Он стоял, спрятавшись за большим кустом, курил и держал наготове ружье.
Я подкрался сзади и со всего размаха дал ему в правое ухо. Парень кувыркнулся. Тогда я наставил на него свой револьвер и отобрал у него ружье.
Он сел на землю с дурацкой улыбкой, не спуская с моего револьвера глаз. Вероятно, он ждал, что я сейчас всажу в него пулю.
Я сел напротив него на большой камень.
— Знаешь, Луис, — сказал я, — оказывается, ты довольно глуп, и это меня крайне удивляет, потому что мексиканцы всегда бывают на один шаг впереди от таких дам, как Полетта Бенито. А еще меня удивляет, почему ты не приказал тому парню, который треснул меня по башке, когда я направлялся в Зони, чтобы он тут же на месте убил меня. Этим ты избавил бы себя и своих дружков от многих неприятностей. Когда старая ведьма заявила мне, что кто-то в «Каса де Оро» опознал меня как арестовавшего Кальдоса Мартинеса и что она — его мамаша, я понял, что она все врет. Совершенно случайно, как раз недавно, я узнал, что мать Мартинеса умерла несколько лет тому назад. Я сразу понял, что за всем этим стоишь ты, и теперь тебе предстоит несколько довольно неприятных минут.
Он встал и закурил сигарету.
— Сеньор Кошен, — сказал он. — — Поверьте мне, кто-то ввел вас в заблуждение. Понимаете? Я ничего не знаю о людях, которые что-то сделали с вами. Я здесь жду одного американца, который у меня работает. Я абсолютно не понимаю, о чем вы говорите.
— Да что ты мелешь? — прикрикнул я. — Так ничего и не понимаешь? Ну так вот, сейчас ты все поймешь. Я полагаю, что ты путаешься с Полеттой Бенито. Я также полагаю, что Грэнворт Эймс был не единственным парнем, который обманывал Руди Бенито. Вторым являешься ты. И полагаю также, что вы ждете не дождетесь, когда Руди умрет, и тогда ты подхватишь его очаровательную Полетту. Правильно я говорю, милок?
Я решил проверить Луиса. Встал с камня, спрятал револьвер в карман и сделал вид, что собираюсь закурить. И он клюнул. Хотел было дать мне хороший пинок в живот, но я ожидал этого и сделал быстрый финт в сторону, схватив его за ногу. Он упал.
Я решил проучить парня, отделав, как Бог черепаху, помня, как эта старая мексиканская образина пнула меня ногой в лицо и бросила в меня фонарем. Я также хорошо представлял себе, что сделал бы со мной тот парень, который спустился ко мне в подвал.
И вот, держа все это в мыслях, я на все сто отделал Луиса. Закрыл ему оба глаза, выбил несколько зубов, свернул набок нос и вообще избил его так, как давно уже никого не бил.
После этого я забросил его в кактусы. Парень до того окосел, что даже не почувствовал, как в него впились колючки. Он просто полностью потерял интерес к жизни. Я взглянул на него. Думаю, что на ближайший отрезок времени он не представлял для меня никакой опасности. Поэтому я подошел к его лошади и отвязал уздечку, подпругу и кожаные стремена. Затем вернулся и занялся Луисом. Я так крепко связал его, что ему потребовалось бы не менее двух лет, чтобы собственными силами вырваться из этого плена.
Потом я забрал у него нож и ружье и зарыл их неподалеку в яме. Кроме того, я снял с него штаны и тоже закопал их. Сделал я все это на тот случай, что если ему вдруг и удастся как-нибудь развязать мои путы, он все равно не сможет пойти без штанов, его моральный кодекс не позволит ему совершить прогулку в таком виде. После этого я пошел к гасиенде. Я обошел дом сзади и влез в окно. Это было очень легко сделать. Вероятно, Полетта и ее мексиканка спят наверху, но я все же старался производить как можно меньше шума. Уже начало светать, так что я спокойно обходился без фонаря. Из кухни, где я очутился, забравшись в окно, я прошел в коридор. В него выходило несколько дверей. Я открыл одну — там была спальня, которой давно не пользовались. Другая дверь вела в какую-то кладовку.
Наконец я попал в комнату, в которой мы разговаривали с Полеттой перед тем, как мне уехать в Зони. Я осмотрелся. Поискал что-нибудь вроде сейфа или вообще места, где могут храниться деловые бумаги.
