— спросил Метелкин. Девушка взяла карту и расстелила на столе. Женя достал свою и положил рядом.
— Как называется эта деревня?
— Симашки. На карте деревень нет, они слишком маленькие. Мы сами обозначили их точками. Мы находимся здесь.
Настя указала на красную точку.
— В том-то и дело, что на современных картах деревень нет, а на старой военной они есть. Могу уверить тебя: чутье вас не подвело.
Он взял карандаш и начал показывать точки на старой карте.
— Вот Симашки, вот лес, здесь когда-то протекала река. За лесом находилось имение Воронцовых. Во время войны там был госпиталь. При отступлении немцы расстреляли всех раненых и медперсонал. В живых никого не осталось…
— Остался один. Я была у него. Он прятался на чердаке и уцелел. Потом немцы взорвали плотину, и усадьбу затопило. Парню все же удалось спастись, и он вплавь добрался до леса.
— И больше он ничего не видел?
— С чердака? Да он нос боялся высунуть. А тем временем в подвал госпиталя сгружали архив. Подвал заминировали. И судя по всему. Дик попал туда, куда надо. Они видели в бинокль отрытый особняк. Это мне Митя рассказывал.
— Кто такой Митя?
— Наш хозяин, змеелов, он сейчас у Кулибина, они делают новый аппарат. Через лес пройти невозможно, там царствуют змеи, гадюки, кобры, гремучки.
— Кобры? Здесь?
— Чего тут только нет! Жирафов не хватает. Но об этом ты лучше его спроси, он скоро вернется.
— Если особняк откопали, значит, основные события начнутся со дня на день. Тот, кто первым сунет нос в подвал, взлетит на воздух. Архив при этом не пострадает. Его заберут те, кто останется в живых.
— Но это будем не мы.
— А нам он и не нужен. Важно его захватить и сдать кому следует, а за находку клада тебе полагается двадцать пять процентов его стоимости.
— Чего могут стоить старые пожелтевшие бумажки?
— Там не только бумажки, там золото, алмазы, оружие, антиквариат. Одних картин хватит на новую Третьяковскую галерею. Ты думаешь, Шефнер и его хозяева тратили бешеные деньги от безделья? В этом склепе каждый найдет то, что ему надо, но Шефнер должен иметь план вывоза архива из зоны.
— А как же Дик?
— Я найду его там.
— Хочешь сунуть голову в тот же капкан?
— Вдвоем веселей.
— Мы подготовили ему все для отхода, но он же об этом не знает. Сейчас местный Самоделкин делает два устройства против змей. Одно мы хотим оставить на другой стороне леса. Если он будет об этом знать, то найдет способ добраться до нужного места. Ориентиры он знает, но лучше их поменять. Я не доверяю жене Шефнера. К тому же теперь она может сама пройти через змеиный поток. У нее есть аппарат. Одному Богу известно, что у этой бабы на уме.
— Она такая же охотница, как и все остальные, а сколько их, этих охотников, мы пока не знаем. Нам нужно составить свой план действий. С нашими силами мы не способны противостоять таким мощным монстрам, как Шефнер, а он не один. Есть еще и скрытые фигуры. Так что мы должны исходить от обратного. Груз надо взять в пути, а не вытаскивать его из склепа и перевозить ящики на «жигулях».
— Ты сумасшедший, Метелкин. Все вы с ума посходили. Тебе денег не хватает?!
— Хватает. Меня Дик заразил своими алыми парусами.
— Заговариваешься. Боюсь, он заразил тебя шизофренией. Вы одержимы навязчивой идеей.
— Вот это как раз и есть нормальное состояние человека. Иначе зачем мы живем?! Пить водку, смотреть футбол по ящику, ходить на работу и приносить зарплату домой? Что там говорить: ты и сама такая, а то бы не поехала с Диком в смоленскую глушь.
Они еще долго спорили и рассуждали, забыв о щах в печи.
***
Гаврилюк включил фонарь и просунул его в щель. Для того чтобы имелась возможность хоть что-то увидеть, ему пришлось лечь на бетонный пол. Черное пространство пробил яркий луч света. Там, внизу, на глубине пяти-шести метров, стояли стальные ящики. Сталь сверкала в лучах света, будто ящики только что сделали. Хватало одного взгляда, чтобы понять, что такую махину человеку сдвинуть не под силу, а о том, чтобы поднять ее наверх, и речи быть не могло. Каменная лестница, ведущая от люка в склеп, превратилась в осколки с торчащей арматурой. Считать стальные короба он не стал. Какой смысл — все здесь и никуда не денутся.
