Просто ты сейчас заснешь.
Мигель обмяк и свалился со стула. Он заснул еще до того, как упал на толстый ворсистый ковер.
* * *
Хотя он и знал, какая там будет скука, но присутствовать на ужине он должен был обязательно. Сенатор от штата Колорадо Джеймс Грэйнджер не мог найти ни одной веской причины, чтобы уклониться от этого мероприятия. Губернатор устраивал прием в честь государственного секретаря по вопросам обороны, и сенатора ждали все.
Как обычно в последнее время, сенатор слегка перебрал. Перед ужином он выпил больше виски, чем обычно, а за едой переборщил с вином. Однако он был уверен, что никто из сидевших за столом не обратит на это внимания. Заметить его состояние могла бы лишь Хэрриот, но для этого ей надо было прожить с ним тридцать пять лет.
Джеймс Грэйнджер был человеком практичным и весьма неглупым. За ужином он держал язык за зубами. Никто из присутствовавших и не ожидал от него ничего другого.
Он первым покинул прием – этим он тоже никого не удивил. Губернатор проводил его до двери. Взяв сенатора под руку, он сказал:
– Прошу тебя, Джим, подумай еще раз об этом предложении. Мне бы очень хотелось, чтобы именно ты возглавил эту финансовую комиссию.
В холле у двери они остановились. Сенатор ответил:
– Крэйг, дай мне пару дней все хорошенько взвесить. У меня сейчас просто чертова прорва работы.
Губернатор взглянул на него с искренней симпатией. За эти последние месяцы понимание и сострадание сквозили в глазах у всех, с кем сенатор общался.
– Не знаю, Джим, может быть, сейчас работа – лучшее для тебя лекарство.
Сенатор пожал плечами.
– Вероятно, ты прав. Но все равно, дай мне пару деньков… Слушай, Крэйг, я слегка сегодня перебрал. Твой малый не мог бы мне такси вызвать? Если сенатора остановит дорожная полиция, будет как-то неловко.
Губернатор расплылся в улыбке и взглянул на часы.
– Нет проблем. Мой водитель должен отвезти секретаря в аэропорт, а он наверняка раньше чем через час не уедет. Ему еще раза четыре захочется выпить бренди.
* * *
Сенатор вошел в свой дом, который с полным основанием можно было бы называть дворцом. В молодые годы сенатор сделал состояние на недвижимости. Хотя его собственные вкусы были незамысловаты, Хэрриот, при всех ее несомненных достоинствах, любила размах. Проходя по огромному холлу, отделанному мрамором, он снова подумал о том, что надо бы этот дом продать и купить себе что-нибудь поменьше.
Потом он вдруг передумал. В этом огромном здании всюду чувствовалось неуловимое присутствие Хэрриот. Она много работала и с архитектором, и со строителями. В каком-то смысле это был ее дом. Нет, он никогда и никуда отсюда не переедет. Сенатор распахнул дверь обставленной с традиционной европейской изысканностью гостиной. Люстра сияла. Мигель, видно, забыл ее выключить.
Хрустальная люстра, тяжелые удобные кресла и канапе, бюро в стиле Людовика XIV, которое Хэрриот так и не дала ему забрать в кабинет. Помещение было просторным. В дальнем его углу, после жарких споров с женой, Грэйнджеру все-таки удалось поставить бар красного дерева с четырьмя высокими, обитыми черной кожей табуретами. На одном из них сидел незнакомый мужчина, крупный, высокий, одетый в черные спортивные брюки и черную водолазку.
В руке он держал наполненный чем-то стакан. Лицо его было изрезано шрамами, волосы коротко подстрижены. Возраста он был среднего.
Сенатор быстро окинул комнату взглядом. Все вроде бы стояло на своих местах. Хмель из головы как ветром сдуло. Грэйнджер не на шутку встревожился. Однако еще до того, как он успел сдвинуться с места и заговорить, незнакомец произнес:
– Прошу меня извинить, сенатор, за столь бесцеремонное вторжение, но я не собираюсь причинять вам никакого вреда. Мне нужно лишь десять минут вашего времени. После этого я уйду.
Сенатор посмотрел на стоявший на бюро телефон. Человек извиняющимся тоном сказал:
– Я его отключил. – В его словах звучал легкий южный акцент. Голос был низким.
