Зачем это понадобилось Бантлингу? Какой эффект дает применение препарата? — спросила Си-Джей. — Нейлсон вам объяснил?
— Это депрессант. Успокаивает психов. Врачи выписывают его страдающим психическими расстройствами, тем, у кого случаются обострения. Препарат их расслабляет, успокаивает. Как считает Нейлсон, Купидон его использовал, чтобы вывести девушку из «Левела».
— А ты не согласен?
— Согласен. Думаю, мысль правильная, в особенности если галдол имеет тот же эффект, что и экстази в жидкой форме. Я и раньше сталкивался со случаями, когда перед изнасилованием давали что-то из препаратов для психов. Перед многочисленными свидетелями. Девчонок выводили из клубов практически в бессознательном состоянии, насиловали столько раз, что даже их внучки не родятся девственницами, а затем они просыпались в гостинице, где кишат тараканы, ничего не помнили и только спрашивали «где я?» у извращенцев, которые их насиловали. Я согласен с этой версией, но просто у меня от этого Нейлсона мурашки бегут по коже, в особенности когда я вижу, как он дергается. Да и его чертовы глаза все время выкатываются из орбит.
— Да, думаю, у него не все в порядке со здоровьем.
— Да он сам псих, если хочешь знать мое мнение. Но я еще не сказал тебе хорошую новость. Нейлсон чуть не обкакался от радости — он нашел в крови Прадо еще один препарат. Похоже, ей его вводили внутривенно, поскольку это единственный способ применения подобного препарата. Вероятно, несчастная еще была подключена к капельнице в момент смерти. Его называют мивакрон — сам препарат. Ты о нем когда-нибудь раньше слышала?
— Нет.
— Я тоже не слышал. Он используется для расслабления мышц, но ты не вырубаешься, он только парализует. И вот в чем загвоздка — он не снимает боль. Ты все чувствуешь — но не можешь пошевелиться. Как тебе такое? Нейлсон говорит, в вену жертвы поступал препарат, когда Купидон пробивал ей грудь и вырезал сердце. И еще он нашел доказательства, что глаза бедняжки оставались открытыми — веки закреплены пластырем, — чтобы девчонка наблюдала за всеми действиями психа.
Си-Джей ничего не могла сказать. У нее в сознании пронеслась сцена: Бантлинг заставляет ее открыть глаза и наблюдать, как он режет ножом ее грудь. Рука невольно потянулась к груди. Она вспомнила жуткую боль, которая наполняла ее всю, и свой собственный крик. У нее закружилась голова, и подступила тошнота.
Последовало долгое молчание, потом опять заговорил Мэнни:
— Прокурорша? Ты меня слушаешь?
— Да, Мэнни. Я думаю, — произнесла она шепотом.
Си-Джей опустила голову к коленям, чтобы к ней прилила кровь и образы ушли из сознания. Ей требовалось собраться, быть сильной. Она намерена это все пережить.
— Мне на мгновение показалось, что прервалась связь. Так вот, Нейлсон также считает, что Прадо не единственная, с кем Бантлинг это проделывал. Теперь, зная, что искать, Нейлсон заново проведет токсикологические исследования тел других девушек. Может, даже сегодня, попозже, у него будут какие-то результаты. Дом собирается сам с ним связаться.
Си-Джей снова села прямо. Головокружение прошло.
— Я позвоню Нейлсону. Мне надо осмотреть тело Прадо. Может, потребуется эксгумировать других — тех, кого еще не кремировали. Мне также нужно, чтобы вы собрали информацию о враче, который выписывал Бантлингу галдол. Я хочу знать, кто и от чего его лечил.
— Эдди Боуман вчера звонил врачу. Если не ошибаюсь, по фамилии то ли Финеберг, то ли Фейнстин. Что-то в этом роде. Доктор отказался что-либо сообщать Боуману без официального запроса. Даже не признал, был ли Бантлинг его пациентом. Право врача. «О нет, детектив, я не могу вам сказать, скольких женщин убил мой пациент, поскольку это будет неправильно! Люди должны иметь возможность обсуждать подобные вещи со своим психотерапевтом, не опасаясь, что им придется отправиться в тюрьму за вырезание сердца красивой девушки».