Николай встал и отряхнулся.
— Ну что там, шеф? — спросил Кореец, стоявший рядом с плитой.
— Гробы. А что еще может быть в склепе? Но спуститься нам туда придется. Взрывом оторвало лестницу. От нее только осколки остались. Нужно набрать бригаду крепких мужиков и сделать в потолке надежный кронштейн с лебедкой. По типу подъемника с четырьмя тросами и крюками. Длина тросов метров по десять. Лебедка должна быть достаточно мощной.
— Идея понятна, хозяин, но для этого нам землечерпалку придется разобрать, а тросы мы с подъемного крана снимем. Щиты мы уже с него сняли.
Гаврилюк внимательно посмотрел на Корейца.
— Значит, подготовка идет полным ходом?
— Сто сорок рыл готовы к прорыву. Из стальных пластин сделали тридцать панцирей. Пуля не прошибет. Это точно. Наденем их на первые ряды. Весь мост они, конечно, не пройдут. Голова и ноги не защищены, но они прикроют вторые и третьи ряды и до половины дороги орава пройдет под прикрытием. А там как Бог на душу положит.
Николай взял сигарету, закурил и сел на камень. Внезапно он напрягся.
— Тихо, Кореец. Подними лопату с полу и подай мне.
Тот все понял.
— Она сзади, метрах в трех.
Кореец осторожно пригнулся, поднял лопату и протянул начальнику.
— Резко не двигайся. Сделай шаг влево. Отвлеки ее. Потом развернись и обойди ее полукругом.
Огромная кобра встала в стойку и раздула воротник. Кореец держался на почтительном расстоянии и начал медленно описывать круг. Голова змеи поворачивалась следом за ним. Когда Кореец описал полукруг, Николай увидел знаменитые «очки» чудовища. Сейчас кобра его не видела. Кореец дразнил ее и отвлекал внимание на себя.
Гаврилюк перехватил ручку штыковой острой лопаты, превратив ее в копье. Несколько секунд он примерялся, затем метнул снаряд одним резким порывистым движением. Лопата просвистела в воздухе и попала точно в цель, срезав голову змее, как кусок мягкого масла ножом. Опасность миновала. Безголовое тело упало, сложившись в спираль.
— Не меньше четырех метров, — облегченно вздохнув, сказал Кореец.
— Нигде от них покою нет.
— Тут сыровато, вот они ползут. К тому же змеи любят камень, а в лесу их мало. У себя на родине они яйца под камнями откладывают — так безопасней. Вот инстинкт и срабатывает.
— Ладно, черт с ними. Как там наш чужак себя чувствует?
— Нормально. Странный тип, ничего не просит, молчит. Валяется на топчане и плюет в потолок.
— А что он, по-твоему, должен делать? Плясать от радости? Этот тип трезво оценивает обстановку. Он знает, что через частокол ему не перепрыгнуть. Ждет случая, и мы его ему дадим.
— Зачем он тебе, хозяин? У нас и без него забот хватает.
— Тебе скажу, а остальные узнают в последний момент. Этот парень прошел через лес. Он знает лазейку. Тут сомнений нет.
— В лесу нет лазеек! Не вешай мне лапшу на уши.
— Тогда как он сюда попал? И ведет он себя уверенно, слишком уверенно. Он нас четверых отсюда и выведет. Тебя, меня. Гуся и Дылду.
— Ты хочешь сказать, что мы не пойдем со всеми?
— Нет, и никто отсюда не уйдет. Нам нужно освободить зону от людей, а потом мы вернемся сюда и воспользуемся той лебедкой, которую ты сегодня сделаешь, а завтра ночью устроим побег. В стычке половина поляжет. Остальные захватят оружие, припасы и рванут на волю. Что из этого получится, ты сам понимаешь. Половину Смоленской области перережут. В район стянут войска, всю ментуру, ФСБ. Обложат весь округ. В воздух поднимут вертолеты. Вот тогда мы уже не сумеем пригнать сюда машины и забрать из склепа то, ради чего мы тут два года маялись.
— Но ты их не остановишь!
