— Вы, кажется, говорили о порезе? Чем он, интересно, сделав — пистолетом или обрезом?
Таштемир жалко улыбнулся.
— Вы разбираетесь в ранах…
— Я, товарищ порезавшийся, хирург. Работаю в «Скорой помощи».
— Значит, кое-что видели.
— И не такое, поверьте уж.
— Что, плохо? — спросил он упавшим голосом.
— Для такого, как вы, эта рана — царапина. Только вот крови в вас явно излишек. Вы никогда не были донором?
— Нет…
Она действовала споро и решительно. Обработала рану йодом, наложила тугую повязку и стала мыть руки.
— Я пойду? — спросил Таштемир неуверенно. — Не знаю, как вас и благодарить, кого благодарить… На табличке фамилия, а вот…
— Нет уж, подождите. Придите сначала в себя. И кровь на куртке надо застирать… А зовут меня Тамара Михайловна.
Они прошли в комнату, обставленную скромно, но чистенькую и аккуратную, как сама хозяйка.
— Кто вы такой? — Тамара Михайловна внимательно посмотрела ему в глаза.
— Вас это очень интересует? — в свою очередь спросил он и вымученно улыбнулся.
— Обо всех случаях огнестрельных ранений медики обязаны сообщать в милицию. Как раз вчера и по радио, и по телевидению было повторено такое предупреждение.
— Если честно, оно касается именно меня. Я в розыске. Коли есть желание сообщить, то спешите. Только ради интереса поначалу скажите, что по поводу раны в живот к вам обратился боскинчи Кийшик Нурулла. И вы увидите — от вас отмахнутся, как от назойливой мухи. Но если вы скажете, что к вам зашел капитан милиции Иргашев с царапиной на пальце, — через пять минут тут будет пять патрульных машин.
— Вы капитан милиции?
— Да, вот мой документ, если угодно.
— А кто такой… как вы назвали? Боскинчи Кишик?
— Боскинчи Кийшик Нурулла. Это значит — бандит Косой Нурулла. Его, как и меня, ищут, но сегодня милиции он нужен меньше всего. К счастью граждан, сам Нурулла об этом пока не знает. А вот меня ловят все бывшие сослуживцы, товарищи и друзья.
Таштемир достал удостоверение и положил его на стол.
Тамара Михайловна взяла документ и долго его разглядывала.
— Точно, это вы, — наконец сказала она. — Десять лет в милиции. Немало… И чем же вы насолили обществу?
Она опустилась на стул и устало положила руки на колени.
— Я совершил самое страшное, что только можно придумать. Я вышел из строя. У нас всем положено идти в ногу и туда, куда приказывают. Если творится беззаконие, в нем обязаны участвовать все. Если милиционеру говорят: этого хватай, а того — нет, он должен выполнять, хотя этот человек — честный, а тот — жулик. Все решает приказ, а не здравый смысл, не совесть, не честь.
— Неужели среди вас нет людей, которые готовы этому воспротивиться?
— Почему же нет? Есть, Тамара Михайловна, и немало. Но всех их убедили, что я преступник.
— Как это можно?
— Им показали труп. И сказали, что я убийца.
— И все поверили?
Таштемир скривил бледные губы и дотронулся до забинтованного плеча.
— Я решил: все, баста. Не буду больше покрывать беззаконие и начал борьбу. Да вот… не рассчитал силы. Меня гонят, как зверя на облаве… Да, кстати, вы знаете профессора Холматова?
— Знаю. Он консультант у нас в клинике.
— Если есть сомнения в моей честности, позвоните ему и задайте вопрос: можно ли верить слухам, которые ходят вокруг имени Иргашева. Только это. Не раскрывая, где я и почему возник вопрос. Учтите, я боюсь не за себя. Встав на этот путь, знал, на что иду. Вас же могут… Боюсь даже сказать, Тамара Михайловна, что они могут. В общем, могут сильно обидеть только потому, что вы перевязали мне рану. Им не нужны свидетели.
— Разве не потребуются свидетели, когда вас поймают и начнется следствие?