— Все понятно. Сообщи мне все данные на врача, и я подготовлю ордер.
Последовала долгая пауза. Си-Джей слышала, как Мэнни затягивается сигаретой, а мимо окна его машины проезжают автомобили. Наконец он снова заговорил:
— Определенно нам повезло, только меня от всего этого тошнит!
— Да, нам повезло, Мэнни, — тихо ответила она.
— Ну, теперь дело за тобой, прокурорша. Сделай все как надо, и этот ублюдок сгорит в аду.
Глава 35
Она быстро привела себя в порядок, сидя за письменным столом и глядя в небольшое зеркальце пудреницы, а потом поспешила в здание суда, чтобы разобраться с небольшим вопросом по делу, слушание которого было назначено на следующую пятницу. Ей требовалось держать эмоции под жестким контролем — если она собирается продолжать вести дело Бантлинга. Доктор Чамберс прав — вероятно, ей придется ежедневно видеть и слышать то, что станет возвращать ее к ужасной дате — 30 июня 1988 года. Си-Джей уже несколько раз переносилась туда, и теперь ее снова мучили кошмары. Что еще ей уготовано? Неужели она сломается? Опять попадет в палату лечебницы для людей с психическими расстройствами и пройдет новый курс терапии?
Все дело в контроле над собой. Ей необходимо держать себя в руках. Контролировать чувства, ни в коем случае не дать себе сорваться, но при этом быть готовой ко всему. Нельзя позволить негодяю выиграть.
Из суда она отправилась в бюро судебно-медицинской экспертизы, чтобы встретиться с Нейлсоном и снова взглянуть на труп Анны Прадо. Си-Джей видела тело в тот день, когда его нашли, но теперь ей требовалось самой осмотреть места уколов. Прадо должны хоронить в понедельник, а семья хотела, чтобы процедура прощания проходила в субботу и воскресенье, поэтому сегодня была последняя возможность посмотреть тело перед тем, как его отправят в похоронное бюро для подготовки к погребению.
Мэнни прав. Нейлсон со слишком большим энтузиазмом относится к своей работе. Доктор прыгал по комнате, постоянно дергался, возбужденно демонстрировал Си-Джей места уколов на ягодицах и вздутые вены на лодыжке и правой руке и, наконец, самое последнее место ввода иглы, куда вводился ми-вакрон, парализуя тело девушки.
Нейлсон воспользовался фотографиями, которые сделал во время вскрытий других девяти жертв, чтобы попытаться определить, куда делались инъекции. По его мнению, такие следы уколов обнаружились по крайней мере еще на четырех телах. Предварительные токсикологические анализы на галоперидол были сделаны при обследовании тел шести жертв, и все дали положительные результаты. Тесты на хлорид мивакурия займут еще несколько дней.
Живые любят успокаивать себя мыслью, что когда кто-то умирает и покидает этот мир, его душа наконец успокаивается. Может, так людям легче справляться с безжалостной реальностью, которую приносит смерть, но Си-Джей ни во что такое не верила. Не то чтобы она была атеисткой — она верила в Бога и в то, что после смерти человек попадает в лучший мир, и ходила в церковь почти каждое воскресенье. Но она знала о смерти слишком много, чтобы полагать, будто душа успокаивается, в особенности души тех, кто умер преждевременно, насильственной смертью. Они не успокоены. Они никогда не успокоятся, пока вор, укравший их жизни, продолжает ходить по земле, целовать свою мать и встречаться со своей семьей. Теперь пришла очередь Анны Прадо встретиться с владельцем похоронного бюро, чтобы подготовиться к своей последней вечеринке. Она лежала на холодной металлической каталке, с запекшейся черной кровью в волосах, почти без ресниц, с зашитой черными грубыми нитками грудью, и Си-Джей могла думать только о том, как невероятно грустно выглядит мертвая девушка. Грустно и испуганно. Ее душа не успокоится.
