– Нет, не совсем. Мы почти не общались друг с другом после того, как она улетела из Африки.
– Что произошло?
– Все было прекрасно, пока Салли была здесь. Все сотрудники организации «Дети прежде всего» души в ней не чаяли. Две сестры, работающие вместе во имя правого дела – борьбы против использования рабского труда детей на плантациях какао. Было действительно жаль, когда она решила уехать, но мне казалось, что я понимала ее. Так продолжалось всего два месяца, после чего я узнала, что Салли собирается выйти замуж.
– За своего миллионера?
– Не просто за миллионера. Мегамиллионер Салли владел плантациями, на которых использовался рабский труд детей.
– Я об этом не знал. – Джек покачал головой. – О, вы, наверное, почувствовали, что вас бессовестно предали.
– Я была в бешенстве.
– Вы по-прежнему в этом состоянии?
– Только потом я поняла, как ужасно страдала Салли из-за убийства своей дочери. Как я уже говорила, она перепробовала все: от благотворительности до вступления в брак по расчету. Ничто не приносило ей облегчения.
– Возможно, кроме одного, – заметил Джек.
– Чего?
– Судя по смыслу ее завещания, это месть.
Их глаза встретились, и они молча смотрели друг на друга. Наконец Рене сказала:
– Вы первый человек, с которым я говорю об этом. Думаю, даже адвокат, распоряжающийся имуществом Салли, не знает всего.
– Спасибо за то, что вы мне рассказали. Я надеялся, что, предприняв это путешествие, узнаю правду.
– Может, настало время и мне сказать правду, всю правду.
– О чем вы?
– Я думала над тем, что вы говорили вчера, когда рассуждали о том, могла ли Салли дойти до того, чтобы нанять для себя убийцу. Кажется, кроме меня, есть только один человек, который знал ее так хорошо, что мог бы ответить на этот вопрос.
– Я слушаю вас.
Глаза Рене загорелись, словно она вдруг почувствовала сильный прилив энергии.
– Вам не хотелось бы встретиться с бывшим богатым мужем Салли?
– Я думал, что он живет во Франции.
– Он француз, но большую часть года проводит здесь.
– Вы можете устроить эту встречу?
– Не обещаю, но с вашим приятелем Тео, который повсюду за вами следует, я думаю, мы можем провернуть тут почти любое дельце. Мозг, красота, хорошо развитые мускулы. Можем ли мы дать промашку?
– Я знаю, у кого из нас хорошо развиты мускулы. Так что это делает меня...
– Чем-то вроде багажа. – Рене подмигнула, будто в подтверждение того, что она стоит двоих в этой тройке. – А теперь зовите вашего мускулистого приятеля. Мы теряем время.
34
Дорога в южном направлении имела твердое покрытие до самого Мэна, города с населением примерно в сто пятьдесят тысяч человек, располагавшегося в захватывающей дух местности. Мэн называли «городом восемнадцати пиков», что было отчасти романтическим преувеличением в описании явно непривлекательных беспорядочных городских застроек, разбросанных вдоль долины и окруженных горами. Джек не относился предвзято к городам Западной Африки, но Мэн напомнил ему о чем-то таком, чему он никак не мог дать названия, пока не заговорил Тео.
– Это похоже на дерьмовый городишко в Колорадо, где нет ни одного белого человека.
Они провели ночь в Мэне, а утром направились в район плантаций кофе и какао в западной части Берега Слоновой Кости. Воздух был чист от прошедшего рано утром дождя, последнего тропического ливня перед наступлением семимесячного сезона засухи. Поездка на машине на большой высоте над уровнем моря оказалась приятной сменой обстановки после пыльной дороги, пересекавшей сухие северные степи, но ландшафт не был таким красивым, как воображал Джек. Высокие, поросшие лесом горные хребты давали некоторое представление о том, как выглядели эти места много лет назад, то есть еще до того, как лесозаготовки и сельскохозяйственные угодья погубили влажные тропические леса.
