* * *
По коридору управления навстречу ему бежал лейтенант из технического центра:
— Константин Дмитриевич, Лондон на связи.
Нейл Янг, сидя за клавиатурой, уже ввел свой пароль идентификации, и по монитору бежала строка сообщения:
«Нейл, срочно вылетайте в Прагу. Дудчик снова вышел на связь. Он находится в месте Домбровица на берегу Иизеры. Двухэтажный зеленый дом на холме. Адрес не знает, имени хозяина не знает. Во дворе спиленное дерево с гнездом аиста. Флюгер в виде черной кошки. Подтвердите готовность».
Нейл Янг застучал по клавишам:
«К немедленному вылету готов. Кого из людей я должен с собой взять?»
«Вылетайте один. Я направляю в Домбровицу разведподразделение. Встретитесь с ними в ...».
Глава одиннадцатая. Время личных расчетов
Казалось, вся Прага была уставлена столиками, за которыми сидели туристы. Город был переполнен молодыми людьми и полысевшими тинейджерами шестидесятых годов.
Забросив вещи в небольшую гостиницу, Голубков и вся группа Пастухова отправились на встречу с сотрудником СВР, работавшим в российском посольстве.
В кабачок, определенный местом встречи, стояла очередь, поэтому пришлось потолкаться перед входом, пока сотрудник их не опознал. Впрочем, это было несложно: шестерых мужчин спортивного вида нельзя было не приметить.
— С прибытием. Давайте пройдемся и поищем другое место, раз тут занято. Наплыв туристов, — извинился разведчик. — Меня зовут Игорь Заславский.
— Что тут у вас происходит? — поинтересовался любознательный Муха.
— Завтра приезжает с концертом Ник Кейв, рок-звезда. Так что в Праге собралась тусовка со всей Европы. Еле добыл вам места в гостинице. Продано сто пятьдесят тысяч билетов, треть из них — приезжим.
По кривым улочкам центра двигалась сплошная пестрая толпа. Огромные соломенные шляпы, цветастые шорты, невообразимые накидки, разноцветные прически, удивительной формы очки, разноязыкий оживленный говор — все придавало городу карнавальный вид и праздничное настроение.
Они обнаружили и захватили прежде конкурентов столик, стоящий прямо на тротуаре.
Не дожидаясь заказа, кельнер принес первым делом по полпинты светлого чешского пива.
— Игорь, у нас крайне мало времени, поэтому давайте сразу к делу.
— Я к вашим услугам.
— Нам нужно снять микроавтобус или джип, чтобы поместиться всей компанией.
— Это не проблема.
— В таком случае к завтрашнему утру достаньте нам машину, как мы говорили, желательно помощнее. И еще оружие. Шесть пистолетов, несколько гранат, дымовые шашки. Желательно какую-нибудь стрелялку поэкзотичнее, типа «Шмеля» или «Мухи».
Два хороших бинокля. Хотя бы пару глушителей к стволам.
У Заславского по мере речи полковника все шире открывался рот, чтобы выразить возмущение.
— Да вы хоть понимаете, что вы требуете? Вы что, решили шестьдесят восьмой год повторить? Танки вам не требуются?
— Если потребуются — вашей задачей будет их пригнать под окна гостиницы до четырех часов утра. Вы разве не получали распоряжения от своего руководства?
— Получал. «Всячески содействовать». Но доставить вам к утру целый арсенал стрелкового оружия — это ни в какие рамки не лезет.
— Запросите дополнительные инструкции у генерала Вихрова, если вас обуревают сомнения, — посоветовал Голубков. — Мы здесь по делу Дудчика, а вы должны были получать по этому делу определенные указания. К четырем утра все заказанное должно быть у меня. В противном случае вы пойдете под трибунал.
Когда полковник говорил с людьми подобным тоном, что-то в голосе Голубкова заставляло человека верить его словам, поэтому Заславский сник, почувствовав, что инструкции генерала СВР Вихрова будут однозначными.
— Товарищ полковник, — сказал он упавшим голосом, — разрешите заметить, что в Чехии не рекомендуется носить при себе оружие. Полиция здесь ведет себя очень независимо и активно, может проверить машину, полную мужчин спортивного или, точнее, уголовного вида...
