– Она хочет тебя украсть...
– Я знаю, – безмятежно улыбнулся Алтынов. – Но у нее ничего не выйдет...
– Ты в этом уверен?
– Да... У нее был любовник. И не один. И это после меня. Она, в общем-то, имела право, но тем не менее. Есть вещи, которые не прощаются...
Олимпия счастливо просияла. Как будто сто пудов с плеч скинула. Она хорошо знала, когда Алтынов говорит всерьез, когда водит за нос. Сейчас ему было не до шуток...
– У меня тоже сегодня мог появиться любовник, – весело сказала она.
– Я знаю... – улыбнулся он. – Денис мне звонил...
Кто бы сомневался... Олимпия и не строила никаких иллюзий относительно своей свободы. Она знала, что каждый ее шаг под контролем...
– Это какое-то безобразие! – с высокой волны эмоций изобразила она возмущение. – Им открываешь душу, а они лезут в трусы... А ведь знал, паразит, что ко мне можешь лезть только ты...
– Денис с ним разобрался... А с тобой разберусь я...
– Но я-то в чем виновата?
– В том, что ты дьявольски заводная штучка...
Алтынов крепко прижал ее к себе и жарко задышал в ухо:
– Пошли, я покажу тебе, как правильно лезть к девочке в трусы...
Ей вовсе этого не хотелось. Но пришлось изобразить желание.
– Мы можем сделать это прямо здесь...
Она готова была отдаться прямо в холле, на виду у прислуги. Но будет лучше, если это произойдет в спальне... Алтынов думал примерно в том же ключе. Поэтому поволок ее на второй этаж. Правда, до спальни так и не довел. Затащил в зимний сад и прислонил к пальме. Спасибо, что на кактус не уложил...
3
Не сказать, что Алтынов превзошел себя. Но неважно, как показал себя мужчина в постели, куда важней, как оценила его действия женщина. Олимпия впала в прострацию от показного восторга. Она умела убедить Ивана Александровича в том, что лучшего мужчины, чем он, нет и быть не может...
Наверняка и Марина пыталась убеждать его в этом. Но вряд ли он ей верит. Во всяком случае сейчас точно не верит. Ведь у нее были любовники. А у мужчин своя логика. Если жена спит с другим, значит, ей мало мужа. Марина – бывшая жена, но в данном случае ей мало воспоминаний о бурных совместных ночах. Значит, ей мало самого Алтынова. Значит, она его уже не любит... Зато с Олимпией все в порядке. Она ушла к нему от молодого и энергичного во всех отношениях мужа и сейчас даже не думает о других мужчинах. Случай с Аликом тому подтверждение...
И все же Марина по-прежнему опасна. Может, Алтынов и не простил ее, но женская интуиция подсказывала, что он все равно неровно к ней дышит. Как бы не переметнулся на другую сторону...
– О чем ты думаешь? – спросил Иван Александрович.
Они голышом лежали на водяном матрасе, внутри которого плавали искусственные золотые рыбки. Хоть они и неживые, но казалось, что любая из них в состоянии выполнить одно желание. Но не поймать их. Да и желаний у Олимпии было столько, что этих рыбок явно не хватит, чтобы их выполнить.
– О том, что могу стать русалкой... – задумчиво изрекла она.
– Что за блажь?
– Если ты меня вдруг бросишь, я обязательно стану русалкой. Это нетрудно. Река у нас глубокая, мост высокий. Спрыгну с моста – и поминай как звали... А ты будешь лежать на этом матрасе со своей Мариной, смотреть на этих рыбок...
– При чем здесь Марина?
– Ну, не Марина... Мало ли кто... Только не думай, покоя от меня не ждите. Я буду приплывать к вам. Русалкой буду плавать под вами...
– Я не собираюсь тебя бросать... И плавать ты должна только подо мной. Можешь русалкой, можешь ласточкой, можешь черт знает чем. Лишь бы подо мной...
– Черт знает чем? Это интересно. Надо попробовать... Но не сейчас. Я так устала. Ты настоящий зверюга...
На самом деле устал Алтынов. И никакой он не зверюга. Но мужики не только падки на лесть, они еще и верят в нее. И Алтынов верит... Пусть верит во что угодно, лишь бы только замуж взял. И желательно без условностей новомодного брачного контракта. Хотя это вряд ли...
– До ночи еще время есть, отдохнешь, – снисходительно улыбнулся он.
