Подумала, опять хохмит старый пень. Перед практиканткой рисуется. Знаешь же, как он бегал. Чих-пых-ту-ту. Как паровозик.
— Можешь вспомнить, что он сказал? — Злобин сдержался, заставил себя не вспоминать Черномора живым.
— Конечно. Сказал, что покойный оказался шизофреником.
— Этот, с Верхнеозерной? Не может быть! — Злобин не стал уточнять, что, по его мнению, шизофреников в ГРУ не держат.
— При шизофрении наблюдается точечное поражение коры головного мозга. Ну, такие черные крапинки. Черт, вылетело из головы, как это по-научному называется! - Она с досадой потерла лоб. - Надо будет в справочнике посмотреть...
— И Черномор за справочником забегал, - напомнил Злобин. — Книжка на столе за ширмой лежит, я видел.
— Ты главного не увидел, Злобин. — Клавдия Васильевна по-мужски глубоко затянулась. — Я там аккуратненько посмотрела по всем углам. Не бойся, как действовать на месте происшествия, знаю. Короче, первым делом в протоколе укажешь, что пропал головной мозг потерпевшего. Нет ни собственно мозга, ни срезов, что Черномор для исследования подготовил.
— Вот это да. — выдохнул Злобин. — Убийство с целью сокрытая улик...
— А чего вы хотели?. — вдруг взвилась Клавдия Васильевна. — Не морг, а проходной двор! Сколько раз просила пост здесь поставить? Ни одна собака не почесалась. Вот теперь и бегайте, высунув языки.
Она отшвырнула сигарету, круто развернулась на каблуках.
— Клавдия... - Злобин удержал ее за локоть.
Неожиданно Клавдия Васильевна уткнулась ему в плечо и зарыдала. Высокий начес обесцвеченных волос щекотал Злобину лицо, но он боялся пошевелиться. Сначала робко, потом сильнее стал гладить ее дрожащее плечо.
* * *
По центральной аллее больничного парка, распугивая пешеходов, пронесся джип. Резко притормозил у отвилки к моргу.
— Во, только волкодава нам тут не хватало, — усмехнулся сержант, спиной подпиравший дверь служебного входа в морг.
Злобин, куривший в кружке оперев, отбросил сигарету и пошел навстречу Твердохлебову. Тот уже успел пробежать половину газона.
— Не спеши, Батон,-остановил его Злобин.
— А что там? -Твердохлебов сбавил шаг.
— Не догадываешься? Начальство из управления пожаловало.
— Понял, не дурак. — Твердохлебов сразу же остановился. — «Дело беру под личный контроль, это вопрос чести, бросить все силы» уже было?
— По полной программе. - Злобин устало махнул рукой. — Пошли они... Все равно больше двух оперов надело не выделят, не демократического же депутата убили. Тебе-то что здесь надо?
Твердохлебов пригладил бобрик на голове, стрельнул глазами на вход в морг.
— Андрей Ильич, ты не даешь мне трудом искупить ранее наложенные взыскания. Дай добежать до начальства, имей совесть!
— Петь, нет у меня настроения хохмить, — поморщился Злобин. — Что у тебя?
— Ладно, докладываю тебе: свинтили мои орлы твоего труповоза. По рации передали общий розыск, а мы как раз мимо вокзала проезжали. Вычислили и заломали этого Коляна. До кучи взяли хозяина ларька. Он, правда, права качать начал...
— Сильно покалечили? — насторожился Злобин.
— Не, двинули пару раз. — Батон смущенно потупился. — Он в ларьке грохнулся, товар помял. Кое-что разбилось.
— Да фиг со скупщиком. Колян живой?!
— Целехонек, — успокоил Твердохлебов. -В нем жизни на одну затяжку, такого Минздрав бить не велит. Я его тебе на гарнир оставил.
— На десерт,-поправил Злобин.
— Без разницы. — Твердохлебов широко улыбнулся. — Знаешь, почему менты такие тупые? Объясняю: для расследования девяноста процентов дел ума не надо. Наш контингент туп и примитивен, как гиббоны. У них даже ума не хватает соврать складно, ты же знаешь! Сейчас прижмем Коляна и его подельника, разведем на несосты-ковке в показаниях — и все. Мотив есть, улики есть, подозреваемые в камере — что тебе еще надо? Кстати, об уликах. — Он полез в накладной карман форменных штанов. — Ты не бойся, изъятие я по всем правилам оформил.
