В сумраке подземелья платок на его руке казался особенно белым. Я пробормотал: – Значит, все-таки…
Хироси воскликнул:
– Что?!
– Сейчас проверю.
Набрав 104 – номер справочной – и услышав вежливый женский голос с едва уловимым акцентом, я попросил:
– Будьте любезны, телефон филиала «Тамаи файненс» в Киото. Адреса я не знаю.
Через некоторое время женщина уточнила:
– Офис продаж в Киото вас устроит?
– Вполне.
Я тут же набрал номер. На том конце снова отозвался женский голос:
– «Тамаи файненс». Я вас слушаю.
Придав своему голосу официальный тон, я быстро заговорил:
– Это Танака из головного офиса, отдел финансового контроля. Пригласите директора.
– Отдел финансового контроля? Вы имеете в виду группу финансового контроля?
– У нас поменялась структура. Быстрее пригласите директора.
Офис, видимо, был небольшой, потому что в трубке тут же стало слышно, как девушка кричит кому-то:
– Господин Мацумото, вас срочно просят из головного офиса!
В трубке раздался мужской голос, но прежде, чем мужчина успел что-либо спросить, я скороговоркой произнес:
– Танака, головной офис. У меня к вам срочное дело. Надеюсь, к вам уже поступило распоряжение от президента, господина Тасиро? Я звоню узнать, как продвигается выполнение. Что у вас?
– Знаете, я чуть в обморок не грохнулся, – заговорил мужчина действительно полуобморочным голосом, – когда сам президент мне позвонил и велел срочно раздобыть две легковушки и грузовик. А где я их возьму? Грузовик удалось найти только четырехтонник, с тентом. Подойдет?
– Грузовик наш фирменный? Для перевозки заложенного имущества?
– Да.
– Хорошо. Во сколько вам звонил президент?
– Минут пятьдесят назад. От нашего офиса в Карасума-Сандзё до Камидори не более получаса езды, но ведь он велел привезти еще и пенопласт. Так что по дороге водитель заедет в магазин электроники к нашим партнерам, а это еще минут десять-двадцать.
– Понял. Не волнуйтесь. Я еще перезвоню. Спасибо за все. – Я отключился.
– Ты что, – спросил Хироси, – решил заняться мошенничеством?
– Ш-ш-ш, – остановил я его.
Было слышно, как на холостых оборотах работают несколько моторов, затем их гул стал на тон выше – машины удалялись. Наконец наступила тишина. Прислушиваться дальше не было смысла, и я произнес:
– Порядок. Похоже, никого из них не осталось. Мы можем вернуться в дом. На всякий случай я пойду первым и подам знак.
Не дожидаясь ответа, я выскочил из подземелья, зигзагами пересек двор и прижался к стене дома. Не решаясь войти через дверь, я заглянул в окно и, подтянувшись на подоконнике, влез в гостиную. С осторожностью поглядывая по сторонам, медленно прошел по коридору. Никого. Распахнул дверь во двор. На старинный квартал опускался вечер. Солнце неторопливо тонуло за рядом домов на противоположном берегу реки.
Я крикнул вглубь двора:
– Можете возвращаться! Они ушли.
Я увидел, как вдалеке из травы поднялись две тени и стали медленно приближаться, подсвеченные со спины яркими закатными лучами. Когда они подошли ближе, Хироси спросил:
– Что же все-таки произошло?
– Поднимись на второй этаж, и сам все поймешь.
– На второй этаж?
Я пошел вперед и поднялся по лестнице. Отодвинув перегородку просторной гостиной, я услышал, как Харада громко сглотнул за моей спиной. Если не считать сцену в поезде, мне не приходилось видеть его таким удивленным. Открывшаяся перед нами гостиная была пуста. Лишь квадратный след, едва заметно отличающийся по цвету от остальной поверхности, напоминал, что здесь когда-то висело крупное полотно. Первым дар речи обрел Харада:
– Господин Акияма, одна из ваших картин исчезла.
– Что это значит? – спросил Хироси. – Неужели она так понравилась этому уроду Тасиро?
– Нет. Ему удалось обнаружить тайник, где скрывалось то, что мы ищем. Они увезли «Подсолнухи» Ван Гога с собой.