— Дорога будет заминирована. Живыми через мост пройдут три-четыре десятка рабов. Они не дойдут до конца. Три километра дорог будут начинены взрывчаткой, а в лес они не свернут. Мы обойдем их с помощью чужака и встретим уцелевших с другой стороны плотным автоматным огнем. Ни одна сволочь не должна выйти живой из зоны.
— И ты хочешь, чтобы о такой бойне никто не узнал?
— Я уже предупредил милицию, что мы следующей ночью будем взрывать карьеры. Взрывчатку мы получили от воинских частей по официальным бумагам и соответствующим ценам. Каждый мало-мальский начальник получил мзду на карман. Так что взрывы никого не удивят.
Кореец прищурил свои и без того узкие глазки.
— Что в склепе? Колись, Микола.
— На всех хватит. До конца жизни в шампанском купаться будешь. Только сработать надо быстро, пока начальнички с той стороны не поняли, что к чему.
Гаврилюк бросил сигарету и закурил новую.
— Ладно, допустим, я тебе поверил. Нас дурить у тебя резона нет, но как ты сюда машины пригонишь за гробами, если единственную дорогу на воздух пустишь? Рабов уничтожишь, но и дорогу не пощадишь.
Николай усмехнулся.
— У нас в зоне пять тракторов. Машины мы сюда загонять не будем. Оставим их по ту сторону леса. Ящики волоком вытащим на тросах. Трактора вытянут. Пусть кувыркаются. С ними ничего не сделается, они бронированные. Нас пятеро, и тракторов пять, и машин будет пять.
— А пятым ты чужака посчитал?
— Под нашим присмотром он быстро своим станет, а участие в мокрухе поставит его на свое место. Когда груз вывезем в безопасное место, его уберем.
— Хитро задумано. А ты сам-то веришь своим куплетам? Такую кашу заварить хочешь, что тут Чечня курортом покажется. Двести рыл рабов, полсотни охранников, и нас пятеро…
— Не так страшен черт, как его малюют. А теперь проводи меня к чужаку. Я хочу его пощупать.
Вадим встретил гостя равнодушно, словно муха залетела в окно.
— Жалобы есть? — спросил Гаврилюк, подставляя табуретку к топчану, на котором валялся пленник. — Кормят нормально?
— Плохо. Заказываю одно, приносят другое. Я привык к кухне из «Националя», а мне из «Метрополя» тащат.
— Давай-ка, дружок, о деле поговорим. Ты ведь мне здесь не нужен. Проще всего тебя в канаву под мостом сбросить. Скажу прямо: если ты сможешь четверых человек из зоны через лес вывести, то получишь свободу и сохранишь жизнь. Если не можешь, то и говорить не о чем.
— Когда?
— Завтра ночью.
— Ночью опасно, но попробовать можно.
— Проба жизни стоит.
— А я тебя за собой не тащу.
— Как ты собираешься пересекать лес?
— Это мое дело, но для начала я должен провести разведку. Нужно проверить места. У меня там кое-что припасено. Ступеньки нарубить из котлована на опушку, фонарями запастись. Ты что думаешь: все так просто? Взял и пошел? Тут подготовка нужна, страховка.
— Не уговаривай, верю. Сам займусь с тобой приготовлениями. Завтра утром и приступим. Будут тебе и ступени, и веревки, и фонари. Но учти: мы тебя на мушке держать будем.
— Давай-давай, начальник, только памперсы подложи, а то штаны обгадишь.
Гаврилюк усмехнулся.
После визита к пленнику Николай решил навестить начальника охраны, старого друга Сидора, который наслаждался обществом Вальки-разбойницы. За выход пятерых зеков он получил обещанную награду. Валька умеет ублажать мужиков. Пусть парень порадуется перед смертью. Недолго ему осталось.
Планов на сегодня у Миколы Гаврилюка хватало. К вечеру он должен приехать к Ингрид, доложить обстановку, выяснить, как обстоят дела с машинами и ее конкурентами. Справились его головорезы с заданием или нет? Но главный вопрос касался транспорта: он должен быть на месте уже к вечеру завтрашнего дня.
Николай не прекращал думать о предстоящей операции ни на минуту Тут каждый нюанс имел значение. Одна заноза — и все планы могут рухнуть. Нервозность, страх и напряжение сойдут только тогда, когда он один на один останется с кладом в надежном месте. Вот только тогда он будет диктовать условия, и больше никто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
— Как называется эта деревня?
