Уехал отсюда в начале восьмидесятых. Учился, женился – сейчас вот по дипломатическому поприщу служу. Если всё удачно сложится, лет так через десять могу претендовать на пост посла. Вряд ли снова в России. Но где-нибудь в бывшей Восточной Европе или странах Балтии – вполне вероятно. Неплохой трамплин для дальнейшей карьеры, не правда ли? А я – честолюбив, признаюсь сразу. И отнюдь не жажду прозябать на вторых ролях веки вечные! Но это при условии, что вы мне поможете, – он обезоруживающе улыбнулся, всем своим видом давая понять, какой он свой в доску парень, честный и открытый до глубины души. Будь Стерну лет на пятнадцать меньше, он бы точно на это купился. Сейчас же он мрачно насупился и твёрдо сказал: – Не знаю, что вам от меня нужно – и вообще, как вы меня нашли, но прошу извинить, я очень тороплюсь!
А теперь встать, кивком головы попрощаться и скорей в нижний зал. Вряд ли его будут брать прямо здесь, слишком многолюдно, а этим ребятам широкая огласка не нужна. А вот на улице – нет ничего проще, скрутят на пороге, мордой в машину – вон их сколько вдоль тротуара стоит! наверняка, кое-какие из них не просто так здесь припарковались! – и поминай, как звали раба Божьего Константина! Кой чёрт его понёс в этот «МакДональдс», будто других забегаловок поблизости не нашлось?
– Не спешите, – вновь попросил его Дейч. – Я тут совершенно один, без охраны, нас никто не контролирует, так что несколько минут – погоды вам не сделают, Константин Константинович! Поговорим?
Секунду-другую Стерн внимательно рассматривал собеседника – затем напряжение в его плечах спало, он криво усмехнулся и вполголоса сказал:
– Ну, если вы так настаиваете… Что вам нужно?
– Вы сами прекрасно знаете что, – усмехнулся Дейч. – Тот материал, который находится у вашей подруги…
– У меня его нет! – быстро проговорил Стерн.
– Верю, – вежливо наклонил голову Дейч, – Но тогда, быть может, вы сами поинтересуетесь, где он спрятан, у многоуважаемой Алисы Сергеевны – я правильно её назвал? – Её фамилия, если не ошибаюсь, Терентьева?
– Какая вам разница? – грубо рявкнул Стерн.
На что Дейч только развёл руками и примиряющее улыбнулся:
– Абсолютно никакой, уважаемый Константин Константинович! Просто я хочу предложить вам небольшую сделку, – он не спеша сунул руку в нагрудный карман – Стерн напрягся, хватаясь за барсетку, в которой лежала «Оса», купленная накануне на рынке у какого-то торговца кавказской внешности, однако израильтянин вытянул белый прямоугольник визитки, положил на столешницу и щелчком пальца отправил в сторону журналиста. Стерн машинально поймал карточку: – Вот, возьмите, пожалуйста, если возникнет надобность – то позвоните по этому номеру, я сразу же подъеду! Мы, конечно, не миллионеры и денег много предложить вряд ли сможем, но! – Анатоль со значением поднял указательный палец, – О ВПОЛНЕ ПРИЕМЛИМОЙ компенсации для хозяйки документов, думаю, договоримся! И, разумеется, не забудем и посредника. То есть, вас. Кстати, можем и убежище предложить, политическое, в нашей стране, с новыми документами… Или в Европе – если пожелаете, но это уже на ваше усмотрение… В общем, подумайте!
Он встал, вежливо поклонился и спокойно удалился. Стерн проводил израильтянина немного растерянным взглядом, потом резво подхватился и, выскочив из-за столика, метнулся к проходившей мимо официантке с подносом:
– Девушка, милая! Можно вас на секундочку?.. Вы не подскажите, где тут у вас второй выход?
Среда, 14 июля 2000 года, Подмосковье, летняя дача главы государства. Раннее утро. «День приятных сюрпризов»
Со «Стариком» Евгений Евгеньевич встретился во время короткого – всего на три дня взятого отпуска. Советник самолично прикатил на Ближнюю Дачу (так в окружении Громова окрестили этот загородный домик для Президента, спрятавшийся в лесу, всего в сорока километрах от шумной Столицы), без проблем миновал охрану – на сей счёт имелось соответствующее указание, и сразу же наткнулся на Громова – тот стоял перед входом в дом, вместе с каким-то нервным очкариком – и оба о чём-то ожесточённо спорили.