— Следствия не будет. По их сведениям, я уже давно убит. Я уверен в этом. Им не нужен живой Иргашев, не нужны свидетели, которые могут подтвердить, что он был жив на сегодняшний день.
— Жуть какая-то! Просто не верится.
— Позвоните Холматову, я назову номер телефона.
Она помолчала, о чем-то раздумывая, потом спросила самым будничным голосом:
— Хотите чаю?
Он облизал пересохшие губы:
— Если вас это не затруднит.
— Какой разговор.
— Вы все-таки позвоните профессору. Для спокойствия.
— Хватит об этом, — сказала она негромко, но твердо и вышла на кухню.
Он с жадностью выпил стакан крепкого горячего чая и сразу почувствовал резкую слабость. Вспотел лоб, стали сильнее подрагивать пальцы. Выглядеть размазней ему не хотелось, а встать и уйти не было сил. Чтобы оттянуть уход, он спросил:
— У вас есть магнитофон?
— Вам какой? — спросила она серьезно. — «Филлипс», «Шарп» или «Сони»?
Он с горечью улыбнулся:
— Любой из трех.
— Тогда предложу самый лучший. — Она принесла и поставила на стол старенький, видавший виды кассетник. — Устроит?
Он кивнул и, вставив полученную от Бакалова кассету, нажал на клавишу. В тишине комнаты зазвучал голос майора:
— Я, майор милиции Бакалов Николай Александрович, наговорил нижеследующее сообщение в присутствии свидетеля, капитана милиции в отставке Сергея Герасимовича Калмыкова, находящегося в настоящее время на пенсии и проживающего в Бешарыке, на улице Навои, в доме шестнадцать, квартира сорок восемь…
Бакалов замолчал, и раздался голос Калмыкова:
— Я, Калмыков Сергей Герасимович, подтверждаю свое участие в записи сообщения, которое имеет майор Бакалов…
И снова голос майора:
— Записать эту ленту меня победило опасение за собственную судьбу, а также обстоятельства, которые создают угрозу безопасности для существующего в нашей стране правопорядка. События, приведшие к таким заключениям, начались в мае этого года, когда мой непосредственный начальник подполковник милиции Алимжан Тураевич Тураев пригласил меня к себе и в беседе с глазу на глаз сделал сообщение, что в процессе расследования убийства директора станции автотехобслуживания Тулебаева Собира он вышел на след организованной преступной группы необычного характера. Устроители назвали свою организацию «Бадам», что означает «Миндаль». Однако расшифровывается сокращение более прозаично: «Бизнес адамлар» — «Люди бизнеса», короче — «Дельцы».
Группа объединяет представителей государственного аппарата, руководителей республиканской экономики, некоторых народных депутатов-демократов, представителей правоохранительных органов. Преступной эту организацию делают цели, поставленные ее членами при объединении, а также использование для их достижения крупных денежных средств и валютных сумм, нажитых нечестным путем. Средства, которыми владеют представители теневой экономики, составляют, по самым скромным подсчетам, около десяти миллиардов рублей. Из них около трех миллиардов сосредоточены в руках дельцов Бешарыкской области.
По замыслу инициаторов «Бадама», сосредоточенные в их общем фонде суммы будут пущены на приобретение государственной собственности, подлежащей приватизации. Если учесть, что сумма взноса в «Бадам», который внесли уголовники Камалов, Вакилок и Мирзабеков, равна пятнадцати миллионам рублей, можно представить, какой характер приобретет «приватизация». Может быть, участие в организации заместителя председателя облисполкома Кудратова, начальника управления торговли Караханова, директора ликеро-водочного завода Рахимбаева, председателя комиссии Верховного Совета по вопросам приватизации Мавлянова призвано облагородить облик имеющих по три судимости воров Камалова (кличка Ургимчак — Паук) и Вакилова (кличка Каскыр — Волк)?
Документы, которыми я располагаю, показывают иное.
Дельцы нового типа — дети «перестройки» — успешно перенимают опыт преступников и усиленно внедряют его в деловые отношения.
Бакалов запнулся и закашлялся. Чувствовалось, что его душит гнев.