— Симашки. На карте деревень нет, они слишком маленькие. Мы сами обозначили их точками. Мы находимся здесь.
Настя указала на красную точку.
— В том-то и дело, что на современных картах деревень нет, а на старой военной они есть. Могу уверить тебя: чутье вас не подвело.
Он взял карандаш и начал показывать точки на старой карте.
— Вот Симашки, вот лес, здесь когда-то протекала река. За лесом находилось имение Воронцовых. Во время войны там был госпиталь. При отступлении немцы расстреляли всех раненых и медперсонал. В живых никого не осталось…
— Остался один. Я была у него. Он прятался на чердаке и уцелел. Потом немцы взорвали плотину, и усадьбу затопило. Парню все же удалось спастись, и он вплавь добрался до леса.
— И больше он ничего не видел?
— С чердака? Да он нос боялся высунуть. А тем временем в подвал госпиталя сгружали архив. Подвал заминировали. И судя по всему. Дик попал туда, куда надо. Они видели в бинокль отрытый особняк. Это мне Митя рассказывал.
— Кто такой Митя?
— Наш хозяин, змеелов, он сейчас у Кулибина, они делают новый аппарат. Через лес пройти невозможно, там царствуют змеи, гадюки, кобры, гремучки.
— Кобры? Здесь?
— Чего тут только нет! Жирафов не хватает. Но об этом ты лучше его спроси, он скоро вернется.
— Если особняк откопали, значит, основные события начнутся со дня на день. Тот, кто первым сунет нос в подвал, взлетит на воздух. Архив при этом не пострадает. Его заберут те, кто останется в живых.
— Но это будем не мы.
— А нам он и не нужен. Важно его захватить и сдать кому следует, а за находку клада тебе полагается двадцать пять процентов его стоимости.
— Чего могут стоить старые пожелтевшие бумажки?
— Там не только бумажки, там золото, алмазы, оружие, антиквариат. Одних картин хватит на новую Третьяковскую галерею. Ты думаешь, Шефнер и его хозяева тратили бешеные деньги от безделья? В этом склепе каждый найдет то, что ему надо, но Шефнер должен иметь план вывоза архива из зоны.
— А как же Дик?
— Я найду его там.
— Хочешь сунуть голову в тот же капкан?
— Вдвоем веселей.
— Мы подготовили ему все для отхода, но он же об этом не знает. Сейчас местный Самоделкин делает два устройства против змей. Одно мы хотим оставить на другой стороне леса. Если он будет об этом знать, то найдет способ добраться до нужного места. Ориентиры он знает, но лучше их поменять. Я не доверяю жене Шефнера. К тому же теперь она может сама пройти через змеиный поток. У нее есть аппарат. Одному Богу известно, что у этой бабы на уме.
— Она такая же охотница, как и все остальные, а сколько их, этих охотников, мы пока не знаем. Нам нужно составить свой план действий. С нашими силами мы не способны противостоять таким мощным монстрам, как Шефнер, а он не один. Есть еще и скрытые фигуры. Так что мы должны исходить от обратного. Груз надо взять в пути, а не вытаскивать его из склепа и перевозить ящики на «жигулях».
— Ты сумасшедший, Метелкин. Все вы с ума посходили. Тебе денег не хватает?!
— Хватает. Меня Дик заразил своими алыми парусами.
— Заговариваешься. Боюсь, он заразил тебя шизофренией. Вы одержимы навязчивой идеей.
— Вот это как раз и есть нормальное состояние человека. Иначе зачем мы живем?! Пить водку, смотреть футбол по ящику, ходить на работу и приносить зарплату домой? Что там говорить: ты и сама такая, а то бы не поехала с Диком в смоленскую глушь.
Они еще долго спорили и рассуждали, забыв о щах в печи.
***
Гаврилюк включил фонарь и просунул его в щель. Для того чтобы имелась возможность хоть что-то увидеть, ему пришлось лечь на бетонный пол. Черное пространство пробил яркий луч света. Там, внизу, на глубине пяти-шести метров, стояли стальные ящики. Сталь сверкала в лучах света, будто ящики только что сделали. Хватало одного взгляда, чтобы понять, что такую махину человеку сдвинуть не под силу, а о том, чтобы поднять ее наверх, и речи быть не могло. Каменная лестница, ведущая от люка в склеп, превратилась в осколки с торчащей арматурой. Считать стальные короба он не стал. Какой смысл — все здесь и никуда не денутся.