И вскоре я нашел. За картиной в стене был сейф, и запирался он при помощи особого ключа с комбинацией. Но меня нисколько не интересовала эта комбинация, так как шкафчик был вделан в стену, которая была деревянной. Я вернулся на кухню, нашел консервный нож и огромный косарь и занялся самым настоящим подкопом вокруг петель дверцы. Примерно через четверть часа сейф был открыт.
Там лежало три коробочки с драгоценностями и большое количество каких-то бумаг. До коробочек я даже не дотронулся, а достал все бумаги и вышел с ними на веранду, чтобы просмотреть их. И нашел там то, что искал. Это был документ о передаче акций железнодорожной компании от Руди Бенито к Грэнворту Эймсу, оформленный при участии Полеты как свидетельницы.
Я еще раз внимательно прочитал этот документ и сунул его себе в карман. Потом собрал все остальные бумаги и положил их обратно в сейф. Потом аккуратно закрыл дверцу и снова повесил картину на место.
Я откровенно был доволен результатами сегодняшней ночи. И, кажется, я вообще скоро разделаюсь с этим трудным делом.
Выглянул в окно. Все освещалось тем полусветом, какой бывает в предутренние часы.
На столе лежала коробка сигарет. Я взял одну и закурил, потом подошел к буфету и налил себе виски. Когда я выпил примерно полстакана, в комнате неожиданно вспыхнул яркий свет. Я повернулся и увидел стоящую в дверях Полетту.
На ней был голубой шелковый халатик, а пепельно-светлые волосы были забраны в узел шелковой лентой. Она стояла и улыбалась, а в руке держала кольт тридцать восьмого калибра.
Я допил виски.
— Так-так, Полетта, — сказал я. — Рад тебя видеть снова.
Она вошла в комнату, не спуская с меня дула револьвера.
— Значит, ты вернулся, мистер Кошен, — сказала она спокойно, все еще улыбаясь. — А почему ты не постучал в дверь, если тебе уж так нужно было войти в этот дом?
Я затянулся сигаретой и выпустил облако дыма в ее сторону.
— А я сейчас скажу тебе, почему, прелестное создание, — сказал я. — Я вернулся, потому что подумал, что могу здесь кое-что найти. То, что меня очень интересует. Но ты мне помешала, Полетта. И еще мне хочется знать одну вещь: почему ты не спрячешь свою пушку в карман?
Она засмеялась.
— Может быть, тебе и хочется знать это, Лемми, — сказала она. — Думаю, что тебе еще больше хочется, чтобы я убрала револьвер. Но, знаешь, мне кажется, что тебе сегодня ночью один раз здорово повезло, а вот теперь, просто так, для разнообразия, тебе уже так не повезет.
— Да что ты говоришь? — со смехом сказал я. — Слушай, Полетта, брось дурака валять. Беда с вами, женщинами, вечно вы переоцениваете свои карты. А если сравнить тебя с игроком в покер, то ты из тех женщин, которая, имея на руках две пары, держится так, как будто у нее одни козыри.. Но сегодня ночью ты допустила большую ошибку, Полетта. Тебе не надо было звонить Даредо. Как только какой-то парень стукнул меня по башке, я сразу понял, что ты позвонила Даредо именно по этому поводу. А зачем? Есть только одна причина: ты опасалась моего свидания с Руди. Поэтому ты и попросила Даредо, чтобы он помешал этому.
К тому времени, когда я все-таки добрался до Зони и поговорил с Руди, ребята Луиса сообщили ему, что я от них удрал. И зная, какой дорогой я буду возвращаться, он спрятался за кустарником и ждал меня с ружьем в руках.
Но ничего из этого у него не вышло. Я проучил твоего Луиса и избил его так здорово, что он и сейчас корчится там в кустах от боли.
Она продолжала улыбаться.
— Но все это не имеет никакого значения, Лемми, — сказала она. — Игру-то все-таки выиграла я!
— Да что ты говоришь? А что хорошего в твоем выигрыше? Что это тебе даст? Слушай, Полетта, почему бы тебе не образумиться? Что ты собираешься делать с этим револьвером? Выстрелить в меня? Зачем? Не будь ребенком.
Она громко рассмеялась и взглянула на меня своими красивыми глазами. Надо сказать, у Полетты дьявольски крепкие нервы.
