— путаясь в догадках, спросил Смеян, хотя мнение авторитета его не интересовало.
— Уходить надо.
— Уходить значит брать этот труп на себя.
— Что значит брать? Не было нас здесь!
— Его убил кто — то из своих. Чужого охрана бы не пропустила.
— Слушай, тебя отстранили от службы, и не хрен колотиться!
— Не суетись, дай подумать… — полковник вышел в холл, открыл дверцу шкафчика, проверил, работают ли видеокамеры. Они были отключены. Это подтверждало его предположение. Никто, кроме Артема, Киры и самого Смеяна, не знал шифра на их отключение. «Неужели Кира?» — пронеслось в голове. Судя по характеру убийства, оно вполне могло быть совершено женщиной в припадке бешенства или неконтролируемой агрессии. Профессионалы в таком деле не стали бы пользоваться ножом.
— Рвем отсюда! — настаивал Цунами, повесив автомат на плечо.
— Дай подумать… — повторил полковник. К его удивлению, внутренние замки были закрыты. Этот факт резко менял ситуацию. Либо убийца все еще находился в квартире, либо воспользовался тайным ходом через мусоропровод, что было, по мнению полковника, совершенно исключено.
В этот момент снаружи кто — то нанес несколько мощных ударов по бронированной входной двери. Усиленный мегафоном голос прорвал тишину:
— Полковник Смеян! Предлагаю немедленно открыть дверь и сдаться властям!
Смеян опешил. Отскочил от двери, развернулся к Цунами.
— Ловушка… — прошептал Смеян.
Серебристая борода авторитета приобрела пепельный оттенок. Глаза полыхнули жестоким свинцовым мерцающим огнем.
— Подставил… сука? — отозвался леденящим шепотом он. — Меня по мокрому пустил…
— Полковник Смеян! В вашем распоряжении три минуты! — громовым раскатом повторил голос за дверью.
— Уходим! — Смеян метнулся к валявшемуся на полу автомату. Но не успел его подхватить.
Коротким движением Цунами выхватил из — за пояса пистолет с глушителем и выстрелил.
Смеян медленно опустился на колено. Уперся рукой в пол и, словно не понимая, что произошло, удивленно взглянул на него. Второй выстрел угодил полковнику прямо в перечерченный глубокой морщиной лоб. Рука согнулась, и лишенное опоры тело грузно повалилось на ковер.
— Три минуты прошло! — сообщил все тот же голос из — за входной двери.
Медлить было нельзя. Цунами поднял уже ненужный полковнику автомат и устремился в коридор, ведущий к хозяйственной комнатке, в которой находился мусоропровод. Рванул на себя стальную крышку, но она не поддалась. Схватился за ручку обеими руками и с удвоенной силой потянул вверх. Никакого результата… Крышку заклинило. Или кто — то закрыл ее изнутри. Путь к спасению был отрезан. Но Цунами сдаваться не собирался. Отойдя от крышки, с ожесточением принялся расстреливать ее из автомата. Пули рикошетили во все стороны. Одна из них впилась авторитету в плечо.
За спиной услышал звук разбивающихся стекло — пакетов. Это омоновцы начали штурм квартиры. Сдаваться им Цунами не собирался. Достал из кармана пиджака гранату, выдернул чеку, вышел в коридор и бросил ее на крышку мусоропровода. Взрывной волной его отшвырнуло в спальню, мирно освещавшуюся лампой под оранжевым абажуром. Цунами с трудом поднялся и, дав автоматную очередь в сторону появившегося на подоконнике омоновца, устремился к развороченному взрывом мусоропроводу. Но раструб оказался засыпан кирпичами обвалившейся стены. Закашлявшись от клубившейся пыли, развернулся и, нажав на гашетку, начал двигаться наугад. Квартира уже была заполнена едким дымом, резавшим глаза и перехватывавшим дыхание. Ничего не видя перед собой, Цунами, охваченный бешенством, продолжал стрелять, пока сзади его не пропорола автоматная очередь.
— Суки… — выдохнул он и, сделав по инерции несколько шагов вперед, упал замертво.
