Англичанин упал в кресло, закрыв лицо руками.
– Будь я проклят! – заревел Тэмм. – Какой дьявол помог вам это узнать?
Лейн вздохнул.
– Элементарно, инспектор. 6 мая доктор Алес или Уильям Седлар посетил вашу контору и оставил вам на попечение запечатанный конверт. Этот посетитель не мог быть Хэмнетом Седларом, который 7 мая еще находился в Лондоне на банкете, данном в его честь. Но доктор Алес был в Нью-Йорке и уже совершил предварительную экскурсию в библиотеку Сэксона. На бланке этой библиотеки и была записана теперь уже разгаданная криптограмма. Кстати, помните, как она была записана и почему?
– Н… не знаю… – пробормотал инспектор.
– Вы обратили внимание на серый оттенок бумаги? А штамп «Библиотека Сэксона» сверху был отпечатан тоже серой краской, – только чуть-чуть темнее.
– Ну и что же? – инспектор еще ничего не понимал.
– Почему Уильям Седлар написал свою криптограмму вверх ногами? Сознательно? Ничего подобного. Он не прочел текст штампа. Почему?
В глазах Пэтэнс вспыхнула догадка.
– Ему было все равно, с какой стороны писать. Он не видел букв! – воскликнула она.
– Верно, моя дорогая. Алес спешил и написал свой текст как придется, не видя, где верх, где низ. Не был ли он слеп? Конечно, нет. Когда он сидел в вашей конторе, инспектор, вы убедились, что он отлично видит, не так ли? В чем же дело? Я подумал и вспомнил о бороде…
– О бороде? – поднял голову англичанин.
– Именно, – улыбнулся Лейн. – Мистер Седлар, борода, которую вы надели в тот день, была ужасна, чудовищна! Она пестрела всеми цветами от синего до зеленого!
– Боже мой! – простонал Седлар. – Я купил ее в костюмерной лавочке. Видимо, владелец не понял меня и продал мне клоунскую бороду для маскарадов.
Инспектор все еще не понимал. Тогда Лейн пришел ему на помощь.
– Вам не повезло, – сказал он англичанину. – Но борода и бланк дополнили друг друга: Я сразу понял, что человек, написавший криптограмму, страдает дальтонизмом. Случаи полного дальтонизма чрезвычайно редки, но все же встречаются. Тогда больной обнаруживает почти полное отсутствие чувства цвета и видит весь спектр в серых тонах, как карандашный рисунок, поэтому вы и не могли прочесть штампа библиотеки на заимствованном бланке. Не так ли?
– Я никогда не видал цвета, – хрипло проговорил англичанин.
– Итак, для меня было ясно, что доктор Алес страдал дальтонизмом. Вы только что продемонстрировали нам, что страдаете тем же. Вы утверждаете, что вы Хэмнет Седлар. Но Хэмнет Седлар отлично видел и различал цвета. Мы убедились в этом, когда совместно рассматривали разбитую витрину в музее. Сопоставив все это, легко сделать вывод, что вы обманули и нас, и почтенного доктора Чоута. Вы не Хэмнет, а Уильям.
– Да, – твердо сказал англичанин. – Я Уильям Седлар.
Инспектор так и сидел с раскрытым ртом, пораженный услышанным. Молчали и все остальные.
– Я думаю, вам следует рассказать нам все, – сказал Лейн.
Из рассказа мистера Седлара выяснилось следующее:
Он действительно посетил контору инспектора Тэмма под именем доктора Алеса и оставил на хранение запечатанный конверт на всякий случай, если с ним произойдет что-либо неожиданное. Позвонить 20 июня он не мог: неожиданное произошло. Его брат Хэмнет, приехавший в Нью-Йорк и тайно встретившийся с ним в условленном месте, практически лишил его возможности общаться с кем бы то ни было. Донохью был похищен тем же способом, когда он возвращался из дома Алеса, и изолирован в том же пустующем помещении: Хэмнет заподозрил его в сообщничестве с братом. Но Донохью, естественно, не мог ничего сообщить ему о тайнике и о похищенном документе. Тогда Хэмнет рассказал брату о бомбе, которую сделал ему один химик. Только тогда понял Уильям намерения брата: не овладеть письмом Шекспира, а уничтожить его.
– Но зачем, зачем? – завопил Роу. – Для чего этот чудовищный акт вандализма? Зачем ему было уничтожать письмо?
