Что ж, это хорошо, значит, теперь пойдет разговор начистоту.
— Итак, Аня, вы нашли эти вещи и…
— И отнесла их антиквару, — закончила предложение Аня.
— Как отнесла? — вскричал он. — Куда отнесли?
— Вот! Я так и знала, что вы меня заругаете! — в тон ему воскликнула она. — А мне, может, впервые в жизни такой шанс выпал! Да, я была не права, что поторопилась!
— Да уж, вы очень сильно поторопились!
— Я понимаю, что это еще не мое…
— Ваше — не ваше, какое это имеет значение!?
— Не имеет? — удивилась она. — А почему тогда вы так взбеленились?
— Просто, не надо было этого делать, не посоветовавшись со мной. Я ваш адвокат, если вы еще помните!
— А что я такого сделала?
— Вы часто сдаете вещи в антикварную лавку? — запальчиво спросил Петр.
— Нет… — не понимаю, к чему он клонит, протянула она. — Первый раз…
— Так я и думал! И к кому вы обратились за советом? Кто вам подсказал адрес антиквара? Знающие люди? Или просто знакомые?
— Я зашла в первую попавшуюся антикварную лавку, а что?
— А то, что я поражаюсь тому, что вы еще живы-здоровы!
— Я, честно говоря, тоже, — робко улыбнулась Аня.
Ее легкомыслие вывело его из себя.
— Аня, вы хоть понимаете, что вам крупно повезло, что вас не ограбили по дороге?
— Но не ограбили же…
— А вы можете быть уверенной, что за вами не проследили? — все больше распалялся он. — Нет, не можете! Потому что вы не смотрели по сторонам, вы думали только об одном, куда спустить шальные деньги… Стыдно, Аня!
— Но…
Петр рассек воздух рубящим жестом, приказывая ей замолчать.
— Вам известно, что в прошлом году сразу двое таких беспечных граждан, как вы, пострадали от рук грабителей? Они тоже принесли в ломбард свои драгоценности, и были в скором времени убиты! И не исключено, что Лизавету Петровну, зарезали по той же причине!
На Аню было жалко смотреть, до того несчастным было выражение ее лица, но Петр нисколько не смягчился, видя ее переживания, он всегда сатанел, уличая людей в преступной беспечности. Он-то знал, что из-за нее большинство наших граждан и страдает!
— Вы дали им свой адрес, а это значит, что в любой момент… — продолжал наставления он.
— Я им адреса не давала, — удивленно хлопая глазами, пробормотала она.
— Как не давали? А на квитанции разве не указывается адрес? Обычно при ее заполнении спрашивают Ф.И.О., адрес, а иногда еще данные паспорта…
— Мне никакой квитанции не выписывали.
— О нет! — простонал Петр. — Только не говорите мне, что вы не потребовали ее…
— Нет, — выдавила Аня. — Я просто взяла деньги и ушла.
— Теперь понятно, почему вас не ограбили… — Он сокрушенно покачал головой. — Потому что вас обдурили! Или как сказали бы некоторые из моих клиентов, киданули, как последнюю лохушку.
— Ничего меня не киданули, — обиделась она. — Мне дали шесть тысяч наличными.
— За все?
— Естественно.
— Я, конечно, не видел ваших находок, но я на сто процентов уверен, что вам недоплатили, как минимум, в пять раз… А то и больше…
— Как? — ахнула Аня. — Не может быть!
— Анечка, именно по этому я вам и говорю, что перед тем, как что-то предпринимать, надо советоваться со знающими людьми. Вот если бы вы пришли ко мне, все рассказали, я бы нашел солидного антиквара, который оценил бы ваши находки и заплатил за них настоящую цену. Либо помог бы пристроить их на аукцион или порекомендовал коллекционеров, бронзу многие собирают… А теперь уже ничего не поделаешь!
Аня привалилась виском к стеклу и, искоса посмотрев на плотно сжатый рот Петра, извиняющимся тоном проговорила:
— Не переживайте вы за меня так… Мне все равно такая куча денег принесла бы одни расстройства! Я с шестью-то тысячами не знала, что делать, а уж с тридцатью… — Она не договорила, только махнула рукой.
