– Он был на Салли в ту ночь, когда я всадил ей нож между ребер и утопил ее малолетнюю принцессу.
Джек услышал щелчок, после чего последовала серия сигналов «можно набирать». Некоторое время Джек оставался неподвижным, но очередной удар грома заставил его действовать. Он положил трубку, поспешил в дом, закрыл дверь на ключ и на дополнительный, «мертвый», засов.
44
На следующее утро Джек был первым в очереди желающих поговорить с детективом Ларсеном.
Он позвонил ему сразу же после разговора с человеком с измененным голосом. Ему было жаль, что он не записал его на магнитную ленту, но полиции она все равно ничего не дала бы, поскольку во Флориде существовал запрет на звукозапись без ордера или согласия абонента. Джек повторил разговор настолько точно, насколько сам запомнил его, а когда речь зашла о медальоне, его память напрочь отключилась. Он был чрезвычайно любезен с полицией и попросил взамен лишь одну услугу. В 9.30 утра Джек снова оказался в офисе Ларсена, чтобы эту услугу получить.
– Мы считаем, что он настоящий, – сообщил Ларсен.
Джеку предложили сесть на неудобный дубовый стул у заваленного бумагами металлического стола со стороны, предназначенной для посетителей.
– Он принадлежал Салли?
– Когда дочь Салли была убита, Салли сообщила только об одной пропаже: золотом медальоне в форме сердца, который она носила на шее.
– А что, если это дубликат?
– Едва ли. Согласно записи в деле, Салли сообщила, что в нем было четырнадцать карат и что купила она его в ювелирном магазине «Летам Кастам», который находится в центре города в здании «Сиболд». Мы поговорили с хозяином магазина сегодня рано утром. В медальоне действительно четырнадцать карат, и хозяин уверен, что это его изделие.
– Значит, у моего собеседника был лишь один способ получить его.
– Скорее всего.
– О'кей, спасибо за информацию.
– Нет, спасибо вам, Джек. Я в самом деле высоко ценю то, что вы сообщили нам полученную вами информацию. Когда вы отказали мне в интервью с вашим клиентом после того, как я сообщил вам кое-что о книге Дейрдре Мидоуз, я уж начал подумывать, что вы меня совсем разлюбили. Но теперь мы квиты. Конечно, сейчас я хорошо понимаю, почему вы не хотели, чтобы я поговорил с Татумом. Сегодняшняя утренняя газета и прочее.
– Газета?
– Первая страница в «Трибюн», ну, вы же знаете.
У детектива зазвонил телефон, он проворчал, извинился и ответил.
«Первая страница?» – размышлял про себя Джек. Ларсен углубился в какую-то межведомственную конфронтацию, которая Джека совершенно не интересовала. Он поймал взгляд детектива, но тот лишь пожал плечами и продолжал что-то горячо доказывать по телефону, употребив слово, которое начинается с букв «Ё» или «Е», в форме существительного, глагола, прилагательного и наречия в одном предложении: это было лексическим подтверждением его статуса – статуса ветерана правоохранительных органов.
Джек хотел поскорее увидеть газету, и он не был расположен слушать до конца бессмысленную перебранку Ларсена. Он слегка махнул рукой и тихо вышел из кабинета детектива. Чтобы не подумали, будто он убежал, Джек не спеша прошел к выходу и остановился у газетного киоска рядом с полицейским участком.
«Майами трибюн» лежала прямо перед ним и лезла в глаза кричащим заголовком статьи, занявшей половину полосы: «Жертва по делу об убийстве миллионерши встречалась с наемным убийцей». Джек купил газету, сел на скамейку и впился глазами в статью.
Этот заголовок, набранный обычным шрифтом, был хорошо заметен. А мораль статьи была еще хуже: «Наемный убийца – наследник состояния в сорок шесть миллионов».
Джек едва верил тому, что видели его глаза. Статья рассказывала обо всем том, о чем они говорили с Татумом: о его встрече с Салли в баре «Спаркис», о ее желании умереть. О том, что Татум посоветовал Салли найти кого-то, кто согласился бы убить ее. И уж конечно, там было много слов, посвященных не главной теме, а последним событиям, связанным с делом об убийстве, например, вынесению запретительного судебного приказа в отношении Татума за его предполагаемое нападение на Джерри Коллетти. В конце читателю предлагалось обратить внимание на отдельную статью, посвященную вчерашнему убийству Мейсона Радски, которого сбила машина, скрывшаяся с места преступления.