— Не удовлетворяясь разделом сфер влияния в экономике, группа «Бадам» образовала крупный денежный фонд для проведения своих кандидатов на выборах в органы государственной власти. В настоящее время она выдвигает своих ставленников на многие важные посты в органах правопорядка и юстиции.
Так, начальник Бешарыкского управления внутренних дел Султанбаев является членом регионального бюро «Бадама». Для компрометации его предшественника генерала Муджабарова «Бадам» организовал кровавые события в Ташхоне. На это затрачены средства из специального фонда.
Внедряя своих людей на ключевые посты, «Бадам» безжалостно расправляется с теми, кто пытается противодействовать росту его влияния. Проведенное следствие по материалам событий в Ташхоне так и не назвало виновных. Полковник Тураев достал документы, которые свидетельствуют о непосредственном участии в подстрекательстве к беспорядкам директора ликеро-водочного завода Рахимбаева. Когда преступной группе стало известно о расследовании, которое начал Тураев, его убили. В теле, которое переехал асфальтовый каток, обнаружено пять пистолетных пуль. Акт об эксгумации трупа погибшего и медико-судебная экспертиза приложены к делу. Официальное следствие сделало вывод, что Тураев погиб по неосторожности в пьяном виде, однако мне удалось добыть свидетельство, что застрелил Тураева один из наемников «Бадама» старший лейтенант милиции Рузибаев.
Я прекрасно знаю, что такой же конец ждет и меня. Более того, я имею основания предполагать, что моим убийцей будет назван человек, которому я безгранично доверяю и поручаю доставку материалов проведенного Тураевым и мной следствия в Москву.
Убийцей будет объявлен капитан милиции Таштемир Ирташев…
Таштемир сидел, до боли сжимая челюсти, и, тем не менее, зубы его выбивали звучную дробь. Его трясло, в глазах плавали темные круги, а голос Бакалова порой звучал, словно сквозь вату.
— Вам плохо? — сказала Тамара Михайловна, пристально глядя на него. — Вам надо лечь. Слышите?
Едва Таштемир дошел до дивана, как тут же провалился в красную засасывающую глубину горячечного бреда…Он проснулся, словно вырвался из трясины, и глубоко вздохнул, ощутив, как легкие заполняет живительный воздух. Открыл глаза и не сразу понял, где находится. Незнакомый потолок с узкой, змеившейся от стены до стены узкой трещиной, трехрожковый светильник с матовыми пузатыми абажурчиками… Где он?
Рядом кто-то тихо и равномерно дышал. Он скосил глаза и увидел на своей подушке женскую голову. Тамара Михайловна просидела целую ночь у его постели, она, видно, так и заснула на стуле, склонив голову на его ложе…
Он все вспомнил и теперь лежал, не смея шелохнуться, боясь потревожить чужой сон.
Мерно стучал будильник на тумбочке, в распахнутую форточку доносилось воробьиное чириканье.
Сколько времени на часах, он не видел, а поворачивать голову не хотел.
Вдруг будильник взорвался яростным звоном. Тамара Михайловна вздрогнула, открыла глаза. Их взгляды встретились. Таштемир смущенно, будто оправдываясь, сказал:
— Залежался я… Который час?
Тамара Михайловна села, легким движением рук поправила волосы. Золотистая волна накрыла плечи.
— Вы бы лучше спросили не час, Иргашев, а число.
Таштемир рывком сел и испуганно спросил:
— Какое?!
— Вот такое! — сказала она, и за шутливостью ответа он уловил в ее голосе отчетливую нотку грусти. — Вы, уважаемый Таштемир, не приходили в себя два дня.
— Не может быть, — произнес он и растерянно огляделся. — Я же…
— Вот именно, — улыбнулась, Тамара Михайловна. — Я тоже…
— Что за это время нового? — спросил он и облизал потрескавшиеся губы.
— Нового? — Она положила ладонь на его лоб. — Нового много. Во-первых, мой пациент выздоровел. Во-вторых, у нас появилась новая телевизионная звезда. Некий… Да, некий Таштемир Иргашев. Его портрет демонстрировали пять раз. Правда, под рубрикой «Внимание, розыск!» И делали объявление: просим, мол, всех, кто видел изображенного на снимке человека, немедленно сообщить в милицию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Таштемир жалко улыбнулся.