Увидев «Старика», Громов тут же прекратил препираться со своим собеседником, его лицо расцвело в радостной улыбке, и он стремительно зашагал навстречу гостю. Они обнялись. Очкарик презрительно оттопырил нижнюю губу – видать, не любил сантиментов, и демонстративно отвернулся.
Парень «Старику» решительно не понравился. И он сделал себе зарубку в памяти – разобраться при случае с человеком. Ибо Первого должны окружать НОРМАЛЬНЫЕ ЛЮДИ. А – не СУКИ и КАЗНОКРАДЫ.
– Ну, здравствуй, Семёныч, – сказал Громов, приобнял старика за плечи – и, тут же отстранившись, словно чего-то застеснявшись, потянул Советника за собой. – Пойдём, старина, сейчас выпьем малёхо, ты ж, насколько я помню, по-прежнему, всё водочку жалуешь?
– А чего мне вкусы менять? – пожал плечами «Старик». Кивнул в сторону мявшегося в стороне очкарика: – Это что ещё за хрен? Что-то я раньше не замечал его в твоей свите…
– Не понравился тебе? – пытливо заглянул в лицо Советнику Громов – и засмеялся, шутливо погрозив ему пальцем: – Вижу, вижу, что не понравился, можешь не отпираться… У тебя ж это на лице написано…
– Скользкий он у тебя и с гонором, – строго заметил «Старик». – Эмоции в нём над разумом превалируют. Обидится – мигом сдаст. А одумается – так самоедством заниматься не станет, спишет всё на импульсивность и порыв своей сволочной натуры…, – и как припечатал: – Гони ты его Женька, прочь, пока не поздно – НЕ НАШ ЭТО ЧЕЛОВЕК.
Громов сразу посерьёзнел. Сказал виновато:
– Рад бы, Семёныч, да не могу! Нужный очень парнишка, и ума большого. Трону – от меня завтра янкесы отвернутся, он у них в огромном авторитете, а мне сейчас их поддержка, как воздух нужна! – И для пущей убедительности Громов резко чиркнул ребром ладони по шее. – Но в одном ты прав – не наш человек. – И пообещал: – Как только надобность отпадёт – сразу же подальше куда-нибудь засуну, нечего ему в Кремле отираться, – он повелительно махнул рукой, и очкарик, состроив недовольную физиономию, моментально ушёл.
В дом заходить не стали. Расположились на небольшой полянке, скрытой от посторонних взоров пышно разросшейся малиной. Здесь был установлен небольшой деревянный столик и три лёгких раскладных креслица – такие часто можно встретить на пляжах. Расторопный молодой мужчина – внешне похожий на бармена, но с цепким взглядом профессионального охранника, сноровисто накрыл столик. Лёгкие бутерброды – сыр, колбаса, ветчина. Тарелка с крупными помидорами. Запотевшая, прямо из холодильника, бутылка «Юрия Долгорукого». Советник умилился: – Ну, Женька, спасибо, даже помидорчики мои любимые запас, «бычье сердце», уважил старика…
– Да чего там, – пожал плечами Громов, делая равнодушное лицо – но чувствовалось, был рад искренней похвале старого наставника и учителя. – Давай-ка за встречу – и ты мне расскажешь, какие напасти нам с тобой грозят!
Это был их маленький ритуал, который сложился ещё с тех времён, когда Громова после автокатастрофы, в которой погибла его жена, уволили из Конторы – и он устроился в небольшую компьютерную фирму простым охранником. Советник тогда первый раз пришёл к нему – единственный, кстати, из коллег, кто не оставил товарища в беде, они жахнули за встречу водочки – тогда, правда, это была «Столичная», а потом Советник, разругав его за выбор нового места работы, предложил по-внимательнее приглядеться к коммерческому директору фирмы.
Громов последовал совету – и очень скоро выяснил, что директор собирается свалить своего начальника, дабы самому усесться в освободившееся кресло. Уже и киллера подыскал, из местных бандюганов.