Похоже, он уже собрался идти в душ. Сейчас взбодрится, смоет усталость и снова займется своими делами. А Олимпия хотела, чтобы он занимался только своей женой, неважно, что гражданской. Она должна была удержать его на любовном ложе. Для этого нужно было продолжить разговор.
– Сегодня Анжелу видела, – первое, что пришло на ум, сказала Лима.
– Какую еще Анжелу?
– Ну я тебе рассказывала. Вадим твой с нею гулял, ну, еще до меня...
– Да, что-то слышал...
– Она еще ребенка от него родила...
– Да, ты говорила, что она беременна... – вспомнил Алтынов.
– Так сколько времени уже прошло... Ребенку год уже...
– Ты уверена, что ребенок от Вадима?
– Ну, да... Да и она сама подтвердила... Но дело не в ребенке. Дело в ее муже... Муж у нее военный, офицер... Ему в Чечне обе ноги оторвало...
– А чему ты радуешься? – Алтынов с упреком посмотрел на Олимпию. Как ушат ледяной воды на нее вылил.
– Я?! Радуюсь?! – оторопело спросила Олимпия, вытягиваясь в лице. – Совсем не радуюсь... Просто у меня настроение хорошее... Было...
– Извини, если я ошибся... Так что там с мужем?
– Ну говорю же, обе ноги потерял...
– И что?
– Так Анжела с ним осталась!
– А что тут удивительного? Он же муж...
– Муж, но без ног... Ноги же не вырастут... Я ей говорю, зачем он тебе? А она – муж без меня пропадет... А сама она не пропадет... Она же еще молодая, ей жизнь устраивать надо... Ну не дура?
– Кто дура? – как-то странно покосился на Олимпию Алтынов.
– Ну, Анжела... – дрогнувшим голосом уточнила подруга Ивана Александровича.
И сама почувствовала себя дурой. Нашла о чем говорить, да еще в осуждающе-насмешливом тоне. Ведь Алтынов мужчина, а мужская солидарность многое значит.
– И муж у нее дурак, да? Умные дома на печи лежат, а дураки в Чечне воюют. Кровь за нас проливают...
– Ну ты же сам говорил, что это глупая война...
Олимпии очень не нравился тот оборот, который принял разговор. Но ведь она сама во всем виновата. А Иван Александрович уже так завелся, что не остановишь.
– Глупая, но солдаты в этом не виноваты. Они приказ выполняют, они кровь проливают... И они вовсе не дураки... Дураки там, в Кремле... Значит, у Анжелы муж без ног. Долг свой родине отдал, ноги в Чечне потерял... И Анжела его не бросила. И бросать не собирается... Да ей памятник при жизни поставить надо, а ты ее дурой назвала...
Олимпия была близка к истерике.
– Дорогой, ты не понял! Анжела Вадима любит...
– А ты бы меня бросила, если бы я без ног вдруг остался? – перебивая, хлестко спросил Алтынов.
– Да выслушай ты меня! Вадим ее к себе зовет. Они могли быть вместе, но тут такое... Она могла бы уйти к Вадиму, а она с калекой носится...
– Носится... А ты бы со мной носилась, если бы я без ног остался?
– Конечно бы, да!
Олимпия надеялась, что ее ответ прозвучал достаточно убедительно. Ведь она не кривила душой. Она бы действительно не бросила его, стань он калекой. Какая ей разница, с ногами он или нет, лишь бы закрома не опустели... Но Алтынов как будто читал ее мысли.
– А если бы я обанкротился, да без ног?..
– Ну что ты такое говоришь! – фальшиво ужаснулась она. – Накаркаешь еще!..
– Ты так и не ответила!
– Ну, конечно бы, не бросила... Хотя...
Олимпия бы не была Олимпией, если бы даже в сложном для себя положении не нашла удачный момент.
– Что «хотя»?
– Между прочим, мы с тобой не муж и жена, чтобы ты требовал от меня верности...
– А мы поженимся...
– Как скоро?
– А как только я стану нищим...
– Ну у тебя и шуточки! – надулась она.
– Это не шуточки, – горько усмехнулся Алтынов. – Проблемы у меня... Большие проблемы... Как бы у разбитого корыта не остаться...
– Ты это серьезно? – вскинулась Олимпия.
– Очень...
– Что-то стряслось?
– Говорю же, проблемы...
– Я могу чем-то помочь?.. Да, конечно, я должна помочь... Но я ничего не умею. Я могу только любить тебя... И ты должен знать, что у тебя надежный тыл. Если с тобой вдруг что случится, я никогда не оставлю тебя!
