А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 

— Он улыбнулся саудовскому офицеру. — И вы никогда не увидите меня с воздуха.
— А ваш парус защитит вас от инфракрасных сенсоров? — презрительно спросил араб.
— Парус будет отражать столько же тепла, сколько песок, — слишком поспешно парировал иранец.
Доннер задумался над словами офицеров. Вопрос о тепловых сенсорах был вполне разумным, и иранец не знал точного ответа. Но знать ответ было необходимо.
— А вторая причина, командир?
— Я лично разговаривал сегодня с капитаном «Левиафана». Он хорошо знает этого Хардена. Он предсказал, что тот окажется в Персидском заливе еще до того, как мы получили сообщение пилота вертолета. Огилви знает образ мыслей этого человека.
— Огилви сказал, где спрячется Харден? — спросил Доннер.
— Да. Он сказал, что тот спрячется на банке и его надо искать среди рифов.
— Рифы не спрячут его от вертолетов, — заметил араб.
— Но острова спрячут. И даже рифы могут спрятать. Сколько времени вам понадобилось, чтобы найти ваш «Белый Хью», который месяц назад упал в море? Четыре дня? Пять дней?
Араб вспыхнул.
— Он частично затонул, — произнес он сквозь зубы.
— Персидский залив велик, — дипломатично заметил Доннер. — Очень велик. Вот почему, друзья мои, имеет смысл объединить наши усилия в воздушных и морских поисках.
— Да, залив велик, — согласился араб. — Огромен, как пустыня.
— Но Хардена ограничивает скорость, — возразил иранец. Расставив пальцы как циркуль, он приложил руку к Халулу и выделил на востоке шестидесятимильную полосу вдоль судоходной линии. — Под парусом он развивает в лучшем случае восемь узлов. С мотором — шесть. Максимум тридцать миль за четыре часа. Он не может себе позволить слишком далеко удалиться от пути «Левиафана». Он не может спрятаться, например, у Катарского полуострова или зайти в глубь Жемчужной банки более чем на тридцать миль.
— Вы согласны? — спросил Доннер у саудовца.
Полковник неохотно кивнул, затем ответил, давая понять, что он уже думал об этом:
— Наши вертолеты уже патрулируют судоходную линию.
— Возможно, — подчеркнуто небрежно заметил Доннер, — возможно, нам следует вести поиски по одну сторону линии.
— Может быть.
Доннер почесал подбородок и сделал вид, что изучает карту.
— Видимо, Жемчужная банка — действительно самое подходящее укрытие для маленькой яхты, как предположил капитан «Левиафана».
— К северу от судоходной линии ему спрятаться негде, — заявил иранец.
— Там нефтяные поля, — напомнил саудовец.
— На нефтяных полях много людей. Они работают там день и ночь, — возразил Доннер. — Рабочим уже дан приказ караулить яхту. Кроме того, это место не... — Он пытался найти слово, которое бы передавало размах индустриальной деятельности на нефтяных полях. — Это место не подходит даже для катера. Не говоря уже о маленькой яхте.
— Да, это не место для яхты, — согласился иранец.
— Мы должны консолидировать свои усилия, — сказал Доннер. — Вы можете отозвать свои подразделения с Мусандамского полуострова?
— Да, если используем их для поисков на Жемчужной банке, — ответил иранец.
— Но вы не знаете этих вод, — запротестовал араб.
— А как насчет ловцов жемчуга? — спросил Доннер.
— Конечно! — воскликнул араб и возбужденно кивнул иранцу. — Наши ловцы жемчуга и рыбаки будут показывать вам путь. Они знают все рифы и кораллы в здешних водах.
— Чудесно, — одобрил Доннер.
— Спасибо, — задумчиво поблагодарил иранец, и Доннеру показалось, что тот размышляет — сколько среди ловцов жемчуга окажется саудовских шпионов? Арабы не могут не воспользоваться возможностью раздобыть свежую информацию об иранских военно-морских силах.
— Я соберу их немедленно, — пообещал саудовец.
— Придется подождать до рассвета, — возразил иранец. — Мы не можем обыскивать рифы ночью.
