Клуб оплатит мне проезд. — Он хохочет, рыгает и уходит, задерживаясь только для того, чтобы очень злобно посмотреть на менеджера и метрдотеля и столкнуться с одним из посетителей, двигаясь на крейсерской скорости в мокрую и холодную ночь.
От моих мыслей меня отвлекает смех Бетти, и я поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как Берт наклоняется, чтобы поцеловать ей руку, а потом выворачивает запястье, как Фрэнсис Дрейк, говоря: «До встречи, моя принцесса». От этого зрелища меня так тошнит, что я убеждаюсь окончательно: без Берта этот мир станет гораздо лучше.
— Застегивайтесь как следует, мистер Мейсон, ночь просто кошмарная. — Шер гасит сигарету и передает Джеймсу его плащ, а потом берет свой.
Джеймс выглядит совершенно потерянным и очень уязвимым.
— Это конец, Шер?
— Ты имеешь в виду клуб?
— Это Армагеддон?
Шер безнадежно смотрит на Джеймса, помогая ему надеть анорак.
— Не знаю. Я правда не знаю.
— Мне больше некуда идти.
— Как и всем нам.
Джеймс уходит, еле передвигая ноги и повесив голову. Шер идет к бару, чтобы разменять мелочь на сигареты, и я делаю свой ход с Бертом. Я широко улыбаюсь ему и помогаю надеть пальто, хотя у меня работает только одна рука.
— Классная была история, Берт. Смехота. До колик меня довела. Семья Гринфингеров — ой, дружище, я думал, что рожу, так я смеялся.
— О… спасибо. Значит, она тебе понравилась?
— Она меня убила, просто убила. — Я легкомысленно хихикаю в подтверждение своих слов.
Берт довольно кивает.
— Знаешь, мне и самому казалось, что это отличный материал.
Теперь, когда мне удалось завязать этот великолепный суперприятельский разговор, я обнимаю Берта за плечи. Я вижу, что Берт странно поглядывает на мою руку, сжимающую его бицепс, но решаю этим пренебречь.
— Слушай, Берт, вообще-то я давно хотел с тобой поговорить…
Берт несколько подозрительно смотрит на меня.
— Да-а?
Я оглядываюсь и понижаю голос:
— Это насчет Тони.
— Ты имеешь в виду Тони Кертиса?
— Мне кажется, тебе кое о чем нужно знать. Только я не могу рассказать тебе здесь.
— Почему?
— Ну, просто не могу. У меня… У меня пока нет доказательств.
— Каких доказательств? Ты о чем, Дуглас? — От тихого голоса Берта у меня чуть не лопаются барабанные перепонки.
— Подожди, пока у меня будут улики. Дашь мне свой телефон?
Берт немедленно стряхивает мою руку.
— Не дам я тебе своего номера, малявка.
Я серьезно смотрю на него.
— Это вопрос жизни и смерти, — Я выдерживаю взгляд Берта. —Твоей смерти.
Лицо у Берта застывает. Он становится похожим на плохо обработанную статую, начинает что-то говорить, но останавливается. Он совершенно выбит из колеи.
Я наклоняюсь еще ближе к Берту, все время глядя прямо ему в глаза.
— Все это между нами, как ты понимаешь. Но Тони сказал мне, что ты ему не нравишься, Берт. Очень не нравишься.
Понимать — не обнимать
Я отчаянно жду новостей о Берте, но пока что ничего так и не произошло. Уже два дня я не в состоянии спать, я отчаянно нуждаюсь в какой-нибудь информации. Это хуже, чем ожидание Рождества.
Я сижу в зоопарке и тихонько разговариваю по телефону с Бетти. Агент Вэйд следит за мной, но мне удается ускользнуть от него, потому что я вылез из заднего окошка временного туалета и смылся по дорожке, предназначенной только для служащих. На руке у меня больше нет повязки, и я могу почти свободно двигать ею.
— Тони уже выяснил, кто убийца?
— Если и выяснил, он никому об этом не сказал.
Мне очень нужно знать больше, и я давлю на Бетти.
— Почему он никому не рассказывает? Убийца может нанести удар в любой момент.
— Он просто велел мне сидеть тихо… Сказал, что у него есть план.
— Но какой план?
Бетти уже начинает говорить довольно сухо, и я понимаю, что нужно быть осторожным, чтобы не пережать.
— Я не знаю. Как только узнаю, дам тебе знать, хорошо?
— А он… знаешь… не упоминал Берта?