– Ваш брат психически ненормальный человек? – спросила Пэтэнс.
– Не знаю, – сухо ответил англичанин и взглянул на Лейна.
Но старый джентльмен смотрел куда-то в сторону.
Хэмнет Седлар, пояснил его брат, заложил в подвале дома бомбу замедленного действия, которая должна была сработать через двадцать четыре часа. Понимая, что уникальный документ тогда исчезнет навеки, Уильям капитулировал. Он еще не потерял надежду освободиться и спасти документ. Поэтому он сообщил Хэмнету, где находится тайник и как его открыть. Ему же он отдал свой ключ от входной двери. В ответ Хэмнет злорадно усмехнулся и сообщил брату, что своими руками уничтожит письмо, времени, мол, у него достаточно. Напрасно Уильям умолял его – все было тщетно. Хэмнет ушел, и с тех пор Уильям его больше не видел.
Уже находясь в госпитале, он узнал из газет о взрыве дома и о найденном на развалинах трупе. Болтовня репортеров об убийстве окончательно помогла ему установить картину происходивших в доме событий. Видимо, Хэмнет столкнулся с третьим искателем документа, и этот третий убил его, а убив, скрылся с драгоценным письмом Шекспира.
– Сколько времени и труда было потрачено на то, чтобы разыскать его, – с горечью произнес англичанин. – Сейчас нужно начинать все сызнова. Теперь вы понимаете, почему я не назвал себя Уильямом: полиция из Бордо помешала бы моим планам. Уверяю вас, что мне было совсем нелегко: доктор Чоут начал уже подозрительно присматриваться. Всю эту неделю я висел на волоске.
Он рассказал и о том, как Хэмнет выследил Дрюри Лейна, прочитал текст телеграммы и отнял пакет у Пэтэнс, предполагая, что найдет там искомый документ.
Инспектор слушал со сжатыми губами, Пэтэнс хмуро молчала, а Роу ходил из угла в угол, косо поглядывая на говорившего. Только Лейн ничем не выражал своего настроения.
– Вот что, мистер, – глухо сказал инспектор, когда Уильям Седлар кончил, наконец, свой рассказ, – я не верю ни одному вашему слову. Все, рассказанное вами, ничуть не доказывает, что вас не было в доме, когда ваш брат охотился за документом. Версия о третьем искателе этого документа совершенно невероятна.
– А я вам говорю… – начал было англичанин и осекся, заметив движение Пэтэнс.
– Ты не прав, отец, – сказала она, – мистер Седлар невиновен в смерти своего брата, и я могу это доказать.
– Вот как, – удивился Лейн. – Доказывайте, Пэт.
– Теперь мы знаем, что перед нами – Уильям Седлар, – храбро начала Пэтэнс в то время, как все с интересом ожидали ее рассказа, – значит, убит был Хэмнет. Требуется установить, был ли он первым ночным посетителем или вторым? Но первый пришел с ключом-дубликатом, взятым у Максвелла, второй же воспользовался ключом Уильяма Седлара. Этот ключ был найден возле трупа. Видимо, с этим ключом и пришел Хэмнет. Значит, он был вторым.
Пэт оглядела присутствующих, словно проверяя впечатление, какое произвел на них ее анализ, и продолжала.
– Итак, второй ночной посетитель был убит первым. Мы уже установили, как это было. Первый удар он нанес топором, которым ломал мебель и стены. Но зачем Уильяму Седлару было прибегать к топору, когда он отлично знал, где находится документ. Значит, первый ночной визитер – человек с топором – не был Уильямом Седларом. Не мог быть он и его братом, потому что Хэмнет Седлар был вторым посетителем. Следовательно, версия о третьем искателе документа не так уж невероятна, отец. Это вполне реальное лицо, не знавшее о тайнике и лихорадочно искавшее его с топором. Это он – убийца Хэмнета Седлара и похититель документа, который сейчас исчез вместе с ним.
– Но кто же он, кто? – нетерпеливо воскликнул Роу. – Боюсь, что придется начинать все сначала, – тихо проговорила Пэтэнс и задумалась.
Вдруг сдавленный крик сорвался с ее губ. Лицо ее побледнело.
– О! – воскликнула она и вскочила с места. Все смотрели на нее, не понимая.
Лейн и англичанин бросились к ней.
– Инспектор! – закричал Лейн. – Она теряет сознание!
