Чуда не произошло — он не зажегся. Тогда Аня вынула батарейки и начала усиленно стучать ими друг об друга: она слышала, что после этой экзекуции они могут еще немного поработать. Не врали люди! Когда батарейки были возвращены на прежнее место, фонарик зажегся. Это придало Ане смелости, и она уже без страха стала думать о возвращении домой. Первое, что сделает, попав в квартиру, это позвонит следователю Стасу, второе, вытащит из керамического бульдога содержимое (хотелось бы надеяться, что для этого не придется его разбивать — жалко) и третье, заляжет в горячую ванну с кружкой дымящегося «Ахмата».
Из метро Аня вышла в половине первого. До дома ей добираться не долго, минут пятнадцать, значит, в квартиру она попадет даже раньше, чем планировала.
По улице идти было не страшно: горели фонари, попадались одинокие, но совсем не подозрительные прохожие. Но чем ближе она подходила к своему дому, тем неспокойнее становилось на сердце — в подъезд входить было жутко даже с фонариком. А уж когда Аня увидела приставленную к закрытой двери подвала крышку гроба, ей просто захотелось убежать… Не убежала, потому что некуда! И помочь ей некому… Ни Эдуарду Петровичу, ни Сергею Георгиевичу, ни Петру Алексеевичу она больше не доверяла!
В подъезд вошла с опаской, сильно волнуясь. Как и предполагалось, света не было, даже на третьем не горела привычная сороковатка. Аня зажгла фонарик, двинулась по лестнице вверх. Не смотря на страх, шла медленно, боялась оступиться. Дошла таки. Слава всевышнему! Достала из сумки связку ключей, стала открывать. Открыла первый, взялась за второй, и тут фонарь погас. Кончилось действие избитых батареек!
С нарастающей паникой Аня задергала ключом в замочной скважине.
Позади нее что-то зашуршало. Наверное, соседская кошка сменила положение тела, она всегда спит на коврике у двери, — постаралась успокоить себя Аня.
Она опять подергала ключом — он почему-то не желал поворачиваться, хотя обычно поддавался сразу. Кошка опять завозилась. А Аня, наконец, открыла дверь…
В тот же миг ее кто-то больно схватил сзади за шею и втащил в квартиру.
Аня попыталась вырваться, но тут же получила пинок коленом в поясницу.
Она набрала полные легкие воздуха, чтобы закричать, только вместо крика из ее груди вырвался слабый всхлип, потому что тот, кто держал ее стальными пальцами за шею, двинул ей кулаком по почкам. Потом он швырнул ее вглубь прихожей, Аня отлетела, стукнулась лбом об косяк, осела на пол…
Несколько секунд она тупо пялилась в расцвеченную вспышками света темноту, а потом потеряла сознание.
Дусик
Дусик зажег фонарь, поставил его на тумбочку. Маленькое помещение тут же осветилось целиком, и он смог разглядеть всю убогость обстановки: деревянную вешалку на стене, завешанную каким-то барахлом, уродский ящик для обуви, табурет с рваным дерматином на сиденье, истертый половичек на дощатом (не паркетном!) полу. Просто не вериться, что его бабка княжна Шаховская жила в эдаком бомжатнике! Вот для приживалки ее эта халупа самое подходящее место, но только не для аристократичной Элеоноры…
Дусик шагнул к лежащей на полу девчонке. Если бы он так хорошо не запомнил ее лица, то сейчас ни за что бы ни узнал ее. Изменилась чмошница Анька, сильно изменилась. Дубленочку модную (путь и в прошлом сезоне) прикупила, хорошую стрижку сделала, покрасила волосы. Теперь, пожалуй, бабкина халупа и для нее нехороша…
Девчонка застонала, открыла глаза, бессмысленно посмотрела на Дусика.
— Че уставилась? — спросил он весело. — Певца Дэниса не узнаешь?
Аня прикрыла веки, сморщилась от боли — сильно, видно, долбанулась. Дусик присел рядом с ней на корточки, достал из кармана нож. Когда девушка открыла глаза, первое, что увидела, так это клинок, устремленный ей в лицо. Она вздрогнула всем телом и неосознанно вскинула руку, как бы защищаясь.