Петр хотел возразить, напомнив ей, что только пять минут назад она хотела нанять частного сыщика, который запросил бы гораздо больше шести тысяч, но промолчал: теперь, когда в нем улеглось раздражение, он понял, что перестарался со своими нотациями. Девушка и так напугана, издергана, растеряна, опустошена — ведь в ее тихой, размеренной жизни за две недели произошло столько событий, что она совершенно выбита из колеи. Мало того, она стала наследницей квартиры, мало того, ее чуть не сожрали с потрохами предполагаемые родственнички, мало того, что она узнала головокружительную правду о себе, так она еще обнаружила трупы двух убитых старух. И все это за какие-то две недели! От такого у любого поедет крыша. Не говоря уже о столько нервной, неуверенной, робкой барышне, как Аня Железнова. Так что долг Петра Мамонова, как адвоката и человека, поддержать бедняжку, потому что больше ей помощи ждать неоткуда
— Простите меня, Аня, я не должен был так грубо себя вести, — выдавил из себя Петр. — Я дурак.
— Да что вы, Петр Алексеевич… — смутилась Аня. — Не надо так… Это я во всем виновата…
— Я просто хотел вас предостеречь от необдуманных поступков…
— Я понимаю. И обещаю больше их не совершать.
— Вот и славно, — он ободряюще ей улыбнулся. — Значит, все у вас будет хорошо!
Она состроила саркастическую гримаску, как бы давая понять, что у нее никогда все хорошо не будет, а после того, как на ее лицо вернулось привычное растерянное выражение, спросила:
— Петр Алексеевич, а что вы про Лизавету Петровну недавно говорили, я что-то не поняла?
— Я сказал, что Голицыну, скорее всего, зарезали из-за ее антиквариата, она была частой посетительницей ломбарда, и милиция считает, что к ней наведались по наводке кого-то из работников. Если вы заметили, на ее теле следы пыток, это наводит на мысль, что из не вытряхивали сведения о том, где спрятаны оставшиеся ценности…
— Вы в это верите?
— Хорошая версия, мне она кажется самой перспективной.
— А мне нет, — выпалила Аня. — Потому что я уверена, что пострадала Голицына из-за меня.
— А вы-то тут причем?
— Кому-то очень не хотелось, чтобы я узнала правду о себе! Именно по этому Лизавету Петровну убили именно сегодня…
— Аня, Аня, — предостерегающе замахал рукой Петр, для этого ему даже пришлось оторвать ее от руля. — Не надо фантазий! Они попахивают манией величия…
— Никакие это не фантазии, а мания величия тут вообще не при чем, — нахохлилась она. — Просто две смерти, ее и бабусина, как-то связаны. А единственное связующее звену между ними, это правда обо мне.
— Их гораздо больше, просто вы не видите. Первое, они давно знакомы, значит, у них могли быть общие недруги. Это, конечно, самое слабое звено, но все же… Второе, обе жили в одиночестве, значит, могли стать жертвами случайных грабителей и мошенников — одинокие старухи в наше время относятся к группе риска. И, наконец, третье, обе они владели антикварными вещичками, обе были клиентками ломбардов, то есть могли попасть в поле зрения одного и того же алчного человека или банды грабителей, работающих в связке с ювелиром. Последнее, как раз, наиболее вероятно.
— Очень складно, — кивнула головой Аня. — Только вы одного не учли, а именно: ни один грабитель, работающий в связке с ювелиром, не зарежет свою жертву старинным кинжалом!
— Голицыну убили кухонным ножом.
— Ее да, а Элеонору Григорьевну раритетным кинжалом. Как сказали о нем менты: старинное боевое оружие, стоит бешенных денег…
— Я не знал об этом, — признался Петр. — Мне просто сообщили, что ее убили ударом ножа в сердце…
— И ту и другую, заметьте, Петр Алексеевич, и ту и другую убили ударом ножа в сердце! Вам не кажется это странным? Две давние подружки в один месяц умирают одинаковой смертью…
Петр задумался. Если Анины размышление верны, то дело принимает скверный оборот. Он-то считал, что смерть обеих подруг лишь нелепая случайность, а теперь получается — не случайность, и не нелепая, а тщательно продуманная закономерность. И еще: убийство Новицкой имеет смысл, то есть ее могли убрать жаждущие мифических бриллиантов родственники (они же не знали, что старуха ничего им не оставила), но зачем зарезали Голицыну, у которой никаких наследников не было? Напрашивается один вывод: чтобы заткнуть рот. Но заткнуть, предварительно выманив какую-то информацию — следы пыток на теле говорят сами за себя…
Что же хотел узнать убийца: местонахождение фамильных драгоценностей или правду об Анином происхождении?