Говорить обо всём шефу Громов не стал. Тот доверял своему директору и словам какого-то там охранника просто бы не поверил. Громов поступил мудрее. Дождался, когда пойдёт АКЦИЯ, и взял исполнителя, что называется, «с поличным». А затем, пользуясь моментом, тут же «выпотрошил» у него и имя заказчика.
Благодарный шеф оценил расторопность охранника и поставил его во главе своей службы безопасности. Потом сделал своим заместителем. И вот тут-то Громов развернулся, как следует! Через полтора года фирма из мелкой превратилась в крупную – с филиалами в двадцати регионах и с трёмя зарубежными представительствами. А ещё через год Громов стал её президентом и совладельцем… Потом Советник двинул его в политику…
– Давай-ка выпьем, сынок, – сказал «Старик», поднимая стакан, куда Громов быстро, но без излишней суеты набулькал водочки, – За твою карьеру, за будущее нашей страны, которую чуть было не развалили разного рода ПИДАРАСЫ, – (человек ТОГДАШНЕГО ВРЕМЕНИ, он неосознанно копировал Никиту Сергеича, на дух не переносившего разного рода абстракционистов и прочих людей свободных профессий, считая их чуть ли не секс-меньшинствами, впрочем, сам Советник лично ТАК НЕ ДУМАЛ. Хоть и был он ровесником века, хорошо знавшим Хрущёва, тем не менее, поступал мудрее Никиты Сергеича – что и помогло ему ВЫЖИТЬ в последующие годы. Вообще-то, люди, близко знакомые с Советником, считали его ГЕНИЕМ – поскольку тот ни разу не ошибался. Особенно в выстраивании КОМБИНАЦИЙ…).
После второй, Советник, хитровато сощурившись, поинтересовался у Громова: – А скажи-ка мне, Евгений, что это за суету твои молодцы устроили вокруг некоей Алисы Терентьевой?
– Какие молодцы? – не понял Громов, и тут до него дошло, КАКОЕ ИМЯ назвал Советник: – Постой, Семёныч, но ты-то откуда о ней знаешь? Это ж моё прошлое, ты что, старче, копаться в нём вздумал, так и так твою мать?!!
Он вскочил со стульчика и стоял теперь перед Стариком, злой и рассерженный. По-настоящему рассерженный, словно пёс, у которого из-под носа выхватили косточку. Метрах в десяти, из кустарника, тут же выдвинулись два телохранителя, почувствовавшие резкое изменение атмосферы. Правда, к столику не подошли, но напряглись, готовые при малейшей угрозе со стороны гостя, нашпиговать его немалым количеством свинцового «гороха». Или повязать – в зависимости от ситуации.
Но Советник не испугался грозного вида своего бывшего коллеги и ученика – и его «бодигардов».
– Экий ты, Евгений, нервный стал! Того и гляди, на людей бросаться станешь, чисто, как цепной кобель! Чего задёргался? Теперь, чай, не бизнесмен доморощенный, – Советник уже откровенно издевался над Евгением Евгеньевичем, – А всенародно избранный Президент, мать твою за ногу! Блюсти себя должон, а не прыгать, как боксёр по рингу…
– Не ёрничай, старый хрен, говори по существу! – рявкнул Громов. Впрочем, он тут же взял себя в руки и снова сел перед Советником: – Знаешь же, не люблю я этих твоих виляний, особенно, когда дело касается серьёзных вещей… Чего Алису вспомнил? Я и сам уже о ней забывать начал, лет-то сколько прошло…
– А вот чего, – Советник взял бутылочку и принялся неторопливо разливать «продукт» по стаканам. – С неделю назад эта вот самая Терентьева прислала тебе письмо. Мол, поздравляю, как дела и всё такое прочее. Обычная белиберда, не стоящая твоего венценосного внимания. Судя по всему, дамочка просто хотела напомнить о себе, не более, к старости мы все сентиментальными делаемся – ей же сейчас сорок, верно?
Громов неопределённо дёрнул плечом. Но смолчал.