– Кто вы такой? Вас что, Мигель в дом впустил?
Мужчина покачал головой.
– Мигель спокойно спит в своей комнате и будет спать до самого утра.
Джеймс Грэйнджер был человеком не робкого десятка. Он воевал в Корее, где его ранили, и получил немало боевых наград. Увидев незнакомца, он испугался, но теперь страх прошел. Подойдя к бару, сенатор спросил:
– Почему, черт вас дери, вы заранее не договорились со мной о встрече?
Мужчина ответил:
– Три дня назад я беседовал с вашей секретаршей. Она попросила меня объяснить, по какому делу. Я сказал ей, что это вопрос личного характера. Она посоветовала оставить телефон, что я и сделал. На следующий день я звонил ей дважды. Повторил, что дело мое имеет личный и неотложный характер. Мне известно, что утром вы вылетаете в Вашингтон.
Сенатор облокотился о стойку бара. Высота ее была точно подогнана под его рост, бар проектировал он сам. Собравшись с духом, он прямо взглянул в лицо гостю.
– Как вас зовут? – спросил он.
– Я нахожусь здесь под именем Тэйлор.
Сенатор задумчиво кивнул.
– Да, припоминаю, мне говорили, что вы звонили, но я, мистер Тэйлор, человек занятой.
– Я тоже.
Голос сенатора стал бесстрастно-официальным.
– Изложите мне ваше дело.
– Сто третий рейс «Пан Американ».
Мужчины в упор уставились друг на друга. Сенатор был на десять лет старше, седой, но в отличной физической форме. Каждое утро он семьдесят раз проплывал бассейн длиной пятьдесят футов. Грэйнджер неторопливо обошел стойку бара, налил себе еще немного виски и спросил:
– Как вы сюда попали?
– У вас, сенатор, очень слабая система охранной сигнализации, – ответил мужчина. – Перед уходом я скажу вам, как сделать ее более эффективной.
– А что с доберманом?
– Собака около бассейна, – человек сделал жест рукой. – Не беспокойтесь о ней. Она спокойно спит.
Сенатор глянул в стакан незнакомца – он был пуст.
– Что вы пьете?
Тэйлор указал подбородком на стоявшие у него за спиной полки, уставленные бутылками.
– Я позволил себе плеснуть немного вашей великолепной «Столичной».
Сенатор протянул руку к бутылке с водкой, налил ему приличную порцию, взял щипцы для льда и положил пару кубиков в стакан. На полке стояла неполная бутылка содовой. Однако мужчина закрыл стакан рукой и чуть его приподнял. Сенатор тоже поднял свой стакан и спросил:
– Так что вы хотели мне сказать по поводу сто третьего рейса «Пан Американ»?
– Этим самолетом летела ваша жена.
– Ну и что?
– Там же были моя жена и дочь.
– Сколько лет было вашей супруге?
– Двадцать девять.
– А дочери?
– Четыре года.
– Как их звали?
– Надя и Джулия.
Снова последовала пауза. Потом сенатор негромко проговорил:
– Мою жену звали Хэрриот. Ей было шестьдесят три. Детей у нас не было. Мы не могли их иметь… ни я, ни она.
Незнакомец закрыл бутылки с напитками и поставил их на место.
– Давайте выйдем отсюда, – сказал он. – Мне бы хотелось поговорить с вами на открытом воздухе.
Сенатор взял свой стакан и распахнул французское окно. Они подошли к бассейну, около которого спала собака. Незнакомец склонился и приложил руку к ее шее.
– Она себя отлично чувствует, – сказал он. – Проснется на рассвете, но в очень неважном настроении.
– А как вам удалось убрать Мигеля?
– Точно так же, сенатор… По большому счету все мы животные.
Они вместе обошли вокруг бассейна. Мужчина спросил:
– Вы намерены что-то предпринять в связи с гибелью Хэрриот?
Прежде чем сенатор ответил, они еще дважды успели обойти вокруг бассейна.
– А вы собираетесь что-нибудь делать по поводу Нади и Джулии?
– Я убью подонков, повинных в их смерти.
– Давайте пройдем в дом. – Сенатор натянуто улыбнулся. – Именно это собираюсь сделать и я. Должен вам сказать, что кое-что я уже предпринял.
