Можно быть уверенным, что после этого никому и нигде даже в голову не придет снимать наручники с заключенных или арестованных. А если один из врачей умрет, то Марлину никогда уже не выйти из-за решетки.
– Ну и дела, – задумчиво протянула Лейси. – Почему люди начинают думать головой только после того, как случаются какие-то неприятности? Каким же это болваном надо быть, чтобы приказать снять с убийцы наручники?
Сэвич взял Лейси за руку:
– Я думаю, судья Седжвик скоро полетит со своего поста, вот увидишь. Меня сейчас больше интересует другой вопрос, а именно – где папаша Марлина? Чует мое сердце, он жив и здоров. Хотел бы я знать, чем он сейчас занимается и известно ли Марлину его местонахождение. Может, Марлин собирается с ним встретиться? Может, именно Эразмус совершил нападение на тебя в Вашингтоне и сбил меня машиной в Бостоне? Ведь нельзя исключать, что Марлин и его папаша действовали заодно, да и сейчас они, вполне возможно, контактируют друг с другом.
– Я тоже об этом думала, – сказала Лейси. – Что касается идеи о возможности совместных действий Джоунса-отца и Джоунса-сына, то я не знаю, как к ней относиться – как к еще одному фрагменту огромной головоломки или как к ее основной составляющей.
– Я думаю, мы с тобой отлично подходим друг другу, раз я понял, что ты хотела этим сказать, – улыбнулся Сэвич. Взяв руку Лейси в свою, он поцеловал ее пальцы и посмотрел ей в глаза, потом заправил ей за ухо непокорную прядь и нежно погладил само ухо. – Послушай, красавица, что ты хочешь съесть на ленч из этого замечательного меню, рассчитанного на гурманов?
* * *
Когда в половине восьмого вечера они подъехали к дому Сэвича, Марлин Джоунс все еще находился в бегах. К счастью, у входной двери их не поджидали репортеры.
– Если они и устроили где-то засаду, так это у твоей квартиры, – пояснил Сэвич. – И это еще одна причина, по которой тебе лучше остаться здесь со мной.
– Да, – сказала Лейси, входя в дом следом за Диллоном. – Надеюсь, Ханна не подскажет им, где меня можно искать.
– Я позвоню Мэйтланду и сообщу, что мы вернулись. И Олли тоже позвоню. Да и Ханне, пожалуй, звякну. Наверное, ты права: утечка информации скорее всего произошла через нее. Пожалуй, настало время перевести ее в какое-нибудь другое подразделение. И я посоветую ей держать язык за зубами, если она не хочет вообще вылететь из Бюро.
– А может, это все же не она?
– Разберемся. А сейчас распакуй вещи и отдыхай. Пообедаем дома. У меня в морозильнике есть отличная лазанья со шпинатом – я сам ее недавно приготовил. Тебе понравится.
– Я бы лучше съела пиццу из пиццерии «Диззи Дэн». Они принимают заказы с доставкой на дом?
– Примут, если я попрошу. – Сэвич вдруг нахмурился, быстро подошел к Лейси и, обняв ее, крепко прижал к себе. – Все будет хорошо, вот увидишь. К завтрашнему утру Марлин наверняка будет снова в тюрьме. Его разыскивает все ФБР. Я никогда не видел Мэйтланда в такой ярости. Нет, шансов у Марлина никаких.
Лейси не была в этом так уверена – ведь, несмотря на все усилия, предпринимаемые ФБР и полицией, Марлин все еще оставался на свободе. Но она все же кивнула Диллону и, ничего больше не говоря, прижалась щекой к его плечу.
Одежду она убрала в стенной шкаф, туфли поставила на пол рядом с кроссовками Сэвича, а нижнее белье сложила в один из выдвижных ящиков прикроватной тумбочки. Диллон целовал и ласкал ее, и она забыла обо всем на свете, кроме него. В тот момент, когда тело ее выгнулось дугой от наслаждения, она прерывисто прошептала ему на ухо:
– Я люблю тебя, Диллон. Сейчас как раз тот самый подходящий момент, и ты сделал мне предложение именно так, как надо. Да, я буду твоей женой. Ты лучше всех.
– Вот и хорошо. Смотри, не забудь о том, что ты сказала, – прошептал он в ответ и вошел в нее.
