудом. Может быть, потому что не понимал, зачем она вообще нужна. Насколько он знал, на поле боя строевым шагом не ходят... А ведь их готовили для войны. Для возможной войны. В Чечне пока что все спокойно, но в любой момент мог грянуть гром. А отцы-командиры не хотели вести в бой пушечное мясо, потому и зверствовали на занятиях по тактической подготовке...
Второй месяц он уже в армии. Тяжело в учении, но все это цветочки, ягодки впереди, в строевой роте. Присяга уже не за горами, а после нее последует распределение – тогда прощай, «карантин», с его уставным порядком, и здравствуйте, «дедушки», с их дебильными заморочками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48