— Аня, знаете что… — заговорил Петр после долгих раздумий. — Давайте-ка съезжайте с квартиры. Зря мы поторопились с вселением!
— Почему? Вы же сами говорили, что проблем не будет…
— Юридических нет, но вы можете пострадать… И почему я раньше об этом не подумал!?
— Я могу пострадать и вне квартиры. Если кто-то меня вознамерится убить, то убьет. Либо по дороге на работу, либо на пути домой. Меня можно сбить машиной, сбросить под поезд метро, стукнуть кирпичом по голове, подкараулив в темной переулке…
— Все равно вам лучше вернуться в коммуналку, там, по крайней мере, вы проживаете не одна, у вас куча соседей…
— Петр Алексеевич, я не думаю, что убийца будет охотиться и за мной. Зачем ему это?
— Мы не знаем причины, по которой он убил двух старушек… Если все дело в драгоценностях, то вы будете следующей жертвой.
— Но мы даже не знаем, существуют ли они на самом деле!
— Мы не знаем, но убийца, судя по всему, уверен в их существовании, так что вам лучше переехать…
— Я сдала свою комнату, я вам уже говорила, так что я остаюсь, — твердо сказала Аня, похоже, эту девушку трудности закаляют. Если так пойдет, через годик-другой она даже перестанет вздрагивать, услышав грубый окрик.
— Хорошо. Только пообещайте мне не лезть ни к кому из своих предполагаемых родственников с расспросами о вашем происхождении. Не треплите им о бабушкином письме. Любой из них может быть убийцей.
— Поздно.
— В каком смысле?
— Эдуарду Петровичу я уже растрепала. — Она опустила голову на приборную доску, прислонилась к ней лбом и тихо сказала. — И он знал о том, что я еду к Голицыной.
Петр шумно втянул носом воздух. Значит, это Вульф, убийца! Конечно, больше некому. Елена Бергман привыкла решать проблемы цивилизованно, Сергей Отрадов слишком далек от семейных дел, двадцать лет не виделся ни с одним из родственников, у Дениса кишка тонка, У Ефросиньи с кишкой полный порядок, но она вряд ли пошла на такое грязное убийство, как показывает статистика, женщины, как правило, убивают при помощи ядов, если, конечно, действуют не в состоянии аффекта…
Значит, Вульф. Вернее, не он сам, а его мальчики. Вопрос — зачем ему понадобилось убивать двух старух, которые и без его помощи скончались бы через пару лет? Из-за драгоценностей? Не смешите! Эдуард Петрович, если б захотел, мог бы скупить весь золотой запас Кремля. Из мести? Мать свою он, говорят, ненавидел, но сомнительно, чтобы пошел на ее умерщвление — это даже по их воровскому кодексу недостойное дело. Тогда что остается? А ничего, потому что Аня с ее правдой для Вульфа букашка, которую и прихлопывать не охота.
— Петр Алексеевич, — подала голос «букашка». — Я и не заметила, что мы приехали.
— Да? Так вот, мы приехали.
— Я пойду?
Она потянулась к дверке, но Петр перехватил ее руку.
— Сначала пообещайте мне, что не будите ничего предпринимать без моего ведома, — проговорил он, пристально глядя ей в глаза.
— Обещаю. Но и вы поклянитесь, что поможете мне. — Аня умоляюще на него воззрилась. — Пожалуйста, помогите…
— Я сделаю все возможное.
— Спасибо, — сердечно поблагодарила она.
— Пока не за что. — Петр отпустил Анину руку, предварительно пожав, и когда она распахнула дверку, он решительно заявил. — Давайте, Аня, я вас провожу до квартиры, чтобы мне было спокойнее.
Аня не стала спорить, более того, она согласилась с явной радостью, наверное, не смотря на браваду, она боялась входить в подъезд одна, тем более что лампочка в нем горела только на площадке третьего этажа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
— Итак, Аня, вы нашли эти вещи и…
— И отнесла их антиквару, — закончила предложение Аня.