— Берта? Берта Ланкастера? —Да.
— Нет…
Будь он проклят!
— А что — какое отношение к этому имеет Берт?
— Не знаю. Этот парень наводит на меня ужас. На нем заглавными буквами написано, что он убийца.
— Так же, как и на всех нас, Дуглас. Говори за себя, Бетти.
— Успокойся. Ты становишься параноиком. Давай-ка, Дуглас, сделай глубокий вдох. Раз, два, вдох. Вот так, правильно. Раз,«два — тебе уже лучше, Дуглас? Ну, давай — раз, два. Дыши, Дуглас, но смотри, чтобы не было гипервентиляции.
Что-то в том, как Бетти произносит мое имя, заставляет меня покрываться мурашками. Будка, из которой я звоню, завалена телефонными карточками, номерами девочек по вызову и служб секса по телефону. Я смотрю на яркие рекламки и воображаю Бетти в кожаном костюме и с плеткой.
— Ты когда-нибудь снимаешь очки?
— Прости?
Я понимаю, что сказал, и отрываюсь от рекламок, изо всех сил стараясь сосредоточиться. Происходит сразу так много всего, что я чувствую себя боксером, сражающимся с невидимым противником. Я получаю удар и даже не знаю, как и куда бить в ответ.
— Я… я имею в виду… когда ты делаешь то, что делаешь… Ты снимаешь очки?
— Э-э… Нет… Если бы я их сняла, вообще бы ничего не увидела. Я бы даже не знала, какой конец паяльной лампы зажигать. — Бетти смеется, но как-то неубедительно. Она все еще считает меня странным, и мне очень хочется начать разговор. — А почему… почему ты спрашиваешь?
— Ну, просто я иногда ношу очки, когда… Ты понимаешь… Не настоящие, фальшивые. Просто для разнообразия… — Беседа быстро катится в никуда.
— Дыши, Дуглас. Раз, два… Вдох, выдох… Я дышу ради Бетти, и у меня начинает кружиться голова.
— Просто у меня сейчас такое тяжелое время. Убийца, а тут еще этот мерзавец…
— Да, кстати. Насчет того парня, который тебя шантажирует. У меня есть план.
— Правда?
Я решаю, что буду просто слушать и время от времени вставлять «угу». Для меня это единственный безопасный способ окончить эту беседу.
— В первую очередь тебе нужно узнать, где он держит фотографии.
— Угу.
— Я лично думаю, что это очередная серия из цикла если-со-мной-что-нибудь-случится-передай-этот-пакет-в-полицию-или-газету.
— Ага.
— И вот что тебе надо сделать, Дуглас… — Опять мурашки. —Тебе нужно выяснить, у кого он их прячет.
— Понятно. — Я ничего не могу с собой поделать — опять смотрю на карточку, которая рекламирует службу девочек по вызову. Девушка на фотографии блондинка, природа ее ничем не обделила, так что она почти Чести Морган и головокружительно хороша. На рекламке есть и текст. Девушку зовут Ханна, и она готова сделать «что угодно и все что угодно включительно». Я подумываю, не взять ли мне эту фотографию для агента Вэйда. Потом мне приходит в голову, что у него наверняка такая уже есть.
— Ну как, есть у тебя какие-нибудь мысли насчет того, кто это может быть?
Я молчу, но не потому что думаю, а потому что не думаю. Мне нечего предложить Бетти. Она ждет некоторое время.
— Дуглас? Ты еще тут?
— Угу…
— Ну?
— Э-э…
— Кто-то должен быть.
— Угу.
— Друг или, может, подружка?..
Не успевая ничего сообразить, я беру карточку Ханны и читаю.
— Ее зовут Ханна, ее номер 515-SWEAT.
Я слышу, как осекается Бетти, удивленная таким прямым и полным ответом.
— 515, а дальше? Подожди минутку, дай мне взять ручку.
Я смотрю на фотографию Ханны и думаю, возможно ли, чтобы она выглядела так же в реальной жизни.
И в этот момент я вижу, как в телефонную будку заглядывает агент Вэйд.
— Ты кому звонишь, Дуги?
— Никому… — я немедленно вешаю трубку.
— Дуглас?.. — глаза агента Вэйда впиваются в меня.
Я неохотно вытаскиваю фотографию Ханны и показываю ему, изо всех сил стараясь казаться смущенным.
— Ты совершенно прав. Я не могу без женщин.