Это были всего лишь слова. Театрализованное представление в стиле «я твоя навеки»... Алтынов сильный человек, и если на него в самом деле навалились проблемы, он все равно прорвется. А если нет... Если не прорвется, сам будет во всем виноват. Нищим он Олимпии не нужен... Но ему об этом лучше не знать. И пусть не допытывается, пусть не тянет из нее душу – она твердо будет стоять на том, что он нужен ей в любом виде. Тем более что она улавливала фальшь в его словах. Врет он, будто у него проблемы. Нарочно врет, чтобы сбить ее с толку и вывести на чистую воду... Но ведь она не дура, и никогда ею не была...
Глава пятнадцатая
1
Максим сидел на полу, прислонившись к дивану. Газетка расстелена, на ней бутылка водки, плавленый сырок, половина огурца. И всего один стакан.
Анжела гневно свела брови к переносице.
– И где ты это взял?
– Сосед заходил, – опустив глаза, буркнул Максим.
– Угостил?
– Я что, попрошайка? Еще пока до этого не опустился...
– А я не знаю, до чего ты опустился. Но то, что ты опускаешься, это факт... Сопьешься ведь. А кому алкаш нужен? Лично мне – нет!
– А такой я тебе нужен? – горько усмехнулся Максим.
– Если б не был нужен, давно бы бросила. Но я же с тобой...
Максим был героем. Командир спецназа, гроза боевиков. Два раза к Герою России представляли, но оба раза штабные придирались к запятым в наградных листах, спускали представления на тормозах... На войне Максим был героем. А остался без ног – скис, расклеился, к бутылке потянулся. Не получился из него Мересьев, не складывалась повесть о настоящем человеке... Но Анжела надеялась, что это временно. Чуть больше полугода прошло с тех пор, как он стал калекой. Новые ноги, конечно, не отрастут, но душевные раны зарубцуются. Он снова почувствует вкус к жизни, и тогда уж точно возьмется за ум. А жена ему поможет встать на ноги, для того она и осталась с ним.
А ведь могла уйти к Вадиму. Он больше не любит свою Олимпию. Как предрекала Анжела, так и случилось. Понял он, как заблуждался, понял, в ком заключено его настоящее счастье. Она же готова была ждать его всю жизнь. Потому что любила... И сейчас любит. Но, увы, на руках у нее Максим. И как ни уговаривал ее Вадим, она его не бросила... В общем-то, он ее и не уговаривал. Он же сам воевал, сам мог остаться калекой – кому, как не ему, пожалеть Максима вместе с ней... Он не уговаривал Анжелу, не умолял. Но терять ее не хотел. Она видела, как он переживает, если не сказать, страдает. Видела, что жалеет о своей глупости... И она жалела, что не бросила Максима. Жалела, но не бросала...
– А не надо цацкаться со мной... Я же знаю, ты Вадима любишь...
– При чем здесь Вадим?
– Да при том, что он тебя хочет... Думаешь, я не знаю, чем вы там в госпитале с ним занимались?
– Заткнись! – вспылила Анжела.
Но тут же остыла. Чего на правду-то злиться... Да, было у них с Вадимом в госпитале, это было, и не раз. Она не хотела изменять Максиму. Но не могла отказать Вадиму, потому что очень-очень его хотела. Потому что очень-очень любила его...
– Весь госпиталь знал, что ты... – начал было Максим, но запнулся.
– Ну продолжай, чего замолчал!
– Все знали, что ты... Как шлюха... С этим...
Анжела просто зашла к Вадиму – она же имела право его проведать, как старая подруга. Сосед по палате куда-то вдруг делся. Вадим стал рассказывать, как любит ее. Рассказывал, рассказывал и... В общем, рассказал. Уже точку собирался ставить, когда в палату сестра вдруг вошла. Она-то и растрезвонила...
– Почему как?.. Это я с другими правильная. А с Вадимом – да, шлюха...
– Ну так и катись к нему! Он здоровый, у него все на месте...
– Да нет, он не совсем здоров, – вызывающе усмехнулась Анжела. – У него полжелудка вырезали. И с легкими проблема после ранения... Может, мне в самом деле к нему уйти?
– У него папа богатый...
– Не знаю. В Чечне он как простой солдат воевал...