Оба безмолвно вытаращились на меня.
Наконец Харада медленно приблизился к стене. Пощупал цепи, ранее удерживавшие массивную раму.
– Кажется, здесь висело новаторское полотно с рельефной жестяной дверью. Смелая работа, интересное цветовое решение.
– Точно.
– Неловко в этом признаваться, но я исследовал каждую картину с обеих сторон и ничего не нашел.
– Тайник был внутри картины.
– Внутри?!
Я кивнул:
– Я нарисовал ее в школе и представил на выставку. Картина под названием «Выход» получила специальный приз жюри за оригинальность идеи. Как ты заметил, на ней была изображена дверь. Я изготовил рельефную дверь и петлями закрепил ее на фанере – картина получилась двухслойной. Ни жюри, ни посетители выставки так и не догадались, что, если немного подергать дверь вверх-вниз, она распахнется, открыв пустое пространство около сантиметра глубиной. Внутри была изображена комната. О моей шалости так никто и не узнал. Никто, кроме одного человека, единственного, кто наблюдал весь процесс создания картины от начала до конца. Это была Эйко.
Харада растерянно смотрел на меня:
– Деревянная рама не могла поместиться в пространство глубиной один сантиметр. Значит, она сняла холст с подрамника? Отделила «Подсолнухи» от рамы и вложила холст внутрь картины. Так?
– Получается, что так. Размер тайника позволяет разместить в нем картину тридцатого размера вместе с выступающей под подрамник канвой. Сантиметрового пространства вполне хватило бы даже для картины Ван Гога, который, как известно, накладывал краску довольно толстыми мазками. Чтобы развеять сомнения, достаточно покопаться в этой пыли. Там должны были остаться осколки краски. Они наверняка совпадут с теми, что вы обнаружили в подземелье.
Харада наклонился. В пыли и правда было множество осколков краски. Большинство из них отлетели от моей картины, когда я толкнул Тасиро, но среди них должны были быть и другие.
Чтобы облегчить поиски, Харада решил воспользоваться ножом Сонэ. Вот, оказывается, у кого он находился все это время. Острием лезвия Харада аккуратно выуживал из пыли кусочки краски. Каждый раз, когда он ловким движением вытягивал нож из пыли, на поблескивающем лезвии лежал крохотный цветной осколок. С огромной тщательностью Харада выкладывал их рядком на татами. Набрав несколько десятков таких осколков, достал те, что были спрятаны у него в кармане, и выложил рядом. Некоторое время он пристально вглядывался в них.
Наконец поднял на нас глаза:
– Три из них полностью совпадают с обнаруженными осколками.
– В моей картине присутствует в основном один тон. Краска плохо ложится на жесть. Помню, что брал в основном коричневый – жженую умбру – и виридоновую зеленую. Ни желтую краску, ни цинковые белила я не использовал.
– Значит, все это время, – пробормотал Харада, – «Подсолнухи» находились у нас под носом, а мы их не заметили. Но как их смог обнаружить Тасиро?!
– Несмотря на всю его тупость, у него богатый опыт в живописи. Увидев эти осколки вблизи, он запросто мог обо всем догадаться.
– Вблизи?!
Я рассказал, как ударил Тасиро, пока ходил за фонариком, и оставил его лежать уткнувшимся лицом в пыль.
Харада вытер взмокший лоб:
– Значит, вот оно как.
– Всему виной моя невнимательность. Когда ты показал платок с осколками краски, я должен был догадаться.
– Но почему, – вмешался Хироси, – почему они забрали твою картину? Можно ведь было просто вытащить Ван Гога. Им что, нужна была упаковка?
– Послушай, Хироси, я ведь могу и обидеться. Называть чужое творение упаковкой – это уж слишком. Думаю, дело в том, что Эйко – кроме нее, просто некому – наверняка тщательно закрепила край канвы «Подсолнухов» клеем. Не стоит забывать, что картине больше века, и она требует бережного обращения. Холст легко повредить, если его неправильно снять или скрутить. Вот Тасиро и забрал картину вместе с тайником, чтобы потом снять со всеми предосторожностями.
– И куда они направляются?
– Думаю, на склад «Тамаи файненс», – ответил Харада, – идеальное место для хранения картины, тем более такой ценной.