— Ну не дурачок ли ты, Лемми? — сказала она. — Думаешь, ты будешь первым шпиком в Мексике, пропавшим без вести и попавшим в списки без вести пропавших? Я убью тебя, Лемми, не потому, что мне очень хочется этого. Надо признаться, что как мужчина ты не лишен некоторой привлекательности. Но, с моей точки зрения, ты стал слишком уж назойливым. Ты продолжаешь, несмотря ни на что, вести расследование дела о фальшивомонетчиках, повинуясь, так сказать, велению своего длинного носа. В конце концов ты этим своим расследованием можешь создать некоторое неудобство для меня. Я поэтому выбираю наименьшее из зол.
Я опустился на стул. Она стояла посредине комнаты под люстрой. Я смотрел на револьвер в ее руке. Рука не дрожит. Да, эта дамочка способна убить даже не моргнув глазом.
Мне стало как-то нехорошо. Только было я начал понимать кое-что в этом деле, и вдруг какая-то бабенка, да еще такая симпатичная, собирается меня пристрелить. Да-а, никогда в жизни не думал, что мне придется умереть от руки женщины.
— Знаешь, Полетта, — сказал я. — Я думаю, что ты собираешься совершить большую глупость. Зачем тебе убивать меня? Чем я могу повредить тебе? Ведь я занимаюсь делом, не имеющим к тебе никакого отношения.
Она опять улыбнулась.
— Ну, Лемми, твой час пробил! Сейчас я убью тебя и постараюсь сделать так, чтобы тебе было не очень больно. Как ты хочешь получить свое, стоя или сидя?
— Одну минутку, Полетта, — сказал я. — Прежде чем ты выстрелишь, я хочу тебя кое о чем спросить.
— Хорошо, Лемми. Слушаю тебя. Говори, что ты хочешь, только поторапливайся.
Мозг мой лихорадочно работал. Вы, вероятно, помните, что прошлым вечером Полетта положила мне руки на плечи, а когда она их отняла, ее руки скользнули по моему телу. При этом она нащупала мой револьвер в левой плечевой кобуре. О'кей! Может, она думает, что он все еще там? Ей ведь неизвестно, что, когда я отобрал его обратно у мексиканца, я положил его в правый карман пиджака,
Я встал, свободно опустив руки.
— Так, так, Полетта, — сказал я. — Если уж мне суждено быть убитым, пожалуй, лучше принять от тебя пулю стоя. Конечно, может быть, ты и без особого энтузиазма выполнишь мои желания, но тем не менее у меня есть к тебе две просьбы. Первая: я думаю, ты разрешишь мне перед тем, как отправиться к праотцам, выпить еще один стаканчик твоего замечательного виски. И вторая: я хочу попросить тебя отослать мою федеральную бляху одной женщине в Оклахому. Я дам тебе ее адрес. Сразу можешь не посылать. Сделаешь это примерно через годик, когда все поуляжется. Но, во всяком случае, мне бы очень хотелось, чтобы она получила ее на память обо мне.
Она громко рассмеялась.
— Смотри-ка, железный, несгибаемый храбрец, а расчувствовался из-за какой-то женщины!
Я пожал плечами.
— Да уж ничего не поделаешь, — сказал я. — Так уж получилось, не смейся над моей просьбой.
Я повернулся, подошел к буфету, налил себе стакан виски и выпил. Потом поставил стакан обратно на стойку и повернулся к ней.
— О'кей, Полетта, — продолжал я. — Вот моя бляха. Я положу ее на стол.
Я опустил руку в правый карман и, не вынимая револьвера, выстрелил прямо в электрическую лампочку. Я моментально бросился на колени. Одновременно раздались три выстрела из револьвера Полетты. Я сделал резкий рывок вперед, как бегун на короткие дистанции перед финишной лентой, и изо всей силы ударил ее головой прямо в живот. Она грохнулась затылком на пол.
Я подошел к ней и особым приемом заставил ее разжать пальцы и выпустить из рук револьвер.
— О'кей, беби! — сказал я.
— Будь ты проклят, Лемми, — простонала она. — Какая же я дура! Дала тебе возможность улизнуть из-под дула моего револьвера!
— Да еще какая! — согласился я. — Слушай, Полетта, а почему ты не выстрелила в меня, когда я пил виски? Не понимаю. Ведь был исключительно удобный случай. Да, собственно, я еще ни разу в жизни не встречал женщину, которая умела бы по-настоящему обращаться с огнестрельным оружием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Я подкрался сзади и со всего размаха дал ему в правое ухо. Парень кувыркнулся. Тогда я наставил на него свой револьвер и отобрал у него ружье.