Твердохлебов протянул Злобину диктофон. Первым делом Злобин убедился, что микрокассета на месте.
— Слушал? — спросил он, включив перемотку
— Так, кое-что, чтобы убедиться, что это она. Черномор трупы режет и на диктофон наговаривает. Если не ошибаюсь, про моих дагестанцев говорит. Его голос, можешь не сомневаться.
— Зря радуешься, Батон. — Злобин остановил пленку. — Если в конце записи есть то, о чем я думаю, у нас такой висяк-вовек не расхлебаем.
— Это как-то связано с твоей просьбой узнать о машине Гусева? — С Твердохлебова разом слетела напускная беззаботность.
Злобин оглянулся на группку оперов: на таком расстоянии что-либо расслышать было невозможно, но он все равно одним губами прошептал:
— Никому ни слова, ясно?
Твердохлебов сузил глаза. На лице застыло брезгливое выражение.
— Твою мать, опять кто-то скурвился... — простонал он. — Как среди гомосеков живем, боишься спину подставить! И когда это кончится, а?
— Как говорят в рекламе, не в этой жизни, — грустно усмехнулся Злобин. — Подбрось до отделения. А то я на своей колымаге два часа тащиться буду.
* * *
_Стенограмма аудиозаписи (фрагмент)
Я. М.: Наблюдается крупозное поражение структур головного мозга. Участки локализованы в лобных долях обоих полушарий и в продолговатом отделе. Генезис неизвестен. Я бы предположил, что это лучевое поражение, но меня самого сочтут шизофреником... Ха -ха!
Пауза.
Стук в дверь.
Я. М.: Я занят!
Голос н е и з в е с т но г о: Яков Михайлович?
Я. М.: Не морг, а бардак! Вы по какому вопросу?
Голос неизвестного: Вы закончили с трупом с Верхнеозерной?
Я. М.: В конце концов, когда это кончится ?!Вы же видите, я еще работаю! Заключение не готово. Мне надо провести дополнительные исследования. Да, и, простите, с кем имею честь?
Звук падения тела. Хрип.
Звук шагов — длительность две минуты.
Звук закрывшейся двери.
Пауза — длительность пятнадцать минут.
Стук в дверь.
Голос: Яков Михайлович, мы... эта... Требуху убрать.
Голос № 2: Да входи ты. Баклан! Михалыч, ты где ?
Голос № 1: Может, у Клавдии сидит? Голос № 2: А я почем знаю ? Наше дело бак оттащить. Ты куда попер?
Голос № 1: Колян, смотри!
Голос № 2: Етрыть твою...
Голос № 1: Колян, может, он еще живой ?
Голос №2: Ты шо, жмуриков не видел ? Грохнули Михалыча, как суслика.
Голос № 1: Надо Клавку позвать. Я мигом слетаю!
Голос №2: Куда, Баклан ?! Закрой хавало и встань на щухере.
Голос № 1: Ты чо творишь, Коля? Западло мертвяка шмонать!
Голос №2: Пошел ты... На фига ему котлы?
Голос № 1: На нас же все повесят!
Голос №2: Не мы грохнули, не мы и шмонали, понял? О, смотри, какая фиговина.
Голос № 1: Эта... Диктофон его... Колян, не трогай, спалимся.
Голос № 2: Не каркай, козел... Конец записи.
* * *
Из протокола допроса подозреваемого
гр. Малахова Николая Васильевича, 1930 г. р., ранее судимого,
прож.по адресу: г. Калининград, ул. Качалова ,28 (фрагмент)
Ответ: Взял часы, мелочь из бумажника. Всего денег было рублей сто, с мелочью. Полсотни я отдал Зыкову, чтобы молчал. Диктофон еще взял. Он на столе лежал, где трупы потрошат. Бумажник сбросил у автобусной остановки.
Часы и диктофон решил продать знакомому продавцу ларька на ж. -д. вокзале.
Вопрос: Чем объясняете свои действия ? Ответ: Вчера сильно выпил. Утром добавили. Между прочим, сам Яков Михайлович по сто грамм спирта отлил. Вот меня и переклинило. Корысти никакой не имел. Когда меня на вокзале взяли, я так и заявил, что чистосердечно раскаиваюсь. И умысла у меня не было.
Вопрос: Опишите неизвестного, который прошел в прозекторскую.