— Страшно? — хмыкнул Дусик — его очень порадовал ее страх.
— Что вам нужно? — чуть слышно спросила она, убирая руку от лица.
— Будто не знаешь? Я пришел за тем, что принадлежит мне по праву…
— Я не понимаю…
— Все ты понимаешь, — прошипел Дусик и легонько (пока легонько) шлепнул девушку по щеке. — Не притворяйся идиоткой… Я давно подозревал, что ты нашла бабкины цацки, а вот теперь убедился… — Он потеребил край ее дубленки. — Тебе на свою грошовую зарплату, такой прикидец не купить…
Девушка шумно сглотнула, но ничего не сказала. Молчание — знак согласия, — решил Дусик и воодушевился.
— Ну и где бабка добро прятала? — с любопытством спросил он. — Не в сарае, это точно, я все прошарил…
— Так это вы?
— Ага. Пол ночи возился. В квартиру эту тоже пытался проникнуть, только бабка таких запоров навороченных понаставила, что хрен с моей примитивной отмычкой влезешь…
— Зря старались, никаких сокровищ не существует…
— Хрена лысого! Они существуют! И ты знаешь об этом, как никто… — Он придвинулся ближе, схватил ее за шею, поиграл перед глазами ножиком. — Говори, где спрятала, иначе пришью…
Из глаз Ани покатились крупные слезы, но она опять ничего не сказала.
— Ты че из себя Зою Космодемьянскую строишь? — вышел из себя Дусик. — Помрешь, тебе цацки не понадобятся…
— У меня ничего нет, — просипел она, попытавшись оторвать от своего горла его пальцы. — Вы ошиблись…
Дусик со злостью сдавил ее цыплячью шею, было его воля, удавил бы тут же, но нельзя… Сначала необходимо вытрясти из нее сведения… Или, может, пока самому поискать? А что? Времени полно, квартира маленькая. Эту дуру можно связать, сунуть ей в рот кляп, а самому заняться обыском.
Мысль показалась Дусику здравой. Он осмотрелся по сторонам, выискивая подходящую для кляпа вещицу (веревка у него с собой была), но наткнулся взглядом на нечто более интересное… Рядом с Аней валялся керамический пес, судя по всему она принесла его с собой, но уронила, когда упала. Симпатичная статуэтка в форме бульдога. Он помнил ее — это была его самая любимая детская игрушка. Особенно ему нравилось то, что керамический барбос был удивительно похож на настоящего, а Дусик просто обожал собак. Но бабка редко позволяла внуку играть с бульдогом, она говорила, что вещь слишком дорогая, чтобы давать ее на растерзание маленькому мальчику. Особенно она боялась, что он оторвет собаке голову — статуэтка не была литой, она состояла из двух частей: туловища и крупной, лобастой башки, которую можно было вертеть в разные стороны.
— Где ты это взяла? — спросил Дусик, поднимая с пола знакомый предмет. — Я сто лет не видел этого парнягу…
— Мне бабуся его завещала… — пролепетала девица и потянула ручонки к псу.
— Бабуся? — хмыкнул Дусик, шлепнув нахалку по рукам. — Она тебе никто, коза ты приблудная… Сиди уж, не вякай…
Она повиновалась — захлопнула рот, и руки за спину спрятала. А Дусик стал разглядывать старого знакомца. Нисколько не изменился, выглядит как новенький: ни царапины, ни трещины, ни отбитого осколка, и голова сидит крепко. Зря бабка так за него переживала! Дусик сорвал с собачьей спины скотч, наклеенный кем-то на прорезь для бросания денег. Глянул внутрь. Там что-то блеснуло! Золото? Нет, не похоже… По цвету скорее серебро, но бабка не опускалась до украшений из этого металла. Тогда платина? Дусик знал, что у старухи было несколько изделий из платины… Он приник глазом к прорези, пытаясь разглядеть источник серебристого блеска, но не смог…
— Где ты взяла эту копилку? — возбужденно вскричал он, хватая Аню за руку.
— Нашла, — испуганно ответила она, вырываясь.
— Где? В этой квартире?