Си-Джей пропустила обед, вместо этого она побаловала себя кофе с дополнительной порцией взбитых сливок в «Данкин донатс» и купила еще одну пачку «Мальборо». Во второй половине дня, устроившись у себя в кабинете, Си-Джей открыла папку с шестью газетными статьями, которые нашла и распечатала вчера вечером. Ей требовалось точно знать, что произошло в тех случаях. Но по одним газетным сообщениям всю картину восстановить было невозможно. Поэтому Си-Джей стала выяснять дальше — в хронологическом порядке. Она сняла трубку телефона и позвонила в полицейское управление Чикаго.
— Архив. Полицейское управление Чикаго. Ронда Майклс.
— Добрый день, госпожа Майклс. Я государственный обвинитель из Майами, работаю в прокуратуре штата, в округе Майами-Дейд. Мне требуется информация по изнасилованию, которое расследовалось вашим управлением. Но, боюсь, у меня очень мало информации...
— Номер дела? — резко оборвала ее Майклс хрипловатым усталым голосом. Вероятно, ей приходилось искать сотни документов в день для различных людей, и, очевидно, у нее не было времени на долгие разговоры.
— Как я сказала, у меня нет полной информации. К сожалению, я располагаю только старой газетой за 1989 год.
— А фамилия подозреваемого у вас есть?
— Нет. Судя по статье, подозреваемый не был идентифицирован. В этом и заключается проблема. Мне нужно больше знать об этом деле, поскольку оно может быть связано с тем, которое я веду сейчас.
— М-м-м. Нет фамилии подозреваемого... А фамилия жертвы? Может, я по ней что-то смогу найти.
— Нет. Ее фамилия в газете не упоминается.
— В таком случае, боюсь, я не смогу вам помочь. — Последовала короткая пауза. — А дата совершения преступления у вас есть? Адрес? Фамилия следователя? Что вообще есть?
— Дата есть, шестнадцатое сентября 1989 года. Адрес: улица Шиллера, один-один-шесть-два. Номер квартиры отсутствует. В статье сказано, что расследованием занимались сотрудники полицейского управления Чикаго.
— Хорошо. Этого может оказаться достаточно. Не вешайте трубку. Мне нужно включить поиск и потом кое-что проверить. Это может занять какое-то время.
Ровно двенадцать минут спустя Майкле снова заговорила в трубку. Она была очень мила.
— Да, я все нашла. Номер полицейского отчета: Ф-восемь-девять-два-два-два-три-четыре-Х. Три страницы. Пострадавшая: Вильма Барретт, двадцать девять лет. Она подверглась нападению и изнасилованию в своей квартире на первом этаже, номер один-А, как здесь сказано. Вы это искали?
— Да. Вероятно, это то, что мне нужно. Вы можете мне сообщить, как шло расследование? Дело раскрыли?
— Подождите секундочку, мне нужно посмотреть. Нет. Нет, дело не раскрыли. Никто не был задержан. Делом занимался детектив Брена, Дин Брена. Он все еще может работать в управлении. Конечно, у нас тысячи сотрудников, и я не всех знаю, да и все это произошло довольно давно. Вас переключить на отдел по расследованию преступлений на сексуальной почве?
— Не сейчас. Мне еще нужно взглянуть на полицейский отчет и выяснить, связан ли он вообще с делом, которое я веду здесь. Вы можете переслать его по факсу?
— Конечно. Вероятно, это займет пару минут. Диктуйте номер.
Си-Джей продиктовала нужный номер и бросилась к аппарату. Секретарская, где находился факс и сидела Марисол, представляла собой лабиринт из десяти отсеков с письменными столами, разделенных перегородками.
Си-Джей чувствовала себя как толстый ребенок, который без приглашения появляется на празднике у летнего бассейна, одетый в джинсы и парку. Она знала, что этот лабиринт — не ее место. Смех и болтовня, которые звучали в помещении, стихли, как только ее заметили у факса. По секретарской пролетел молчаливый сигнал тревоги, и воцарилась напряженная тишина.