– Что именно?
Сенатор во всем любил точность. Он взглянул на календарь своего «Ролекса» и ответил:
– Три недели тому назад я нанял эксперта.
– Простите, эксперта в какого именно рода делах?
– Опытного убийцу.
– Он американец?
– Да.
– Можно мне узнать его имя?
– К сожалению, я вам его сказать не могу, контракт предусматривает, что его имя сохранится в тайне.
Мужчина вздохнул.
– А о его прошлом хотя бы немного вы могли бы мне рассказать?
– Он был наемником.
– Где?
– В Конго, Биафре и во многих других местах.
– Вы уже решили, кого он должен убрать?
Сенатор пожал плечами.
– Цель еще точно не определена, однако я имею доступ к служебным документам ФБР и ЦРУ. Специалисты этих ведомств совершенно уверены в том, что в катастрофе повинна одна из палестинских террористических организаций – Фронт национального освобождения Палестины, ФНОП – Генеральное командование, группа Абу Нидаля или даже Хазболла. Там рассчитывают точно определить убийц в ближайшие месяцы.
– Чем же сейчас занимается нанятый вами убийца?
– Готовит операцию для проникновения в Ливан или Сирию, в зависимости от того, в какой стране базируются организаторы катастрофы.
– У него есть достаточный опыт работы в странах Ближнего Востока?
– Да, и немалый.
– Как вы его нашли?
– Собственно, нашел меня он сам.
– Вы его, конечно, проверили?
– Я попросил ФБР навести о нем справки через Интерпол. В этой организации есть банк данных обо всех известных наемниках. Должен вам сказать, что из Интерпола раскопал об этом человеке и занятную историю, причем сам он поведал мне ее раньше. Лет пять назад ему каким-то образом удалось устроить собственные похороны. ФБР подтвердило, что этот человек был убит. Парень оказался крепким орешком. В свое время он был одним из немногих американцев, служивших во французском Иностранном легионе.
– Когда это было?
– Точно сказать не могу, но он сражался в Алжире в период войны за независимость.
– Вы знаете, в каком батальоне?
– Опять же, точно не знаю, но в каком-то воздушно-десантном подразделении.
– Сколько вы ему заплатили?
Какое-то время сенатор колебался, потом сказал:
– Общая цена контракта – миллион долларов. Двадцать пять процентов составляет задаток, двадцать пять я должен заплатить, когда точно определится цель, а остальное – после того, как он сделает свое дело.
Вновь воцарилось молчание, которое вскоре прервал сенатор.
– Вы собирались сделать мне аналогичное предложение? – спросил он.
Мужчина покачал головой.
– Нет, у меня другое предложение. Мне нужно, чтобы вы помогли мне своими связями и доступом к информации. Я проверил возможности, положение и связи каждого пассажира этого самолета. Больше всего мне подошли вы, поскольку ваши средства и власть, которой вы обладаете, позволяют вам получать сведения из ФБР и ЦРУ. Я тоже располагаю определенными средствами, однако их мне скорее всего не хватит. Такая операция обойдется примерно в пятьсот тысяч долларов. Половину этой суммы могу дать я, о второй половине мне хотелось просить вас.
– Мне жаль, но, кажется, вы опоздали.
Мужчина покачал головой.
– Нет, сенатор, я пришел как раз вовремя.
– Что вы хотите этим сказать?
Человек пожал плечами.
– Тот человек, которого вы описали, действительно служил в воздушно-десантном батальоне Иностранного легиона. Его оттуда выкинули после мятежа генералов, и он вынужден был стать наемником. Он в самом деле участвовал в войнах, о которых вы говорили, и в некоторых других. Ему и вправду удалось пять лет тому назад организовать свои собственные похороны.
– Ну и что?
– Это был совсем не тот человек, с которым вы говорили. И вовсе не ему вы передали четверть миллиона долларов три недели назад. Вас надули, сенатор.
Грэйнджер почувствовал, как в нем закипает злость.
– О чем, черт возьми, вы здесь болтаете?
– Тот человек, о котором вы говорили, сенатор, сидит сейчас перед вами за стойкой вашего бара, потягивает вашу отличную водку и именно с ним вы в настоящий момент ведете беседу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Мигель обмяк и свалился со стула. Он заснул еще до того, как упал на толстый ворсистый ковер.