– Кажется, ты говорил, что он находится в Синномэ в Кото, в конце Харуми-дори.
Он кивнул:
– Там есть причал, который так и называется – «Складской». В полном соответствии с названием там сплошь стоят старые склады. Склад «Тамаи файненс» – желтое угловое здание. Ночью он почти не охраняется.
Я взглянул на часы. Шесть сорок.
– Когда они прибудут на склад?
– До южной развязки на выезде из Киото придется добираться довольно долго. Даже если повезет и дорога будет свободной, им потребуется не меньше сорока минут, может примерно час. Но дальше, на скоростном шоссе Хансин, если не будет пробок, дело пойдет быстрее. Потом, при въезде с Томэй на столичную трассу Сютоко, им придется постоять.
– Итого – во сколько они прибудут на место?
– Так… если они выехали минут двадцать назад… В лучшем случае – к полуночи.
– Они идут в колонне с четырехтонным грузовиком, судя по тенту, это старая модель. Наверняка не самая мощная, к тому же с ценным грузом на борту. Это тоже стоит учитывать.
Он кивнул:
– Да, ехать они наверняка будут очень аккуратно. Пожалуй, наиболее вероятное время прибытия – два или три часа ночи.
– Расписание поезда? Он улыбнулся:
– Я же не железнодорожный маньяк, чтобы помнить расписание всех поездов. В районе семи часов вечера со станции Киото в сторону столицы поезда отходят каждые пятнадцать минут. Если отправиться отсюда в половине восьмого, мы будем в Токио в десять с небольшим. Надо собираться.
– Собирайся. Но поеду я один.
Харада склонил голову:
– Я не настолько серьезно ранен. Смотрите, кровотечение почти прекратилось.
Я взглянул на его рану, затем перевел взгляд на свои руки. В левой был мобильный телефон, а правая до сих пор сжимала браунинг. Вскинув правую руку, я направил пистолет на Хараду.
Он нахмурился:
– Что это значит?
– У меня к тебе просьба. Насколько серьезная – можешь судить по игрушке в моих руках. – Я бросил ему мобильник, он поймал его здоровой рукой. – Назначь мне встречу с Нисиной. Ты ведь его секретарь.
– Встречу? Когда?
– Сегодня в одиннадцать вечера у него в офисе. Харада покачал головой:
– Я должен знать, по какому вопросу вы желаете с ним встретиться, иначе ничего не выйдет.
– Не хотелось бы обсуждать это с тобой.
– Тогда как секретарь я вынужден вам отказать.
Я крепче сжал рукоятку. В последний раз я делал это шесть лет назад и с тех пор ни разу не брал в руки оружия. И все же я знал, что у меня получится. Получится сделать выстрел-предупреждение, как у Сонэ. Получится лишь слегка оцарапать руку пулей. Однако так же хорошо я знал, что это не возымеет никакого эффекта. Я достаточно изучил Хараду, чтобы быть в этом абсолютно уверенным.
Хироси воскликнул:
– Акияма, что ты творишь?! Папик спас тебя, вытащил буквально из-под ножа.
Я не ответил.
Харада повернулся к Хироси:
– Вы не могли бы оставить нас наедине?
– Но почему? Я же… – начал было он и в изумлении взглянул на меня.
Я кивнул, и тогда он, пожав плечами и пощелкивая пальцами, вышел из комнаты. На лестнице послышались его удаляющиеся шаги.
Харада тихо спросил:
– Вы объясните мне цель встречи?
Я молчал.
– Вряд ли вас интересует Ван Гог. Уверен, вас занимает совершенно другая проблема.
Я нехотя ответил:
– И что же это за проблема, которая так меня занимает?
– Расследование, – сказал он, – расследование причины гибели вашей жены.
– Это было самоубийство. Причину в таких случаях покойник обычно уносит с собой в могилу.
– Но вы хотя бы не будете спорить с тем, что ребенок был не от вас?
Я вскинул на него удивленный взгляд:
– Откуда тебе это известно? Тасиро не знал об этом. – Я вспомнил, как он произнес слова «твой ребенок». Возможно, именно они вывели меня из себя.