Только через три дня мне удается достаточно надолго избавиться от агента Вэйда, снова поговорить с Бетти и назначить ей встречу в кафе с ослепительно красивой официанткой. Я не знаю точно, что скажу ей, поэтому решаю просто плюнуть на все и плыть по течению. Я всегда могу вернуться к теме гипервентиляции, если что-нибудь пойдет не так.
Бетти изучает карточку Ханны, смотрит на изображение потрясающе прекрасной Ханны, которая улыбается ей в ответ, — в одной руке плетка, в другой вибратор с насадкой в виде молота. Она выглядит озабоченной, когда возвращает мне карточку.
— Ты уверен, что это та самая девушка, Дуглас?
— Абсолютно. Понимаешь, этот парень, который меня шантажирует, он совершенно аморальный. Он… Он постоянно ходит на стриптиз-шоу. И все время трахается с проститутками. Я думаю, что так он и подружился с этой Ханной.
Бетти делает глоток капуччино и очень быстро промакивает верхнюю губу салфеткой. При этом она смотрит на меня.
— Когда я позвонила по номеру, который ты мне дал, мне велели идти в номер какого-то мотеля и ждать там. Так я и сделала. Примерно через пять минут появились двое мексиканцев, навели на меня пушку и забрали мой кошелек…
Честно говоря, я не знал, что сказать, и немного расстроился.
— Значит, тебе не удалось повидаться с Ханной?
— Не думаю, что она вообще существует, Дуглас.
— Но у нее же есть карточка… Вот эта карточка. Я нашел ее в моем… Я имею в виду, она выпала из кармана шантажиста… Она должна существовать… Откуда бы иначе взялась ее фотография?
— Дуглас… послушай меня… — Бетти очень спокойна, очень разумна, и только спустя минуту я осознаю, что ее рука касается моей. — Послушай секундочку… — Я поднимаю глаза и вижу почти хрустальные голубые глаза Бетти. Они гипнотизируют меня. — Забудь о Ханне. Ты просто отчаялся, вот и все. Тебе нужно было за что-нибудь уцепиться, все равно за что…
— Она существует, Бетти… Наверное, там, в мотеле, произошло какое-то недоразумение…
Бетти пытается перекричать меня.
— Нам нужен другой план.
— Может быть, лучше мне позвонить ей. Может, они решили, что ты из полиции нравов. Может, если с ней встречусь я, все будет по-другому.
Бетти убирает руку. Я пытаюсь схватить ее, но она двигается слишком быстро, и я случайно опрокидываю солонку. Я немедленно беру щепотку соли и перебрасываю ее через правое плечо.
— На счастье.
Потом я перебрасываю соль и через левое плечо, потому что не знаю точно, через какое плечо нужно перебрасывать соль на счастье. Потом я еще раз перебрасываю соль через оба плеча — просто на всякий случай. Я не уверен, что посетители за соседним столиком в восторге от моего поведения, и по лицу Бетти могу догадаться, что она тоже не в восторге. Я слизываю с пальцев соль.
— Так… Сколько они взяли?
— Прости?
— Эти мексиканцы, грабители… Сколько денег они забрали? — Я уже доставал бумажник и готов был отдать Бетти все, что у меня есть, даже дом — если бы, конечно, он у меня был.
— Не глупи, Дуглас.
— Нет, Бетти. Я настаиваю. Сколько они взяли?
— Честное слово, не могу тебе сказать.
— Сто? Двести?
— Дуглас…
— Пятьсот?
— Откуда у меня такие деньги…
Я вытаскиваю из бумажника всю наличность. Пытаюсь вложить деньги в руку Бетти.
— Вот так? Здесь, наверное, триста пятьдесят… Возьми… Возьми все…
Бетти пытается сунуть мне деньги назад, но я сжимаю руки в кулаки, крепко-накрепко — чтобы разжать их, ей пришлось бы стукнуть меня молотком по пальцам.
— Я не хочу, Дуглас…
Пока она не успела всучить мне деньги, я быстро убираю руки и прячу их под стол, все еще не разжимая кулаков.
— Это я виноват, что тебя ограбили… Я хочу сказать, слушай, тебя же могли убить!
— Но ведь не убили…
— Но они могли… сама понимаешь… изнасиловать тебя… Или заставить сниматься в порнофильмах. Или вообще продать тебя в рабство. Они часто так поступают, знаешь? Эти люди, они на все способны ради денег. Они накачивают тебя наркотиками, связывают, а просыпаешься ты уже в Африке, и местные царьки за тебя торгуются…
Бетти смеется. Очевидно, она решила, что я смешу ее, шучу над тем, что на самом деле меня очень пугает.