— Вот спасибо, — заметил Муха. — А я думаю, кого это я сам себе в зеркале напоминаю?
— В этих случаях, — упрямо продолжал Заславский, — полиция зачастую останавливает машину и производит досмотр. Вы очень быстро натолкнетесь на неприятности.
— Спасибо за предупреждение. В таком случае позаботьтесь о том, чтобы имелся в машине вместительный тайник, куда бы мы могли безопасно прятать оружие, а при необходимости достаточно быстро его доставать.
Заславский пересмотрел свои личные планы на этот вечер, а также ночь:
— Разрешите выполнять?
— Выполняйте. Погодите. Вы что, собираетесь все это получить по безналичному расчету? — Голубков передал подавленному разведчику сверток. — Старайтесь оставаться в пределах этой суммы.
* * *
Редкий случай: во время выполнения задания, когда счет времени идет на часы и считанные минуты могут оказаться решающими, у группы Пастухова оказался практически свободным целый вечер. Они находились в Златой Праге — маленьком Париже Восточной Европы, и было бы кощунством пойти сейчас отсыпаться перед завтрашним днем, тем более что все немного подремали в самолете.
Они прошли брусчатыми улочками Старой Праги, под сводами полукруглых ворот, мимо витрин многочисленных магазинов, заполненных уникальными сервизами чешского стекла и самобытной керамикой.
Неподалеку громыхали и позванивали знаменитые вагончики пражских трамваев. Рядом с огромной зеркальной коробкой пятизвездочного «Хилтона» зеленел пустующий, ничем не занятый холм — это в самом-то центре города; только на вершине среди деревьев смутно виднелось какое-то темное строеньице. Ниже на склонах расположились неунывающие хиппи — или как там они сейчас называют себя? — которые не попали в стерильный комфорт «Хилтона». Расстелив матрасы, они пили пиво, курили сигареты или травку и, кажется, даже занимались любовью.
Никому из многочисленных полицейских и в голову не приходило пытаться приструнить их мирное, но отнюдь не чопорное существование в городе, хотя газеты были наполнены громом литавр по поводу принципиальности местных правоохранительных органов — только что обычная дорожная полиция подвергла штрафу министра иностранных дел, чья машина превысила скорость.
С огромных афиш на всю эту пеструю молодежь поглядывал своим пронзительным взглядом таинственный Ник Кейв, привезший из Австралии свои «Mortal Songs» — «смертельные песни», рассказывающие о серийных убийцах и жутких кошмарах. Хиппи слушали эти страшные истории с песней-рефреном, взятым из Боба Дилана: «The Death is not the end» — «Смерть — это еще не конец».
Одно не вязалось с другим: «Хилтон» — с холмом, жесткие песни — с неагрессивной молодежью, полицейский порядок — с полной свободой. И в то же время город был наполнен гармоничной атмосферой праздника, на котором никто не мешает никому.
Прага любила гостей, и Прага жила за счет гостей, продавая им тысячу сортов пива, стекло, музыку и праздник.
Ребята в сгущающихся сумерках дошли понемногу до Карлова Моста, с утра до вечера наполненного туристами, подобно Бродвею или Старому Арбату. Они купили в палатке по бутылке темного, ароматно пахнущего ячменем пива со смешным названием «Поповский козел» и теперь медленно продвигались в гуще людей, прихлебывая из горлышек. Художники уже сворачивали свои переносные галереи. Фотоаппараты вспыхивали каждую секунду яркими сполохами, заставляя на это краткое мгновение застыть роение толпы.
На разных участках моста играли сразу три или четыре ансамбля. Бард-ирландец с девушкой собрал вокруг себя толпу и заставлял ее подпевать себе, устраивал перекличку стран. Из толпы охотно откликались, находя радость в этом утверждении музыкального интернационала:
— Германия?
— Йа-йа!
— Польша?
— Естесьмы.
— Россия?
— Тут! — послышался смех земляков.
Джазмены-старички классического бэнда, которые свинговали неподалеку, казались в сумерках настоящими неграми. Трубач закатывал белки глаз, стоило кому-то из туристов направить на него фотоаппарат.