– Ну, так вот, твоя канцелярия послание Терентьевой оставила без ответа. Мало ли кто тебе пишет? Но кое-кто решил с дамочкой познакомиться поближе – на предмет изъятия у неё неких писем, – тут Советник испытующе глянул на Громова, – Ты ж с ней вроде тогда переписывался года полтора, я не ошибаюсь?
– Да мало ли кто с кем в юности не переписывался? – раздражённо фыркнул Президент. – Ну, было дело, так ведь ничего такого в этих письмах-то и нет, сплошные «записки влюблённого идиота»!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
А теперь встать, кивком головы попрощаться и скорей в нижний зал. Вряд ли его будут брать прямо здесь, слишком многолюдно, а этим ребятам широкая огласка не нужна. А вот на улице – нет ничего проще, скрутят на пороге, мордой в машину – вон их сколько вдоль тротуара стоит! наверняка, кое-какие из них не просто так здесь припарковались! – и поминай, как звали раба Божьего Константина! Кой чёрт его понёс в этот «МакДональдс», будто других забегаловок поблизости не нашлось?
– Не спешите, – вновь попросил его Дейч. – Я тут совершенно один, без охраны, нас никто не контролирует, так что несколько минут – погоды вам не сделают, Константин Константинович! Поговорим?
Секунду-другую Стерн внимательно рассматривал собеседника – затем напряжение в его плечах спало, он криво усмехнулся и вполголоса сказал:
– Ну, если вы так настаиваете… Что вам нужно?
– Вы сами прекрасно знаете что, – усмехнулся Дейч. – Тот материал, который находится у вашей подруги…
– У меня его нет! – быстро проговорил Стерн.
– Верю, – вежливо наклонил голову Дейч, – Но тогда, быть может, вы сами поинтересуетесь, где он спрятан, у многоуважаемой Алисы Сергеевны – я правильно её назвал? – Её фамилия, если не ошибаюсь, Терентьева?
– Какая вам разница? – грубо рявкнул Стерн.
На что Дейч только развёл руками и примиряющее улыбнулся:
– Абсолютно никакой, уважаемый Константин Константинович! Просто я хочу предложить вам небольшую сделку, – он не спеша сунул руку в нагрудный карман – Стерн напрягся, хватаясь за барсетку, в которой лежала «Оса», купленная накануне на рынке у какого-то торговца кавказской внешности, однако израильтянин вытянул белый прямоугольник визитки, положил на столешницу и щелчком пальца отправил в сторону журналиста. Стерн машинально поймал карточку: – Вот, возьмите, пожалуйста, если возникнет надобность – то позвоните по этому номеру, я сразу же подъеду! Мы, конечно, не миллионеры и денег много предложить вряд ли сможем, но! – Анатоль со значением поднял указательный палец, – О ВПОЛНЕ ПРИЕМЛИМОЙ компенсации для хозяйки документов, думаю, договоримся! И, разумеется, не забудем и посредника. То есть, вас. Кстати, можем и убежище предложить, политическое, в нашей стране, с новыми документами… Или в Европе – если пожелаете, но это уже на ваше усмотрение… В общем, подумайте!
Он встал, вежливо поклонился и спокойно удалился. Стерн проводил израильтянина немного растерянным взглядом, потом резво подхватился и, выскочив из-за столика, метнулся к проходившей мимо официантке с подносом:
– Девушка, милая! Можно вас на секундочку?.. Вы не подскажите, где тут у вас второй выход?
Среда, 14 июля 2000 года, Подмосковье, летняя дача главы государства. Раннее утро. «День приятных сюрпризов»
Со «Стариком» Евгений Евгеньевич встретился во время короткого – всего на три дня взятого отпуска. Советник самолично прикатил на Ближнюю Дачу (так в окружении Громова окрестили этот загородный домик для Президента, спрятавшийся в лесу, всего в сорока километрах от шумной Столицы), без проблем миновал охрану – на сей счёт имелось соответствующее указание, и сразу же наткнулся на Громова – тот стоял перед входом в дом, вместе с каким-то нервным очкариком – и оба о чём-то ожесточённо спорили.
Увидев «Старика», Громов тут же прекратил препираться со своим собеседником, его лицо расцвело в радостной улыбке, и он стремительно зашагал навстречу гостю. Они обнялись. Очкарик презрительно оттопырил нижнюю губу – видать, не любил сантиментов, и демонстративно отвернулся.