Он сел на землю с дурацкой улыбкой, не спуская с моего револьвера глаз. Вероятно, он ждал, что я сейчас всажу в него пулю.
Я сел напротив него на большой камень.
— Знаешь, Луис, — сказал я, — оказывается, ты довольно глуп, и это меня крайне удивляет, потому что мексиканцы всегда бывают на один шаг впереди от таких дам, как Полетта Бенито. А еще меня удивляет, почему ты не приказал тому парню, который треснул меня по башке, когда я направлялся в Зони, чтобы он тут же на месте убил меня. Этим ты избавил бы себя и своих дружков от многих неприятностей. Когда старая ведьма заявила мне, что кто-то в «Каса де Оро» опознал меня как арестовавшего Кальдоса Мартинеса и что она — его мамаша, я понял, что она все врет. Совершенно случайно, как раз недавно, я узнал, что мать Мартинеса умерла несколько лет тому назад. Я сразу понял, что за всем этим стоишь ты, и теперь тебе предстоит несколько довольно неприятных минут.
Он встал и закурил сигарету.
— Сеньор Кошен, — сказал он. — — Поверьте мне, кто-то ввел вас в заблуждение. Понимаете? Я ничего не знаю о людях, которые что-то сделали с вами. Я здесь жду одного американца, который у меня работает. Я абсолютно не понимаю, о чем вы говорите.
— Да что ты мелешь? — прикрикнул я. — Так ничего и не понимаешь? Ну так вот, сейчас ты все поймешь. Я полагаю, что ты путаешься с Полеттой Бенито. Я также полагаю, что Грэнворт Эймс был не единственным парнем, который обманывал Руди Бенито. Вторым являешься ты. И полагаю также, что вы ждете не дождетесь, когда Руди умрет, и тогда ты подхватишь его очаровательную Полетту. Правильно я говорю, милок?
Я решил проверить Луиса. Встал с камня, спрятал револьвер в карман и сделал вид, что собираюсь закурить. И он клюнул. Хотел было дать мне хороший пинок в живот, но я ожидал этого и сделал быстрый финт в сторону, схватив его за ногу. Он упал.
Я решил проучить парня, отделав, как Бог черепаху, помня, как эта старая мексиканская образина пнула меня ногой в лицо и бросила в меня фонарем. Я также хорошо представлял себе, что сделал бы со мной тот парень, который спустился ко мне в подвал.
И вот, держа все это в мыслях, я на все сто отделал Луиса. Закрыл ему оба глаза, выбил несколько зубов, свернул набок нос и вообще избил его так, как давно уже никого не бил.
После этого я забросил его в кактусы. Парень до того окосел, что даже не почувствовал, как в него впились колючки. Он просто полностью потерял интерес к жизни. Я взглянул на него. Думаю, что на ближайший отрезок времени он не представлял для меня никакой опасности. Поэтому я подошел к его лошади и отвязал уздечку, подпругу и кожаные стремена. Затем вернулся и занялся Луисом. Я так крепко связал его, что ему потребовалось бы не менее двух лет, чтобы собственными силами вырваться из этого плена.
Потом я забрал у него нож и ружье и зарыл их неподалеку в яме. Кроме того, я снял с него штаны и тоже закопал их. Сделал я все это на тот случай, что если ему вдруг и удастся как-нибудь развязать мои путы, он все равно не сможет пойти без штанов, его моральный кодекс не позволит ему совершить прогулку в таком виде. После этого я пошел к гасиенде. Я обошел дом сзади и влез в окно. Это было очень легко сделать. Вероятно, Полетта и ее мексиканка спят наверху, но я все же старался производить как можно меньше шума. Уже начало светать, так что я спокойно обходился без фонаря. Из кухни, где я очутился, забравшись в окно, я прошел в коридор. В него выходило несколько дверей. Я открыл одну — там была спальня, которой давно не пользовались. Другая дверь вела в какую-то кладовку.
Наконец я попал в комнату, в которой мы разговаривали с Полеттой перед тем, как мне уехать в Зони. Я осмотрелся. Поискал что-нибудь вроде сейфа или вообще места, где могут храниться деловые бумаги.