– Я уже говорил, что наша организация пользуется определенным влиянием в самых разных сферах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Хироси воскликнул:
– Что?!
– Сейчас проверю.
Набрав 104 – номер справочной – и услышав вежливый женский голос с едва уловимым акцентом, я попросил:
– Будьте любезны, телефон филиала «Тамаи файненс» в Киото. Адреса я не знаю.
Через некоторое время женщина уточнила:
– Офис продаж в Киото вас устроит?
– Вполне.
Я тут же набрал номер. На том конце снова отозвался женский голос:
– «Тамаи файненс». Я вас слушаю.
Придав своему голосу официальный тон, я быстро заговорил:
– Это Танака из головного офиса, отдел финансового контроля. Пригласите директора.
– Отдел финансового контроля? Вы имеете в виду группу финансового контроля?
– У нас поменялась структура. Быстрее пригласите директора.
Офис, видимо, был небольшой, потому что в трубке тут же стало слышно, как девушка кричит кому-то:
– Господин Мацумото, вас срочно просят из головного офиса!
В трубке раздался мужской голос, но прежде, чем мужчина успел что-либо спросить, я скороговоркой произнес:
– Танака, головной офис. У меня к вам срочное дело. Надеюсь, к вам уже поступило распоряжение от президента, господина Тасиро? Я звоню узнать, как продвигается выполнение. Что у вас?
– Знаете, я чуть в обморок не грохнулся, – заговорил мужчина действительно полуобморочным голосом, – когда сам президент мне позвонил и велел срочно раздобыть две легковушки и грузовик. А где я их возьму? Грузовик удалось найти только четырехтонник, с тентом. Подойдет?
– Грузовик наш фирменный? Для перевозки заложенного имущества?
– Да.
– Хорошо. Во сколько вам звонил президент?
– Минут пятьдесят назад. От нашего офиса в Карасума-Сандзё до Камидори не более получаса езды, но ведь он велел привезти еще и пенопласт. Так что по дороге водитель заедет в магазин электроники к нашим партнерам, а это еще минут десять-двадцать.
– Понял. Не волнуйтесь. Я еще перезвоню. Спасибо за все. – Я отключился.
– Ты что, – спросил Хироси, – решил заняться мошенничеством?
– Ш-ш-ш, – остановил я его.
Было слышно, как на холостых оборотах работают несколько моторов, затем их гул стал на тон выше – машины удалялись. Наконец наступила тишина. Прислушиваться дальше не было смысла, и я произнес:
– Порядок. Похоже, никого из них не осталось. Мы можем вернуться в дом. На всякий случай я пойду первым и подам знак.
Не дожидаясь ответа, я выскочил из подземелья, зигзагами пересек двор и прижался к стене дома. Не решаясь войти через дверь, я заглянул в окно и, подтянувшись на подоконнике, влез в гостиную. С осторожностью поглядывая по сторонам, медленно прошел по коридору. Никого. Распахнул дверь во двор. На старинный квартал опускался вечер. Солнце неторопливо тонуло за рядом домов на противоположном берегу реки.
Я крикнул вглубь двора:
– Можете возвращаться! Они ушли.
Я увидел, как вдалеке из травы поднялись две тени и стали медленно приближаться, подсвеченные со спины яркими закатными лучами. Когда они подошли ближе, Хироси спросил:
– Что же все-таки произошло?
– Поднимись на второй этаж, и сам все поймешь.
– На второй этаж?
Я пошел вперед и поднялся по лестнице. Отодвинув перегородку просторной гостиной, я услышал, как Харада громко сглотнул за моей спиной. Если не считать сцену в поезде, мне не приходилось видеть его таким удивленным. Открывшаяся перед нами гостиная была пуста. Лишь квадратный след, едва заметно отличающийся по цвету от остальной поверхности, напоминал, что здесь когда-то висело крупное полотно. Первым дар речи обрел Харада:
– Господин Акияма, одна из ваших картин исчезла.
– Что это значит? – спросил Хироси. – Неужели она так понравилась этому уроду Тасиро?
– Нет. Ему удалось обнаружить тайник, где скрывалось то, что мы ищем. Они увезли «Подсолнухи» Ван Гога с собой.
Оба безмолвно вытаращились на меня.