Впрочем, об одном факте статья даже не упоминала – о том, что Татум отказался от предложенной ему работы.
Милый непредвзятый журналистский подход Дейрдре.
Джек сунул газету в портфель, взял мобильник и набрал номер Дейрдре в редакции «Трибюн». Через две-три минуты он услышал ее голос.
– Мидоуз, – ответила она.
– Говорит Джек Свайтек. Я только что прочитал ваш репортаж о моем клиенте.
– Рада, что вы позвонили. Вы подтверждаете или отрицаете помещенные в нем данные?
Джек почти физически ощущал ее злорадную улыбку.
– Это имеет какое-нибудь значение? Вы даже не позвонили мне, чтобы узнать мое мнение.
– Меня поджимало время.
– Лучше быть первой, чем сообщать достоверные сведения, так?
– Нет, но быть первой все же приятно. Особенно если я знаю, что пишу правду.
Джек встал со скамейки и направился к улице, внезапно почувствовав желание отойти подальше от полицейского участка.
– Кто ваш источник информации?
– Почему я должна сообщать вам об этом?
– Признаться, я и сам не знаю, почему это должен делать репортер, который без стеснения излагает публике свои предвзятые мнения.
– Какая предвзятость? Джек остановился на углу.
– Вы что, смеетесь надо мной? Вы – одна из пяти потенциальных наследников Салли. Если остальные четверо откажутся от наследства или последуют дорогой Мейсона Радски, у вас появится шанс получить сорок шесть миллионов долларов. Вам не кажется, что в вашем репортаже следовало бы упомянуть об этом?
– Нет. Репортаж написан не обо мне.
– Все это о вас, и ваши читатели должны знать это. В сущности, ваш репортаж настойчиво предлагает моему клиенту выйти из игры.
– Каким образом?
– Вы знаете каким. И не ожидайте, что я сформулирую это для вас. Ведь вы все извратите и опубликуете в завтрашней газете.
– Я не скромничаю. Я действительно растеряна. Разве в своем правдивом репортаже о встрече вашего клиента с Салли Феннинг я оказываю на него давление и предлагаю отказаться от наследства?
– Не уходите от темы разговора. Вам следовало показать свою предубежденность.
– Написать репортаж меня побудила не предубежденность, а данные получены от надежного источника.
– В этом все дело. Источник мог также иметь предубеждения. Неужели вы в самом деле так глупы или только притворяетесь?
– Не оскорбляйте меня, мистер Свайтек.
– Тогда сойдите с ящика из-под мыла, служащего трибуной для учениц младших классов средней школы, и ведите честную игру.
– Я не намерена раскрывать вам своего информатора.
– Прекрасно. Тогда подумайте о том, что вам специально подсунули дезинформацию.
– Кто же ее подсунул?
– Один из потенциальных наследников. Любой из них мог выдумать все это для того, чтобы заставить вас и «Трибюн» опубликовать статью, которая лишит Татума права на наследство. Как сказал на недавнем совещании Коллетти, это увеличивает шансы всех остальных.
– Мой источник не является наследником.
Джек остановился на переходе. Он не ожидал, что Дейрдре скажет ему что-нибудь, и, уж конечно, не ожидал услышать такое.
– Откуда вы знаете? – спросил он.
– Я обычно не хожу в полицию за материалом для своих репортажей, но, когда вчера ночью умер Радски, я сделала это. То, что я сказала им, могу повторить и вам.
– Что именно?
– Один человек позвонил мне пару недель назад. Вот он и есть мой источник.
– А я еще раз спрашиваю: откуда вам известно, что он не наследник?
– Я знаю это, поскольку он хочет поделить наследство со мной, если я его получу. Наследник не пошел бы на подобную сделку. Все они уже в игре.