* * *
Хотя он и знал, какая там будет скука, но присутствовать на ужине он должен был обязательно. Сенатор от штата Колорадо Джеймс Грэйнджер не мог найти ни одной веской причины, чтобы уклониться от этого мероприятия. Губернатор устраивал прием в честь государственного секретаря по вопросам обороны, и сенатора ждали все.
Как обычно в последнее время, сенатор слегка перебрал. Перед ужином он выпил больше виски, чем обычно, а за едой переборщил с вином. Однако он был уверен, что никто из сидевших за столом не обратит на это внимания. Заметить его состояние могла бы лишь Хэрриот, но для этого ей надо было прожить с ним тридцать пять лет.
Джеймс Грэйнджер был человеком практичным и весьма неглупым. За ужином он держал язык за зубами. Никто из присутствовавших и не ожидал от него ничего другого.
Он первым покинул прием – этим он тоже никого не удивил. Губернатор проводил его до двери. Взяв сенатора под руку, он сказал:
– Прошу тебя, Джим, подумай еще раз об этом предложении. Мне бы очень хотелось, чтобы именно ты возглавил эту финансовую комиссию.
В холле у двери они остановились. Сенатор ответил:
– Крэйг, дай мне пару дней все хорошенько взвесить. У меня сейчас просто чертова прорва работы.
Губернатор взглянул на него с искренней симпатией. За эти последние месяцы понимание и сострадание сквозили в глазах у всех, с кем сенатор общался.
– Не знаю, Джим, может быть, сейчас работа – лучшее для тебя лекарство.
Сенатор пожал плечами.
– Вероятно, ты прав. Но все равно, дай мне пару деньков… Слушай, Крэйг, я слегка сегодня перебрал. Твой малый не мог бы мне такси вызвать? Если сенатора остановит дорожная полиция, будет как-то неловко.
Губернатор расплылся в улыбке и взглянул на часы.
– Нет проблем. Мой водитель должен отвезти секретаря в аэропорт, а он наверняка раньше чем через час не уедет. Ему еще раза четыре захочется выпить бренди.
* * *
Сенатор вошел в свой дом, который с полным основанием можно было бы называть дворцом. В молодые годы сенатор сделал состояние на недвижимости. Хотя его собственные вкусы были незамысловаты, Хэрриот, при всех ее несомненных достоинствах, любила размах. Проходя по огромному холлу, отделанному мрамором, он снова подумал о том, что надо бы этот дом продать и купить себе что-нибудь поменьше.
Потом он вдруг передумал. В этом огромном здании всюду чувствовалось неуловимое присутствие Хэрриот. Она много работала и с архитектором, и со строителями. В каком-то смысле это был ее дом. Нет, он никогда и никуда отсюда не переедет. Сенатор распахнул дверь обставленной с традиционной европейской изысканностью гостиной. Люстра сияла. Мигель, видно, забыл ее выключить.
Хрустальная люстра, тяжелые удобные кресла и канапе, бюро в стиле Людовика XIV, которое Хэрриот так и не дала ему забрать в кабинет. Помещение было просторным. В дальнем его углу, после жарких споров с женой, Грэйнджеру все-таки удалось поставить бар красного дерева с четырьмя высокими, обитыми черной кожей табуретами. На одном из них сидел незнакомый мужчина, крупный, высокий, одетый в черные спортивные брюки и черную водолазку.
В руке он держал наполненный чем-то стакан. Лицо его было изрезано шрамами, волосы коротко подстрижены. Возраста он был среднего.
Сенатор быстро окинул комнату взглядом. Все вроде бы стояло на своих местах. Хмель из головы как ветром сдуло. Грэйнджер не на шутку встревожился. Однако еще до того, как он успел сдвинуться с места и заговорить, незнакомец произнес:
– Прошу меня извинить, сенатор, за столь бесцеремонное вторжение, но я не собираюсь причинять вам никакого вреда. Мне нужно лишь десять минут вашего времени. После этого я уйду.
Сенатор посмотрел на стоявший на бюро телефон. Человек извиняющимся тоном сказал:
– Я его отключил. – В его словах звучал легкий южный акцент. Голос был низким.