– Ну так мы уже приехали или нет? – спросил Тео. Джек и Рене сидели впереди. Тео – позади. Тео широко улыбнулся отражению Джека в зеркале заднего вида, обнажив при этом не зубы, а дольку апельсина, что заставило Джека по-детски засмеяться, ибо напомнило ему какую-то проказу Нейта. Теперь Джеку по ассоциации вспомнилась Келси, и он почувствовал угрызения совести оттого, что тайно, хотя и нередко, любовался формой ног Рене, после того как они покинули Мэн. Подумалось, что, может быть, Келси вообще не интересовала его. Возможно, ей просто удалось вдохнуть жизнь в ту часть его души, которая умерла после развода.
«Хорошо, что мы не оказались в постели», – думал Джек. И наверное, не случайно он ухватился за первую же возможность покинуть страну при первых симптомах возникновения в их отношениях чего-то серьезного.
– Еще примерно полчаса, – ответила Рене.
Тео пробурчал что-то и снова заснул. Следующие несколько миль пути предстояло проехать по грунтовым дорогам. Исчезли все признаки леса, уступив место прямым шеренгам деревьев какао. Тысячи этих деревьев тянулись по склонам гор в направлении долины. Эти деревья с глянцевитыми листьями были около двадцати футов высотой.
– Здесь помедленнее, – попросила Рене.
Джек сбросил скорость, и Рене указала на группу людей, работающих в поле. Десятниками были молодые люди без рубашек; каждый из них держал в руках длинную палку с привязанным к ее концу ножом в форме перчатки. В их обязанность входило отыскивать зрелые плоды какао, срезать их и оставлять лежать на земле. Позади них шли еще более молодые с виду люди, почти мальчики. Эти держали в руках мачете, а во рту сигареты. Им следовало подбирать плоды, разбивать их мачете и доставать пригоршни какао-бобов.
– Вон тот мальчик там – ему, видимо, не более десяти лет, – сказала Рене.
Джеку снова вспомнился Нейт.
– Откуда эти дети попадают сюда?
– Отовсюду. Из Мали, Буркина-Фасо. Из самых бедных стран, которые можно только себе представить.
– Как они сюда попадают?
– Иногда их похищают. Обычно заманивают обманным путем. Вербовщики приходят на автобусные остановки, на городские рынки, в любые места и обещают этим мальчишкам хорошую жизнь. Это злоупотребление доверием. Обратите внимание на группу из пяти мальчиков – бывший муж Салли, наверное, купил их оптом у какого-нибудь вербовщика долларов за шестьдесят.
– Это его плантация?
– Одна из его плантаций. Одна из двадцати тысяч.
– Двадцати тысяч? – изумился Джек.
– Кажется, много, но в этой стране более шестисот тысяч плантаций кофе и какао.
– Это огромное количество.
– Огромное количество денег, – уточнила Рене и снова посмотрела на работающих людей.
Много детей.
Взглянув на Рене, Джек увидел в ее глазах неподдельную скорбь. Его охватили противоречивые эмоции: он восхищался тем энтузиазмом, который побуждал Рене бороться с горем и трагедиями. Повсюду трудились дети, поэтому мысль, посетившая Джека, показалась ему чрезвычайно эгоистичной, но Рене именно такая женщина, которая способна заставить разведенного мужчину вновь почувствовать себя живым.
– Сверните на эту дорогу, – сказала она.
Грунтовые дороги перешли в асфальтированное шоссе, и Джек понял, что их поездка подходит к концу.
– А теперь куда? – спросил он.
– Почти до самого Далоа. Там у Жан Люка дом.
Джек не сразу вспомнил, что Жан Люк – имя второго мужа Салли, богача.
– Вы с ним когда-нибудь встречались?
– Нет.
– Что-нибудь знаете о нем?
– Он гражданин Франции, но большую часть жизни провел здесь.
– Человек, разумеется, богатый.
– Разумеется. Я уже упомянула о том, во что ему обходится его рабочая сила.
– Шоколад приносит хорошие деньги, надо полагать.
– Смотря что вы называете «хорошими» деньгами.
– Думаю, Салли не знала об источнике его богатства, когда взяла его на прицел.
– На единственной фотографии, которую я видела, он выглядит довольно красивым. Но ему было уже далеко за шестьдесят. Так что делайте выводы.