* * *
Внимание-розыск
По подозрению в совершении особо тяжкого преступления разыскивается неизвестный мужчина, на вид тридцать лет, спортивного телосложения, рост -выше среднего, волосы — темно-русые, стрижка короткая, лицо — овальное. Особых примет нет. Был одет в джинсы темно-синего цвета, светлую рубашку с короткими рукавами. Может иметь на руках поддельное удостоверение работника правоохранительных органов.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
СУЕТА СУЕТ И ТОМЛЕНЬЕ ДУХА
СЕРЫЙ АНГЕЛ
Злобин брезгливо поморщился. Дух в районной ментовке оказался еще паршивей, чем в родной прокуратуре. Сразу же попросил открыть в кабинете окно, но запахи присутственного места, в котором круглосуточно курят и регулярно пьют мужики, никак не хотел покидать родных стен. За время допроса воздух в комнате насытился кислыми испарениями потного тела, вдобавок от Коляна Малахова разило формалином и чем-то специфически сладким, трупным. Злобин время от времени ощущал позывы к рвоте, но списывал это на голодный желудок, все-таки остался без обеда, решив раскрутить дело по максимуму, пока не остыли следы.
Колян безучастно разглядывал свои пальцы в синих пятнах татуировок. Злобин представил, как этими плебейскими обрубками Колян шарил по карманам Черно-:мора, и едва сдержался — уже который раз за допрос. Подследственных он принципиально не бил. Если требовалось нажать, для этого есть опера с незаконченным заочным образованием. А если подозреваемый наглел до крайности и уходил в глухую несознанку, стоит отписать поручение — и такого прессовали спецы по внутрикамерной работе.
— Что же ты, Малахов, так скурвился — мертвых шмонать начал? — спросил Злобин,
Колян дрогнул испитым лицом, глубокие морщины:, поехали к вискам, словно кто-то сгреб на затылке дряблую кожу и дернул что есть силы. В разъехавшихся губах тускло блеснул металлический зуб.
— Ты вокруг посмотри, начальник! — процедил он. — Сами беспредельничаете, как отморозки позорные, а к босякам с моралью лезете. Сами-то по какому закону друг, дружке глотки грызете?
— Что ты гонишь, Малахов? — зло прищурился Злобин.
— На что хочешь побожусь, мент это был. И ксиву нам под нос сунул.
— Ты его никогда раньше не видел?
— Говорил уже, нет. — Малахов принялся раскачиваться взад-вперед на стуле.
— Не возьму на себя, хоть убейте, не возьму. Не возьму.
— Кончай маячить! — ровным голосом приказал Злобин.
Малахов время от времени пытался ввести себя в психопатическое состояние, чтобы потом закатить истерику в лучших зековских традициях. Но Злобин на этот прием уже давно не попадался.
— Пойдешь по сокрытию улик в особо опасном преступлении.
Малахов замер, настороженно стрельнул в следователя взгляд ом.
— А мокруха? — быстро спросил он.
— Не твоя статья, — как о решенном ответил Злобин. Малахов свободной рукой (правую пристегнули наручниками к стулу) смахнул капельку с кончика носа. Пожевал дряблыми губами.
— Говорили верные люди: кто за Злобой сидел, беды не знает. Ты, начальник, по справедливости судишь...
— По справедливости тебя удавить надо, чтобы воздух не портил, — поморщился Злобин. — Ох, ввели бы хоть на полгода военное положение — я бы экологию почистил, на век хватило бы!
— Тебе только дай, начальник!-Малахов испуганно сморгнул.
— Не дают, твое счастье. Демократы говорят, что перевоспитывать надо. Но на этот безнадежный процесс денег они не дают. А лично у меня нет желания сволоту перевоспитывать. Проще и дешевле было бы пристрелить. — Он развернул к Малахову листки протокола, бросил сверху ручку. — Короче, подписывай — ив камеру.
Колян непослушными пальцами сгреб ручку. Нацарапал в углу подпись. Сдвинул лист, прицелился ручкой на нижнюю строчку.
— А читать не будешь? — поинтересовался Злобин.
— Я же за Злобой сижу, — резонно возразил Малахов. Он подписался на предпоследнем листе. — Как сейчас пишут, по-новому или как раньше?
— "С моих слов записано верно, мною прочитано", — устало продиктовал Злобин.
Малахов долго выводил классическую фразу на последнем листе. Положив ручку, поднял заискивающе глаза на Злобина.
— А папироской не угостите, гражданин начальник? — попросил он.
Злобин помедлил, потом придвинул к его краю стола свою пачку.
Малахов кургузыми пальцами неожиданно ловко вытянул сразу три сигареты, сломил фильтры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78