А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 

Первоначально опыты были безобидными, и зрителям внушалась установка лишь на то, чтобы сразу после сеанса выпить кока-колу или купить чипсы определенного сорта. Однако едва эти эксперименты стали достоянием общественности, конгресс США запретил продолжать их.
Однако, как это уже не раз случалось в истории, вскрытый однажды ящик Пандоры невозможно запереть так, чтобы уберечь его от новых попыток взлома.
Несмотря на официальные запреты, эффект «кадра Фишера» продолжал изучаться втихую как энтузиастами-любителями, так и профессионалами. Плоды усилий первых, в частности, были реализованы при создании методик ускоренного обучения иностранным языкам – правда, стопроцентной гарантии их эффективности нет, и большинство серьезных лингвистов уверены в том, что речь идет лишь о рекламном трюке. Что же касается вторых, то здесь можно предполагать все, что угодно…
В середине девяностых годов в России, прямо за экраном компьютера, погиб от внезапного кровоизлияния в мозг молодой программист. Его друзья и знакомые были убеждены в том, что он пал жертвой нового компьютерного вируса, созданного с использованием 25-го кадра и обладающего длиной в 666 байт. Будто бы с помощью этого вируса-убийцы на экран монитора выдавалась определенная цветовая композиция, воспринимаемая лишь подсознанием оператора. И ее узоры, меняющиеся в определенной последовательности, якобы нарушали ритм работы сердца и цикл кровообращения. В конце концов сосуды головного мозга не выдерживали и буквально взрывались…
Официально эта версия была подвергнута критике самых авторитетных специалистов. Эксперты в области компьютерных технологий с пеной у рта доказывали, что создать подобный вирус на сегодняшнем этапе развития науки как теоретически, так и практически невозможно.
Потом газетные статьи как-то враз прекратились. Видимо, тему закрыли…
Однако мне удалось обнаружить в архивах Инвестигации интервью, взятое нашим сотрудником у директора Института психокоррекции, основанного «под крышей» Академии медицинских наук. Оказывается, данный научный коллектив еще с начала восьмидесятых годов занимался созданием неосознаваемой информации. Правда, не визуальной, а акустической – но разве в этом суть?.. И кое-какие результаты, полученные психокорректорами, весьма впечатляли.
Например, находясь под воздействием неслышимого источника звука, «объекты» не замечали того, что видят люди в нормальном состоянии; они были способны совершить ту ошибку, на которую их как бы «наталкивала» акустическая программа, причем даже если в результате ошибки возникала угроза их жизни и здоровью…
Но самое странное было потом. Когда Инвестигация решила выступить с публичными разоблачениями, человек, давший интервью нашему сотруднику, скончался от внезапного инфаркта, а инвестигатор, бравший интервью, погиб в автомобильной катастрофе. Официальные лица заявили, что никакого учреждения, подобного тому, от имени которого выступал лжедиректор, не существует – и действительно его следов в АМН уже не было.
Дело в конце концов замяли.
Однако уже на рубеже тысячелетий обнаружилось, что ряд рекламных агентств как на Западе, так и у нас выпускают внешне безобидные видеофильмы, в которые вмонтированы и тщательно замаскированы скрытые кадры. Однако даже эксперты затруднились сказать, что именно рекламировали эти дополнительные кадрики, потому что картинка, запечатленная на них, была слишком абстрактной. Возник новый грандиозный скандал. И вновь быстро угас, как огонь, накрытый брезентом…
Судя по всему, джинн уже был выпущен на волю, а пресловутая бутылка, куда его можно было бы заточить, разбилась. Или кто-то намеренно ахнул ее с размаха о камень…
Если допустить, что суггестивное программирование личности продолжало успешно развиваться, то тогда становилась ясной подоплека ряда необъяснимых аномалий.