И вскоре я нашел. За картиной в стене был сейф, и запирался он при помощи особого ключа с комбинацией. Но меня нисколько не интересовала эта комбинация, так как шкафчик был вделан в стену, которая была деревянной. Я вернулся на кухню, нашел консервный нож и огромный косарь и занялся самым настоящим подкопом вокруг петель дверцы. Примерно через четверть часа сейф был открыт.
Там лежало три коробочки с драгоценностями и большое количество каких-то бумаг. До коробочек я даже не дотронулся, а достал все бумаги и вышел с ними на веранду, чтобы просмотреть их. И нашел там то, что искал. Это был документ о передаче акций железнодорожной компании от Руди Бенито к Грэнворту Эймсу, оформленный при участии Полеты как свидетельницы.
Я еще раз внимательно прочитал этот документ и сунул его себе в карман. Потом собрал все остальные бумаги и положил их обратно в сейф. Потом аккуратно закрыл дверцу и снова повесил картину на место.
Я откровенно был доволен результатами сегодняшней ночи. И, кажется, я вообще скоро разделаюсь с этим трудным делом.
Выглянул в окно. Все освещалось тем полусветом, какой бывает в предутренние часы.
На столе лежала коробка сигарет. Я взял одну и закурил, потом подошел к буфету и налил себе виски. Когда я выпил примерно полстакана, в комнате неожиданно вспыхнул яркий свет. Я повернулся и увидел стоящую в дверях Полетту.
На ней был голубой шелковый халатик, а пепельно-светлые волосы были забраны в узел шелковой лентой. Она стояла и улыбалась, а в руке держала кольт тридцать восьмого калибра.
Я допил виски.
— Так-так, Полетта, — сказал я. — Рад тебя видеть снова.
Она вошла в комнату, не спуская с меня дула револьвера.
— Значит, ты вернулся, мистер Кошен, — сказала она спокойно, все еще улыбаясь. — А почему ты не постучал в дверь, если тебе уж так нужно было войти в этот дом?
Я затянулся сигаретой и выпустил облако дыма в ее сторону.
— А я сейчас скажу тебе, почему, прелестное создание, — сказал я. — Я вернулся, потому что подумал, что могу здесь кое-что найти. То, что меня очень интересует. Но ты мне помешала, Полетта. И еще мне хочется знать одну вещь: почему ты не спрячешь свою пушку в карман?
Она засмеялась.
— Может быть, тебе и хочется знать это, Лемми, — сказала она. — Думаю, что тебе еще больше хочется, чтобы я убрала револьвер. Но, знаешь, мне кажется, что тебе сегодня ночью один раз здорово повезло, а вот теперь, просто так, для разнообразия, тебе уже так не повезет.
— Да что ты говоришь? — со смехом сказал я. — Слушай, Полетта, брось дурака валять. Беда с вами, женщинами, вечно вы переоцениваете свои карты. А если сравнить тебя с игроком в покер, то ты из тех женщин, которая, имея на руках две пары, держится так, как будто у нее одни козыри.. Но сегодня ночью ты допустила большую ошибку, Полетта. Тебе не надо было звонить Даредо. Как только какой-то парень стукнул меня по башке, я сразу понял, что ты позвонила Даредо именно по этому поводу. А зачем? Есть только одна причина: ты опасалась моего свидания с Руди. Поэтому ты и попросила Даредо, чтобы он помешал этому.
К тому времени, когда я все-таки добрался до Зони и поговорил с Руди, ребята Луиса сообщили ему, что я от них удрал. И зная, какой дорогой я буду возвращаться, он спрятался за кустарником и ждал меня с ружьем в руках.
Но ничего из этого у него не вышло. Я проучил твоего Луиса и избил его так здорово, что он и сейчас корчится там в кустах от боли.
Она продолжала улыбаться.
— Но все это не имеет никакого значения, Лемми, — сказала она. — Игру-то все-таки выиграла я!
— Да что ты говоришь? А что хорошего в твоем выигрыше? Что это тебе даст? Слушай, Полетта, почему бы тебе не образумиться? Что ты собираешься делать с этим револьвером? Выстрелить в меня? Зачем? Не будь ребенком.
Она громко рассмеялась и взглянула на меня своими красивыми глазами. Надо сказать, у Полетты дьявольски крепкие нервы.