— Нет, на даче…
— На даче, — повторил Дусик, распалившись еще больше. — На даче значит… Нашла, где спрятать, старая карга! — Он истерично рассмеялся, рывком прижал бульдога к груди. — Но это все равно теперь мое… Мое, слышишь! Я должен владеть фамильными сокровищами! Я, а не прошмандовка Фроська и уж тем более не ты, никчемная лимитчица…
Дусик вскочил на ноги, поднял копилку над головой и замер в позе атланта.
— Не разбивайте! — пискнула Аня и подалась всем телом вперед. — Она такая красивая!
— Пошла прочь! — рявкнул Дусик, пнув ее в плечо. — Иначе разобью ее о твою голову!
Он сделал вдох и ша-а-а-рахнул копилку об пол.
Она с глухим грохотом стукнулась об доски, хрустнула и развалилась на три неравные части: грудь с передними лапами, задние вместе с толстой хвостатой попой и по-прежнему державшаяся на шее голова… Из нутра развалившегося пса высыпались блестящие брикеты. Слитки! Платиновые слитки!
Дусик рухнул на колени, поднял один брикет из трех. Поднес к свету…
Под неярким лучом фонаря поблескивала обычная оберточная фольга. Не может быть! Нет, это какая-то ошибка… Под ней должны быть сокровища!
Дусик рванул фольгу, она податливо порвалась, и в руках у него оказалась обычная общая тетрадь в истрепанной обложке.
— Что это? — заорал он, швыряя тетрадку в Анино лицо. — Что ты туда наложила, дура?
— Это не я, а бабуся…
— Где драгоценности? — Дусик перешел на визг. — Где? Зачем мне это? Что это?
Он схватил еще один сверток, трясущимися руками разодрал фольгу. На пол посыпались какие-то разрисованные листки.
— Где драгоценности? Куда ты их дела? — задыхался от злобы Дусик. — Сука! Говори!
— Я ничего не знаю…
— Врешь! — Он подлетел к сжавшейся в комок девушке, вцепился ей в волосы. — Убью!
Она закричала от боли и страха. Дусик переместил руки на ее шею, сомкнул пальцы, с остервенением начал их сдавливать…
Вдруг за его спиной что-то грохнуло. Он не успел обернуться, чтобы посмотреть, что именно, потому что в следующий миг неведомая сила подхватила его и швырнула в глубь прихожей. Он шмякнулся грудью о деревянный пол, задохнулся, перевернулся на бок, чтобы глотнуть воздуха, и увидел, как к нему приближается жуткий тип: черный, усатый, скуластый, с бешенными зелеными глазами и мерзкой улыбкой серийного убийцы.
Тип склонился над задыхающимся Дусиком, сунул ему под нос револьвер и почти ласково проговорил:
— Ну вот, гаденыш, мы тебя и поймали…
День четвертый
Елена
Лена положила телефонную трубку на рычаг и, всхлипнув, уткнулась лицом в сложенные ковшиком ладони. Боже, кто бы знал, как ей тяжело без поддержки Алекса. За двадцать лет семейной жизни она так привыкла к его дружескому участию (именно дружескому, потому что воспринимала его не как любимого мужчину, а как доброго товарища, которому можно доверить буквально все), что больше никто ей не был нужен, даже психоаналитик. И вот теперь она осталась одна! В тот момент, когда ей больше чем когда бы то ни было нужна поддержка… Только что ей сообщили, что подозреваемый в убийстве ее матери задержан, им оказался ее племянник Денис Новицкий. Какая кошмарная новость! Милый мальчик Дусик, с которым она нянчилась, оказался убийцей!
Лене просто необходимо было поделиться этим с Алексом, но она не решалась к нему подойти. Вот уже больше суток он с ней не разговаривал. Она пыталась вымолить прощение, но он неизменно отворачивался от нее, стоило ей только приблизиться к нему. Он был очень гордым! Гордо страдающим! Лена знала, что он переживает не меньше ее — она слышала, как он плакал сегодня ночью…
Надо положить конец недопониманию, — решила Лена. — Рассказать Алексу всю правду, тогда, быть может, он ее простит.
Она встала из-за стола, стерла подушечками пальцев остатки слез и решительно направилась в спальню: именно там ее муж теперь проводил все свое время, даже в клуб не ездил и с собакой не гулял.