Парень «Старику» решительно не понравился. И он сделал себе зарубку в памяти – разобраться при случае с человеком. Ибо Первого должны окружать НОРМАЛЬНЫЕ ЛЮДИ. А – не СУКИ и КАЗНОКРАДЫ.
– Ну, здравствуй, Семёныч, – сказал Громов, приобнял старика за плечи – и, тут же отстранившись, словно чего-то застеснявшись, потянул Советника за собой. – Пойдём, старина, сейчас выпьем малёхо, ты ж, насколько я помню, по-прежнему, всё водочку жалуешь?
– А чего мне вкусы менять? – пожал плечами «Старик». Кивнул в сторону мявшегося в стороне очкарика: – Это что ещё за хрен? Что-то я раньше не замечал его в твоей свите…
– Не понравился тебе? – пытливо заглянул в лицо Советнику Громов – и засмеялся, шутливо погрозив ему пальцем: – Вижу, вижу, что не понравился, можешь не отпираться… У тебя ж это на лице написано…
– Скользкий он у тебя и с гонором, – строго заметил «Старик». – Эмоции в нём над разумом превалируют. Обидится – мигом сдаст. А одумается – так самоедством заниматься не станет, спишет всё на импульсивность и порыв своей сволочной натуры…, – и как припечатал: – Гони ты его Женька, прочь, пока не поздно – НЕ НАШ ЭТО ЧЕЛОВЕК.
Громов сразу посерьёзнел. Сказал виновато:
– Рад бы, Семёныч, да не могу! Нужный очень парнишка, и ума большого. Трону – от меня завтра янкесы отвернутся, он у них в огромном авторитете, а мне сейчас их поддержка, как воздух нужна! – И для пущей убедительности Громов резко чиркнул ребром ладони по шее. – Но в одном ты прав – не наш человек. – И пообещал: – Как только надобность отпадёт – сразу же подальше куда-нибудь засуну, нечего ему в Кремле отираться, – он повелительно махнул рукой, и очкарик, состроив недовольную физиономию, моментально ушёл.
В дом заходить не стали. Расположились на небольшой полянке, скрытой от посторонних взоров пышно разросшейся малиной. Здесь был установлен небольшой деревянный столик и три лёгких раскладных креслица – такие часто можно встретить на пляжах. Расторопный молодой мужчина – внешне похожий на бармена, но с цепким взглядом профессионального охранника, сноровисто накрыл столик. Лёгкие бутерброды – сыр, колбаса, ветчина. Тарелка с крупными помидорами. Запотевшая, прямо из холодильника, бутылка «Юрия Долгорукого». Советник умилился: – Ну, Женька, спасибо, даже помидорчики мои любимые запас, «бычье сердце», уважил старика…
– Да чего там, – пожал плечами Громов, делая равнодушное лицо – но чувствовалось, был рад искренней похвале старого наставника и учителя. – Давай-ка за встречу – и ты мне расскажешь, какие напасти нам с тобой грозят!
Это был их маленький ритуал, который сложился ещё с тех времён, когда Громова после автокатастрофы, в которой погибла его жена, уволили из Конторы – и он устроился в небольшую компьютерную фирму простым охранником. Советник тогда первый раз пришёл к нему – единственный, кстати, из коллег, кто не оставил товарища в беде, они жахнули за встречу водочки – тогда, правда, это была «Столичная», а потом Советник, разругав его за выбор нового места работы, предложил по-внимательнее приглядеться к коммерческому директору фирмы.
Громов последовал совету – и очень скоро выяснил, что директор собирается свалить своего начальника, дабы самому усесться в освободившееся кресло. Уже и киллера подыскал, из местных бандюганов.
Говорить обо всём шефу Громов не стал. Тот доверял своему директору и словам какого-то там охранника просто бы не поверил. Громов поступил мудрее. Дождался, когда пойдёт АКЦИЯ, и взял исполнителя, что называется, «с поличным». А затем, пользуясь моментом, тут же «выпотрошил» у него и имя заказчика.