— Вы разбираетесь в ранах…
— Я, товарищ порезавшийся, хирург. Работаю в «Скорой помощи».
— Значит, кое-что видели.
— И не такое, поверьте уж.
— Что, плохо? — спросил он упавшим голосом.
— Для такого, как вы, эта рана — царапина. Только вот крови в вас явно излишек. Вы никогда не были донором?
— Нет…
Она действовала споро и решительно. Обработала рану йодом, наложила тугую повязку и стала мыть руки.
— Я пойду? — спросил Таштемир неуверенно. — Не знаю, как вас и благодарить, кого благодарить… На табличке фамилия, а вот…
— Нет уж, подождите. Придите сначала в себя. И кровь на куртке надо застирать… А зовут меня Тамара Михайловна.
Они прошли в комнату, обставленную скромно, но чистенькую и аккуратную, как сама хозяйка.
— Кто вы такой? — Тамара Михайловна внимательно посмотрела ему в глаза.
— Вас это очень интересует? — в свою очередь спросил он и вымученно улыбнулся.
— Обо всех случаях огнестрельных ранений медики обязаны сообщать в милицию. Как раз вчера и по радио, и по телевидению было повторено такое предупреждение.
— Если честно, оно касается именно меня. Я в розыске. Коли есть желание сообщить, то спешите. Только ради интереса поначалу скажите, что по поводу раны в живот к вам обратился боскинчи Кийшик Нурулла. И вы увидите — от вас отмахнутся, как от назойливой мухи. Но если вы скажете, что к вам зашел капитан милиции Иргашев с царапиной на пальце, — через пять минут тут будет пять патрульных машин.
— Вы капитан милиции?
— Да, вот мой документ, если угодно.
— А кто такой… как вы назвали? Боскинчи Кишик?
— Боскинчи Кийшик Нурулла. Это значит — бандит Косой Нурулла. Его, как и меня, ищут, но сегодня милиции он нужен меньше всего. К счастью граждан, сам Нурулла об этом пока не знает. А вот меня ловят все бывшие сослуживцы, товарищи и друзья.
Таштемир достал удостоверение и положил его на стол.
Тамара Михайловна взяла документ и долго его разглядывала.
— Точно, это вы, — наконец сказала она. — Десять лет в милиции. Немало… И чем же вы насолили обществу?
Она опустилась на стул и устало положила руки на колени.
— Я совершил самое страшное, что только можно придумать. Я вышел из строя. У нас всем положено идти в ногу и туда, куда приказывают. Если творится беззаконие, в нем обязаны участвовать все. Если милиционеру говорят: этого хватай, а того — нет, он должен выполнять, хотя этот человек — честный, а тот — жулик. Все решает приказ, а не здравый смысл, не совесть, не честь.
— Неужели среди вас нет людей, которые готовы этому воспротивиться?
— Почему же нет? Есть, Тамара Михайловна, и немало. Но всех их убедили, что я преступник.
— Как это можно?
— Им показали труп. И сказали, что я убийца.
— И все поверили?
Таштемир скривил бледные губы и дотронулся до забинтованного плеча.
— Я решил: все, баста. Не буду больше покрывать беззаконие и начал борьбу. Да вот… не рассчитал силы. Меня гонят, как зверя на облаве… Да, кстати, вы знаете профессора Холматова?
— Знаю. Он консультант у нас в клинике.
— Если есть сомнения в моей честности, позвоните ему и задайте вопрос: можно ли верить слухам, которые ходят вокруг имени Иргашева. Только это. Не раскрывая, где я и почему возник вопрос. Учтите, я боюсь не за себя. Встав на этот путь, знал, на что иду. Вас же могут… Боюсь даже сказать, Тамара Михайловна, что они могут. В общем, могут сильно обидеть только потому, что вы перевязали мне рану. Им не нужны свидетели.
— Разве не потребуются свидетели, когда вас поймают и начнется следствие?
— Следствия не будет. По их сведениям, я уже давно убит. Я уверен в этом. Им не нужен живой Иргашев, не нужны свидетели, которые могут подтвердить, что он был жив на сегодняшний день.
