— Красили крышу?
— Да, по осени, припозднились. Сурика никак не мог достать.
— Петр Григорьевич, — Анатолий выяснял все до конца, — а как у вас с топорами?
Щекин удивленно вскинул брови:
— С топорами? — переспросил он. — А что, и топоры ищете попутно?
— Да, надо кое-что выяснить.
— Что ж, давай выясним, — собеседник хлопнул себя рукой по колену, присаживаясь на табуретку. — Значит, всего у меня в хозяйстве топора — три. — Он стал загибать пальцы на руке: — Первый — колун, я с ним один из семьи справляюсь, когда большие чурки на дрова рублю. Второй — полегче, тоже для дров. Галина! — громко позвал он жену, которая к этому времени опять ушла в комнату. — Галина, топоры наши на месте?
— Днем на месте были, в ограде, — ответила та.
— Значит, эти на месте. Третий — мой плотницкий, острый. В инструменте лежит в кладовке, сейчас глянем, — он вышел в сени, погремел чем-то и вернулся через минуту с ладным топором в руках, показал его Анатолию. — Вот он. А дровяные сейчас посмотрим. — Во дворе хозяин включил лампочку над крыльцом. Вместе направились к огромной чурке, где воткнут был колун.
— Да, — сказал уважительно оперуполномоченный, — тут сила немалая нужна.
— Есть силенка, не жалуюсь, — ответил Щекин и достал топор поменьше. — Вот и этот, — удовлетворенно сказал он и тут же добавил: — Стоп, парень, я ведь соврал тебе. Еще у меня один есть, так, барахло, а в хозяйстве годится.
Он оглядел двор, зычно позвал:
— Галина!
— Чего тебе? — та выглянула из сеней.
— Где топоришко наш, небольшенький такой?
— Не знаю, Петя. Он вроде бы с осени в стайке в уголку стоял, посмотри там.
Зашли в теплый сарай.
Осмотревшись, Петр Григорьевич удивленно развел руками: — Слушай, парень, а ведь нет топоришки!
— Когда вы видели его в последний раз? — едва скрывая волнение, спросил Петухов.
Щекин задумался, потом ответил уверенно:
— Осенью. Точно — осенью. Красил вон крышу, подбивал обушком кое-где железо.
«Неужели я попал в точку? — подумал, боясь спугнуть удачу, Анатолий. — Тот, что нашли в магазине, ведь тоже топором не назовешь, так, топоришко. И еще — сурик, вот она, краска, откуда — с крыши. Ах, жалко как, что поздно уже, придется ждать до утра».
Хозяин обещал утром еще раз хорошенько осмотреть все и явиться к Петухову в райотдел.
Наутро Щекин, явившись в райотдел, уверенно опознал найденный на месте убийства топор.
Со ступенек вагона легко спрыгнула женщина в коричневой шубе, с большой сумкой в руках. Таня Румянцева узнала ее сразу — Костерина. Наконец-то закончилось долгое ожидание.
Прибывшая без опаски шагала к выходу с перрона, а Таня двинулась за ней, на ходу бросив стоявшему на перроне работнику милиции: — Сообщи Николаеву: Костерина приехала, провожаю.
Пассажирка миновала здание вокзала, пересекла площадь и встала в очередь на автобус… Таня пристроилась через несколько человек от нее. Нужно было проводить интересующее их лицо до дому и доложить о приезде. Задание простое, но девушка гордилась им и волновалась: такую работу она выполняла впервые. Вообще-то она занималась подростками в детской комнате милиции, там ей все было знакомо и понятно. Она старалась не выпускать женщину в шубе из виду. «Настоящим-то сыщикам тут и делать нечего. Вон Алик Богданов…» Вспомнив об Алике, она невольно вздохнула. Алик был совершенно неприступной крепостью — всегда суровый, неулыбчивый, весь в работе. Развлечений для него не существовало.
Подошедший транспорт прервал ее размышления. Она с трудом втиснулась в автобус, изрядно при этом переволновавшись.
Приняв сообщение о приезде Костериной, Николаев задумался — вспомнилось ему злое лицо Бревича, долгие разговоры с Климовым. Несмотря на энергичные меры, они не смогли установить, куда и зачем уехала Костерина. Скоро это выяснится. Транспортники помогут.
А сейчас надо доставить Костерину в отдел.