– Кто вы такой? Вас что, Мигель в дом впустил?
Мужчина покачал головой.
– Мигель спокойно спит в своей комнате и будет спать до самого утра.
Джеймс Грэйнджер был человеком не робкого десятка. Он воевал в Корее, где его ранили, и получил немало боевых наград. Увидев незнакомца, он испугался, но теперь страх прошел. Подойдя к бару, сенатор спросил:
– Почему, черт вас дери, вы заранее не договорились со мной о встрече?
Мужчина ответил:
– Три дня назад я беседовал с вашей секретаршей. Она попросила меня объяснить, по какому делу. Я сказал ей, что это вопрос личного характера. Она посоветовала оставить телефон, что я и сделал. На следующий день я звонил ей дважды. Повторил, что дело мое имеет личный и неотложный характер. Мне известно, что утром вы вылетаете в Вашингтон.
Сенатор облокотился о стойку бара. Высота ее была точно подогнана под его рост, бар проектировал он сам. Собравшись с духом, он прямо взглянул в лицо гостю.
– Как вас зовут? – спросил он.
– Я нахожусь здесь под именем Тэйлор.
Сенатор задумчиво кивнул.
– Да, припоминаю, мне говорили, что вы звонили, но я, мистер Тэйлор, человек занятой.
– Я тоже.
Голос сенатора стал бесстрастно-официальным.
– Изложите мне ваше дело.
– Сто третий рейс «Пан Американ».
Мужчины в упор уставились друг на друга. Сенатор был на десять лет старше, седой, но в отличной физической форме. Каждое утро он семьдесят раз проплывал бассейн длиной пятьдесят футов. Грэйнджер неторопливо обошел стойку бара, налил себе еще немного виски и спросил:
– Как вы сюда попали?
– У вас, сенатор, очень слабая система охранной сигнализации, – ответил мужчина. – Перед уходом я скажу вам, как сделать ее более эффективной.
– А что с доберманом?
– Собака около бассейна, – человек сделал жест рукой. – Не беспокойтесь о ней. Она спокойно спит.
Сенатор глянул в стакан незнакомца – он был пуст.
– Что вы пьете?
Тэйлор указал подбородком на стоявшие у него за спиной полки, уставленные бутылками.
– Я позволил себе плеснуть немного вашей великолепной «Столичной».
Сенатор протянул руку к бутылке с водкой, налил ему приличную порцию, взял щипцы для льда и положил пару кубиков в стакан. На полке стояла неполная бутылка содовой. Однако мужчина закрыл стакан рукой и чуть его приподнял. Сенатор тоже поднял свой стакан и спросил:
– Так что вы хотели мне сказать по поводу сто третьего рейса «Пан Американ»?
– Этим самолетом летела ваша жена.
– Ну и что?
– Там же были моя жена и дочь.
– Сколько лет было вашей супруге?
– Двадцать девять.
– А дочери?
– Четыре года.
– Как их звали?
– Надя и Джулия.
Снова последовала пауза. Потом сенатор негромко проговорил:
– Мою жену звали Хэрриот. Ей было шестьдесят три. Детей у нас не было. Мы не могли их иметь… ни я, ни она.
Незнакомец закрыл бутылки с напитками и поставил их на место.
– Давайте выйдем отсюда, – сказал он. – Мне бы хотелось поговорить с вами на открытом воздухе.
Сенатор взял свой стакан и распахнул французское окно. Они подошли к бассейну, около которого спала собака. Незнакомец склонился и приложил руку к ее шее.
– Она себя отлично чувствует, – сказал он. – Проснется на рассвете, но в очень неважном настроении.
– А как вам удалось убрать Мигеля?
– Точно так же, сенатор… По большому счету все мы животные.
Они вместе обошли вокруг бассейна. Мужчина спросил:
– Вы намерены что-то предпринять в связи с гибелью Хэрриот?
Прежде чем сенатор ответил, они еще дважды успели обойти вокруг бассейна.
– А вы собираетесь что-нибудь делать по поводу Нади и Джулии?
– Я убью подонков, повинных в их смерти.
– Давайте пройдем в дом. – Сенатор натянуто улыбнулся. – Именно это собираюсь сделать и я. Должен вам сказать, что кое-что я уже предпринял.