— Как отнесла? — вскричал он. — Куда отнесли?
— Вот! Я так и знала, что вы меня заругаете! — в тон ему воскликнула она. — А мне, может, впервые в жизни такой шанс выпал! Да, я была не права, что поторопилась!
— Да уж, вы очень сильно поторопились!
— Я понимаю, что это еще не мое…
— Ваше — не ваше, какое это имеет значение!?
— Не имеет? — удивилась она. — А почему тогда вы так взбеленились?
— Просто, не надо было этого делать, не посоветовавшись со мной. Я ваш адвокат, если вы еще помните!
— А что я такого сделала?
— Вы часто сдаете вещи в антикварную лавку? — запальчиво спросил Петр.
— Нет… — не понимаю, к чему он клонит, протянула она. — Первый раз…
— Так я и думал! И к кому вы обратились за советом? Кто вам подсказал адрес антиквара? Знающие люди? Или просто знакомые?
— Я зашла в первую попавшуюся антикварную лавку, а что?
— А то, что я поражаюсь тому, что вы еще живы-здоровы!
— Я, честно говоря, тоже, — робко улыбнулась Аня.
Ее легкомыслие вывело его из себя.
— Аня, вы хоть понимаете, что вам крупно повезло, что вас не ограбили по дороге?
— Но не ограбили же…
— А вы можете быть уверенной, что за вами не проследили? — все больше распалялся он. — Нет, не можете! Потому что вы не смотрели по сторонам, вы думали только об одном, куда спустить шальные деньги… Стыдно, Аня!
— Но…
Петр рассек воздух рубящим жестом, приказывая ей замолчать.
— Вам известно, что в прошлом году сразу двое таких беспечных граждан, как вы, пострадали от рук грабителей? Они тоже принесли в ломбард свои драгоценности, и были в скором времени убиты! И не исключено, что Лизавету Петровну, зарезали по той же причине!
На Аню было жалко смотреть, до того несчастным было выражение ее лица, но Петр нисколько не смягчился, видя ее переживания, он всегда сатанел, уличая людей в преступной беспечности. Он-то знал, что из-за нее большинство наших граждан и страдает!
— Вы дали им свой адрес, а это значит, что в любой момент… — продолжал наставления он.
— Я им адреса не давала, — удивленно хлопая глазами, пробормотала она.
— Как не давали? А на квитанции разве не указывается адрес? Обычно при ее заполнении спрашивают Ф.И.О., адрес, а иногда еще данные паспорта…
— Мне никакой квитанции не выписывали.
— О нет! — простонал Петр. — Только не говорите мне, что вы не потребовали ее…
— Нет, — выдавила Аня. — Я просто взяла деньги и ушла.
— Теперь понятно, почему вас не ограбили… — Он сокрушенно покачал головой. — Потому что вас обдурили! Или как сказали бы некоторые из моих клиентов, киданули, как последнюю лохушку.
— Ничего меня не киданули, — обиделась она. — Мне дали шесть тысяч наличными.
— За все?
— Естественно.
— Я, конечно, не видел ваших находок, но я на сто процентов уверен, что вам недоплатили, как минимум, в пять раз… А то и больше…
— Как? — ахнула Аня. — Не может быть!
— Анечка, именно по этому я вам и говорю, что перед тем, как что-то предпринимать, надо советоваться со знающими людьми. Вот если бы вы пришли ко мне, все рассказали, я бы нашел солидного антиквара, который оценил бы ваши находки и заплатил за них настоящую цену. Либо помог бы пристроить их на аукцион или порекомендовал коллекционеров, бронзу многие собирают… А теперь уже ничего не поделаешь!
Аня привалилась виском к стеклу и, искоса посмотрев на плотно сжатый рот Петра, извиняющимся тоном проговорила:
— Не переживайте вы за меня так… Мне все равно такая куча денег принесла бы одни расстройства! Я с шестью-то тысячами не знала, что делать, а уж с тридцатью… — Она не договорила, только махнула рукой.