— Алекс, — позвала Лена, приостановившись порога. — Нам надо объясниться…
Алекс, лежащий на кровати с повязкой на голове (он всегда привязывал капустные листы к вискам, чтобы избавиться от мигрени), демонстративно отвернулся.
— Я все равно не отстану, тебе придется меня выслушать…— она подошла, присела рядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Из метро Аня вышла в половине первого. До дома ей добираться не долго, минут пятнадцать, значит, в квартиру она попадет даже раньше, чем планировала.
По улице идти было не страшно: горели фонари, попадались одинокие, но совсем не подозрительные прохожие. Но чем ближе она подходила к своему дому, тем неспокойнее становилось на сердце — в подъезд входить было жутко даже с фонариком. А уж когда Аня увидела приставленную к закрытой двери подвала крышку гроба, ей просто захотелось убежать… Не убежала, потому что некуда! И помочь ей некому… Ни Эдуарду Петровичу, ни Сергею Георгиевичу, ни Петру Алексеевичу она больше не доверяла!
В подъезд вошла с опаской, сильно волнуясь. Как и предполагалось, света не было, даже на третьем не горела привычная сороковатка. Аня зажгла фонарик, двинулась по лестнице вверх. Не смотря на страх, шла медленно, боялась оступиться. Дошла таки. Слава всевышнему! Достала из сумки связку ключей, стала открывать. Открыла первый, взялась за второй, и тут фонарь погас. Кончилось действие избитых батареек!
С нарастающей паникой Аня задергала ключом в замочной скважине.
Позади нее что-то зашуршало. Наверное, соседская кошка сменила положение тела, она всегда спит на коврике у двери, — постаралась успокоить себя Аня.
Она опять подергала ключом — он почему-то не желал поворачиваться, хотя обычно поддавался сразу. Кошка опять завозилась. А Аня, наконец, открыла дверь…
В тот же миг ее кто-то больно схватил сзади за шею и втащил в квартиру.
Аня попыталась вырваться, но тут же получила пинок коленом в поясницу.
Она набрала полные легкие воздуха, чтобы закричать, только вместо крика из ее груди вырвался слабый всхлип, потому что тот, кто держал ее стальными пальцами за шею, двинул ей кулаком по почкам. Потом он швырнул ее вглубь прихожей, Аня отлетела, стукнулась лбом об косяк, осела на пол…
Несколько секунд она тупо пялилась в расцвеченную вспышками света темноту, а потом потеряла сознание.
Дусик
Дусик зажег фонарь, поставил его на тумбочку. Маленькое помещение тут же осветилось целиком, и он смог разглядеть всю убогость обстановки: деревянную вешалку на стене, завешанную каким-то барахлом, уродский ящик для обуви, табурет с рваным дерматином на сиденье, истертый половичек на дощатом (не паркетном!) полу. Просто не вериться, что его бабка княжна Шаховская жила в эдаком бомжатнике! Вот для приживалки ее эта халупа самое подходящее место, но только не для аристократичной Элеоноры…
Дусик шагнул к лежащей на полу девчонке. Если бы он так хорошо не запомнил ее лица, то сейчас ни за что бы ни узнал ее. Изменилась чмошница Анька, сильно изменилась. Дубленочку модную (путь и в прошлом сезоне) прикупила, хорошую стрижку сделала, покрасила волосы. Теперь, пожалуй, бабкина халупа и для нее нехороша…
Девчонка застонала, открыла глаза, бессмысленно посмотрела на Дусика.
— Че уставилась? — спросил он весело. — Певца Дэниса не узнаешь?
Аня прикрыла веки, сморщилась от боли — сильно, видно, долбанулась. Дусик присел рядом с ней на корточки, достал из кармана нож. Когда девушка открыла глаза, первое, что увидела, так это клинок, устремленный ей в лицо. Она вздрогнула всем телом и неосознанно вскинула руку, как бы защищаясь.
— Страшно? — хмыкнул Дусик — его очень порадовал ее страх.
— Что вам нужно? — чуть слышно спросила она, убирая руку от лица.