Николай встал и отряхнулся.
— Ну что там, шеф? — спросил Кореец, стоявший рядом с плитой.
— Гробы. А что еще может быть в склепе? Но спуститься нам туда придется. Взрывом оторвало лестницу. От нее только осколки остались. Нужно набрать бригаду крепких мужиков и сделать в потолке надежный кронштейн с лебедкой. По типу подъемника с четырьмя тросами и крюками. Длина тросов метров по десять. Лебедка должна быть достаточно мощной.
— Идея понятна, хозяин, но для этого нам землечерпалку придется разобрать, а тросы мы с подъемного крана снимем. Щиты мы уже с него сняли.
Гаврилюк внимательно посмотрел на Корейца.
— Значит, подготовка идет полным ходом?
— Сто сорок рыл готовы к прорыву. Из стальных пластин сделали тридцать панцирей. Пуля не прошибет. Это точно. Наденем их на первые ряды. Весь мост они, конечно, не пройдут. Голова и ноги не защищены, но они прикроют вторые и третьи ряды и до половины дороги орава пройдет под прикрытием. А там как Бог на душу положит.
Николай взял сигарету, закурил и сел на камень. Внезапно он напрягся.
— Тихо, Кореец. Подними лопату с полу и подай мне.
Тот все понял.
— Она сзади, метрах в трех.
Кореец осторожно пригнулся, поднял лопату и протянул начальнику.
— Резко не двигайся. Сделай шаг влево. Отвлеки ее. Потом развернись и обойди ее полукругом.
Огромная кобра встала в стойку и раздула воротник. Кореец держался на почтительном расстоянии и начал медленно описывать круг. Голова змеи поворачивалась следом за ним. Когда Кореец описал полукруг, Николай увидел знаменитые «очки» чудовища. Сейчас кобра его не видела. Кореец дразнил ее и отвлекал внимание на себя.
Гаврилюк перехватил ручку штыковой острой лопаты, превратив ее в копье. Несколько секунд он примерялся, затем метнул снаряд одним резким порывистым движением. Лопата просвистела в воздухе и попала точно в цель, срезав голову змее, как кусок мягкого масла ножом. Опасность миновала. Безголовое тело упало, сложившись в спираль.
— Не меньше четырех метров, — облегченно вздохнув, сказал Кореец.
— Нигде от них покою нет.
— Тут сыровато, вот они ползут. К тому же змеи любят камень, а в лесу их мало. У себя на родине они яйца под камнями откладывают — так безопасней. Вот инстинкт и срабатывает.
— Ладно, черт с ними. Как там наш чужак себя чувствует?
— Нормально. Странный тип, ничего не просит, молчит. Валяется на топчане и плюет в потолок.
— А что он, по-твоему, должен делать? Плясать от радости? Этот тип трезво оценивает обстановку. Он знает, что через частокол ему не перепрыгнуть. Ждет случая, и мы его ему дадим.
— Зачем он тебе, хозяин? У нас и без него забот хватает.
— Тебе скажу, а остальные узнают в последний момент. Этот парень прошел через лес. Он знает лазейку. Тут сомнений нет.
— В лесу нет лазеек! Не вешай мне лапшу на уши.
— Тогда как он сюда попал? И ведет он себя уверенно, слишком уверенно. Он нас четверых отсюда и выведет. Тебя, меня. Гуся и Дылду.
— Ты хочешь сказать, что мы не пойдем со всеми?
— Нет, и никто отсюда не уйдет. Нам нужно освободить зону от людей, а потом мы вернемся сюда и воспользуемся той лебедкой, которую ты сегодня сделаешь, а завтра ночью устроим побег. В стычке половина поляжет. Остальные захватят оружие, припасы и рванут на волю. Что из этого получится, ты сам понимаешь. Половину Смоленской области перережут. В район стянут войска, всю ментуру, ФСБ. Обложат весь округ. В воздух поднимут вертолеты. Вот тогда мы уже не сумеем пригнать сюда машины и забрать из склепа то, ради чего мы тут два года маялись.
— Но ты их не остановишь!