— Сюда бы Трубача, — не выдержал Муха, — Вот бы кто порадовался.
Джаз-бэнд обогатился на несколько долларовых бумажек, брошенных ими в огромную шляпу, — в поминовение погибшего товарища-музыканта.
Они посидели на траве у воды, праздным глазом поглядывая на пестроту огней.
— Я бы лучше на концерт сходил, — сказал Артист. — Правы все-таки хиппи: «Make love — not war».
— Это что? — поинтересовался Боцман.
— "Занимайся любовью, а не войной", — объяснил Муха.
— Травку и «порошок» им, между прочим, поставляют тоже Амир и Тимур, — заметил Боцман. — Чтоб они занимались любовью на траве.
— В чем-то я завидую им, — сказал Док. — Даже тому, что отсюда они поедут не на стройки комсомола, а в Голландию — покурить официально разрешенную марихуану.
— И кем бы ты был сегодня, если бы вместо политинформаций посещал курильни? — спросил Пастух.
— Не знаю. Скорее всего — никем, а может быть — счастливым беззаботным человеком.
— Сто лет не чувствовал, что отдыхаю, — признался Голубков.
— А вы здесь когда-нибудь раньше бывали, товарищ полковник? — спросил Муха.
— В шестьдесят восьмом, с танковой бригадой, — холодно сообщил Голубков. — В звании лейтенанта.
— А я на Чесне рыбачу, когда захочу отдохнуть, и ничем не хуже. Приезжайте, — позвал Пастух.
— Ушицу сварганим, — поддержал Муха.
— Все, кто вернется, — отметил Артист.
— Что-то ты нервный стал, Семен, — проговорил Док. — К работе эмоции примешиваешь.
— А ты не примешиваешь?
— Когда работаю — нет, — резко ответил Док. — Это потом я могу думать, ненавидеть, гордиться собой. А во время работы я спокоен, как машина.
— Многие и потом ни о чем не думают, — сказал Пастухов. — И вообще никогда не думают.
— Вам, ребята, замполит нужен, — сказал Голубков. — Вот всем хорошая группа: инициативная, надежная, профессиональная, самостоятельная, а чего-то вам не хватает... Или, наоборот, что-то у вас лишнее...
Док посмотрел на полковника:
— Вы, Константин Дмитриевич, хотите невозможного. Если группа способна на самостоятельные действия, значит, она совершает мыслительные процессы. А человек не может думать только в строго отведенных рамках. Он начинает думать обо всем на свете. Даже, представьте, о начальстве и его приказах. Как это ни печально...
— Спокойно, — остановил его Пастух. — Действия начальства, если будет желание, обсудишь у меня на Чесне после выполнения боевого задания.
— Наверное, нелегко бывает нас прикрывать перед Нифонтовым, — пытаясь смягчить возникшую неловкость, заметил Муха полковнику, снова нарушая тонкости субординации.
— И это не нашего ума дело, — отрезал Пастух.
— Вы — самая результативная группа из всех, с которыми я работал, — сказал Голубков. — Думайте, ребята, о том, чтобы и в ближайшие дни вернуться с результатом. И с целой головой. Но в первую очередь — с результатом. Так обстоят дела на этот раз.
— Это понятно, как божий день, — ответил Боцман. — Считай, кашу эту мы сами для себя заварили.
— Это не так, — возразил Голубков. — Дудчик давно готовил предательство, и каша эта заваривалась без вашего участия. То, что вы оказались в самой гуще, дает нам некоторые преимущества. Без вас мы могли бы и до сих пор не знать о существовании Амира и вообще работать вслепую.
— Может быть, позвонить этому Игорю в посольство? — предложил Пастухов. — Сумеет ли он все приготовить?
— Я уже связался с Нифонтовым, — сказал Голубков. — Так что Заславский, думаю, уже получил от своего начальства накачку на полную катушку.
Группа отдыхала, потом неспешно добиралась до гостиницы в позванивающем трамвайчике. Они не знали, как в Праге рассчитываются за проезд, и не купили проездные талончики, на которых другие пассажиры бойко отмечали в специальных автоматах дату и время посадки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47