* * *
После успешного окончания штурма из некогда помпезного подъезда старинного дома с колоннами на Пречистенке вышел невысокий плешивый мужчина с каменным лицом и толстой сигарой в сомкнутых губах. Он покрутился на высоких каблуках в поисках машины. Махнул поджидавшему его шоферу «Мерседеса». Залез в салон и устало бросил:
— На Каширку.
Глава 41
В кабинет заместителя руководителя Федеральной службы охраны секретной информации подчиненные вызывались редко. Валентин Георгиевич Вольных предпочитал общаться с ними на языке рапортов, докладных записок, распоряжений и постановлений. А уж если кто — то представал перед ним, то исключительно для разноса с последующим преследованием вплоть до бесславного увольнения из рядов секретной службы. Поэтому весь коллектив
ФСОСИ трепетал перед маленьким человечком с петушиной походкой и визгливым надменным голосом. Жаловаться на него было некому. Вольных считался абсолютно непотопляемым. Его непосредственная причастность ко многим государственным тайнам, участие в самых секретных совещаниях, становившихся судьбоносными для всей страны, делали Валентина Георгиевича почти демонической личностью. Он, как и многие представители их профессии, не любил публичных выступлений. Но зато считался мастером закулисных интриг. Ни одна громкая отставка или неожиданное назначение не обходились без его участия. Вся жизнь Вольных проходила в кабинете и сводилась к плетению бесконечной паутины, которой он мечтал опутать все сферы жизни. Как какой — нибудь сумасшедший компьютерщик или ученый — маньяк, Валентин Георгиевич был совершенно безразличен ко всяким жизненным благам, к комфорту, к семейным радостям. Власть над людьми, контроль над политическими и экономическими процессами были для него единственным и самым сильнодействующим наркотиком, полностью подчинившим его волю.
* * *
Ни один человек, сотрудничавший с генералом Вольных, никогда не был уверен, что в один прекрасный день сам не станет объектом его преследований. И только Дан, считавшийся его доверенным лицом, любимчиком, исполнителем самых секретных поручений, мог заходить в кабинет к шефу запросто, с дымящейся сигарой во рту.
— Все о'кей! — закрыв за собой дверь, сообщил он с порога.
Вольных оторвался от разложенных на столе схем, строго взглянул на пришедшего и пальцем указал на кресло.
Дан, усевшись, закинул ногу на ногу и положил в пепельницу сигару.
— Получилось, как в кино. План с Митрофаны — чем сработал. Они сами полезли в мусоропровод. Мне осталось лишь запереть их в этой мышеловке. Час назад закончился штурм. Результат ошеломляющий. Три трупа. Судя по всему, Цунами застрелил полковника Смеяна, а самого бандита ликвидировали омоновцы. Сейчас там началось расследование. Симонов принимает в нем активное участие. Он согласен с нашей версией.
— Не сомневаюсь, — холодно ответил Вольных и снова взялся за изучение схем.
Эта привычка выжидательно молчать выводила из себя самых стойких. Генерал мог часами заниматься бумагами, делая вид, что терпеливо ждет продолжения уже закончившегося рапорта или донесения. Дана тоже утомляла эта игра. Поэтому он изобрел свой прием — начинал в разных вариациях повторять уже сказанное.
— Таким образом, — продолжил он, — мы практически свели к минимуму утечку информации об особняке. Остался настоящий Петелин… ну, возможно, Кира Давыдова, с которой он мог поделиться воспоминаниями. Думаю, их легче убрать вместе. Тут и никакой выдумки не нужно. Простая автомобильная катастрофа. Мадам Давыдова любит управлять транспортным средством в нетрезвом состоянии…
— А остальных? — не глядя на него, спросил Вольных.
— Больше некого… Одна Ядвига, так вы сами не даете добро! Уж я бы ей вставил! До сих пор мороз по коже идет, как вспомню тот вечер. Нет, чтобы я — человек с железными нервами, здоровой психикой поддался массовому гипнозу? Увидел перед собой самую натуральную в белом саване смерть? Да западло такое! Это же самая опасная баба на свете! Никакие запоры, никакая охрана не поможет. Мы потом просматривали видеозапись ее прихода, так больше всего сгорали от стыда, глядя на наши идиотские дебильные физиономии. Она же могла приказать нам стре — лять друг в друга, и мы бы с радостью переколошматили себя. Нет, нельзя такой бабе жить на свете. Ее даже в камеру не засадишь. Выйдет… У меня два дня после ее прихода голова разламывалась. Думал, в психушку попаду…
— Кроме Ядвиги, о твоем «рае для богатых» наверняка уже знают все подруги Киры Давыдовой. Не сегодня — завтра журналисты начнут осаждать особняк. А там недалеко и до разгневанных родственников убиенных. Представляешь, что начнется?