Благодарный шеф оценил расторопность охранника и поставил его во главе своей службы безопасности. Потом сделал своим заместителем. И вот тут-то Громов развернулся, как следует! Через полтора года фирма из мелкой превратилась в крупную – с филиалами в двадцати регионах и с трёмя зарубежными представительствами. А ещё через год Громов стал её президентом и совладельцем… Потом Советник двинул его в политику…
– Давай-ка выпьем, сынок, – сказал «Старик», поднимая стакан, куда Громов быстро, но без излишней суеты набулькал водочки, – За твою карьеру, за будущее нашей страны, которую чуть было не развалили разного рода ПИДАРАСЫ, – (человек ТОГДАШНЕГО ВРЕМЕНИ, он неосознанно копировал Никиту Сергеича, на дух не переносившего разного рода абстракционистов и прочих людей свободных профессий, считая их чуть ли не секс-меньшинствами, впрочем, сам Советник лично ТАК НЕ ДУМАЛ. Хоть и был он ровесником века, хорошо знавшим Хрущёва, тем не менее, поступал мудрее Никиты Сергеича – что и помогло ему ВЫЖИТЬ в последующие годы. Вообще-то, люди, близко знакомые с Советником, считали его ГЕНИЕМ – поскольку тот ни разу не ошибался. Особенно в выстраивании КОМБИНАЦИЙ…).
После второй, Советник, хитровато сощурившись, поинтересовался у Громова: – А скажи-ка мне, Евгений, что это за суету твои молодцы устроили вокруг некоей Алисы Терентьевой?
– Какие молодцы? – не понял Громов, и тут до него дошло, КАКОЕ ИМЯ назвал Советник: – Постой, Семёныч, но ты-то откуда о ней знаешь? Это ж моё прошлое, ты что, старче, копаться в нём вздумал, так и так твою мать?!!
Он вскочил со стульчика и стоял теперь перед Стариком, злой и рассерженный. По-настоящему рассерженный, словно пёс, у которого из-под носа выхватили косточку. Метрах в десяти, из кустарника, тут же выдвинулись два телохранителя, почувствовавшие резкое изменение атмосферы. Правда, к столику не подошли, но напряглись, готовые при малейшей угрозе со стороны гостя, нашпиговать его немалым количеством свинцового «гороха». Или повязать – в зависимости от ситуации.
Но Советник не испугался грозного вида своего бывшего коллеги и ученика – и его «бодигардов».
– Экий ты, Евгений, нервный стал! Того и гляди, на людей бросаться станешь, чисто, как цепной кобель! Чего задёргался? Теперь, чай, не бизнесмен доморощенный, – Советник уже откровенно издевался над Евгением Евгеньевичем, – А всенародно избранный Президент, мать твою за ногу! Блюсти себя должон, а не прыгать, как боксёр по рингу…
– Не ёрничай, старый хрен, говори по существу! – рявкнул Громов. Впрочем, он тут же взял себя в руки и снова сел перед Советником: – Знаешь же, не люблю я этих твоих виляний, особенно, когда дело касается серьёзных вещей… Чего Алису вспомнил? Я и сам уже о ней забывать начал, лет-то сколько прошло…
– А вот чего, – Советник взял бутылочку и принялся неторопливо разливать «продукт» по стаканам. – С неделю назад эта вот самая Терентьева прислала тебе письмо. Мол, поздравляю, как дела и всё такое прочее. Обычная белиберда, не стоящая твоего венценосного внимания. Судя по всему, дамочка просто хотела напомнить о себе, не более, к старости мы все сентиментальными делаемся – ей же сейчас сорок, верно?
Громов неопределённо дёрнул плечом. Но смолчал.
– Ну, так вот, твоя канцелярия послание Терентьевой оставила без ответа. Мало ли кто тебе пишет? Но кое-кто решил с дамочкой познакомиться поближе – на предмет изъятия у неё неких писем, – тут Советник испытующе глянул на Громова, – Ты ж с ней вроде тогда переписывался года полтора, я не ошибаюсь?
– Да мало ли кто с кем в юности не переписывался? – раздражённо фыркнул Президент. – Ну, было дело, так ведь ничего такого в этих письмах-то и нет, сплошные «записки влюблённого идиота»!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43