Например, так называемого «синдрома ХУ», который достиг размаха настоящей эпидемии в мире. В одних только Штатах им страдали почти два миллиона человек. Суть его заключалась в том, что время от времени массы людей (первоначально это были сотрудники медицинских учреждений) поражал странный недуг, сопровождавшийся быстрой утомляемостью и утратой трудоспособности. Человек страдал головокружениями, потерей аппетита, упадком сил, иногда дело доходило и до обмороков. Однако спустя некоторое время таинственное заболевание проходило само собой. Никто так и не умер в ходе загадочной эпидемии, а специальные лабораторные исследования никаких отклонений от нормы у «больных» не выявили.
Ученые и журналисты выдвигали различные объяснения этого феномена, начиная от действия неизвестного вируса и кончая поражением иммунной и нервной системы человеческого организма. Но почему-то никому не пришло в голову увязать «синдром ХУ» с подпольным экспериментированием в области программирующих воздействий…
Или взять тот факт, что в мире стали все чаще появляться лунатики-убийцы, хотя еще со времен известного романа Уилки Коллинза медики полагали: находясь в состоянии сомнамбулического транса, лишь редкий человек способен совершить убийство. Во всяком случае, статистика была неизменно устойчивой: не более пяти процентов сомнамбул во сне совершали насильственные действия по отношению к окружающим. Но за последние десять лет это количество стало возрастать, и не так давно, проводя опросы страдающих лунатизмом, сотрудники Центра сна и хронобиологии при Торонтском университете обнаружили, что примерно каждый третий из исследуемых вел себя агрессивно в состоянии транса… Может быть, опять – кадр двадцать пять?
Подобных проявлений нерегистрируемого воздействия на подсознание с целью управления людьми может быть много. А в ряде случаев о нем вообще никто не догадывается.
Только какое отношение это имеет к моей проблеме?
Даже если предположить, что жители Мапряльска, Артемовска и других мелких городков в России стали объектами секретных экспериментов, то все равно вопросы остаются. Много вопросов.
Например, кто именно проводит эти эксперименты? Секретные ведомства? Но с какой целью? Чтобы разработать и довести до совершенства принципиально новые методы ведения войн? Заменить уничтожение противника более гуманным способом его нейтрализации – погружением в длительный сон? Хм, звучит неплохо, но слишком попахивает бульварщиной…
И почему жертвами воздействия стали лишь некоторые люди? Избирательное воздействие на население с помощью пресловутых «невидимых лучей»?..
И вообще, разве не логичнее (и, кстати говоря, намного безопаснее с точки зрения сохранения экспериментов в тайне) было бы ограничиться испытаниями в каких-нибудь засекреченных центрах и подземных лабораториях?
А еще непонятно, как с технической точки зрения наносился незримый удар по подсознанию «объектов», если речь шла о массовых опытах над людьми? Ни в какие ворота не лезет попытка сослаться на то, что «суггестдетонатор» внедрялся в информационные носители различного типа. Чересчур велик был бы риск, поскольку к созданию книг, фильмов и музыкальных записей причастно слишком много людей… А если «заряжались» лишь единичные экземпляры носителей информации, то какой в этом смысл? По принципу – «на кого бог пошлет»?
Нет, подобная топорность действий экспериментаторов не вяжется с совершенством избранного метода воздействия, никак не вяжется!..
И есть еще кое-что, что никак не согласуется с версией о бесконтактном программировании людей спецслужбами.
Поведение моего шефа. Допустим, у него есть свои люди в ведомствах определенного толка и они снабдили его соответствующей информацией. Именно поэтому он может быть осведомлен о причинах Спячки. Но почему он с жадным интересом ждет, когда кто-то из Спящих проснется? Ведь, если зомбирование действительно имело место, то едва ли кто-нибудь из пострадавших, придя в себя, сможет сказать что-то вразумительное. Даже если воздействие захватило часть их сознания, вряд ли экспериментаторы не позаботились бы о стирании опасных воспоминаний из памяти «объектов»…
Тогда чего он ждет, мой Игорь Всеволодович, и на что надеется?..