— Дорога будет заминирована. Живыми через мост пройдут три-четыре десятка рабов. Они не дойдут до конца. Три километра дорог будут начинены взрывчаткой, а в лес они не свернут. Мы обойдем их с помощью чужака и встретим уцелевших с другой стороны плотным автоматным огнем. Ни одна сволочь не должна выйти живой из зоны.
— И ты хочешь, чтобы о такой бойне никто не узнал?
— Я уже предупредил милицию, что мы следующей ночью будем взрывать карьеры. Взрывчатку мы получили от воинских частей по официальным бумагам и соответствующим ценам. Каждый мало-мальский начальник получил мзду на карман. Так что взрывы никого не удивят.
Кореец прищурил свои и без того узкие глазки.
— Что в склепе? Колись, Микола.
— На всех хватит. До конца жизни в шампанском купаться будешь. Только сработать надо быстро, пока начальнички с той стороны не поняли, что к чему.
Гаврилюк бросил сигарету и закурил новую.
— Ладно, допустим, я тебе поверил. Нас дурить у тебя резона нет, но как ты сюда машины пригонишь за гробами, если единственную дорогу на воздух пустишь? Рабов уничтожишь, но и дорогу не пощадишь.
Николай усмехнулся.
— У нас в зоне пять тракторов. Машины мы сюда загонять не будем. Оставим их по ту сторону леса. Ящики волоком вытащим на тросах. Трактора вытянут. Пусть кувыркаются. С ними ничего не сделается, они бронированные. Нас пятеро, и тракторов пять, и машин будет пять.
— А пятым ты чужака посчитал?
— Под нашим присмотром он быстро своим станет, а участие в мокрухе поставит его на свое место. Когда груз вывезем в безопасное место, его уберем.
— Хитро задумано. А ты сам-то веришь своим куплетам? Такую кашу заварить хочешь, что тут Чечня курортом покажется. Двести рыл рабов, полсотни охранников, и нас пятеро…
— Не так страшен черт, как его малюют. А теперь проводи меня к чужаку. Я хочу его пощупать.
Вадим встретил гостя равнодушно, словно муха залетела в окно.
— Жалобы есть? — спросил Гаврилюк, подставляя табуретку к топчану, на котором валялся пленник. — Кормят нормально?
— Плохо. Заказываю одно, приносят другое. Я привык к кухне из «Националя», а мне из «Метрополя» тащат.
— Давай-ка, дружок, о деле поговорим. Ты ведь мне здесь не нужен. Проще всего тебя в канаву под мостом сбросить. Скажу прямо: если ты сможешь четверых человек из зоны через лес вывести, то получишь свободу и сохранишь жизнь. Если не можешь, то и говорить не о чем.
— Когда?
— Завтра ночью.
— Ночью опасно, но попробовать можно.
— Проба жизни стоит.
— А я тебя за собой не тащу.
— Как ты собираешься пересекать лес?
— Это мое дело, но для начала я должен провести разведку. Нужно проверить места. У меня там кое-что припасено. Ступеньки нарубить из котлована на опушку, фонарями запастись. Ты что думаешь: все так просто? Взял и пошел? Тут подготовка нужна, страховка.
— Не уговаривай, верю. Сам займусь с тобой приготовлениями. Завтра утром и приступим. Будут тебе и ступени, и веревки, и фонари. Но учти: мы тебя на мушке держать будем.
— Давай-давай, начальник, только памперсы подложи, а то штаны обгадишь.
Гаврилюк усмехнулся.
После визита к пленнику Николай решил навестить начальника охраны, старого друга Сидора, который наслаждался обществом Вальки-разбойницы. За выход пятерых зеков он получил обещанную награду. Валька умеет ублажать мужиков. Пусть парень порадуется перед смертью. Недолго ему осталось.
Планов на сегодня у Миколы Гаврилюка хватало. К вечеру он должен приехать к Ингрид, доложить обстановку, выяснить, как обстоят дела с машинами и ее конкурентами. Справились его головорезы с заданием или нет? Но главный вопрос касался транспорта: он должен быть на месте уже к вечеру завтрашнего дня.
Николай не прекращал думать о предстоящей операции ни на минуту Тут каждый нюанс имел значение. Одна заноза — и все планы могут рухнуть. Нервозность, страх и напряжение сойдут только тогда, когда он один на один останется с кладом в надежном месте. Вот только тогда он будет диктовать условия, и больше никто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54