У сотрудников прокуратуры штата, как предполагала Си-Джей, и у служащих различных корпораций существует некий порядок, о котором не говорят вслух. Представители администрации общаются с представителями администрации, юристы с юристами, а секретари, координаторы по вызову свидетелей и средний юридический персонал без диплома юриста общаются с секретарями и мелкими клерками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
— Это депрессант. Успокаивает психов. Врачи выписывают его страдающим психическими расстройствами, тем, у кого случаются обострения. Препарат их расслабляет, успокаивает. Как считает Нейлсон, Купидон его использовал, чтобы вывести девушку из «Левела».
— А ты не согласен?
— Согласен. Думаю, мысль правильная, в особенности если галдол имеет тот же эффект, что и экстази в жидкой форме. Я и раньше сталкивался со случаями, когда перед изнасилованием давали что-то из препаратов для психов. Перед многочисленными свидетелями. Девчонок выводили из клубов практически в бессознательном состоянии, насиловали столько раз, что даже их внучки не родятся девственницами, а затем они просыпались в гостинице, где кишат тараканы, ничего не помнили и только спрашивали «где я?» у извращенцев, которые их насиловали. Я согласен с этой версией, но просто у меня от этого Нейлсона мурашки бегут по коже, в особенности когда я вижу, как он дергается. Да и его чертовы глаза все время выкатываются из орбит.
— Да, думаю, у него не все в порядке со здоровьем.
— Да он сам псих, если хочешь знать мое мнение. Но я еще не сказал тебе хорошую новость. Нейлсон чуть не обкакался от радости — он нашел в крови Прадо еще один препарат. Похоже, ей его вводили внутривенно, поскольку это единственный способ применения подобного препарата. Вероятно, несчастная еще была подключена к капельнице в момент смерти. Его называют мивакрон — сам препарат. Ты о нем когда-нибудь раньше слышала?
— Нет.
— Я тоже не слышал. Он используется для расслабления мышц, но ты не вырубаешься, он только парализует. И вот в чем загвоздка — он не снимает боль. Ты все чувствуешь — но не можешь пошевелиться. Как тебе такое? Нейлсон говорит, в вену жертвы поступал препарат, когда Купидон пробивал ей грудь и вырезал сердце. И еще он нашел доказательства, что глаза бедняжки оставались открытыми — веки закреплены пластырем, — чтобы девчонка наблюдала за всеми действиями психа.
Си-Джей ничего не могла сказать. У нее в сознании пронеслась сцена: Бантлинг заставляет ее открыть глаза и наблюдать, как он режет ножом ее грудь. Рука невольно потянулась к груди. Она вспомнила жуткую боль, которая наполняла ее всю, и свой собственный крик. У нее закружилась голова, и подступила тошнота.
Последовало долгое молчание, потом опять заговорил Мэнни:
— Прокурорша? Ты меня слушаешь?
— Да, Мэнни. Я думаю, — произнесла она шепотом.
Си-Джей опустила голову к коленям, чтобы к ней прилила кровь и образы ушли из сознания. Ей требовалось собраться, быть сильной. Она намерена это все пережить.
— Мне на мгновение показалось, что прервалась связь. Так вот, Нейлсон также считает, что Прадо не единственная, с кем Бантлинг это проделывал. Теперь, зная, что искать, Нейлсон заново проведет токсикологические исследования тел других девушек. Может, даже сегодня, попозже, у него будут какие-то результаты. Дом собирается сам с ним связаться.
Си-Джей снова села прямо. Головокружение прошло.
— Я позвоню Нейлсону. Мне надо осмотреть тело Прадо. Может, потребуется эксгумировать других — тех, кого еще не кремировали. Мне также нужно, чтобы вы собрали информацию о враче, который выписывал Бантлингу галдол. Я хочу знать, кто и от чего его лечил.
— Эдди Боуман вчера звонил врачу. Если не ошибаюсь, по фамилии то ли Финеберг, то ли Фейнстин. Что-то в этом роде. Доктор отказался что-либо сообщать Боуману без официального запроса. Даже не признал, был ли Бантлинг его пациентом. Право врача. «О нет, детектив, я не могу вам сказать, скольких женщин убил мой пациент, поскольку это будет неправильно! Люди должны иметь возможность обсуждать подобные вещи со своим психотерапевтом, не опасаясь, что им придется отправиться в тюрьму за вырезание сердца красивой девушки».