Петр хотел возразить, напомнив ей, что только пять минут назад она хотела нанять частного сыщика, который запросил бы гораздо больше шести тысяч, но промолчал: теперь, когда в нем улеглось раздражение, он понял, что перестарался со своими нотациями. Девушка и так напугана, издергана, растеряна, опустошена — ведь в ее тихой, размеренной жизни за две недели произошло столько событий, что она совершенно выбита из колеи. Мало того, она стала наследницей квартиры, мало того, ее чуть не сожрали с потрохами предполагаемые родственнички, мало того, что она узнала головокружительную правду о себе, так она еще обнаружила трупы двух убитых старух. И все это за какие-то две недели! От такого у любого поедет крыша. Не говоря уже о столько нервной, неуверенной, робкой барышне, как Аня Железнова. Так что долг Петра Мамонова, как адвоката и человека, поддержать бедняжку, потому что больше ей помощи ждать неоткуда
— Простите меня, Аня, я не должен был так грубо себя вести, — выдавил из себя Петр. — Я дурак.
— Да что вы, Петр Алексеевич… — смутилась Аня. — Не надо так… Это я во всем виновата…
— Я просто хотел вас предостеречь от необдуманных поступков…
— Я понимаю. И обещаю больше их не совершать.
— Вот и славно, — он ободряюще ей улыбнулся. — Значит, все у вас будет хорошо!
Она состроила саркастическую гримаску, как бы давая понять, что у нее никогда все хорошо не будет, а после того, как на ее лицо вернулось привычное растерянное выражение, спросила:
— Петр Алексеевич, а что вы про Лизавету Петровну недавно говорили, я что-то не поняла?
— Я сказал, что Голицыну, скорее всего, зарезали из-за ее антиквариата, она была частой посетительницей ломбарда, и милиция считает, что к ней наведались по наводке кого-то из работников. Если вы заметили, на ее теле следы пыток, это наводит на мысль, что из не вытряхивали сведения о том, где спрятаны оставшиеся ценности…
— Вы в это верите?
— Хорошая версия, мне она кажется самой перспективной.
— А мне нет, — выпалила Аня. — Потому что я уверена, что пострадала Голицына из-за меня.
— А вы-то тут причем?
— Кому-то очень не хотелось, чтобы я узнала правду о себе! Именно по этому Лизавету Петровну убили именно сегодня…
— Аня, Аня, — предостерегающе замахал рукой Петр, для этого ему даже пришлось оторвать ее от руля. — Не надо фантазий! Они попахивают манией величия…
— Никакие это не фантазии, а мания величия тут вообще не при чем, — нахохлилась она. — Просто две смерти, ее и бабусина, как-то связаны. А единственное связующее звену между ними, это правда обо мне.
— Их гораздо больше, просто вы не видите. Первое, они давно знакомы, значит, у них могли быть общие недруги. Это, конечно, самое слабое звено, но все же… Второе, обе жили в одиночестве, значит, могли стать жертвами случайных грабителей и мошенников — одинокие старухи в наше время относятся к группе риска. И, наконец, третье, обе они владели антикварными вещичками, обе были клиентками ломбардов, то есть могли попасть в поле зрения одного и того же алчного человека или банды грабителей, работающих в связке с ювелиром. Последнее, как раз, наиболее вероятно.
— Очень складно, — кивнула головой Аня. — Только вы одного не учли, а именно: ни один грабитель, работающий в связке с ювелиром, не зарежет свою жертву старинным кинжалом!
— Голицыну убили кухонным ножом.
— Ее да, а Элеонору Григорьевну раритетным кинжалом. Как сказали о нем менты: старинное боевое оружие, стоит бешенных денег…
— Я не знал об этом, — признался Петр. — Мне просто сообщили, что ее убили ударом ножа в сердце…
— И ту и другую, заметьте, Петр Алексеевич, и ту и другую убили ударом ножа в сердце! Вам не кажется это странным? Две давние подружки в один месяц умирают одинаковой смертью…
Петр задумался. Если Анины размышление верны, то дело принимает скверный оборот. Он-то считал, что смерть обеих подруг лишь нелепая случайность, а теперь получается — не случайность, и не нелепая, а тщательно продуманная закономерность. И еще: убийство Новицкой имеет смысл, то есть ее могли убрать жаждущие мифических бриллиантов родственники (они же не знали, что старуха ничего им не оставила), но зачем зарезали Голицыну, у которой никаких наследников не было? Напрашивается один вывод: чтобы заткнуть рот. Но заткнуть, предварительно выманив какую-то информацию — следы пыток на теле говорят сами за себя…
Что же хотел узнать убийца: местонахождение фамильных драгоценностей или правду об Анином происхождении?