— Всех… всех пушу в расход! — заскрипел зубами Дан.
— Поздно, дружище… поздно, — в тон партнеру ответил Валентин Георгиевич, употребив его любимое обращение. — Хватит. Мы с Петелиным перемудрили. Не учли фактор любовных отношений. Двойник — то оказался не по этой части.
— А как же будет?
— Никак! — наконец взорвался Вольных. Выскочив из — за стола, он принялся почти вприпрыжку, петушиным шагом вышагивать по кабинету вдоль длинного стола совещаний. — Завалил фирму и еще смеешь пасть раскрывать?!
— Я чего?! — в ответ вспылил Дан. — Меня не учили защищаться от колдунов! И никакой вины за мной нет! Поручите, так всю эту нечисть выведем как тараканов!
Вольных, наконец, успокоился. Подойдя к Дану, похлопал его по плечу.
— Ладно. Простил бы, да не за что. А хвалить так уж точно не буду. Придется прятать концы в воду.
— Ликвидировать? — охнул Дан и встал, сразу возвысившись над Вольных.
— Сидеть! — вспылил тот. — Тебе дай волю, всю Москву завалишь трупами! Эвакуировать будем. В срочном порядке. Пока ты Петелиных как кур потрошишь, я тут за вас за всех проблемы решаю.
— Куда ж нам из особняка?
— Куда? На Кипр! Назавтра чартерный рейс заказан. Сейчас поедешь в туристическое агентство «Чарт — тревел» получишь загранпаспорта, потом в нашей лаборатории переклеешь все фотографии. И чтобы завтра духа вашего тут не было. Организуешь автобусы, зеленый коридор в аэропорту и головой ответишь, если кто — нибудь из клиентов сбежит или потеряется.
— А что с ними делать на Кипре? — с трудом переваривая услышанную информацию, беспомощно спросил Дан.
— В аэропорту Ларнаки вас встретят наши сотрудники. Старшему передашь вот этот дипломат, — Вольных подскочил к столу и из ящика вытащил плоский кейс. — В нем все документы и новые инструкции для тебя. Ознакомишься с ними в полете. На замках стоят часовые коды. Откроешь за пятьдесят пять минут до посадки. Ровно в пять минут третьего по московскому времени. И учти, нарушишь инструкции, тебя на Кипре уберут прежде, чем успеешь связаться со мной. Таков приказ. Отменить его меня ничто не заставит. Понял?
— Так точно!
До Дана, наконец — то, дошло — игра продолжалась! Сказать по правде, после освобождения Ядвигой Петелина он решил, что всему мероприятию конец. Это означало и его собственный конец. Решив ликвидировать «рай для богатых», Вольных вряд ли оставил бы в живых кого — нибудь, кто хоть мало — мальски был причастен к деятельности фирмы.
— Целиком поддерживаю мудрое решение! — без лести оценил он. А в мыслях уже представил уютный залив с диким пляжем где — нибудь в безлюдном месте рядом с турецкой территорией. Белый просторный особняк, бассейн, ароматные южные ночи и гамак. Каменное лицо исказилось в улыбке.
— Бери кейс и двигай в «Чарт — тревел».
— Лично мне холодная Москва давно опротивела, — признался Дан, весьма довольный тем, как лов — ко генерал разрешил, казалось бы, пиковую ситуацию.
Выходя из кабинета, он столкнулся с секретаршей, спешившей доложить шефу, что человек, которого он приказал немедленно доставить к нему, уже в приемной.
— Зови, — энергично кивнул Вольных и снова погрузился в изучение схем.
* * *
Буквально сразу в раскрытые двери вошел встревоженный Олег Данилович. Уставился на сидевшего за столом маленького человечка в сером поношенном костюме с широкими лацканами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
— Уходить надо.