– Что именно?
Сенатор во всем любил точность. Он взглянул на календарь своего «Ролекса» и ответил:
– Три недели тому назад я нанял эксперта.
– Простите, эксперта в какого именно рода делах?
– Опытного убийцу.
– Он американец?
– Да.
– Можно мне узнать его имя?
– К сожалению, я вам его сказать не могу, контракт предусматривает, что его имя сохранится в тайне.
Мужчина вздохнул.
– А о его прошлом хотя бы немного вы могли бы мне рассказать?
– Он был наемником.
– Где?
– В Конго, Биафре и во многих других местах.
– Вы уже решили, кого он должен убрать?
Сенатор пожал плечами.
– Цель еще точно не определена, однако я имею доступ к служебным документам ФБР и ЦРУ. Специалисты этих ведомств совершенно уверены в том, что в катастрофе повинна одна из палестинских террористических организаций – Фронт национального освобождения Палестины, ФНОП – Генеральное командование, группа Абу Нидаля или даже Хазболла. Там рассчитывают точно определить убийц в ближайшие месяцы.
– Чем же сейчас занимается нанятый вами убийца?
– Готовит операцию для проникновения в Ливан или Сирию, в зависимости от того, в какой стране базируются организаторы катастрофы.
– У него есть достаточный опыт работы в странах Ближнего Востока?
– Да, и немалый.
– Как вы его нашли?
– Собственно, нашел меня он сам.
– Вы его, конечно, проверили?
– Я попросил ФБР навести о нем справки через Интерпол. В этой организации есть банк данных обо всех известных наемниках. Должен вам сказать, что из Интерпола раскопал об этом человеке и занятную историю, причем сам он поведал мне ее раньше. Лет пять назад ему каким-то образом удалось устроить собственные похороны. ФБР подтвердило, что этот человек был убит. Парень оказался крепким орешком. В свое время он был одним из немногих американцев, служивших во французском Иностранном легионе.
– Когда это было?
– Точно сказать не могу, но он сражался в Алжире в период войны за независимость.
– Вы знаете, в каком батальоне?
– Опять же, точно не знаю, но в каком-то воздушно-десантном подразделении.
– Сколько вы ему заплатили?
Какое-то время сенатор колебался, потом сказал:
– Общая цена контракта – миллион долларов. Двадцать пять процентов составляет задаток, двадцать пять я должен заплатить, когда точно определится цель, а остальное – после того, как он сделает свое дело.
Вновь воцарилось молчание, которое вскоре прервал сенатор.
– Вы собирались сделать мне аналогичное предложение? – спросил он.
Мужчина покачал головой.
– Нет, у меня другое предложение. Мне нужно, чтобы вы помогли мне своими связями и доступом к информации. Я проверил возможности, положение и связи каждого пассажира этого самолета. Больше всего мне подошли вы, поскольку ваши средства и власть, которой вы обладаете, позволяют вам получать сведения из ФБР и ЦРУ. Я тоже располагаю определенными средствами, однако их мне скорее всего не хватит. Такая операция обойдется примерно в пятьсот тысяч долларов. Половину этой суммы могу дать я, о второй половине мне хотелось просить вас.
– Мне жаль, но, кажется, вы опоздали.
Мужчина покачал головой.
– Нет, сенатор, я пришел как раз вовремя.
– Что вы хотите этим сказать?
Человек пожал плечами.
– Тот человек, которого вы описали, действительно служил в воздушно-десантном батальоне Иностранного легиона. Его оттуда выкинули после мятежа генералов, и он вынужден был стать наемником. Он в самом деле участвовал в войнах, о которых вы говорили, и в некоторых других. Ему и вправду удалось пять лет тому назад организовать свои собственные похороны.
– Ну и что?
– Это был совсем не тот человек, с которым вы говорили. И вовсе не ему вы передали четверть миллиона долларов три недели назад. Вас надули, сенатор.
Грэйнджер почувствовал, как в нем закипает злость.
– О чем, черт возьми, вы здесь болтаете?
– Тот человек, о котором вы говорили, сенатор, сидит сейчас перед вами за стойкой вашего бара, потягивает вашу отличную водку и именно с ним вы в настоящий момент ведете беседу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49