Утром оперативная группа уехала по деревням за Куличковой горой, и сразу чувствуется нехватка людей, а вести переговоры с Костериной надо осторожно и задерживать деликатно.
«Деликатно», — майор усмехнулся. Слово, вполне подходящее для этого случая.
Кроме подозрений, улик никаких у них нет. Да, судима за разбой. Но прошлое есть прошлое, не всегда его повторяют.
Еще приметы. Одежда, возраст. И внезапный отъезд в день убийства. Все это очень и очень настораживает. А если Костерина невиновна? На работе о ней отзываются хорошо.
Начальник райотдела глянул на часы. Нужно торопиться.
Через несколько минут Николаев с участковым Ерохиным, оказавшимся в отделе, выехал к дому Костериной. Бревич растапливал печку. На самодельной лавке у двери — два полных ведра холодной речной воды.
Увидев сотрудников милиции, он встал, хмуро ответил на приветствие.
— Константин Ильич, — сразу начал Николаев. Времени было в обрез. — Приехала Софья Борисовна.
Тот поднял опущенную голову, в глазах зажглись недобрые огоньки.
Майор продолжал:
— Нам необходимо срочно с нею переговорить в отделе. Посоветуйте, как это лучше сделать? Обижать нам женщину не хочется.
— Обижать?! — перебил его Бревич. — Обижать, — повторил он, горько махнув рукой. — Я ведь вам говорил, не троньте Софью. Хотите, я убийство на себя возьму, хотите? — тихо спросил он.
Лучше бы закричал. Николаев видел, как тяжело Бревичу. Душевная боль отражалась на его смуглом лице, залегла в складках у рта.
— Не нужно, Константин Ильич, ничего этого не нужно. Убийцу мы найдем, а Софья, если невиновна, тоже все поймет, вот увидите. Скоро она будет дома. Постарайтесь спокойно встретить ее. Сами вы давно могли помочь нам…
— Не мог, — опять перебил Николаева Бревич. — Не мог я вам помочь.
Успокаивая хозяина, в разговор вмешался Ерохин, и тут стукнула, открываясь, дверь.
Мелькнули шуба, платок, сапоги. Все это Николаев охватил одним взглядом, и в голове мелькнуло: «Похоже!»
— Здравствуйте, — с порога произнесла Костерина.
«Коронка белого металла на переднем зубе, — отметил Николаев. — Нельзя ли ее принять за щербинку?»
Бревич шагнул к Софье. Ерохин и Николаев молчали, наблюдая, как он прижал жену к груди, подбородком потерся о ее волосы, затем хрипло сказал:
— Здравствуй, Соня. Приехала…
Она вопросительно смотрела из-за плеча мужа на гостей, и Николаев объяснил ей:
— Софья Борисовна, мы из милиции.
Та кивнула.
— Есть к вам вопросы, и дело отлагательства не терпит. Просим сейчас же поехать в отдел. Очень просим, — Николаев с трудом подавлял в себе жалость к этим людям, понимая, что не имеет права поддаваться чувствам.
Необходимо исследовать шубу, — на доске забора и в кабине машины, где ехала подозреваемая, обнаружена кровь человека, идентичная крови убитой Сенковой. Потом — сличить отпечатки следов обуви. Пуговица. Опознание…
Бревич легонько оттолкнул от себя Софью и тихо проговорил:
— Иди, Соня, не бойся. Да послушай мой совет — расскажи им все. Поймут они, вот увидишь, поймут.
И уже из дверей, когда Костерина, Николаев и Ерохин шли гуськом по узкому дощатому тротуару к калитке, он вдруг закричал с надрывом:
— Убийство тебе шьют, Сонька, убийство продавщицы! Держись!
Майор видел, как вздрогнули и опустились плечи шедшей впереди него женщины. Не оглянувшись, только ниже опустив голову, она продолжала идти вперед.
В отделе их уже ждали Климов, Сидоренко, эксперт, возле загородки дежурного помощника стояла Татьяна Румянцева. Она принесла обувь и одежду. Костерина безропотно переоделась, а Сидоренко, пригласив понятых, составил протокол изъятия и осмотра. Итак, на шубе Костер иной металлические пуговицы с цифрой «63». Все они пришиты толстыми черными нитками. Но запасной пуговицы нет. Подкладка левого рукава у самого основания перепачкана чем-то, черная ткань в этом месте загрубела, покорежилась.