— Уходить значит брать этот труп на себя.
— Что значит брать? Не было нас здесь!
— Его убил кто — то из своих. Чужого охрана бы не пропустила.
— Слушай, тебя отстранили от службы, и не хрен колотиться!
— Не суетись, дай подумать… — полковник вышел в холл, открыл дверцу шкафчика, проверил, работают ли видеокамеры. Они были отключены. Это подтверждало его предположение. Никто, кроме Артема, Киры и самого Смеяна, не знал шифра на их отключение. «Неужели Кира?» — пронеслось в голове. Судя по характеру убийства, оно вполне могло быть совершено женщиной в припадке бешенства или неконтролируемой агрессии. Профессионалы в таком деле не стали бы пользоваться ножом.
— Рвем отсюда! — настаивал Цунами, повесив автомат на плечо.
— Дай подумать… — повторил полковник. К его удивлению, внутренние замки были закрыты. Этот факт резко менял ситуацию. Либо убийца все еще находился в квартире, либо воспользовался тайным ходом через мусоропровод, что было, по мнению полковника, совершенно исключено.
В этот момент снаружи кто — то нанес несколько мощных ударов по бронированной входной двери. Усиленный мегафоном голос прорвал тишину:
— Полковник Смеян! Предлагаю немедленно открыть дверь и сдаться властям!
Смеян опешил. Отскочил от двери, развернулся к Цунами.
— Ловушка… — прошептал Смеян.
Серебристая борода авторитета приобрела пепельный оттенок. Глаза полыхнули жестоким свинцовым мерцающим огнем.
— Подставил… сука? — отозвался леденящим шепотом он. — Меня по мокрому пустил…
— Полковник Смеян! В вашем распоряжении три минуты! — громовым раскатом повторил голос за дверью.
— Уходим! — Смеян метнулся к валявшемуся на полу автомату. Но не успел его подхватить.
Коротким движением Цунами выхватил из — за пояса пистолет с глушителем и выстрелил.
Смеян медленно опустился на колено. Уперся рукой в пол и, словно не понимая, что произошло, удивленно взглянул на него. Второй выстрел угодил полковнику прямо в перечерченный глубокой морщиной лоб. Рука согнулась, и лишенное опоры тело грузно повалилось на ковер.
— Три минуты прошло! — сообщил все тот же голос из — за входной двери.
Медлить было нельзя. Цунами поднял уже ненужный полковнику автомат и устремился в коридор, ведущий к хозяйственной комнатке, в которой находился мусоропровод. Рванул на себя стальную крышку, но она не поддалась. Схватился за ручку обеими руками и с удвоенной силой потянул вверх. Никакого результата… Крышку заклинило. Или кто — то закрыл ее изнутри. Путь к спасению был отрезан. Но Цунами сдаваться не собирался. Отойдя от крышки, с ожесточением принялся расстреливать ее из автомата. Пули рикошетили во все стороны. Одна из них впилась авторитету в плечо.
За спиной услышал звук разбивающихся стекло — пакетов. Это омоновцы начали штурм квартиры. Сдаваться им Цунами не собирался. Достал из кармана пиджака гранату, выдернул чеку, вышел в коридор и бросил ее на крышку мусоропровода. Взрывной волной его отшвырнуло в спальню, мирно освещавшуюся лампой под оранжевым абажуром. Цунами с трудом поднялся и, дав автоматную очередь в сторону появившегося на подоконнике омоновца, устремился к развороченному взрывом мусоропроводу. Но раструб оказался засыпан кирпичами обвалившейся стены. Закашлявшись от клубившейся пыли, развернулся и, нажав на гашетку, начал двигаться наугад. Квартира уже была заполнена едким дымом, резавшим глаза и перехватывавшим дыхание. Ничего не видя перед собой, Цунами, охваченный бешенством, продолжал стрелять, пока сзади его не пропорола автоматная очередь.
— Суки… — выдохнул он и, сделав по инерции несколько шагов вперед, упал замертво.