– Ладно, я не стану спорить с вами по этому поводу, но вы подтверждаете другую мою мысль. Этот ваш источник явно не объективен. Он сделал ставку на то, что вы сорвете куш, и поэтому может говорить все, что угодно, лишь бы причинить вред Татуму и вынудить его отказаться от наследства.
– Вы совершенно правы.
– Конечно, прав. Газета, подобная «Трибюн», не должна публиковать репортажи, основанные на информации, которая поступила от единственного источника, не внушающего полного доверия.
– «Трибюн» никогда не допустила бы такого. Вот почему я пошла и отыскала второй источник.
Джек помолчал, опасаясь задать следующий вопрос.
– И кто же это?
Дейрдре снисходительно засмеялась.
– В обычных условиях я послала бы вас к черту, если бы вы задали подобный вопрос. Но вы своим постулатом «Мой клиент – святая невинность» довели меня до того, что я вынуждена сказать: если бы мой источник был более близок к вам... нет, лучше так: не думаю, что на свете есть кто-то, кто был бы вам еще ближе.
Джек молчал, словно она нанесла ему удар в грудь.
– А теперь, – добавила Дейрдре, – извините, у меня опять запарка с материалом.
Она повесила трубку, но Джек не двигался. Он пристально смотрел на свой телефон, пытаясь понять смысл того, что сказала Дейрдре, и тяжкая мысль бередила его душу. Нет никого ближе...
Мимо прошел транзитный автобус, окутав Джека черным облаком отработанного дизельного топлива. Но он почти не обратил на это внимания.
«Чертово дерьмо», – пробормотал он, пряча телефон в карман.
45
Разговор с Тео не клеился.
Слов нет, он все равно как-нибудь с этим смирится, да и Джек отнюдь не вставал в позу обвинителя. Чем больше Джек размышлял над этим феноменом, тем невероятнее он казался. Тео не мог выдать своего брата никому, тем более чрезмерно честолюбивой журналистке. Но Джеком владело такое чувство, словно он докопается до правды и окончательно исключит Тео из числа потенциальных «источников», прежде чем встретится лицом к лицу с тем, кого Дейрдре Мидоуз считала самым близким к нему человеком.
– Келси! – удивился Джек. – Я не знал, что ты появишься здесь сегодня.
Рабочий день у нее не был регламентирован, но она уже сидела в конторе Джека и ожидала его прихода.
– Можно поговорить с тобой минутку? – спросила Келси.
– Конечно. – Он подвинул стул и сел на него верхом к ней лицом. Джек раз двенадцать повторил свою речь, пока ехал в контору, но выражение лица Келси свидетельствовало о том, что он излучал какие-то отрицательные флюиды.
– Келси, прежде чем мы повернем разговор в каком-то ином направлении, я хотел бы узнать кое-что.
– Пожалуйста. Догадываюсь, что ты хочешь сказать. Утренняя... сегодняшняя газета. Статья о Татуме.
– Да? – неопределенно отозвался он.
Келси вздохнула, словно борясь с собой.
– Не знаю, как сказать тебе это.
Джек похолодел. То, о чем он думал, причиняло ему душевную боль, но слова почему-то получились сердитыми. Он посмотрел ей в глаза и спросил:
– Ты разговаривала с Дейрдре Мидоуз?
Келси моргнула и отвела взгляд. Джек понял. Он не пытался резонерствовать, но и не мог не покачать недоверчиво головой.
– Почему? – спросил он.
Когда Келси подняла взгляд, в ее глазах стояли слезы.
– Я боялась сказать тебе, Джек. Я знала, ты сочтешь меня идиоткой. Она хитростью заставила меня говорить.
– Хитростью? Как это?
– Дейрдре позвонила мне и сказала, будто уже знает, что Татум встречался с Салли, перед тем как ее убили. Она знала все подробности, которые нам сообщил Татум: о дождливой ночи, о встрече в баре Тео, когда Салли пыталась нанять Татума, чтобы он убил ее. Дейрдре ошибалась только во времени. Она утверждала, будто получила эти сведения из надежного источника и что встреча состоялась менее чем за двадцать четыре часа до убийства Салли. Я сказала ей, что ее источник ошибается. И тогда она приняла угрожающий тон.
– Что значит «угрожающий тон»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53