— Будто не знаешь? Я пришел за тем, что принадлежит мне по праву…
— Я не понимаю…
— Все ты понимаешь, — прошипел Дусик и легонько (пока легонько) шлепнул девушку по щеке. — Не притворяйся идиоткой… Я давно подозревал, что ты нашла бабкины цацки, а вот теперь убедился… — Он потеребил край ее дубленки. — Тебе на свою грошовую зарплату, такой прикидец не купить…
Девушка шумно сглотнула, но ничего не сказала. Молчание — знак согласия, — решил Дусик и воодушевился.
— Ну и где бабка добро прятала? — с любопытством спросил он. — Не в сарае, это точно, я все прошарил…
— Так это вы?
— Ага. Пол ночи возился. В квартиру эту тоже пытался проникнуть, только бабка таких запоров навороченных понаставила, что хрен с моей примитивной отмычкой влезешь…
— Зря старались, никаких сокровищ не существует…
— Хрена лысого! Они существуют! И ты знаешь об этом, как никто… — Он придвинулся ближе, схватил ее за шею, поиграл перед глазами ножиком. — Говори, где спрятала, иначе пришью…
Из глаз Ани покатились крупные слезы, но она опять ничего не сказала.
— Ты че из себя Зою Космодемьянскую строишь? — вышел из себя Дусик. — Помрешь, тебе цацки не понадобятся…
— У меня ничего нет, — просипел она, попытавшись оторвать от своего горла его пальцы. — Вы ошиблись…
Дусик со злостью сдавил ее цыплячью шею, было его воля, удавил бы тут же, но нельзя… Сначала необходимо вытрясти из нее сведения… Или, может, пока самому поискать? А что? Времени полно, квартира маленькая. Эту дуру можно связать, сунуть ей в рот кляп, а самому заняться обыском.
Мысль показалась Дусику здравой. Он осмотрелся по сторонам, выискивая подходящую для кляпа вещицу (веревка у него с собой была), но наткнулся взглядом на нечто более интересное… Рядом с Аней валялся керамический пес, судя по всему она принесла его с собой, но уронила, когда упала. Симпатичная статуэтка в форме бульдога. Он помнил ее — это была его самая любимая детская игрушка. Особенно ему нравилось то, что керамический барбос был удивительно похож на настоящего, а Дусик просто обожал собак. Но бабка редко позволяла внуку играть с бульдогом, она говорила, что вещь слишком дорогая, чтобы давать ее на растерзание маленькому мальчику. Особенно она боялась, что он оторвет собаке голову — статуэтка не была литой, она состояла из двух частей: туловища и крупной, лобастой башки, которую можно было вертеть в разные стороны.
— Где ты это взяла? — спросил Дусик, поднимая с пола знакомый предмет. — Я сто лет не видел этого парнягу…
— Мне бабуся его завещала… — пролепетала девица и потянула ручонки к псу.
— Бабуся? — хмыкнул Дусик, шлепнув нахалку по рукам. — Она тебе никто, коза ты приблудная… Сиди уж, не вякай…
Она повиновалась — захлопнула рот, и руки за спину спрятала. А Дусик стал разглядывать старого знакомца. Нисколько не изменился, выглядит как новенький: ни царапины, ни трещины, ни отбитого осколка, и голова сидит крепко. Зря бабка так за него переживала! Дусик сорвал с собачьей спины скотч, наклеенный кем-то на прорезь для бросания денег. Глянул внутрь. Там что-то блеснуло! Золото? Нет, не похоже… По цвету скорее серебро, но бабка не опускалась до украшений из этого металла. Тогда платина? Дусик знал, что у старухи было несколько изделий из платины… Он приник глазом к прорези, пытаясь разглядеть источник серебристого блеска, но не смог…
— Где ты взяла эту копилку? — возбужденно вскричал он, хватая Аню за руку.
— Нашла, — испуганно ответила она, вырываясь.
— Где? В этой квартире?
— Нет, на даче…
— На даче, — повторил Дусик, распалившись еще больше. — На даче значит… Нашла, где спрятать, старая карга! — Он истерично рассмеялся, рывком прижал бульдога к груди. — Но это все равно теперь мое… Мое, слышишь! Я должен владеть фамильными сокровищами! Я, а не прошмандовка Фроська и уж тем более не ты, никчемная лимитчица…
Дусик вскочил на ноги, поднял копилку над головой и замер в позе атланта.