— Жуть какая-то! Просто не верится.
— Позвоните Холматову, я назову номер телефона.
Она помолчала, о чем-то раздумывая, потом спросила самым будничным голосом:
— Хотите чаю?
Он облизал пересохшие губы:
— Если вас это не затруднит.
— Какой разговор.
— Вы все-таки позвоните профессору. Для спокойствия.
— Хватит об этом, — сказала она негромко, но твердо и вышла на кухню.
Он с жадностью выпил стакан крепкого горячего чая и сразу почувствовал резкую слабость. Вспотел лоб, стали сильнее подрагивать пальцы. Выглядеть размазней ему не хотелось, а встать и уйти не было сил. Чтобы оттянуть уход, он спросил:
— У вас есть магнитофон?
— Вам какой? — спросила она серьезно. — «Филлипс», «Шарп» или «Сони»?
Он с горечью улыбнулся:
— Любой из трех.
— Тогда предложу самый лучший. — Она принесла и поставила на стол старенький, видавший виды кассетник. — Устроит?
Он кивнул и, вставив полученную от Бакалова кассету, нажал на клавишу. В тишине комнаты зазвучал голос майора:
— Я, майор милиции Бакалов Николай Александрович, наговорил нижеследующее сообщение в присутствии свидетеля, капитана милиции в отставке Сергея Герасимовича Калмыкова, находящегося в настоящее время на пенсии и проживающего в Бешарыке, на улице Навои, в доме шестнадцать, квартира сорок восемь…
Бакалов замолчал, и раздался голос Калмыкова:
— Я, Калмыков Сергей Герасимович, подтверждаю свое участие в записи сообщения, которое имеет майор Бакалов…
И снова голос майора:
— Записать эту ленту меня победило опасение за собственную судьбу, а также обстоятельства, которые создают угрозу безопасности для существующего в нашей стране правопорядка. События, приведшие к таким заключениям, начались в мае этого года, когда мой непосредственный начальник подполковник милиции Алимжан Тураевич Тураев пригласил меня к себе и в беседе с глазу на глаз сделал сообщение, что в процессе расследования убийства директора станции автотехобслуживания Тулебаева Собира он вышел на след организованной преступной группы необычного характера. Устроители назвали свою организацию «Бадам», что означает «Миндаль». Однако расшифровывается сокращение более прозаично: «Бизнес адамлар» — «Люди бизнеса», короче — «Дельцы».
Группа объединяет представителей государственного аппарата, руководителей республиканской экономики, некоторых народных депутатов-демократов, представителей правоохранительных органов. Преступной эту организацию делают цели, поставленные ее членами при объединении, а также использование для их достижения крупных денежных средств и валютных сумм, нажитых нечестным путем. Средства, которыми владеют представители теневой экономики, составляют, по самым скромным подсчетам, около десяти миллиардов рублей. Из них около трех миллиардов сосредоточены в руках дельцов Бешарыкской области.
По замыслу инициаторов «Бадама», сосредоточенные в их общем фонде суммы будут пущены на приобретение государственной собственности, подлежащей приватизации. Если учесть, что сумма взноса в «Бадам», который внесли уголовники Камалов, Вакилок и Мирзабеков, равна пятнадцати миллионам рублей, можно представить, какой характер приобретет «приватизация». Может быть, участие в организации заместителя председателя облисполкома Кудратова, начальника управления торговли Караханова, директора ликеро-водочного завода Рахимбаева, председателя комиссии Верховного Совета по вопросам приватизации Мавлянова призвано облагородить облик имеющих по три судимости воров Камалова (кличка Ургимчак — Паук) и Вакилова (кличка Каскыр — Волк)?
Документы, которыми я располагаю, показывают иное.
Дельцы нового типа — дети «перестройки» — успешно перенимают опыт преступников и усиленно внедряют его в деловые отношения.
Бакалов запнулся и закашлялся. Чувствовалось, что его душит гнев.
— Не удовлетворяясь разделом сфер влияния в экономике, группа «Бадам» образовала крупный денежный фонд для проведения своих кандидатов на выборах в органы государственной власти. В настоящее время она выдвигает своих ставленников на многие важные посты в органах правопорядка и юстиции.