Наконец Харада медленно приблизился к стене. Пощупал цепи, ранее удерживавшие массивную раму.
– Кажется, здесь висело новаторское полотно с рельефной жестяной дверью. Смелая работа, интересное цветовое решение.
– Точно.
– Неловко в этом признаваться, но я исследовал каждую картину с обеих сторон и ничего не нашел.
– Тайник был внутри картины.
– Внутри?!
Я кивнул:
– Я нарисовал ее в школе и представил на выставку. Картина под названием «Выход» получила специальный приз жюри за оригинальность идеи. Как ты заметил, на ней была изображена дверь. Я изготовил рельефную дверь и петлями закрепил ее на фанере – картина получилась двухслойной. Ни жюри, ни посетители выставки так и не догадались, что, если немного подергать дверь вверх-вниз, она распахнется, открыв пустое пространство около сантиметра глубиной. Внутри была изображена комната. О моей шалости так никто и не узнал. Никто, кроме одного человека, единственного, кто наблюдал весь процесс создания картины от начала до конца. Это была Эйко.
Харада растерянно смотрел на меня:
– Деревянная рама не могла поместиться в пространство глубиной один сантиметр. Значит, она сняла холст с подрамника? Отделила «Подсолнухи» от рамы и вложила холст внутрь картины. Так?
– Получается, что так. Размер тайника позволяет разместить в нем картину тридцатого размера вместе с выступающей под подрамник канвой. Сантиметрового пространства вполне хватило бы даже для картины Ван Гога, который, как известно, накладывал краску довольно толстыми мазками. Чтобы развеять сомнения, достаточно покопаться в этой пыли. Там должны были остаться осколки краски. Они наверняка совпадут с теми, что вы обнаружили в подземелье.
Харада наклонился. В пыли и правда было множество осколков краски. Большинство из них отлетели от моей картины, когда я толкнул Тасиро, но среди них должны были быть и другие.
Чтобы облегчить поиски, Харада решил воспользоваться ножом Сонэ. Вот, оказывается, у кого он находился все это время. Острием лезвия Харада аккуратно выуживал из пыли кусочки краски. Каждый раз, когда он ловким движением вытягивал нож из пыли, на поблескивающем лезвии лежал крохотный цветной осколок. С огромной тщательностью Харада выкладывал их рядком на татами. Набрав несколько десятков таких осколков, достал те, что были спрятаны у него в кармане, и выложил рядом. Некоторое время он пристально вглядывался в них.
Наконец поднял на нас глаза:
– Три из них полностью совпадают с обнаруженными осколками.
– В моей картине присутствует в основном один тон. Краска плохо ложится на жесть. Помню, что брал в основном коричневый – жженую умбру – и виридоновую зеленую. Ни желтую краску, ни цинковые белила я не использовал.
– Значит, все это время, – пробормотал Харада, – «Подсолнухи» находились у нас под носом, а мы их не заметили. Но как их смог обнаружить Тасиро?!
– Несмотря на всю его тупость, у него богатый опыт в живописи. Увидев эти осколки вблизи, он запросто мог обо всем догадаться.
– Вблизи?!
Я рассказал, как ударил Тасиро, пока ходил за фонариком, и оставил его лежать уткнувшимся лицом в пыль.
Харада вытер взмокший лоб:
– Значит, вот оно как.
– Всему виной моя невнимательность. Когда ты показал платок с осколками краски, я должен был догадаться.
– Но почему, – вмешался Хироси, – почему они забрали твою картину? Можно ведь было просто вытащить Ван Гога. Им что, нужна была упаковка?
– Послушай, Хироси, я ведь могу и обидеться. Называть чужое творение упаковкой – это уж слишком. Думаю, дело в том, что Эйко – кроме нее, просто некому – наверняка тщательно закрепила край канвы «Подсолнухов» клеем. Не стоит забывать, что картине больше века, и она требует бережного обращения. Холст легко повредить, если его неправильно снять или скрутить. Вот Тасиро и забрал картину вместе с тайником, чтобы потом снять со всеми предосторожностями.
– И куда они направляются?
– Думаю, на склад «Тамаи файненс», – ответил Харада, – идеальное место для хранения картины, тем более такой ценной.