— Аня, знаете что… — заговорил Петр после долгих раздумий. — Давайте-ка съезжайте с квартиры. Зря мы поторопились с вселением!
— Почему? Вы же сами говорили, что проблем не будет…
— Юридических нет, но вы можете пострадать… И почему я раньше об этом не подумал!?
— Я могу пострадать и вне квартиры. Если кто-то меня вознамерится убить, то убьет. Либо по дороге на работу, либо на пути домой. Меня можно сбить машиной, сбросить под поезд метро, стукнуть кирпичом по голове, подкараулив в темной переулке…
— Все равно вам лучше вернуться в коммуналку, там, по крайней мере, вы проживаете не одна, у вас куча соседей…
— Петр Алексеевич, я не думаю, что убийца будет охотиться и за мной. Зачем ему это?
— Мы не знаем причины, по которой он убил двух старушек… Если все дело в драгоценностях, то вы будете следующей жертвой.
— Но мы даже не знаем, существуют ли они на самом деле!
— Мы не знаем, но убийца, судя по всему, уверен в их существовании, так что вам лучше переехать…
— Я сдала свою комнату, я вам уже говорила, так что я остаюсь, — твердо сказала Аня, похоже, эту девушку трудности закаляют. Если так пойдет, через годик-другой она даже перестанет вздрагивать, услышав грубый окрик.
— Хорошо. Только пообещайте мне не лезть ни к кому из своих предполагаемых родственников с расспросами о вашем происхождении. Не треплите им о бабушкином письме. Любой из них может быть убийцей.
— Поздно.
— В каком смысле?
— Эдуарду Петровичу я уже растрепала. — Она опустила голову на приборную доску, прислонилась к ней лбом и тихо сказала. — И он знал о том, что я еду к Голицыной.
Петр шумно втянул носом воздух. Значит, это Вульф, убийца! Конечно, больше некому. Елена Бергман привыкла решать проблемы цивилизованно, Сергей Отрадов слишком далек от семейных дел, двадцать лет не виделся ни с одним из родственников, у Дениса кишка тонка, У Ефросиньи с кишкой полный порядок, но она вряд ли пошла на такое грязное убийство, как показывает статистика, женщины, как правило, убивают при помощи ядов, если, конечно, действуют не в состоянии аффекта…
Значит, Вульф. Вернее, не он сам, а его мальчики. Вопрос — зачем ему понадобилось убивать двух старух, которые и без его помощи скончались бы через пару лет? Из-за драгоценностей? Не смешите! Эдуард Петрович, если б захотел, мог бы скупить весь золотой запас Кремля. Из мести? Мать свою он, говорят, ненавидел, но сомнительно, чтобы пошел на ее умерщвление — это даже по их воровскому кодексу недостойное дело. Тогда что остается? А ничего, потому что Аня с ее правдой для Вульфа букашка, которую и прихлопывать не охота.
— Петр Алексеевич, — подала голос «букашка». — Я и не заметила, что мы приехали.
— Да? Так вот, мы приехали.
— Я пойду?
Она потянулась к дверке, но Петр перехватил ее руку.
— Сначала пообещайте мне, что не будите ничего предпринимать без моего ведома, — проговорил он, пристально глядя ей в глаза.
— Обещаю. Но и вы поклянитесь, что поможете мне. — Аня умоляюще на него воззрилась. — Пожалуйста, помогите…
— Я сделаю все возможное.
— Спасибо, — сердечно поблагодарила она.
— Пока не за что. — Петр отпустил Анину руку, предварительно пожав, и когда она распахнула дверку, он решительно заявил. — Давайте, Аня, я вас провожу до квартиры, чтобы мне было спокойнее.
Аня не стала спорить, более того, она согласилась с явной радостью, наверное, не смотря на браваду, она боялась входить в подъезд одна, тем более что лампочка в нем горела только на площадке третьего этажа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41