– Следующая остановка – горбольница!
Оказывается, мне уже пора выходить. Хорошо, что я не впал в дрему, как вот этот молодой человек на боковом сиденье, иначе проехал бы свою остановку…
А юноша крепко заснул. И, между прочим, на голове у него – наушники, от которых тянется шнур к плееру, притороченному к поясу на манер пистолетной кобуры. Голова бьется при каждом толчке о стекло, но он не чувствует этого.
Тоже, наверное, не выспался, бедняга. Или… Неужели он не просто спит?!
– Эй, парень, проснись! Ты случайно не выходишь сейчас?
На мои толчки в плечо не реагирует. Голова безвольно мотается по стеклу, как у мертвеца, и глаза по-прежнему плотно закрыты. Пассажиры равнодушно взирают на мои попытки разбудить спящего. Тетка с хозяйственной сумкой, улыбаясь, высказывает предположение о том, почему юноша не выспался ночью – разумеется, любовные похождения…
Мгновенно покрывшись холодной испариной, я легонько бью меломана по щекам, приговаривая:
– Проснись, парень, проснись же! Что с тобой? Где-то на заднем плане моего сознания крутится:
«Доигрался, теоретик несчастный? Пока ты занимаешься умственным онанизмом, они так и будут засыпать вокруг тебя, и помешать этому ты не в силах!»
Удваиваю свои усилия. Окружающие начинают с упреком коситься в мою сторону. Уже другая тетка, более интеллигентного вида, слабо протестует:
– Мужчина, ну что вы к нему привязались? Спит и пусть себе спит до конечной! Ну, подумаешь, выпил лишнюю бутылку пива, с кем не бывает?
Щупаю у парня пульс. Сердце работает, как часы. Впрочем, для меня это не показатель того, что все нормально…
Снова бью парня по щеке, но уже сильнее, чем прежде.
Внезапно глаза, его распахиваются, он одурело трясет головой, явно ничего не соображая после глубокого сна, а потом, когда сознание его проясняется настолько, чтобы определить, кто столь бесцеремонно вернул его к яви, любитель поп-музыки вскакивает и выкрикивает мне в лицо:
– Ты что, дядя? Спятил, что ли?
Я чувствую внезапную слабость во всем теле.
– Извини, – примирительно говорю я парню. – Я думал, что тебе плохо…
– В следующий раз, – цедит он, покраснев, мне в лицо, – думай только тогда, когда будешь сидеть на унитазе, понял?
И, рухнув обратно на сиденье, отворачивается к окну.
У меня нет ни сил, ни желания, чтобы осадить наглеца.
Трамвай замедляет ход, и я пробираюсь к выходу, избегая встречаться со взглядами пассажиров, которые, несомненно, полагают, что у меня не все дома…
* * *
За время моего отсутствия в больнице произошли кое-какие изменения.
К счастью, они заключаются не в поступлении новых Спящих.
Просто Солодкого и Скобаря перевели из реанимации под наблюдение невропатологов. Похоже, что реаниматоры, следуя по проторенной дорожке, отныне решили не терять время и силы на странных коматозников.
Так что теперь все пятеро вместе, в одном помещении.
Однако, войдя в палату, убеждаюсь, что занято лишь четыре койки. А где же пятый? Неужели кто-то из моих подопечных все-таки проснулся, а меня забыли или не захотели предупредить об этом?..
Так. Круглов здесь, это ясно хотя бы по тому, что рядом с его койкой сидит, ссутулившись, как усталый ворон, его отец.
Обмениваюсь с ним приветствиями. Бывший майор подавлен и немногословен. Трудновато ему сейчас. И в больницу он забежал лишь на несколько минут. Сегодня ему предстоит хоронить сестру.
– Послушайте, доктор, – говорит он мне, явно не припоминая моих имени-отчества и фамилии. – Как обстоит дело с Олегом?
– В каком смысле? – осторожно уточняю я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47