— Не разбивайте! — пискнула Аня и подалась всем телом вперед. — Она такая красивая!
— Пошла прочь! — рявкнул Дусик, пнув ее в плечо. — Иначе разобью ее о твою голову!
Он сделал вдох и ша-а-а-рахнул копилку об пол.
Она с глухим грохотом стукнулась об доски, хрустнула и развалилась на три неравные части: грудь с передними лапами, задние вместе с толстой хвостатой попой и по-прежнему державшаяся на шее голова… Из нутра развалившегося пса высыпались блестящие брикеты. Слитки! Платиновые слитки!
Дусик рухнул на колени, поднял один брикет из трех. Поднес к свету…
Под неярким лучом фонаря поблескивала обычная оберточная фольга. Не может быть! Нет, это какая-то ошибка… Под ней должны быть сокровища!
Дусик рванул фольгу, она податливо порвалась, и в руках у него оказалась обычная общая тетрадь в истрепанной обложке.
— Что это? — заорал он, швыряя тетрадку в Анино лицо. — Что ты туда наложила, дура?
— Это не я, а бабуся…
— Где драгоценности? — Дусик перешел на визг. — Где? Зачем мне это? Что это?
Он схватил еще один сверток, трясущимися руками разодрал фольгу. На пол посыпались какие-то разрисованные листки.
— Где драгоценности? Куда ты их дела? — задыхался от злобы Дусик. — Сука! Говори!
— Я ничего не знаю…
— Врешь! — Он подлетел к сжавшейся в комок девушке, вцепился ей в волосы. — Убью!
Она закричала от боли и страха. Дусик переместил руки на ее шею, сомкнул пальцы, с остервенением начал их сдавливать…
Вдруг за его спиной что-то грохнуло. Он не успел обернуться, чтобы посмотреть, что именно, потому что в следующий миг неведомая сила подхватила его и швырнула в глубь прихожей. Он шмякнулся грудью о деревянный пол, задохнулся, перевернулся на бок, чтобы глотнуть воздуха, и увидел, как к нему приближается жуткий тип: черный, усатый, скуластый, с бешенными зелеными глазами и мерзкой улыбкой серийного убийцы.
Тип склонился над задыхающимся Дусиком, сунул ему под нос револьвер и почти ласково проговорил:
— Ну вот, гаденыш, мы тебя и поймали…
День четвертый
Елена
Лена положила телефонную трубку на рычаг и, всхлипнув, уткнулась лицом в сложенные ковшиком ладони. Боже, кто бы знал, как ей тяжело без поддержки Алекса. За двадцать лет семейной жизни она так привыкла к его дружескому участию (именно дружескому, потому что воспринимала его не как любимого мужчину, а как доброго товарища, которому можно доверить буквально все), что больше никто ей не был нужен, даже психоаналитик. И вот теперь она осталась одна! В тот момент, когда ей больше чем когда бы то ни было нужна поддержка… Только что ей сообщили, что подозреваемый в убийстве ее матери задержан, им оказался ее племянник Денис Новицкий. Какая кошмарная новость! Милый мальчик Дусик, с которым она нянчилась, оказался убийцей!
Лене просто необходимо было поделиться этим с Алексом, но она не решалась к нему подойти. Вот уже больше суток он с ней не разговаривал. Она пыталась вымолить прощение, но он неизменно отворачивался от нее, стоило ей только приблизиться к нему. Он был очень гордым! Гордо страдающим! Лена знала, что он переживает не меньше ее — она слышала, как он плакал сегодня ночью…
Надо положить конец недопониманию, — решила Лена. — Рассказать Алексу всю правду, тогда, быть может, он ее простит.
Она встала из-за стола, стерла подушечками пальцев остатки слез и решительно направилась в спальню: именно там ее муж теперь проводил все свое время, даже в клуб не ездил и с собакой не гулял.
— Алекс, — позвала Лена, приостановившись порога. — Нам надо объясниться…
Алекс, лежащий на кровати с повязкой на голове (он всегда привязывал капустные листы к вискам, чтобы избавиться от мигрени), демонстративно отвернулся.
— Я все равно не отстану, тебе придется меня выслушать…— она подошла, присела рядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41