* * *
Уже под утро Сэвич проснулся от странного чувства, что происходит что-то необычное, но очень приятное. Даже спагетти его собственного приготовления не могли бы доставить ему такого удовольствия. Сладостное ощущение внезапно резко усилилось, и Диллон, хватая ртом воздух, приподнялся на постели. Лейси осторожно ласкала его губами и языком, Поняв наконец, что происходит, он застонал от удовольствия и, намотав на пальцы роскошные золотисто-рыжие пряди, разметавшиеся по его животу, весь отдался наслаждению.
Когда через некоторое время лицо Лейси оказалось рядом с его лицом, он благодарно поцеловал ее в губы.
– Я решила, что, если ты так ласкал меня, то тебе самому это тоже должно понравиться, – сказала она, – Я никогда прежде этого не делала. Скажи, все было так, как надо?
– Да, конечно, – подтвердил Диллон. – Все было именно так, как надо. Для первого раза у тебя неплохо получилось.
С этими словами он заключил Лейси в объятия, успев подумать, что сегодня ему не скоро удастся выбраться из постели.
* * *
– Представитель Джимми Мэйтланда сейчас внизу, он разговаривает с журналистами, сэр, – сказал Олли. – Лейси, не волнуйся, репортеры больше не будут к тебе приставать. Таковы условия сделки, которую заключил с ними Мэйтланд.
– Это хорошо, – заметил Сэвич.
– Но сейчас циркулирует множество всяких слухов и сплетен, – сказала Ханна, постукивая ручкой по крышке стола. – Адвокат Марлина Джоунса старается выжать все возможное из того факта, что Шерлок – сестра одной из убитых женщин.
– Что верно, то верно, – сказал Сэвич. – Кто-нибудь знает, каким образом репортерам стало об этом известно?
В ответ никто из присутствовавших в конференц-зале не произнес ни слова.
– А ты что скажешь, Ханна? – спросил Сэвич после паузы.
– Разумеется, я тоже ничего об этом не знаю, – ответила Ханна Пэйсли, взгляд которой был устремлен на Лейси. – Но мне кажется, даже хорошо, что журналисты узнали о ее проделках. Правда, вполне возможно, что в результате дело против Марлина Джоунса закроют на том основании, что обвиняемому сознательно подстроили ловушку. – Ханна пожала плечами. – Но ведь это все равно бы всплыло. По крайней мере, к тому моменту, когда Марлина Джоунса снова возьмут, пресса уже обсосет эту кость.
Она явно лгала, но доказать это пока было невозможно. Сэвич холодно улыбнулся Ханне и с подчеркнуто вежливой интонацией, от которой, однако, у Лейси по спине побежали мурашки, произнес:
– Интересно, было ли известно тому человеку, который организовал утечку информации, что решение о проведении операции принимала отнюдь не агент Шерлок и что ее кандидатура во время подбора сотрудника на роль приманки была утверждена как руководством Бюро, так и местным управлением полиции?
– Я готова поспорить, что это ты подговорила Сэвича на это, – заявила Ханна, обращаясь к Лейси. Остальные сотрудники лишь тяжело вздыхали и отводили взгляд, Диллои не сомневался – они бы дорого дали, чтобы быть сейчас не в этом конференц-зале, а где-нибудь совсем в другом месте.
– Ну хорошо, довольно, – закруглил разговор Сэвич, поднимая руки. – Большинству из вас известно, что Шерлок сейчас живет у меня, но об этом не должен знать никто, кроме присутствующих здесь. Завтра проведем нашу обычную планерку. Это совещание я собрал просто для того, чтобы прояснить ситуацию вокруг дела Марлина Джоунса. Ханна, зайди ко мне в кабинет.
Совещание закончилось, сотрудники отдела стали расходиться. Диллон окликнул Лейси;
– Ты знаешь, я тут поработал на МАКСИН, разбираясь с убийствами в приютах для престарелых во Флориде. Иди посмотри, что у меня получается. Мне бы хотелось, чтобы ты тоже в этом поучаствовала и мне помогла. Кстати, отвлечешься от мыслей о Марлине Джоунсе. А то у тебя какой-то загнанный вид.
Ей очень хотелось последовать за Сэвичем, но, задержавшись на пороге, Ханна обернулась и одарила ее таким взглядом, что Лейси решила этого не делать. Войдя в свой кабинет, Сэвич указал на стул рядом со своим столом:
– Садись, Ханна.
