Гораздо лучше того, второго…
– Это точно, Дмитрий Петрович? – не скрывая радости, спросил Сергей.
– Это так же точно, как… как то, что я вас вижу. Я могу под присягой, если угодно… Боже мой, только не выпускайте его, умоляю вас…
– Будьте спокойны.
Когда Дмитрий Петрович уехал, Сергей снова вызвал арестованного.
– Ну, Алек, давайте поговорим серьезно.
Тот тревожно поднял на него свои бархатные глаза. В них не было прежней наглости. Настроение парня явно переменилось. «Наверное, узнал Колоскова, – подумал Сергей. – Наверное, понял, что деться некуда».
– А, все равно теперь! – Алек безнадежно махнул рукой. – Сажайте. Можете даже расстрелять. Одним дураком будет меньше на свете. – Глаза его наполнились слезами. – Если хотите знать, жалко только моих стариков. Они так верят, что лучше их Алека никого нет. – Сделав над собой усилие, он усмехнулся: – Святая простота, понимаете.
– Вы сможете их повидать.
– Что вы, дорогой! Так – сын пропал, и все. А так – сын преступник. Этого мои старики не переживут, нет.
– Они все равно об этом узнают, – с невольной досадой возразил Сергей. – О чем вы раньше думали, Алек?
– А! Две опасности всегда поджидают мужчину – глупая гордость и красивая женщина.
– Ни то, ни другое не может толкнуть на преступление. На это толкает жадность, грубая жестокость. А гордость и любовь толкают на подвиг.
– Красиво говорите.
– Верно говорю. Хотя, вы сказали «глупая гордость», а о женщине, что она красивая, и только. Это, конечно, меняет дело.
Алек поднял на него свои большие, грустные глаза:
– Сейчас это уже не имеет значения, понимаете. И мое дело это не изменит.
– Главное, измениться самому, – снова возразил Сергей. – Тогда может измениться и дело. Но мы еще об этом поговорим. А сейчас скажите: зачем вы пришли к Семенову?
– Не знаю никакого Семенова.
– Но вы стучали ночью в его дом.
– Да? Я этого не знал.
– Я вам не верю, – покачал головой Сергей. – Этого не может быть.
– Это так и есть. Фамилии такой не знаю.
– Ну допустим. Но зачем вы пришли в ту ночь?
– Взять одну вещь.
– Какую?
– Допустим, не знаю, – Алек нахмурился… – Я вам сказал: сажайте, судите, хоть стреляйте. Мне все равно уже. Но о других я рассказывать не буду. Каждый, понимаете, платит по своему счету. Вот я и плачу. Но только по своему.
– Что ж, вы правы, – согласился Сергей. – Но я хочу, чтобы каждый заплатил. Каждый, а не только один вы. Этого требует закон. Люди хотят жить спокойно. Но и об этом мы тоже еще поговорим. – Он снял трубку телефона и набрал номер. – Володя? Зайдите ко мне,
Через минуту в кабинет вошел Жаткин.
– Пусть этот человек, – Сергей кивнул на Алека, – побудет у вас в комнате. Я позвоню.
– Слушаюсь.
Жаткин движением руки указал Алеку на дверь. Тот, вздохнув, поднялся.
– Прошу учесть, – сказал он Сергею. – О себе я могу и еще кое-что рассказать. Но только вам. Вы почему-то мне понравились.
Он гордо вскинул красивую голову и вышел.
Жаткин последовал за ним, обменявшись с Сергеем улыбкой. И в его улыбке Сергею почудилось сочувствие. «Симпатичный парень этот Жаткин», – подумал Сергей и решил, что надо будет о нем расспросить.
Он позвонил Лобанову:
– Ну, как Семенов, у тебя?
– Да.
– Говорит что-нибудь?
– Нет.
– Я зайду.
В кабинете у Лобанова сидел Семенов, раскрасневшийся, потный. Теплое пальто его было расстегнуто, на коленях лежала пушистая шапка.
Увидев входящего Сергея, он воскликнул:
– Товарищ начальник, ну что же это такое! Когда этот шантаж кончится?! Что от меня хотят! Я ничего не знаю! Ничего! И вообще… Это, наверное, ошибка! Вы же сами видите, они так и не пришли. До сих пор!
– Но вы были уверены, что они придут.
– Да, был. Но теперь… Теперь я сомневаюсь.
– А они пришли, Семенов.
Сергей пристально посмотрел в его округлившиеся от испуга глаза.