* * *
После успешного окончания штурма из некогда помпезного подъезда старинного дома с колоннами на Пречистенке вышел невысокий плешивый мужчина с каменным лицом и толстой сигарой в сомкнутых губах. Он покрутился на высоких каблуках в поисках машины. Махнул поджидавшему его шоферу «Мерседеса». Залез в салон и устало бросил:
— На Каширку.
Глава 41
В кабинет заместителя руководителя Федеральной службы охраны секретной информации подчиненные вызывались редко. Валентин Георгиевич Вольных предпочитал общаться с ними на языке рапортов, докладных записок, распоряжений и постановлений. А уж если кто — то представал перед ним, то исключительно для разноса с последующим преследованием вплоть до бесславного увольнения из рядов секретной службы. Поэтому весь коллектив
ФСОСИ трепетал перед маленьким человечком с петушиной походкой и визгливым надменным голосом. Жаловаться на него было некому. Вольных считался абсолютно непотопляемым. Его непосредственная причастность ко многим государственным тайнам, участие в самых секретных совещаниях, становившихся судьбоносными для всей страны, делали Валентина Георгиевича почти демонической личностью. Он, как и многие представители их профессии, не любил публичных выступлений. Но зато считался мастером закулисных интриг. Ни одна громкая отставка или неожиданное назначение не обходились без его участия. Вся жизнь Вольных проходила в кабинете и сводилась к плетению бесконечной паутины, которой он мечтал опутать все сферы жизни. Как какой — нибудь сумасшедший компьютерщик или ученый — маньяк, Валентин Георгиевич был совершенно безразличен ко всяким жизненным благам, к комфорту, к семейным радостям. Власть над людьми, контроль над политическими и экономическими процессами были для него единственным и самым сильнодействующим наркотиком, полностью подчинившим его волю.
* * *
Ни один человек, сотрудничавший с генералом Вольных, никогда не был уверен, что в один прекрасный день сам не станет объектом его преследований. И только Дан, считавшийся его доверенным лицом, любимчиком, исполнителем самых секретных поручений, мог заходить в кабинет к шефу запросто, с дымящейся сигарой во рту.
— Все о'кей! — закрыв за собой дверь, сообщил он с порога.
Вольных оторвался от разложенных на столе схем, строго взглянул на пришедшего и пальцем указал на кресло.
Дан, усевшись, закинул ногу на ногу и положил в пепельницу сигару.
— Получилось, как в кино. План с Митрофаны — чем сработал. Они сами полезли в мусоропровод. Мне осталось лишь запереть их в этой мышеловке. Час назад закончился штурм. Результат ошеломляющий. Три трупа. Судя по всему, Цунами застрелил полковника Смеяна, а самого бандита ликвидировали омоновцы. Сейчас там началось расследование. Симонов принимает в нем активное участие. Он согласен с нашей версией.
— Не сомневаюсь, — холодно ответил Вольных и снова взялся за изучение схем.
Эта привычка выжидательно молчать выводила из себя самых стойких. Генерал мог часами заниматься бумагами, делая вид, что терпеливо ждет продолжения уже закончившегося рапорта или донесения. Дана тоже утомляла эта игра. Поэтому он изобрел свой прием — начинал в разных вариациях повторять уже сказанное.
— Таким образом, — продолжил он, — мы практически свели к минимуму утечку информации об особняке. Остался настоящий Петелин… ну, возможно, Кира Давыдова, с которой он мог поделиться воспоминаниями. Думаю, их легче убрать вместе. Тут и никакой выдумки не нужно. Простая автомобильная катастрофа. Мадам Давыдова любит управлять транспортным средством в нетрезвом состоянии…
— А остальных? — не глядя на него, спросил Вольных.
— Больше некого… Одна Ядвига, так вы сами не даете добро! Уж я бы ей вставил! До сих пор мороз по коже идет, как вспомню тот вечер. Нет, чтобы я — человек с железными нервами, здоровой психикой поддался массовому гипнозу? Увидел перед собой самую натуральную в белом саване смерть? Да западло такое! Это же самая опасная баба на свете! Никакие запоры, никакая охрана не поможет. Мы потом просматривали видеозапись ее прихода, так больше всего сгорали от стыда, глядя на наши идиотские дебильные физиономии. Она же могла приказать нам стре — лять друг в друга, и мы бы с радостью переколошматили себя. Нет, нельзя такой бабе жить на свете. Ее даже в камеру не засадишь. Выйдет… У меня два дня после ее прихода голова разламывалась. Думал, в психушку попаду…
— Кроме Ядвиги, о твоем «рае для богатых» наверняка уже знают все подруги Киры Давыдовой. Не сегодня — завтра журналисты начнут осаждать особняк. А там недалеко и до разгневанных родственников убиенных. Представляешь, что начнется?