— Ну, много бы они за меня не по лучи Ли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
От моих мыслей меня отвлекает смех Бетти, и я поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как Берт наклоняется, чтобы поцеловать ей руку, а потом выворачивает запястье, как Фрэнсис Дрейк, говоря: «До встречи, моя принцесса». От этого зрелища меня так тошнит, что я убеждаюсь окончательно: без Берта этот мир станет гораздо лучше.
— Застегивайтесь как следует, мистер Мейсон, ночь просто кошмарная. — Шер гасит сигарету и передает Джеймсу его плащ, а потом берет свой.
Джеймс выглядит совершенно потерянным и очень уязвимым.
— Это конец, Шер?
— Ты имеешь в виду клуб?
— Это Армагеддон?
Шер безнадежно смотрит на Джеймса, помогая ему надеть анорак.
— Не знаю. Я правда не знаю.
— Мне больше некуда идти.
— Как и всем нам.
Джеймс уходит, еле передвигая ноги и повесив голову. Шер идет к бару, чтобы разменять мелочь на сигареты, и я делаю свой ход с Бертом. Я широко улыбаюсь ему и помогаю надеть пальто, хотя у меня работает только одна рука.
— Классная была история, Берт. Смехота. До колик меня довела. Семья Гринфингеров — ой, дружище, я думал, что рожу, так я смеялся.
— О… спасибо. Значит, она тебе понравилась?
— Она меня убила, просто убила. — Я легкомысленно хихикаю в подтверждение своих слов.
Берт довольно кивает.
— Знаешь, мне и самому казалось, что это отличный материал.
Теперь, когда мне удалось завязать этот великолепный суперприятельский разговор, я обнимаю Берта за плечи. Я вижу, что Берт странно поглядывает на мою руку, сжимающую его бицепс, но решаю этим пренебречь.
— Слушай, Берт, вообще-то я давно хотел с тобой поговорить…
Берт несколько подозрительно смотрит на меня.
— Да-а?
Я оглядываюсь и понижаю голос:
— Это насчет Тони.
— Ты имеешь в виду Тони Кертиса?
— Мне кажется, тебе кое о чем нужно знать. Только я не могу рассказать тебе здесь.
— Почему?
— Ну, просто не могу. У меня… У меня пока нет доказательств.
— Каких доказательств? Ты о чем, Дуглас? — От тихого голоса Берта у меня чуть не лопаются барабанные перепонки.
— Подожди, пока у меня будут улики. Дашь мне свой телефон?
Берт немедленно стряхивает мою руку.
— Не дам я тебе своего номера, малявка.
Я серьезно смотрю на него.
— Это вопрос жизни и смерти, — Я выдерживаю взгляд Берта. —Твоей смерти.
Лицо у Берта застывает. Он становится похожим на плохо обработанную статую, начинает что-то говорить, но останавливается. Он совершенно выбит из колеи.
Я наклоняюсь еще ближе к Берту, все время глядя прямо ему в глаза.
— Все это между нами, как ты понимаешь. Но Тони сказал мне, что ты ему не нравишься, Берт. Очень не нравишься.
Понимать — не обнимать
Я отчаянно жду новостей о Берте, но пока что ничего так и не произошло. Уже два дня я не в состоянии спать, я отчаянно нуждаюсь в какой-нибудь информации. Это хуже, чем ожидание Рождества.
Я сижу в зоопарке и тихонько разговариваю по телефону с Бетти. Агент Вэйд следит за мной, но мне удается ускользнуть от него, потому что я вылез из заднего окошка временного туалета и смылся по дорожке, предназначенной только для служащих. На руке у меня больше нет повязки, и я могу почти свободно двигать ею.
— Тони уже выяснил, кто убийца?
— Если и выяснил, он никому об этом не сказал.
Мне очень нужно знать больше, и я давлю на Бетти.
— Почему он никому не рассказывает? Убийца может нанести удар в любой момент.
— Он просто велел мне сидеть тихо… Сказал, что у него есть план.
— Но какой план?
Бетти уже начинает говорить довольно сухо, и я понимаю, что нужно быть осторожным, чтобы не пережать.
— Я не знаю. Как только узнаю, дам тебе знать, хорошо?
— А он… знаешь… не упоминал Берта?
— Берта? Берта Ланкастера? —Да.
— Нет…
Будь он проклят!
— А что — какое отношение к этому имеет Берт?