– Пришли? – сразу вдруг осипшим голосом переспросил Семёнов. – К-когда пришли?..
– Сегодня ночью.
– Н-не м-может быть… Почему же я… то есть мы… н-не слышали ничего?..
– Это другой вопрос. Но они пришли. И их задержали. Вернее, его. Пришел один человек.
Сергей видел, что Семенов испуган, по-настоящему испуган. Это было совершенно ясно. Но почему?
– Один человек, – с ударением повторил Сергей. – Значит, пришел он не убивать.
– А з-зачем?..
– Это мы у вас хотим спросить.
– Но… А я не знаю!.. Пусть он сам скажет!..
Семенов наконец справился со своим волнением и снопа перешел на крик.
– Он уже сказал.
– А я повторяю: не знаю!
– Ну что ж. Сейчас мы устроим вам очную ставку с этим человеком. Может быть, тогда вы кое-что вспомните.
– Нет, нет! – Семенов в страхе поднял руки, словно защищаясь от удара. – Я не желаю его видеть! Я, в конце концов, боюсь, вот и все!
– Чего же вы боитесь? Он уже арестован.
– Все равно… Все равно…
Семенова опять начал бить нервный озноб. Толстые побагровевшие щеки его затряслись.
– Мы можем это понять только в одном смысле, – подчеркнуто спокойно возразил Сергей. – Вы боитесь, что он скажет то, что вы сказать нам не хотите.
– Ничего подобного!.. Слышите?.. Ничего подобного!.. Я… Ну хорошо! – вдруг в отчаянии воскликнул он. – Пытайте меня!.. Издевайтесь!..
– Значит, вы согласны на очную ставку?
– А что я могу сделать?
– Можете отказаться, – пожал плечами Сергей. – Вы не арестованы. И вам не предъявлены обвинения.
– Ну конечно! Я откажусь, а вы потом… Нет, нет! Я согласен! Пожалуйста! И вы увидите…
Через несколько минут в кабинет ввели Алека. Он безразличным взглядом окинул Семенова, потом на миг в глазах его мелькнула усмешка.
– Садитесь сюда, – Сергей указал ему стул напротив Семенова и предупредил обоих: – Прошу отвечать только на мои вопросы, друг другу вопросов не задавать, не переговариваться и не спорить. Вам ясно?
Семенов поспешно закивал головой. Алек, усмехнувшись, пожал плечами.
– Вопрос к вам, Семенов. Вы знаете этого человека?
– В первый раз вижу, – решительно ответил тот.
– Посмотрите внимательней.
– Нет, нет, я этого това… гражданина не знаю,
– Так. – Сергей записал его ответ и с тем же вопросом обратился к Алеку.
– Эта малосимпатичная личность мне что-то напоминает, – насмешливо ответил тот. – Если он перестанет дергаться, то я, может быть, вспомню. Успокойся, дорогой, – обратился он к Семенову. – Вместе сидеть будет веселее.
– Попрошу отвечать серьезно. Это не шутка, – строго предупредил его Сергей.
– Если серьезно, то, к сожалению, не встречал.
– Так, – Сергей сдержал улыбку. Положительно, этот Алек чем-то ему нравился, особенно по сравнению с Семеновым. И он задал Алеку новый вопрос: – Зачем вы пришли ночью к Семенову?
– Забрать одну вещь. Я вам уже говорил.
– У меня нет никакой вещи!.. – завопил Семенов, снова багровея. – Клянусь, у меня…
– Гражданин Семенов! – оборвал его Сергей. – Я вас пока ни о чем не спрашиваю.
– Но… Но я протестую! Он врет!.. Нагло врет!..
Алек, сжав кулаки, вскочил со стула:
– Я вру, собачий сын?!
Лобанов положил руку ему на плечо. И Алек, весь дрожа от возбуждения, снова опустился на стул.
– Хорошо, – с угрозой сказал он. – Тогда пишите. Я эту собаку знаю, понимаете. И забрать я должен был у него… чемодан!
Но больше от него нельзя было ничего добиться. Он упорно отказывался отвечать.
Семенов же, опасливо косясь на Алека, упрямо повторял:
– Первый раз его вижу… Клянусь, первый раз… И никакого чемодана у меня нет!.. Нет и не было!..
И Сергею начало казаться, что он говорит искренне.
Очная ставка наконец закончилась. Алека увели. Семенов в полном изнеможении поднялся со своего места и, вытирая платком мокрое от пота лицо и шею, спросил:
– Я могу… идти?..