Роу подхватил Пэтэнс, когда у нее уже подогнулись колени.
– Должно быть, от жары, – сказал англичанин, когда инспектор и Роу увезли Пэтэнс домой. – Бедная девушка!
Лейн не смотрел на него, о чем-то сосредоточенно думая.
– Что же вы собираетесь делать? – осторожно спросил Седлар. – Сообщите в полицию?
– Зачем? – пожал плечами Лейн. – И не полицейский, а инспектор Тэмм давно уже не связан с полицией. Против вас нет никаких обвинений. Вы оплатили ваши кражи, и вы не убийца. Но в качестве одного из директоров Британик-музея я могу дать вам полезный совет: подайте заявление об отставке.
Худые плечи англичанина опустились.
– Вы правы, – вздохнул он, – я так и сделаю. Никогда не думал, – прибавил он задумчиво, – что в то время, когда мы с вами так эрудированно сражались на страницах «Стрэтфордского трехмесячника»…
– Что все это окончится столь драматически? – усмехнулся старый джентльмен и встал. – Всего доброго, сэр.
Дромио терпеливо дожидался его внизу в машине. Лейн молча сел и закрыл глаза, как только автомобиль бесшумно устремился по улице.
Глава XXX
ДРЮРИ ЛЕЙН ОБЪЯСНЯЕТ
Инспектор был далеко не утонченный человек. Эмоции его возникали столь же непосредственно, как и вытекающий из раздавленного лимона сок. Он воспринимал свое отцовство со смешанным чувством замешательства, восхищения и трепета. И чем больше он узнавал свою дочь, тем сильнее любил ее и тем меньше понимал. Бедняге никак не удавалось, как бы отчаянно он ни стремился к этому, предугадать завтрашнее ее настроение или проникнуть в тайну вчерашнего.
Поэтому он даже обрадовался тому, что может передать юному Гордону Роу обязанность успокаивать Пэт, у которой так неожиданно для всех явно начиналась истерика. Но и Роу не знал, как справиться с этой обязанностью. Любивший до сего времени одни только книги, он только теперь начал понимать, что значит любить женщину.
Итак, Пэтэнс оставалась загадкой для обоих мужчин. Когда ее рыдания прекратились, она вытерла слезы, улыбнулась склонившемуся над ней Гордону Роу и порекомендовала ему уйти. И, улыбнувшись еще раз – уже отцу, – она скрылась в своей комнате. Ни мольбы, ни угрозы не заставили ее выйти.
Не вышла она и к обеду и даже не открыла двери отцу, который пришел пожелать ей спокойной ночи. Утром он нашел дверь не запертой, но Пэтэнс крепко спала, и встревоженному инспектору пришлось одному завтракать и ехать в контору.
Днем инспектор не выдержал и помчался домой выяснить, что там происходит.
– Пэт! – закричал он, стуча в запертую дверь дочери. Пэт открыла уже одетая – в плаще и шляпе.
– Ты уходишь? – удивился Тэмм.
– Да, отец. Уезжаю.
– Куда? – заревел инспектор.
– Это неважно. Я уезжаю всего на несколько дней. Не спрашивай. Мне просто нужно рассеяться.
Она взяла уложенный и запертый чемодан и вышла из комнаты.
– Не провожай, не надо.
Пока инспектор приходил в себя от новой неожиданности, Пэт исчезла. Куда она могла уехать и зачем, он совершенно не понимал. Жизнь, проведенная в общении с полицейскими и преступниками, выработала у него определенный взгляд на человека. Но Пэт не подходила к этой мерке: он попросту не понимал дочери. Не помог ему и Гордон Роу, сам растерявшийся не менее Тэмма. Словом, пять дней, проведенных в одиночестве и тревоге за Пэт, от которой не поступало никаких известий, довели его До отчаяния. На Шестой день он выкатил из гаража маленький автомобильчик и поехал в Вестчестер.
Он нашел мистера Лейна в кресле на солнышке в одном из глухих уголков его обширного сада. Несмотря на то, что мысли Тэмма были заняты только дочерью, инспектор буквально остолбенел, увидев старого джентльмена. Тот словно постарел еще на десять лет за эту неделю. Его лицо сделалось желто-восковым, тело будто уменьшилось. Сидел он съежившись, закутанный в индийское одеяло, палящие лучи солнца, казалось, ничуть не согревали его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24