А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 

..
У Тани перехватывало дыхание. Она несколько раз встряхивала головой и опять смотрела вверх, на Луну. И опять ей хотелось негромко выть. Как собаке.
- Ну че, будем признаваться? Или будем в дурку играть?..
Коля посмотрел на разложенные перед ним фотографии.
- Я не знаю этого человека. - Он отвернулся и посмотрел в пол.
Лажа. На него хотят повесить обыкновенный глухарь. Не могут найти настоящего убийцу и вешают на него. У мусоров это в порядке вещей. Легавые они везде одинаковы. В России, в Канаде или в Америке - один хрен. Коля по своему богатому опыту общения с теми, кто охраняет общественный порядок, знал, что занимаются этим как правило люди, у которых не хватило духу самим стать уголовниками. И потому в душе они уголовниками себя и чувствуют. Коля отлично, с полуслова, понимал их. А они понимали его. Опять с полуслова. Всем тут было ясно, что, в сущности, делом глупого случая является то, что именно Колю допрашивает сейчас вот этот, вот, приблатненный констебль, где-то напоминающий налетчика с Молдаванки, а не наооборот. Могло бы быть и иначе, в самом деле...
- И нож это тоже не твой?..
Коля повернул голову, посмотрел и... тяжело моргнул. Свою финку он не узнать не мог. Но как? Как это могло произойти?.. Его финкой, без следа исчезнувшей в ту самую ночь, когда он загулял в ресторане, когда он познакомился с Катей... Этой, вот, самой финкой кто-то кого-то прикончил. И вешают это все на него. Как это могло произойти?.. Коля напрягся и, чтобы скрыть волнение, взял себя в руки. Даже протер пальцами лоб.
- Начальник... - сказал Коля и глупо улыбнулся, покачав головой.
- Что, "начальник"? Твой нож или нет?
- Нет.
- А это? - Констебль быстрыми, уверенными движениями разложил перед ним на столе новую пачку фотографий. - К этому ты тоже не имеешь отношения?
Коля посмотрел. И узнал. Он не мог не узнать. Там мертвый Сеня лежал посреди вывороченных на пол бумаг, среди развороченных ящиков.
- Один человек, прогуливавшийся рано утром со своей собакой, услышал подозрительный шум со стороны бензозаправки. Он подошел ближе и увидел двух человек, появившихся из двери. Преступники в спешке не заметили его, но зато он рассмотрел их прекрасно. Мы составили фотороботы по его описаниям. Вот, взгляни...
Коля узнал Диму. Можно было узнать, хотя в лице у того в варианте полицейского фоторобота показалось что-то ненасытно зверинное.
- Знаешь этого человека?
Коля покачал головой.
- Нет. Впервые вижу.
- А этого вот?
На Колю смотрело с рисунка его собственное лицо. Отпираться было бессмысленно. Коля опустил голову.
- ...И самое интересное. - Констебль приподнялся. - У нас есть данные экспертизы. И ты знаешь, что они по этому поводу думают? Знаешь, что?
Коля, не отрываясь, смотрел на констебля.
- Нет, они даже и не думают. Они уверенны, что объединяет оба эти случая вот этот, вот, нож. Да, этот нож. Этим самым ножом действовали и здесь, и здесь тоже.
Коля молчал. Он рассматривал стену полицейского кабинета. Констебль улыбнулся.
- Молчишь? Молчи. Я бы на твоем месте тоже молчал. Ты к нам попал, я тебе скажу, всерьез и надолго. Под старость, может, выпустят. Тихую, дряхлую смерть на свободе встретить.
Он убрал все бумаги в стол.
- Майкла этого я не убивал, - сказал, наконец, Коля. - А бензозаправка - это был несчастный случай. Мы не хотели его мочить. Он сам...
- Неужели? - Констебль покачал головой. - Сам умер? Какая незадача!.. От старости, наверное, или, может, тяжелая болезнь подкосила?
- Мы его не убивали! - Коля закричал, вцепившись пальцами в стул. - Мы там несколько тысяч всего взяли! На хрен нам было его убивать!?
- А я знаю? - Констебль сложил на столе пальцы. - Я знаю, на хрен ли вам его убивать было? - Он пожал плечами. - Убили...
- Вранье! - Не выдержал Коля, хотя и знал, что полицейские - народ обидчивый, и разговаривать так с ними не рекомендуется. - Врешь ты все! Что там эти эксперты твои говорят?! Что?! Говорят, что мы зарезали его?! Задушили?!.. Да?! Это они говорят?!..