— Не знаю. Этот парень наводит на меня ужас. На нем заглавными буквами написано, что он убийца.
— Так же, как и на всех нас, Дуглас. Говори за себя, Бетти.
— Успокойся. Ты становишься параноиком. Давай-ка, Дуглас, сделай глубокий вдох. Раз, два, вдох. Вот так, правильно. Раз,«два — тебе уже лучше, Дуглас? Ну, давай — раз, два. Дыши, Дуглас, но смотри, чтобы не было гипервентиляции.
Что-то в том, как Бетти произносит мое имя, заставляет меня покрываться мурашками. Будка, из которой я звоню, завалена телефонными карточками, номерами девочек по вызову и служб секса по телефону. Я смотрю на яркие рекламки и воображаю Бетти в кожаном костюме и с плеткой.
— Ты когда-нибудь снимаешь очки?
— Прости?
Я понимаю, что сказал, и отрываюсь от рекламок, изо всех сил стараясь сосредоточиться. Происходит сразу так много всего, что я чувствую себя боксером, сражающимся с невидимым противником. Я получаю удар и даже не знаю, как и куда бить в ответ.
— Я… я имею в виду… когда ты делаешь то, что делаешь… Ты снимаешь очки?
— Э-э… Нет… Если бы я их сняла, вообще бы ничего не увидела. Я бы даже не знала, какой конец паяльной лампы зажигать. — Бетти смеется, но как-то неубедительно. Она все еще считает меня странным, и мне очень хочется начать разговор. — А почему… почему ты спрашиваешь?
— Ну, просто я иногда ношу очки, когда… Ты понимаешь… Не настоящие, фальшивые. Просто для разнообразия… — Беседа быстро катится в никуда.
— Дыши, Дуглас. Раз, два… Вдох, выдох… Я дышу ради Бетти, и у меня начинает кружиться голова.
— Просто у меня сейчас такое тяжелое время. Убийца, а тут еще этот мерзавец…
— Да, кстати. Насчет того парня, который тебя шантажирует. У меня есть план.
— Правда?
Я решаю, что буду просто слушать и время от времени вставлять «угу». Для меня это единственный безопасный способ окончить эту беседу.
— В первую очередь тебе нужно узнать, где он держит фотографии.
— Угу.
— Я лично думаю, что это очередная серия из цикла если-со-мной-что-нибудь-случится-передай-этот-пакет-в-полицию-или-газету.
— Ага.
— И вот что тебе надо сделать, Дуглас… — Опять мурашки. —Тебе нужно выяснить, у кого он их прячет.
— Понятно. — Я ничего не могу с собой поделать — опять смотрю на карточку, которая рекламирует службу девочек по вызову. Девушка на фотографии блондинка, природа ее ничем не обделила, так что она почти Чести Морган и головокружительно хороша. На рекламке есть и текст. Девушку зовут Ханна, и она готова сделать «что угодно и все что угодно включительно». Я подумываю, не взять ли мне эту фотографию для агента Вэйда. Потом мне приходит в голову, что у него наверняка такая уже есть.
— Ну как, есть у тебя какие-нибудь мысли насчет того, кто это может быть?
Я молчу, но не потому что думаю, а потому что не думаю. Мне нечего предложить Бетти. Она ждет некоторое время.
— Дуглас? Ты еще тут?
— Угу…
— Ну?
— Э-э…
— Кто-то должен быть.
— Угу.
— Друг или, может, подружка?..
Не успевая ничего сообразить, я беру карточку Ханны и читаю.
— Ее зовут Ханна, ее номер 515-SWEAT.
Я слышу, как осекается Бетти, удивленная таким прямым и полным ответом.
— 515, а дальше? Подожди минутку, дай мне взять ручку.
Я смотрю на фотографию Ханны и думаю, возможно ли, чтобы она выглядела так же в реальной жизни.
И в этот момент я вижу, как в телефонную будку заглядывает агент Вэйд.
— Ты кому звонишь, Дуги?
— Никому… — я немедленно вешаю трубку.
— Дуглас?.. — глаза агента Вэйда впиваются в меня.
Я неохотно вытаскиваю фотографию Ханны и показываю ему, изо всех сил стараясь казаться смущенным.
— Ты совершенно прав. Я не могу без женщин.
Только через три дня мне удается достаточно надолго избавиться от агента Вэйда, снова поговорить с Бетти и назначить ей встречу в кафе с ослепительно красивой официанткой. Я не знаю точно, что скажу ей, поэтому решаю просто плюнуть на все и плыть по течению. Я всегда могу вернуться к теме гипервентиляции, если что-нибудь пойдет не так.