— Все понятно. Сообщи мне все данные на врача, и я подготовлю ордер.
Последовала долгая пауза. Си-Джей слышала, как Мэнни затягивается сигаретой, а мимо окна его машины проезжают автомобили. Наконец он снова заговорил:
— Определенно нам повезло, только меня от всего этого тошнит!
— Да, нам повезло, Мэнни, — тихо ответила она.
— Ну, теперь дело за тобой, прокурорша. Сделай все как надо, и этот ублюдок сгорит в аду.
Глава 35
Она быстро привела себя в порядок, сидя за письменным столом и глядя в небольшое зеркальце пудреницы, а потом поспешила в здание суда, чтобы разобраться с небольшим вопросом по делу, слушание которого было назначено на следующую пятницу. Ей требовалось держать эмоции под жестким контролем — если она собирается продолжать вести дело Бантлинга. Доктор Чамберс прав — вероятно, ей придется ежедневно видеть и слышать то, что станет возвращать ее к ужасной дате — 30 июня 1988 года. Си-Джей уже несколько раз переносилась туда, и теперь ее снова мучили кошмары. Что еще ей уготовано? Неужели она сломается? Опять попадет в палату лечебницы для людей с психическими расстройствами и пройдет новый курс терапии?
Все дело в контроле над собой. Ей необходимо держать себя в руках. Контролировать чувства, ни в коем случае не дать себе сорваться, но при этом быть готовой ко всему. Нельзя позволить негодяю выиграть.
Из суда она отправилась в бюро судебно-медицинской экспертизы, чтобы встретиться с Нейлсоном и снова взглянуть на труп Анны Прадо. Си-Джей видела тело в тот день, когда его нашли, но теперь ей требовалось самой осмотреть места уколов. Прадо должны хоронить в понедельник, а семья хотела, чтобы процедура прощания проходила в субботу и воскресенье, поэтому сегодня была последняя возможность посмотреть тело перед тем, как его отправят в похоронное бюро для подготовки к погребению.
Мэнни прав. Нейлсон со слишком большим энтузиазмом относится к своей работе. Доктор прыгал по комнате, постоянно дергался, возбужденно демонстрировал Си-Джей места уколов на ягодицах и вздутые вены на лодыжке и правой руке и, наконец, самое последнее место ввода иглы, куда вводился ми-вакрон, парализуя тело девушки.
Нейлсон воспользовался фотографиями, которые сделал во время вскрытий других девяти жертв, чтобы попытаться определить, куда делались инъекции. По его мнению, такие следы уколов обнаружились по крайней мере еще на четырех телах. Предварительные токсикологические анализы на галоперидол были сделаны при обследовании тел шести жертв, и все дали положительные результаты. Тесты на хлорид мивакурия займут еще несколько дней.
Живые любят успокаивать себя мыслью, что когда кто-то умирает и покидает этот мир, его душа наконец успокаивается. Может, так людям легче справляться с безжалостной реальностью, которую приносит смерть, но Си-Джей ни во что такое не верила. Не то чтобы она была атеисткой — она верила в Бога и в то, что после смерти человек попадает в лучший мир, и ходила в церковь почти каждое воскресенье. Но она знала о смерти слишком много, чтобы полагать, будто душа успокаивается, в особенности души тех, кто умер преждевременно, насильственной смертью. Они не успокоены. Они никогда не успокоятся, пока вор, укравший их жизни, продолжает ходить по земле, целовать свою мать и встречаться со своей семьей. Теперь пришла очередь Анны Прадо встретиться с владельцем похоронного бюро, чтобы подготовиться к своей последней вечеринке. Она лежала на холодной металлической каталке, с запекшейся черной кровью в волосах, почти без ресниц, с зашитой черными грубыми нитками грудью, и Си-Джей могла думать только о том, как невероятно грустно выглядит мертвая девушка. Грустно и испуганно. Ее душа не успокоится.