Так, начальник Бешарыкского управления внутренних дел Султанбаев является членом регионального бюро «Бадама». Для компрометации его предшественника генерала Муджабарова «Бадам» организовал кровавые события в Ташхоне. На это затрачены средства из специального фонда.
Внедряя своих людей на ключевые посты, «Бадам» безжалостно расправляется с теми, кто пытается противодействовать росту его влияния. Проведенное следствие по материалам событий в Ташхоне так и не назвало виновных. Полковник Тураев достал документы, которые свидетельствуют о непосредственном участии в подстрекательстве к беспорядкам директора ликеро-водочного завода Рахимбаева. Когда преступной группе стало известно о расследовании, которое начал Тураев, его убили. В теле, которое переехал асфальтовый каток, обнаружено пять пистолетных пуль. Акт об эксгумации трупа погибшего и медико-судебная экспертиза приложены к делу. Официальное следствие сделало вывод, что Тураев погиб по неосторожности в пьяном виде, однако мне удалось добыть свидетельство, что застрелил Тураева один из наемников «Бадама» старший лейтенант милиции Рузибаев.
Я прекрасно знаю, что такой же конец ждет и меня. Более того, я имею основания предполагать, что моим убийцей будет назван человек, которому я безгранично доверяю и поручаю доставку материалов проведенного Тураевым и мной следствия в Москву.
Убийцей будет объявлен капитан милиции Таштемир Ирташев…
Таштемир сидел, до боли сжимая челюсти, и, тем не менее, зубы его выбивали звучную дробь. Его трясло, в глазах плавали темные круги, а голос Бакалова порой звучал, словно сквозь вату.
— Вам плохо? — сказала Тамара Михайловна, пристально глядя на него. — Вам надо лечь. Слышите?
Едва Таштемир дошел до дивана, как тут же провалился в красную засасывающую глубину горячечного бреда…Он проснулся, словно вырвался из трясины, и глубоко вздохнул, ощутив, как легкие заполняет живительный воздух. Открыл глаза и не сразу понял, где находится. Незнакомый потолок с узкой, змеившейся от стены до стены узкой трещиной, трехрожковый светильник с матовыми пузатыми абажурчиками… Где он?
Рядом кто-то тихо и равномерно дышал. Он скосил глаза и увидел на своей подушке женскую голову. Тамара Михайловна просидела целую ночь у его постели, она, видно, так и заснула на стуле, склонив голову на его ложе…
Он все вспомнил и теперь лежал, не смея шелохнуться, боясь потревожить чужой сон.
Мерно стучал будильник на тумбочке, в распахнутую форточку доносилось воробьиное чириканье.
Сколько времени на часах, он не видел, а поворачивать голову не хотел.
Вдруг будильник взорвался яростным звоном. Тамара Михайловна вздрогнула, открыла глаза. Их взгляды встретились. Таштемир смущенно, будто оправдываясь, сказал:
— Залежался я… Который час?
Тамара Михайловна села, легким движением рук поправила волосы. Золотистая волна накрыла плечи.
— Вы бы лучше спросили не час, Иргашев, а число.
Таштемир рывком сел и испуганно спросил:
— Какое?!
— Вот такое! — сказала она, и за шутливостью ответа он уловил в ее голосе отчетливую нотку грусти. — Вы, уважаемый Таштемир, не приходили в себя два дня.
— Не может быть, — произнес он и растерянно огляделся. — Я же…
— Вот именно, — улыбнулась, Тамара Михайловна. — Я тоже…
— Что за это время нового? — спросил он и облизал потрескавшиеся губы.
— Нового? — Она положила ладонь на его лоб. — Нового много. Во-первых, мой пациент выздоровел. Во-вторых, у нас появилась новая телевизионная звезда. Некий… Да, некий Таштемир Иргашев. Его портрет демонстрировали пять раз. Правда, под рубрикой «Внимание, розыск!» И делали объявление: просим, мол, всех, кто видел изображенного на снимке человека, немедленно сообщить в милицию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20