Бетти изучает карточку Ханны, смотрит на изображение потрясающе прекрасной Ханны, которая улыбается ей в ответ, — в одной руке плетка, в другой вибратор с насадкой в виде молота. Она выглядит озабоченной, когда возвращает мне карточку.
— Ты уверен, что это та самая девушка, Дуглас?
— Абсолютно. Понимаешь, этот парень, который меня шантажирует, он совершенно аморальный. Он… Он постоянно ходит на стриптиз-шоу. И все время трахается с проститутками. Я думаю, что так он и подружился с этой Ханной.
Бетти делает глоток капуччино и очень быстро промакивает верхнюю губу салфеткой. При этом она смотрит на меня.
— Когда я позвонила по номеру, который ты мне дал, мне велели идти в номер какого-то мотеля и ждать там. Так я и сделала. Примерно через пять минут появились двое мексиканцев, навели на меня пушку и забрали мой кошелек…
Честно говоря, я не знал, что сказать, и немного расстроился.
— Значит, тебе не удалось повидаться с Ханной?
— Не думаю, что она вообще существует, Дуглас.
— Но у нее же есть карточка… Вот эта карточка. Я нашел ее в моем… Я имею в виду, она выпала из кармана шантажиста… Она должна существовать… Откуда бы иначе взялась ее фотография?
— Дуглас… послушай меня… — Бетти очень спокойна, очень разумна, и только спустя минуту я осознаю, что ее рука касается моей. — Послушай секундочку… — Я поднимаю глаза и вижу почти хрустальные голубые глаза Бетти. Они гипнотизируют меня. — Забудь о Ханне. Ты просто отчаялся, вот и все. Тебе нужно было за что-нибудь уцепиться, все равно за что…
— Она существует, Бетти… Наверное, там, в мотеле, произошло какое-то недоразумение…
Бетти пытается перекричать меня.
— Нам нужен другой план.
— Может быть, лучше мне позвонить ей. Может, они решили, что ты из полиции нравов. Может, если с ней встречусь я, все будет по-другому.
Бетти убирает руку. Я пытаюсь схватить ее, но она двигается слишком быстро, и я случайно опрокидываю солонку. Я немедленно беру щепотку соли и перебрасываю ее через правое плечо.
— На счастье.
Потом я перебрасываю соль и через левое плечо, потому что не знаю точно, через какое плечо нужно перебрасывать соль на счастье. Потом я еще раз перебрасываю соль через оба плеча — просто на всякий случай. Я не уверен, что посетители за соседним столиком в восторге от моего поведения, и по лицу Бетти могу догадаться, что она тоже не в восторге. Я слизываю с пальцев соль.
— Так… Сколько они взяли?
— Прости?
— Эти мексиканцы, грабители… Сколько денег они забрали? — Я уже доставал бумажник и готов был отдать Бетти все, что у меня есть, даже дом — если бы, конечно, он у меня был.
— Не глупи, Дуглас.
— Нет, Бетти. Я настаиваю. Сколько они взяли?
— Честное слово, не могу тебе сказать.
— Сто? Двести?
— Дуглас…
— Пятьсот?
— Откуда у меня такие деньги…
Я вытаскиваю из бумажника всю наличность. Пытаюсь вложить деньги в руку Бетти.
— Вот так? Здесь, наверное, триста пятьдесят… Возьми… Возьми все…
Бетти пытается сунуть мне деньги назад, но я сжимаю руки в кулаки, крепко-накрепко — чтобы разжать их, ей пришлось бы стукнуть меня молотком по пальцам.
— Я не хочу, Дуглас…
Пока она не успела всучить мне деньги, я быстро убираю руки и прячу их под стол, все еще не разжимая кулаков.
— Это я виноват, что тебя ограбили… Я хочу сказать, слушай, тебя же могли убить!
— Но ведь не убили…
— Но они могли… сама понимаешь… изнасиловать тебя… Или заставить сниматься в порнофильмах. Или вообще продать тебя в рабство. Они часто так поступают, знаешь? Эти люди, они на все способны ради денег. Они накачивают тебя наркотиками, связывают, а просыпаешься ты уже в Африке, и местные царьки за тебя торгуются…
Бетти смеется. Очевидно, она решила, что я смешу ее, шучу над тем, что на самом деле меня очень пугает.
— Ну, много бы они за меня не по лучи Ли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32