– Да знаю... Ладно, давай не будем об этом, – пошел на попятную Максим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
– Я знаю, – безмятежно улыбнулся Алтынов. – Но у нее ничего не выйдет...
– Ты в этом уверен?
– Да... У нее был любовник. И не один. И это после меня. Она, в общем-то, имела право, но тем не менее. Есть вещи, которые не прощаются...
Олимпия счастливо просияла. Как будто сто пудов с плеч скинула. Она хорошо знала, когда Алтынов говорит всерьез, когда водит за нос. Сейчас ему было не до шуток...
– У меня тоже сегодня мог появиться любовник, – весело сказала она.
– Я знаю... – улыбнулся он. – Денис мне звонил...
Кто бы сомневался... Олимпия и не строила никаких иллюзий относительно своей свободы. Она знала, что каждый ее шаг под контролем...
– Это какое-то безобразие! – с высокой волны эмоций изобразила она возмущение. – Им открываешь душу, а они лезут в трусы... А ведь знал, паразит, что ко мне можешь лезть только ты...
– Денис с ним разобрался... А с тобой разберусь я...
– Но я-то в чем виновата?
– В том, что ты дьявольски заводная штучка...
Алтынов крепко прижал ее к себе и жарко задышал в ухо:
– Пошли, я покажу тебе, как правильно лезть к девочке в трусы...
Ей вовсе этого не хотелось. Но пришлось изобразить желание.
– Мы можем сделать это прямо здесь...
Она готова была отдаться прямо в холле, на виду у прислуги. Но будет лучше, если это произойдет в спальне... Алтынов думал примерно в том же ключе. Поэтому поволок ее на второй этаж. Правда, до спальни так и не довел. Затащил в зимний сад и прислонил к пальме. Спасибо, что на кактус не уложил...
3
Не сказать, что Алтынов превзошел себя. Но неважно, как показал себя мужчина в постели, куда важней, как оценила его действия женщина. Олимпия впала в прострацию от показного восторга. Она умела убедить Ивана Александровича в том, что лучшего мужчины, чем он, нет и быть не может...
Наверняка и Марина пыталась убеждать его в этом. Но вряд ли он ей верит. Во всяком случае сейчас точно не верит. Ведь у нее были любовники. А у мужчин своя логика. Если жена спит с другим, значит, ей мало мужа. Марина – бывшая жена, но в данном случае ей мало воспоминаний о бурных совместных ночах. Значит, ей мало самого Алтынова. Значит, она его уже не любит... Зато с Олимпией все в порядке. Она ушла к нему от молодого и энергичного во всех отношениях мужа и сейчас даже не думает о других мужчинах. Случай с Аликом тому подтверждение...
И все же Марина по-прежнему опасна. Может, Алтынов и не простил ее, но женская интуиция подсказывала, что он все равно неровно к ней дышит. Как бы не переметнулся на другую сторону...
– О чем ты думаешь? – спросил Иван Александрович.
Они голышом лежали на водяном матрасе, внутри которого плавали искусственные золотые рыбки. Хоть они и неживые, но казалось, что любая из них в состоянии выполнить одно желание. Но не поймать их. Да и желаний у Олимпии было столько, что этих рыбок явно не хватит, чтобы их выполнить.
– О том, что могу стать русалкой... – задумчиво изрекла она.
– Что за блажь?
– Если ты меня вдруг бросишь, я обязательно стану русалкой. Это нетрудно. Река у нас глубокая, мост высокий. Спрыгну с моста – и поминай как звали... А ты будешь лежать на этом матрасе со своей Мариной, смотреть на этих рыбок...
– При чем здесь Марина?
– Ну, не Марина... Мало ли кто... Только не думай, покоя от меня не ждите. Я буду приплывать к вам. Русалкой буду плавать под вами...
– Я не собираюсь тебя бросать... И плавать ты должна только подо мной. Можешь русалкой, можешь ласточкой, можешь черт знает чем. Лишь бы подо мной...
– Черт знает чем? Это интересно. Надо попробовать... Но не сейчас. Я так устала. Ты настоящий зверюга...
На самом деле устал Алтынов. И никакой он не зверюга. Но мужики не только падки на лесть, они еще и верят в нее. И Алтынов верит... Пусть верит во что угодно, лишь бы только замуж взял. И желательно без условностей новомодного брачного контракта. Хотя это вряд ли...
– До ночи еще время есть, отдохнешь, – снисходительно улыбнулся он.