— Ну не дурачок ли ты, Лемми? — сказала она. — Думаешь, ты будешь первым шпиком в Мексике, пропавшим без вести и попавшим в списки без вести пропавших? Я убью тебя, Лемми, не потому, что мне очень хочется этого. Надо признаться, что как мужчина ты не лишен некоторой привлекательности. Но, с моей точки зрения, ты стал слишком уж назойливым. Ты продолжаешь, несмотря ни на что, вести расследование дела о фальшивомонетчиках, повинуясь, так сказать, велению своего длинного носа. В конце концов ты этим своим расследованием можешь создать некоторое неудобство для меня. Я поэтому выбираю наименьшее из зол.
Я опустился на стул. Она стояла посредине комнаты под люстрой. Я смотрел на револьвер в ее руке. Рука не дрожит. Да, эта дамочка способна убить даже не моргнув глазом.
Мне стало как-то нехорошо. Только было я начал понимать кое-что в этом деле, и вдруг какая-то бабенка, да еще такая симпатичная, собирается меня пристрелить. Да-а, никогда в жизни не думал, что мне придется умереть от руки женщины.
— Знаешь, Полетта, — сказал я. — Я думаю, что ты собираешься совершить большую глупость. Зачем тебе убивать меня? Чем я могу повредить тебе? Ведь я занимаюсь делом, не имеющим к тебе никакого отношения.
Она опять улыбнулась.
— Ну, Лемми, твой час пробил! Сейчас я убью тебя и постараюсь сделать так, чтобы тебе было не очень больно. Как ты хочешь получить свое, стоя или сидя?
— Одну минутку, Полетта, — сказал я. — Прежде чем ты выстрелишь, я хочу тебя кое о чем спросить.
— Хорошо, Лемми. Слушаю тебя. Говори, что ты хочешь, только поторапливайся.
Мозг мой лихорадочно работал. Вы, вероятно, помните, что прошлым вечером Полетта положила мне руки на плечи, а когда она их отняла, ее руки скользнули по моему телу. При этом она нащупала мой револьвер в левой плечевой кобуре. О'кей! Может, она думает, что он все еще там? Ей ведь неизвестно, что, когда я отобрал его обратно у мексиканца, я положил его в правый карман пиджака,
Я встал, свободно опустив руки.
— Так, так, Полетта, — сказал я. — Если уж мне суждено быть убитым, пожалуй, лучше принять от тебя пулю стоя. Конечно, может быть, ты и без особого энтузиазма выполнишь мои желания, но тем не менее у меня есть к тебе две просьбы. Первая: я думаю, ты разрешишь мне перед тем, как отправиться к праотцам, выпить еще один стаканчик твоего замечательного виски. И вторая: я хочу попросить тебя отослать мою федеральную бляху одной женщине в Оклахому. Я дам тебе ее адрес. Сразу можешь не посылать. Сделаешь это примерно через годик, когда все поуляжется. Но, во всяком случае, мне бы очень хотелось, чтобы она получила ее на память обо мне.
Она громко рассмеялась.
— Смотри-ка, железный, несгибаемый храбрец, а расчувствовался из-за какой-то женщины!
Я пожал плечами.
— Да уж ничего не поделаешь, — сказал я. — Так уж получилось, не смейся над моей просьбой.
Я повернулся, подошел к буфету, налил себе стакан виски и выпил. Потом поставил стакан обратно на стойку и повернулся к ней.
— О'кей, Полетта, — продолжал я. — Вот моя бляха. Я положу ее на стол.
Я опустил руку в правый карман и, не вынимая револьвера, выстрелил прямо в электрическую лампочку. Я моментально бросился на колени. Одновременно раздались три выстрела из револьвера Полетты. Я сделал резкий рывок вперед, как бегун на короткие дистанции перед финишной лентой, и изо всей силы ударил ее головой прямо в живот. Она грохнулась затылком на пол.
Я подошел к ней и особым приемом заставил ее разжать пальцы и выпустить из рук револьвер.
— О'кей, беби! — сказал я.
— Будь ты проклят, Лемми, — простонала она. — Какая же я дура! Дала тебе возможность улизнуть из-под дула моего револьвера!
— Да еще какая! — согласился я. — Слушай, Полетта, а почему ты не выстрелила в меня, когда я пил виски? Не понимаю. Ведь был исключительно удобный случай. Да, собственно, я еще ни разу в жизни не встречал женщину, которая умела бы по-настоящему обращаться с огнестрельным оружием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31