Си-Джей пропустила обед, вместо этого она побаловала себя кофе с дополнительной порцией взбитых сливок в «Данкин донатс» и купила еще одну пачку «Мальборо». Во второй половине дня, устроившись у себя в кабинете, Си-Джей открыла папку с шестью газетными статьями, которые нашла и распечатала вчера вечером. Ей требовалось точно знать, что произошло в тех случаях. Но по одним газетным сообщениям всю картину восстановить было невозможно. Поэтому Си-Джей стала выяснять дальше — в хронологическом порядке. Она сняла трубку телефона и позвонила в полицейское управление Чикаго.
— Архив. Полицейское управление Чикаго. Ронда Майклс.
— Добрый день, госпожа Майклс. Я государственный обвинитель из Майами, работаю в прокуратуре штата, в округе Майами-Дейд. Мне требуется информация по изнасилованию, которое расследовалось вашим управлением. Но, боюсь, у меня очень мало информации...
— Номер дела? — резко оборвала ее Майклс хрипловатым усталым голосом. Вероятно, ей приходилось искать сотни документов в день для различных людей, и, очевидно, у нее не было времени на долгие разговоры.
— Как я сказала, у меня нет полной информации. К сожалению, я располагаю только старой газетой за 1989 год.
— А фамилия подозреваемого у вас есть?
— Нет. Судя по статье, подозреваемый не был идентифицирован. В этом и заключается проблема. Мне нужно больше знать об этом деле, поскольку оно может быть связано с тем, которое я веду сейчас.
— М-м-м. Нет фамилии подозреваемого... А фамилия жертвы? Может, я по ней что-то смогу найти.
— Нет. Ее фамилия в газете не упоминается.
— В таком случае, боюсь, я не смогу вам помочь. — Последовала короткая пауза. — А дата совершения преступления у вас есть? Адрес? Фамилия следователя? Что вообще есть?
— Дата есть, шестнадцатое сентября 1989 года. Адрес: улица Шиллера, один-один-шесть-два. Номер квартиры отсутствует. В статье сказано, что расследованием занимались сотрудники полицейского управления Чикаго.
— Хорошо. Этого может оказаться достаточно. Не вешайте трубку. Мне нужно включить поиск и потом кое-что проверить. Это может занять какое-то время.
Ровно двенадцать минут спустя Майкле снова заговорила в трубку. Она была очень мила.
— Да, я все нашла. Номер полицейского отчета: Ф-восемь-девять-два-два-два-три-четыре-Х. Три страницы. Пострадавшая: Вильма Барретт, двадцать девять лет. Она подверглась нападению и изнасилованию в своей квартире на первом этаже, номер один-А, как здесь сказано. Вы это искали?
— Да. Вероятно, это то, что мне нужно. Вы можете мне сообщить, как шло расследование? Дело раскрыли?
— Подождите секундочку, мне нужно посмотреть. Нет. Нет, дело не раскрыли. Никто не был задержан. Делом занимался детектив Брена, Дин Брена. Он все еще может работать в управлении. Конечно, у нас тысячи сотрудников, и я не всех знаю, да и все это произошло довольно давно. Вас переключить на отдел по расследованию преступлений на сексуальной почве?
— Не сейчас. Мне еще нужно взглянуть на полицейский отчет и выяснить, связан ли он вообще с делом, которое я веду здесь. Вы можете переслать его по факсу?
— Конечно. Вероятно, это займет пару минут. Диктуйте номер.
Си-Джей продиктовала нужный номер и бросилась к аппарату. Секретарская, где находился факс и сидела Марисол, представляла собой лабиринт из десяти отсеков с письменными столами, разделенных перегородками.
Си-Джей чувствовала себя как толстый ребенок, который без приглашения появляется на празднике у летнего бассейна, одетый в джинсы и парку. Она знала, что этот лабиринт — не ее место. Смех и болтовня, которые звучали в помещении, стихли, как только ее заметили у факса. По секретарской пролетел молчаливый сигнал тревоги, и воцарилась напряженная тишина.
У сотрудников прокуратуры штата, как предполагала Си-Джей, и у служащих различных корпораций существует некий порядок, о котором не говорят вслух. Представители администрации общаются с представителями администрации, юристы с юристами, а секретари, координаторы по вызову свидетелей и средний юридический персонал без диплома юриста общаются с секретарями и мелкими клерками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64