Похоже, он уже собрался идти в душ. Сейчас взбодрится, смоет усталость и снова займется своими делами. А Олимпия хотела, чтобы он занимался только своей женой, неважно, что гражданской. Она должна была удержать его на любовном ложе. Для этого нужно было продолжить разговор.
– Сегодня Анжелу видела, – первое, что пришло на ум, сказала Лима.
– Какую еще Анжелу?
– Ну я тебе рассказывала. Вадим твой с нею гулял, ну, еще до меня...
– Да, что-то слышал...
– Она еще ребенка от него родила...
– Да, ты говорила, что она беременна... – вспомнил Алтынов.
– Так сколько времени уже прошло... Ребенку год уже...
– Ты уверена, что ребенок от Вадима?
– Ну, да... Да и она сама подтвердила... Но дело не в ребенке. Дело в ее муже... Муж у нее военный, офицер... Ему в Чечне обе ноги оторвало...
– А чему ты радуешься? – Алтынов с упреком посмотрел на Олимпию. Как ушат ледяной воды на нее вылил.
– Я?! Радуюсь?! – оторопело спросила Олимпия, вытягиваясь в лице. – Совсем не радуюсь... Просто у меня настроение хорошее... Было...
– Извини, если я ошибся... Так что там с мужем?
– Ну говорю же, обе ноги потерял...
– И что?
– Так Анжела с ним осталась!
– А что тут удивительного? Он же муж...
– Муж, но без ног... Ноги же не вырастут... Я ей говорю, зачем он тебе? А она – муж без меня пропадет... А сама она не пропадет... Она же еще молодая, ей жизнь устраивать надо... Ну не дура?
– Кто дура? – как-то странно покосился на Олимпию Алтынов.
– Ну, Анжела... – дрогнувшим голосом уточнила подруга Ивана Александровича.
И сама почувствовала себя дурой. Нашла о чем говорить, да еще в осуждающе-насмешливом тоне. Ведь Алтынов мужчина, а мужская солидарность многое значит.
– И муж у нее дурак, да? Умные дома на печи лежат, а дураки в Чечне воюют. Кровь за нас проливают...
– Ну ты же сам говорил, что это глупая война...
Олимпии очень не нравился тот оборот, который принял разговор. Но ведь она сама во всем виновата. А Иван Александрович уже так завелся, что не остановишь.
– Глупая, но солдаты в этом не виноваты. Они приказ выполняют, они кровь проливают... И они вовсе не дураки... Дураки там, в Кремле... Значит, у Анжелы муж без ног. Долг свой родине отдал, ноги в Чечне потерял... И Анжела его не бросила. И бросать не собирается... Да ей памятник при жизни поставить надо, а ты ее дурой назвала...
Олимпия была близка к истерике.
– Дорогой, ты не понял! Анжела Вадима любит...
– А ты бы меня бросила, если бы я без ног вдруг остался? – перебивая, хлестко спросил Алтынов.
– Да выслушай ты меня! Вадим ее к себе зовет. Они могли быть вместе, но тут такое... Она могла бы уйти к Вадиму, а она с калекой носится...
– Носится... А ты бы со мной носилась, если бы я без ног остался?
– Конечно бы, да!
Олимпия надеялась, что ее ответ прозвучал достаточно убедительно. Ведь она не кривила душой. Она бы действительно не бросила его, стань он калекой. Какая ей разница, с ногами он или нет, лишь бы закрома не опустели... Но Алтынов как будто читал ее мысли.
– А если бы я обанкротился, да без ног?..
– Ну что ты такое говоришь! – фальшиво ужаснулась она. – Накаркаешь еще!..
– Ты так и не ответила!
– Ну, конечно бы, не бросила... Хотя...
Олимпия бы не была Олимпией, если бы даже в сложном для себя положении не нашла удачный момент.
– Что «хотя»?
– Между прочим, мы с тобой не муж и жена, чтобы ты требовал от меня верности...
– А мы поженимся...
– Как скоро?
– А как только я стану нищим...
– Ну у тебя и шуточки! – надулась она.
– Это не шуточки, – горько усмехнулся Алтынов. – Проблемы у меня... Большие проблемы... Как бы у разбитого корыта не остаться...
– Ты это серьезно? – вскинулась Олимпия.
– Очень...
– Что-то стряслось?
– Говорю же, проблемы...
– Я могу чем-то помочь?.. Да, конечно, я должна помочь... Но я ничего не умею. Я могу только любить тебя... И ты должен знать, что у тебя надежный тыл. Если с тобой вдруг что случится, я никогда не оставлю тебя!