Получив утвердительный ответ, он поспешно направился к двери.
– Ну что скажешь? – спросил Сергей, когда они с Лобановым остались одни.
– Интересно, что это за чемодан. Уж не тот ли?
– С поезда? Но Алек сам же их встречал, с той девушкой в шубке. И Семенов…
– Похоже, что Семенов его действительно не знает.
– А тот его знает?
– Да, – вздохнул Лобанов.
– Но это же чепуха!
– Чепуха, но факт.
– Ну знаешь. Одно из двух.
– Тебя больше устроит, если я скажу, что ничего не понимаю, да?
– Конечно, – невесело усмехнулся Сергей. По крайней мере, мы будем в одинаковом положении. – И, помедлив, добавил: – Но вообще-то, Семенов не похож на главаря шайки.
– Хотя вполне может быть в ее составе.
– Это другое дело. Но главарь… Тут должен быть опасный главарь, – он многозначительно посмотрел на Лобанова. – И еще, Семенов, по-моему, никогда не пойдет на убийство. Не тот характер.
– М-да. Может быть, ты и прав, – с сомнением отозвался Лобанов.
В конце концов они решили, что необходимо отдохнуть и хоть один раз пообедать вовремя. При этом, как всегда, условились: о деле больше ни слова. Отдыхать так отдыхать.
Спускаясь по широкой лестнице – столовая помешалась в полуподвале, – Лобанов затеял азартный разговор о хоккее. И тут же, конечно, возник спор, ибо не могут два отчаянных болельщика его не затеять, тем более если речь идет о формировании сборной страны для предстоящего первенства мира. Каждый горячо отстаивал своих кандидатов, проявляя свойственную всем подлинным болельщикам эрудицию, сыпя терминами и примерами из международных встреч прошлого года. При этом Лобанов успевал здороваться со всеми встречными сотрудниками, знакомить с ними Сергея и шутить по любому поводу. Жизнерадостный его характер легко брал верх над усталостью, и, глядя на него, Сергей чуть ли не физически чувствовал, как эта усталость уходит и от него. И в который раз уже он лорадовался, что в таком трудном и запутанном деле рядом с ним этот человек.
С аппетитом уплетая обед, среди общего шума и движения – столовая на этот раз была полна людей – Сергей сказал:
– Знаешь, нравится мне твой Жаткин.
– Он всем нравится. Перспективный парень.
Это было любимым словечком Лобанова, оставшимся у него с того времени, когда он был внештатным тренером по самбо в московском «Динамо». И Сергей, усмехнувшись, спросил:
– И результативный?
Это было у Лобанова вторым любимым словечком.
– Посмотришь, – лукаво ответил он.
Оба твердо придерживались условия не говорить о делах. Но разве можно о них не думать? Особенно когда в таком шуме говорить трудно и больше молчишь. И Сергей подумал об Алеке. Что это за парень, откуда? И как случилось, что он оказался замешанным в преступлении? Ведь грамотный, неглупый парень, любит своих стариков. Он, конечно, вспыльчивый, самолюбивый, гордый. Алек сказал сегодня: «Глупая гордость». Видно, он о чем-то жалеет, видит какой-то свой промах… На «глупую гордость» такого поймать нетрудно – молодой, неопытный и, видно, только-только выпорхнул из-под родительского крыла. А родители-то на Кавказе. Почему же он оказался так далеко? Преступные его связи не могли возникнуть еще там, в родном городе, и привести сюда. Алек явно из хорошей, честной семьи. Значит, они возникли уже здесь. Но как здесь оказался сам Алек? Убежал из дому? Почему? Он любит родителей. Может быть, попал в какую-то историю? Или несчастная любовь? Нет, из-за этого не бегут из дому. Алек сказал: «Красивая женщина». Но он ее назвал «опасностью», так о любви не говорят, даже несчастной. Видимо, «красивая женщина» встретилась ему позже. Итак, почему же Алек оказался так далеко от дома? Если он не убежал из дому, то, может быть, приехал в Москву или в Борек к кому-то в гости? Или учиться, поступать в институт? Но если он приехал в гости, то был бы в какой-то семье или у друзей; тут случайным, а тем более преступным связям возникнуть трудно. А вот если он приехал поступать в институт, один, в чужой город, тут все может произойти. Сколько таких случаев он, Сергей, знает! Куда же приехал Алек: в Москву или в Борек? Где его путь вдруг пересекся с путем того, главного, самого опасного, человека?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30