Они остановились перед воротами в конце асфальтированной дороги. Из сторожки вышел вооруженный охранник. Тео заворочался на заднем сиденье и спросил:
– Вы хотите, чтобы я занялся вот этим?
– Этим займусь я, – сказала Рене. – Это как раз тот случай, когда мое сходство с сестрой является преимуществом.
– Тогда как во всех остальных случаях это является недостатком, – заключил Тео.
Рене улыбнулась и вышла из машины. Охранник встретил ее на полпути к воротам. Джек слышал их разговор, но разговаривали они по-французски.
– Что она говорит? – спросил Тео.
– На кого я, по-твоему, похож на Мориса Шевалье? Сейчас нам остается только довериться ей.
– Тебя это не беспокоит?
– Нет.
– Хорошо. Потому как если она продаст меня этому мужику, я вспорю тебе задницу вот этим мачете.
– Спасибо Небесам за Маленьких Девочек, – начал повторять нараспев Джек.
Рене с охранником закончили разговор, обменялись улыбками и многократным повторением слова «мерси». Джек подумал, что это хороший знак. Рене вернулась в машину, а охранник открыл ворота, чтобы они проехали внутрь.
– Что вы сказали ему? – спросил Джек.
– Маг никогда не выдает секрета своих трюков.
– Какие там, к черту, трюки? – вступил в разговор Тео. – Вы обещали ему пятьдесят баксов.
– Двадцать пять. Но как вы это узнали?
– Эти вещи мне знакомы, – ответил Тео.
– Поезжайте, – попросила Рене.
Джек поехал по дорожке мимо молодых деревьев какао, которые росли в тени более высоких банановых и кофейных кустов. После полумили выбоин и пыли дорога превратилась в ровный подъездной путь, находившийся в хорошем состоянии. Он вел вокруг пруда к огромному дому, стоявшему у подножия горы на берегу реки. Это был самый красивый дом, который Джек увидел со времени своего прилета в Африку, но ему было далеко до того шикарного особняка, который Джек ожидал увидеть.
– Довольно простая конура для мультимиллионера, – заметил он.
– Типичная, – сказала Рене. – Если тратить на нее большие деньги, то это привлечет сюда бандитов. Роскошь можно увидеть только внутри.
Они поставили машину перед домом, рядом с двумя «СУМами». Из дома вышел африканец и приветствовал их, стоя на крытой веранде. Охранник, по-видимому, предупредил его по радио о визитерах. Африканец и Рене поговорили по-французски, после чего Рене сказала Джеку:
– Это мистер Диабат, личный помощник Жан Люка. Он спрашивает о цели нашего визита.
Джек открыл свою папку и показал ему копии завещания Салли и свидетельства о ее смерти.
– Скажите хозяину, что я государственный прокурор США, у меня есть несколько вопросов к бывшему мужу Салли.
Рене перевела, потом посмотрела на Джека и спросила:
– Какого рода эти вопросы?
– Скажите ему, что дело касается денег...
– Джек, заткнись, – вмешался Тео. – Рене, повторите свой трюк. Спросите его, не желает ли он несколько раз встретиться с Эндрю Джексоном.
– Это не причинило бы мне вреда, – ответил африканец по-английски.
Джек был удивлен, но то, что этот парень говорил по-английски, стоило нескольких баксов. Он посмотрел в свой бумажник, потом передумал.
– Жан Люк дома?
– В каком-то смысле, – ответил африканец.
– Что это означает?
Диабат постукивал по ноге, выжидая. Джек дал ему несколько банкнот и молча наблюдал затем, как тот их пересчитывает. Сунув банкноты в карман рубашки с видимым удовлетворением, африканец сказал Джеку:
– Жан Люк мертв, месье.
35
Татум знал, что не должен делать этого. Но чем клиент не шутит, пока адвокат спит? Особенно если спит и твой собственный брат.
Прежде чем отправиться в Африку, Джек строго предупредил его: Татум ни при каких обстоятельствах не должен вступать в какую бы то ни было связь с другими наследниками. Такие поступки будут расцениваться как прямое нарушение запретительного судебного приказа. Татум обещал «глубоко залечь» и «не делать никаких глупостей». Строго говоря, он никогда не обещал в точности следовать советам Джека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53