Резиновые литые сапожки ношены мало. На подошве четкий рисунок.
Ниткин опечатал вещи, унес в лабораторию. Кое-что будет известно уже завтра.
Пушковой дома не оказалось, она уехала в соседнее село навестить заболевшую сестру и собиралась вернуться дня через два-три.
Зато оказался на месте Шибков, и его пригласили в райотдел.
Удалось застать в магазине Богомолову и Высоцкую. К приезду шофера они уже сидели рядышком на стульях, нахохлившись, как испуганные воробьи.
Приступили к опознанию. Внимательно осмотрев трех женщин, сидевших перед ним в одинаковых коричневых шубах, Шибков попросил их встать, затем указал на Костерину:
— Кажись, она была. — Он вопросительно посмотрел на Климова, затем добавил увереннее:
— Ее возил, из всех трех она больше смахивает на ту женщину.
Пришлось вмешаться Николаеву:
— Так похожа или та? Посмотрите внимательно и, пожалуйста, без всякой натяжки.
— Не, — Шибков повернулся к Николаеву и повторил: — Не, просто похожая. Я ведь говорил вам, что хорошо ее не разглядел. Похожая — это да, а вот точно сказать не могу.
Так и записали в протокол.
Оля Богомолова и Света Высоцкая сказали то же самое. Да, сходство есть — рост, телосложение. Нет, утверждать не могут, поскольку видели ту женщину мельком и она прикрывала лицо.
А Костерина сидела, как окаменевшая.
Отпустив приглашенных и понятых, приступили к допросу.
— Да, я Костерина Софья Борисовна. Муж — Костерин Александр Владимирович, отбывает наказание — не знаю где, никаких отношений с ним не поддерживаю. После освобождения живу здесь, в Ийске, с Бревичем. Брак не зарегистрирован, у меня развода нет.
Она отвечала на вопросы безразлично, тихим голосом, не поднимая головы.
Николаев старался говорить доброжелательно, убедительно, но ничего не помогало.
— Нет, детей не имею. С родными никакой связи не поддерживаю… Да, утром первого апреля была в магазине «Ткани», купила два полотенца, увезла с собой. Знакомых там не видела… Нет, отказываюсь отвечать, куда и зачем ездила.
Железнодорожный билет, купленный ею в городке Кадинске, лежал уже в столе майора, его доставили из транспортной милиции. Выходя в Ийске, Софья не взяла проездной билет, он остался у проводника. Но почему Костерина упорно скрывает, куда она ездила, какова была цель поездки? Что за причина? Что кроется за нежеланием сказать правду?
Начальник райотдела сделал последнюю попытку склонить ее к откровенности.
Бело-голубая бумажка легла на стол. Николаев разгладил ее ладонями:
— Софья Борисовна, вот ваш билет. Он куплен в Кадинске вчера. Вагон 3, место 16…
Она вначале испуганно взглянула на билет, затем подняла лицо, прямо и зло посмотрела на Николаева.
— Хорошо, скажу. Правда вам нужна? Получайте свою правду. Я ездила не в Кадинск. Купила там эту «липу», чтобы сбить с толку таких, как вы. В Кадинске мне нечего было делать, я была в другом месте, а где — вам не узнать.
В ее голосе прорывались надрывные, истерические нотки, в глазах стояли слезы.
— Правда вам нужна? Я, я убила продавщицу! Мне нужны были деньги, и я убила. Вот вам моя правда. Все. Больше ничего не скажу. Ведите в камеру.
Майор молча, не прерывая, выслушал Костерину. Нет, это не признание. Конечно, проще всего сейчас поверить этим показаниям. Но какова цена такой «исповеди»?
Николаев, глядя на Софью, ясно понимал, что за этим признанием кроется что-то необычное. Именно после этого признания он почувствовал: нет, не Костерина совершила преступление, и она не имеет к нему отношения, что-то другое есть у нее на душе. Но, несомненно, это другое настолько для нее важно, что она согласна на все. Нужно дать ей время подумать, прийти в себя, вот тогда и будет серьезный разговор.
Майор встал, подошел ближе к женщине:
— Примите мой совет, — голос его был успокаивающим, даже чуточку просящим, — я добра вам хочу и только добра. Мы узнаем, конечно, ваши секреты, но для этого нужно время, которого у нас мало. Убийца не найден, хотя целую неделю наши люди работают день и ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17