Сев за стол, он долго молча смотрел на Ханну Пэйсли, чуть склонив голову набок.
– Ты о чем-то хотел поговорить со мной, Сэвич? – не выдержала молчания Ханна.
– О да. Я знаю, что именно ты сообщила репортерам о том, что Лейси – родственница одной из женщин, убитых в Сан-Франциско. Мне бы хотелось узнать, зачем ты это сделала.

Глава 30
– Я же только что сказала тебе, что не делала этого, – звенящим, как сталь, голосом тихо проговорила Ханна.
– Ты лжешь. Пойми, Ханна, это не Шерлок приняла решение об использовании ее в качестве наживки. Конечно, самой ей очень этого хотелось, но, повторяю, решение принимала не она. И уж кому-кому, а тебе не следовало раскрывать рот по этому поводу. Получается, что ты предоставила журналистам информацию с единственной целью: чтобы у Бюро возникли проблемы и неприятности. Для специального агента это крайне непрофессиональный и недопустимый поступок.
– Я ничего не рассказывала журналистам. Ты не можешь доказать, что это сделала я. Если судья приказал снять наручники с Марлина Джоунса, то почему он не мог вывалить и это репортерам? Почему бы и нет?
– Потому что об этом сразу же стало бы известно, вот почему. Послушай, Ханна, я не хочу, чтобы ты работала в моем подразделении. Думаю, тебе пора перевестись куда-нибудь в другой отдел. Ты хороший агент, но в моей команде для тебя нет места.
– Неужели эта маленькая тварь так хороша в постели?
– Специальные агенты не говорят так о других специальных агентах. Это совершенно неприемлемо, и я этого не потерплю.
Ханна медленно поднялась, оперлась ладонями о край стола, за которым сидел Сэвич, и, наклонившись к нему, попросила:
– Скажи мне, что ты в ней нашел. Скажи, чтобы я могла это понять. Ты ведь клялся мне, что никогда не позволишь себе никаких серьезных чувств по отношению к кому-либо из своих сотрудников. Но вот ты увидел эту маленькую шлюшку и разом про все забыл.
Сэвич тоже встал и, глядя на Ханну в упор, заговорил:
– Послушай, брось ты все это. Шерлок не сделала тебе ничего плохого. Если тебе хочется на кого-нибудь излить свою злость, то вот он я к твоим услугам. А Шерлок оставь в покое. Да, кстати, мне также известно и то, что ты позвонила репортерам в Сан-Франциско и сообщила им адрес, по которому проживала Шерлок. Ты осложнила расследование дела, Ханна, замутив воду из-за своей глупой ревности. Если после этого ты хочешь остаться в Бюро, советую тебе быть с сегодняшнего дня крайне осмотрительной в своих поступках. Я свяжусь с Диком Петти из отдела личного состава, ты сможешь обсудить с ним вопрос о переводе в другой отдел не откладывая.
– Но скажи мне почему? Почему именно она?
– Знаешь, я, пожалуй, не сумею тебе ответить, – медленно проговорил Сэвич, в то время как перед его мысленным взором возникло милое личико Лейси. – Мало ли как в жизни бывает. До свидания, агент Пэйсли. Я позвоню в отдел личного состава немедленно.
Ханна выругалась, но достаточно тихо, так что Сэвич позволил себе сделать вид, что не слышал. Его, пожалуй, даже обрадовало, что гнев Ханны в какой-то мере переключился с Лейси на него. Впрочем, он никогда не желал причинять Ханне боль, как никогда и не поощрял каким-либо образом ее чувства. Сняв трубку, он переговорил с Диком Петти, затем позвонил Ханне и сообщил, что Петти ждет ее.
После этого Сэвич вздохнул, повернулся к МАКСИН и очень скоро был уже в совершенно ином мире, где чувствовал себя как рыба в воде, как царь и бог и где все было под его полным и безоговорочным контролем. Он принялся в очередной раз внимательно изучать материалы, касающиеся Марлина Джоунса, напряженно размышляя о том, где тот может скрываться и действует ли он в одиночку или в компании с кем-либо еще.
На экране компьютера возникла фотография отца Марлина, Эразмуса Джоунса, переснятая с его водительских прав. Может быть, Эразмус и Марлин сейчас где-то прячутся вместе? Участвовал ли Эразмус в убийствах, совершенных в Денвере, Сан-Франциско или Бостоне?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64