— Позвольте мне предложить... — начал Доннер.
— Конечно, друг мой! — возбужденно воскликнул саудовец, судя по всему, крайне довольный заключенным соглашением.
— Кое-что мы можем сделать и сейчас, — тихо сказал Доннер. — Пошлите на поиски вертолеты, оснащенные прожекторами. Осмотрите рифы вот в этом месте. — Он указал на карту, и в его голосе появились властные нотки. Не удивительно, подумал Джеймс Брюс, что добродушный с виду израильтянин взял ведение охоты в свои руки.
— Заставьте его двигаться. Не давайте ему спать. Гоните его. Он уже выдохся. Возможно, к утру он окончательно лишится сил.
Глава 28
Хардена разбудил жуткий рев скоростных морских катеров. Еще не совсем проснувшись, он с колотящимся сердцем поспешил к люку. Огни на нефтяных полях заслонил темный силуэт, где-то рядом с яхтой журчал оставленный им кильватер. Затем рев превратился в разносящееся над морем тарахтение, и силуэт исчез в красноватой дымке.
Через час после захода солнца небо посветлело. Ночная тьма была красной от близких и далеких огней, мерцавших, как сигнальные костры воинственных гигантов. Вода залива тоже покраснела, словно они отмывали в ней свои мечи.
Ночь была такой же жаркой, как день, и казалось, что горящие факелы греют воздух вместо солнца. Волнение успокоилось. Горячий северный бриз, приносивший с собой запах газа, не поднимал на поверхности воды даже ряби. «Лебедь» по-прежнему находился между нефтяными полями и темным пятном острова, где его удерживали на месте северный бриз и течение с юга. Харден накачал в раковину камбуза немного морской воды и промыл глаза. Вода пахла нефтью. Затем он продолжил читать раздел, озаглавленный «ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ»:
«Кораблям не следует заходить в район, расположенный примерно в 14 1/2 милях от берега и простирающийся с востока от Джазират-Халул к юг-юго-западу, по причине обилия буровых установок, нефтяных вышек, швартовочных буев и многочисленных подводных трубопроводов...»
Харден, покинув Жемчужную банку, вышел на юго-восточную окраину района сплошных буровых установок и нефтяных вышек, который протянулся почти на двадцать пять миль до острова Халул. Нефтяники работают на установках ночью и днем. Он перечитал раздел несколько раз, пытаясь заставить свой изнуренный разум вникнуть в подробности.
"Примерно в 17 милях к югу от Джазират-Халул а лежит банка со средней глубиной 10,4 м (34 фута).
В самой мелководной части банки на картах обозначена 90-футовая заброшенная и неосвещенная буровая установка. Каждая буровая установка ОСВЕЩЕНА и имеет ЗВУКОВОЙ СИГНАЛ на случай тумана...".
Харден поднял малый стаксель, но грот оставил свернутым. Стаксель понесет его достаточно быстро, а большой грот будет только закрывать обзор. На юге в небе кружилось множество вертолетов и самолетов, и по воде скользили отблески их прожекторов.
Белый парус будет чертовски хорошо заметен в свете прожектора. Харден привязал к концу стакселя-фала канат и протянул его в кокпит, где привязал так, чтобы он находился под рукой; затем направил яхту правым галсом к северо-западу.
Впервые за три месяца его не волновала проблема скорости. Он был рядом с судоходными линиями, по которым должен был пройти «Левиафан» — судя по огням на танкерах, — но сначала нужно найти укрытие, чтобы спрятать тридцативосьмифутовую лодку на двенадцать часов. Каким должно быть это укрытие, он не имел понятия. Он даже не был уверен, что такое место существует. Найти его будет проще, если неторопливо двигаться на скорости два или три узла сквозь багровую тьму. Однако время работало против него. На поиски укрытия осталось меньше десяти часов.
Иранский офицер и капитан Огилви были моряками современной выучки, привыкшими к плаванию в открытых морях. Но они совершили одну и ту же ошибку. Водоизмещение «Лебедя» составляло 16120 фунтов — около восьми тонн, — и яхта весила меньше, чем несколько звеньев якорной цепи «Левиафана». Даже с полной нагрузкой ее осадка была меньше семи футов. И все же — это было глубоководное судно, миниатюрный корабль с жестким килем, и Харден боялся сесть на мель не меньше, чем капитан любого танкера.