— Всех… всех пушу в расход! — заскрипел зубами Дан.
— Поздно, дружище… поздно, — в тон партнеру ответил Валентин Георгиевич, употребив его любимое обращение. — Хватит. Мы с Петелиным перемудрили. Не учли фактор любовных отношений. Двойник — то оказался не по этой части.
— А как же будет?
— Никак! — наконец взорвался Вольных. Выскочив из — за стола, он принялся почти вприпрыжку, петушиным шагом вышагивать по кабинету вдоль длинного стола совещаний. — Завалил фирму и еще смеешь пасть раскрывать?!
— Я чего?! — в ответ вспылил Дан. — Меня не учили защищаться от колдунов! И никакой вины за мной нет! Поручите, так всю эту нечисть выведем как тараканов!
Вольных, наконец, успокоился. Подойдя к Дану, похлопал его по плечу.
— Ладно. Простил бы, да не за что. А хвалить так уж точно не буду. Придется прятать концы в воду.
— Ликвидировать? — охнул Дан и встал, сразу возвысившись над Вольных.
— Сидеть! — вспылил тот. — Тебе дай волю, всю Москву завалишь трупами! Эвакуировать будем. В срочном порядке. Пока ты Петелиных как кур потрошишь, я тут за вас за всех проблемы решаю.
— Куда ж нам из особняка?
— Куда? На Кипр! Назавтра чартерный рейс заказан. Сейчас поедешь в туристическое агентство «Чарт — тревел» получишь загранпаспорта, потом в нашей лаборатории переклеешь все фотографии. И чтобы завтра духа вашего тут не было. Организуешь автобусы, зеленый коридор в аэропорту и головой ответишь, если кто — нибудь из клиентов сбежит или потеряется.
— А что с ними делать на Кипре? — с трудом переваривая услышанную информацию, беспомощно спросил Дан.
— В аэропорту Ларнаки вас встретят наши сотрудники. Старшему передашь вот этот дипломат, — Вольных подскочил к столу и из ящика вытащил плоский кейс. — В нем все документы и новые инструкции для тебя. Ознакомишься с ними в полете. На замках стоят часовые коды. Откроешь за пятьдесят пять минут до посадки. Ровно в пять минут третьего по московскому времени. И учти, нарушишь инструкции, тебя на Кипре уберут прежде, чем успеешь связаться со мной. Таков приказ. Отменить его меня ничто не заставит. Понял?
— Так точно!
До Дана, наконец — то, дошло — игра продолжалась! Сказать по правде, после освобождения Ядвигой Петелина он решил, что всему мероприятию конец. Это означало и его собственный конец. Решив ликвидировать «рай для богатых», Вольных вряд ли оставил бы в живых кого — нибудь, кто хоть мало — мальски был причастен к деятельности фирмы.
— Целиком поддерживаю мудрое решение! — без лести оценил он. А в мыслях уже представил уютный залив с диким пляжем где — нибудь в безлюдном месте рядом с турецкой территорией. Белый просторный особняк, бассейн, ароматные южные ночи и гамак. Каменное лицо исказилось в улыбке.
— Бери кейс и двигай в «Чарт — тревел».
— Лично мне холодная Москва давно опротивела, — признался Дан, весьма довольный тем, как лов — ко генерал разрешил, казалось бы, пиковую ситуацию.
Выходя из кабинета, он столкнулся с секретаршей, спешившей доложить шефу, что человек, которого он приказал немедленно доставить к нему, уже в приемной.
— Зови, — энергично кивнул Вольных и снова погрузился в изучение схем.
* * *
Буквально сразу в раскрытые двери вошел встревоженный Олег Данилович. Уставился на сидевшего за столом маленького человечка в сером поношенном костюме с широкими лацканами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56