Это были всего лишь слова. Театрализованное представление в стиле «я твоя навеки»... Алтынов сильный человек, и если на него в самом деле навалились проблемы, он все равно прорвется. А если нет... Если не прорвется, сам будет во всем виноват. Нищим он Олимпии не нужен... Но ему об этом лучше не знать. И пусть не допытывается, пусть не тянет из нее душу – она твердо будет стоять на том, что он нужен ей в любом виде. Тем более что она улавливала фальшь в его словах. Врет он, будто у него проблемы. Нарочно врет, чтобы сбить ее с толку и вывести на чистую воду... Но ведь она не дура, и никогда ею не была...
Глава пятнадцатая
1
Максим сидел на полу, прислонившись к дивану. Газетка расстелена, на ней бутылка водки, плавленый сырок, половина огурца. И всего один стакан.
Анжела гневно свела брови к переносице.
– И где ты это взял?
– Сосед заходил, – опустив глаза, буркнул Максим.
– Угостил?
– Я что, попрошайка? Еще пока до этого не опустился...
– А я не знаю, до чего ты опустился. Но то, что ты опускаешься, это факт... Сопьешься ведь. А кому алкаш нужен? Лично мне – нет!
– А такой я тебе нужен? – горько усмехнулся Максим.
– Если б не был нужен, давно бы бросила. Но я же с тобой...
Максим был героем. Командир спецназа, гроза боевиков. Два раза к Герою России представляли, но оба раза штабные придирались к запятым в наградных листах, спускали представления на тормозах... На войне Максим был героем. А остался без ног – скис, расклеился, к бутылке потянулся. Не получился из него Мересьев, не складывалась повесть о настоящем человеке... Но Анжела надеялась, что это временно. Чуть больше полугода прошло с тех пор, как он стал калекой. Новые ноги, конечно, не отрастут, но душевные раны зарубцуются. Он снова почувствует вкус к жизни, и тогда уж точно возьмется за ум. А жена ему поможет встать на ноги, для того она и осталась с ним.
А ведь могла уйти к Вадиму. Он больше не любит свою Олимпию. Как предрекала Анжела, так и случилось. Понял он, как заблуждался, понял, в ком заключено его настоящее счастье. Она же готова была ждать его всю жизнь. Потому что любила... И сейчас любит. Но, увы, на руках у нее Максим. И как ни уговаривал ее Вадим, она его не бросила... В общем-то, он ее и не уговаривал. Он же сам воевал, сам мог остаться калекой – кому, как не ему, пожалеть Максима вместе с ней... Он не уговаривал Анжелу, не умолял. Но терять ее не хотел. Она видела, как он переживает, если не сказать, страдает. Видела, что жалеет о своей глупости... И она жалела, что не бросила Максима. Жалела, но не бросала...
– А не надо цацкаться со мной... Я же знаю, ты Вадима любишь...
– При чем здесь Вадим?
– Да при том, что он тебя хочет... Думаешь, я не знаю, чем вы там в госпитале с ним занимались?
– Заткнись! – вспылила Анжела.
Но тут же остыла. Чего на правду-то злиться... Да, было у них с Вадимом в госпитале, это было, и не раз. Она не хотела изменять Максиму. Но не могла отказать Вадиму, потому что очень-очень его хотела. Потому что очень-очень любила его...
– Весь госпиталь знал, что ты... – начал было Максим, но запнулся.
– Ну продолжай, чего замолчал!
– Все знали, что ты... Как шлюха... С этим...
Анжела просто зашла к Вадиму – она же имела право его проведать, как старая подруга. Сосед по палате куда-то вдруг делся. Вадим стал рассказывать, как любит ее. Рассказывал, рассказывал и... В общем, рассказал. Уже точку собирался ставить, когда в палату сестра вдруг вошла. Она-то и растрезвонила...
– Почему как?.. Это я с другими правильная. А с Вадимом – да, шлюха...
– Ну так и катись к нему! Он здоровый, у него все на месте...
– Да нет, он не совсем здоров, – вызывающе усмехнулась Анжела. – У него полжелудка вырезали. И с легкими проблема после ранения... Может, мне в самом деле к нему уйти?
– У него папа богатый...
– Не знаю. В Чечне он как простой солдат воевал...
– Да знаю... Ладно, давай не будем об этом, – пошел на попятную Максим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48