Столкнувшись с неприятной альтернативой: либо вернуться на Большую Жемчужную банку, либо углубиться в пагубные нефтяные поля, — Харден не видел выбора. Он больше не совершал короткие переходы от берега к берегу. Он оторвался от суши, которую теперь рассматривал скорее как помеху, а не цель плавания. Его стихией стали глубокие воды. Мели, банки и коралловые рифы — последнее место, где он станет искать убежище.
Он скорее поплывет по горящей воде, чем пойдет на риск пропороть дно «Лебедя» на очередном рифе.
Он приблизился к краю нефтяного поля. Казалось, что впереди его ждет горящая вода. Небо окрашивали языки пламени, превращая электрические огни на буровых установках в белые тусклые точки. Воздух так сильно пропитался запахом газа, что Харден боялся отравиться.
На верхушке нефтяной вышки в миле от Хардена пылал гигантский факел, борясь с тьмой и подавляя ее. Он освещал силуэты ближайших вышек и отбрасывал на воду их искаженные тени. Харден направил яхту подальше от огней, опасаясь, что свет выдаст его команде проплывающего рядом буксира.
Буксир тянул за собой длинную трубу на понтонах, которая выглядела как хребет динозавра. Корабль, фигуры матросов с тюрбанами на головах и скелет трубопровода четко выделялись на пылающем фоне, и только когда буксир удалился от яркого факела, стали видны его зеленые и белые навигационные огни.
Харден подождал, когда глухой рев двигателя буксира затихнет в темноте, и быстр пересек освещенную полосу воды, сдерживая дыхание, пока не оказался в следующем темном пятне — районе окружностью в несколько миль, где отсутствовали какие-либо работы. Из темноты он видел, как над горизонтом низко проносятся самолеты.
Он направил яхту к большой платформе, окруженной золотистым ореолом сотен электрических огней, которые поднимались по ее высоким опорам, шли вдоль верхних палуб и светились в окнах. Он приблизился к платформе на расстояние в полмили, убедившись, что силуэт яхты не выделяется на фоне огненного факела, и увидел, как на верхней палубе внезапно вспыхнуло световое пятно и в него опустился двухроторный вертолет.
Харден поплыл дальше, время от времени оглядываясь назад. Рядом с платформой сновало множество катеров. Харден отвязал удлиненный стаксель-фал и опустил парус. Один катер промчался мимо него, не заметив яхту, и растворился в ночи. Вновь подняв стаксель, Харден направился на северо-запад, углубляясь в лес буровых вышек.
Это нефтяное поле стало разрабатываться недавно, судя по большому количеству людей, работающих на скважинах. Некоторые вышки только сооружались. Другие, уже законченные, дрожали от постоянного движения качалок. Вдали на небе выделялся единственный огненный факел. Харден двигался между вышками, обходя огни стороной, укрываясь в тени от людей.
В сотне ярдов от правого борта пыхтел катер. Горячий бриз дул с юга — ветер менял направление каждые несколько минут, — и Харден не услышал шума двигателя, пока катер не оказался рядом. На корме сидели усталые рабочие. На их обнаженных телах блестел пот, отражая красное сияние неба. Харден снова спустил парус, чтобы тот не привлек внимания. Катер проплыл перед носом яхты и вошел в освещенный канал.
Следуя за ним и войдя в канал, Харден увидел цепочку зеленых и красных бакенов, далеко уходящую в темноту. Вероятно, она соединялась с нефтяными полями, расположенными в глубине Жемчужной банки. Он не стал поднимать парус и завел мотор, надеясь, что почти непрерывный рев механизмов заглушит тихий дизель «Лебедя».
Впереди показалась ярко освещенная вышка, у подножия которой рабочие разгружали грузовой катер. Харден направил яхту к северу от нее. Ветер, который снова поменялся и сейчас дул в корму, донес до него глухой рев буксира. Харден оглянулся. Корабль пыхтел прямо позади яхты, таща за собой пустые баржи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61