– Кажется, ты говорил, что он находится в Синномэ в Кото, в конце Харуми-дори.
Он кивнул:
– Там есть причал, который так и называется – «Складской». В полном соответствии с названием там сплошь стоят старые склады. Склад «Тамаи файненс» – желтое угловое здание. Ночью он почти не охраняется.
Я взглянул на часы. Шесть сорок.
– Когда они прибудут на склад?
– До южной развязки на выезде из Киото придется добираться довольно долго. Даже если повезет и дорога будет свободной, им потребуется не меньше сорока минут, может примерно час. Но дальше, на скоростном шоссе Хансин, если не будет пробок, дело пойдет быстрее. Потом, при въезде с Томэй на столичную трассу Сютоко, им придется постоять.
– Итого – во сколько они прибудут на место?
– Так… если они выехали минут двадцать назад… В лучшем случае – к полуночи.
– Они идут в колонне с четырехтонным грузовиком, судя по тенту, это старая модель. Наверняка не самая мощная, к тому же с ценным грузом на борту. Это тоже стоит учитывать.
Он кивнул:
– Да, ехать они наверняка будут очень аккуратно. Пожалуй, наиболее вероятное время прибытия – два или три часа ночи.
– Расписание поезда? Он улыбнулся:
– Я же не железнодорожный маньяк, чтобы помнить расписание всех поездов. В районе семи часов вечера со станции Киото в сторону столицы поезда отходят каждые пятнадцать минут. Если отправиться отсюда в половине восьмого, мы будем в Токио в десять с небольшим. Надо собираться.
– Собирайся. Но поеду я один.
Харада склонил голову:
– Я не настолько серьезно ранен. Смотрите, кровотечение почти прекратилось.
Я взглянул на его рану, затем перевел взгляд на свои руки. В левой был мобильный телефон, а правая до сих пор сжимала браунинг. Вскинув правую руку, я направил пистолет на Хараду.
Он нахмурился:
– Что это значит?
– У меня к тебе просьба. Насколько серьезная – можешь судить по игрушке в моих руках. – Я бросил ему мобильник, он поймал его здоровой рукой. – Назначь мне встречу с Нисиной. Ты ведь его секретарь.
– Встречу? Когда?
– Сегодня в одиннадцать вечера у него в офисе. Харада покачал головой:
– Я должен знать, по какому вопросу вы желаете с ним встретиться, иначе ничего не выйдет.
– Не хотелось бы обсуждать это с тобой.
– Тогда как секретарь я вынужден вам отказать.
Я крепче сжал рукоятку. В последний раз я делал это шесть лет назад и с тех пор ни разу не брал в руки оружия. И все же я знал, что у меня получится. Получится сделать выстрел-предупреждение, как у Сонэ. Получится лишь слегка оцарапать руку пулей. Однако так же хорошо я знал, что это не возымеет никакого эффекта. Я достаточно изучил Хараду, чтобы быть в этом абсолютно уверенным.
Хироси воскликнул:
– Акияма, что ты творишь?! Папик спас тебя, вытащил буквально из-под ножа.
Я не ответил.
Харада повернулся к Хироси:
– Вы не могли бы оставить нас наедине?
– Но почему? Я же… – начал было он и в изумлении взглянул на меня.
Я кивнул, и тогда он, пожав плечами и пощелкивая пальцами, вышел из комнаты. На лестнице послышались его удаляющиеся шаги.
Харада тихо спросил:
– Вы объясните мне цель встречи?
Я молчал.
– Вряд ли вас интересует Ван Гог. Уверен, вас занимает совершенно другая проблема.
Я нехотя ответил:
– И что же это за проблема, которая так меня занимает?
– Расследование, – сказал он, – расследование причины гибели вашей жены.
– Это было самоубийство. Причину в таких случаях покойник обычно уносит с собой в могилу.
– Но вы хотя бы не будете спорить с тем, что ребенок был не от вас?
Я вскинул на него удивленный взгляд:
– Откуда тебе это известно? Тасиро не знал об этом. – Я вспомнил, как он произнес слова «твой ребенок». Возможно, именно они вывели меня из себя.
– Я уже говорил, что наша организация пользуется определенным влиянием в самых разных сферах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49