Констебль быстро поднялся, сделал шаг и со всей дури съездил Коле кулаком в ухо. Тот сполз на пол. Констебль стоял, разглядывая его. Коля поднялся и сел в кресло опять.
- Кричать, - очень спокойно заметил констебль, - здесь разрешается только мне. Тебе не разрешается. И, пожалуйста, помни об этом, если не хочешь остаться к концу следствия без зубов.
Коля молчал.
- А эксперты - твоя правда, они говорят, - продолжал констебль так же спокойно, - что умер этот бензозаправщик от разрыва сердца. От страха умер. Но это еще не значит, что ты никак за его смерть отвечать не будешь. Будешь отвечать. У нас это называется "непреднамеренное убийство". А это, вот, - он опять достал фотографии мертвого Майкла, - это никак, я думаю, непреднамеренным убийством не назовешь. Ты это для себя можешь называть так, как захочешь, но решение, в конце концов будут выносить присяжные.
- Повторяю, - сказал Коля, - я не знаю этого человека.
- Правда? - Констебль прищурился. - А эту мадам ты тоже не знаешь?
Констебль бросил на стол Катино фото. Катя красиво улыбалась с фотографии. Улыбалась трогательно и наивно, как маленькая девочка. Коля молчал.
- Знаешь или нет?
Коля не отвечал. Он смотрел, не отрываясь, на фотографию. Потом, с усилием оторвав взгляд, посмотрел на констебля. Тот улыбнулся.
- Так, стало быть, знаешь?..
- Знаю.
- Замечательно. И она тебя тоже знает. Почитай, что она тут написала.
Констебль протянул Коле ксерокопию Катиных показаний. Все было написано ее рукой - Коля не мог не узнать почерк. Внизу стояла подпись. Катина подпись.
Коля пытался читать этот текст, но строчки расплывались перед глазами, бегали, пропадали. У него задрожали руки. Это конец. Это смерть. Он не ждал такого предательства. Так вот, кто его сдал легавым... Вот, кто... Но почему? Почему? Почему?.. Коля не знал ответа. Он пытался читать текст и не мог читать. Не мог.
Он положил листок на стол. И закрыл глаза. Это уже конец. Это уже все. Уже не важно, что произойдет дальше.
- Кстати, куда делся твой друг? - Спросил констебль, убирая бумаги в стол. - Тот, с которым вы бензозаправку вместе брали. У нас и к нему масса вопросов имеется.
- Он мне не друг, - сказал Коля. - Случайно познакомились в ресторане. Сделали дело, разделили добычу и разбежались. Все.
- Все?
- Все.
Констебль усмехнулся, приподнимаясь с места.
- Нет, - сказал он. - Не все.
Он подошел ближе, и Коля получил с размаху второй резкий удар - в то самое ухо. Коля скривился от боли. Констебль, улыбаясь, размял пальцы.
- А знаешь, почему не все? - Спросил он. - Знаешь?
Он резким движением достал из кармана фотографию. Коля узнал проститутку Лору. - Это моя гелфренд, - сказал констебль. - Узнаешь?..
Ковальский спрятал фото.
- Это не важно. Главное, чтобы она тебя узнала. А я тебя узнал. Ага. Он кивнул. - Мы, ведь, тоже с ней фоторобот сделали. Трудно было не узнать. Завтра у тебя с ней встреча. Так, что твои неприятности, мой друг, продолжаются.
Он развернулся и наотмашь ударил Колю по лицу.
- Это тебе за Лору. - Сказал он. - Но это только аванс. Остальное ты сейчас получишь. Но не от меня уже.
Анджей Ковальский надавил кнопку.
- Тарас? - Спросил он. - Давай. Клиент готов. Ждет тебя с нетерпением.
Коля весь сжался. Он понял, что сейчас будет. Среди полицейских Торонто самая отвратительная репутация у поляков и украинцев. С поляком он уже пообщался. Теперь на очереди украинец.
Дверь раскрылась, и здоровенный детина с дубиноподобной физиономией появился на пороге. Он с интересом оглядел притихшего Колю. От того не ускользнуло содержание его взгляда: полисмен по имени Тарас рассматривал свою жертву с чисто профессиональным любопытством - так, как если бы перед ним лежала новенькая, ни кем еще не опробованная боксерская груша.
- Давай раскалывай гостя. Сделай его чуток разговорчивей. - Сказал Ковальский, вставая с места. - Все зубы я тебе выбивать не разрешаю. И половину тоже не разрешаю. А треть - твои. Ковальский достал пачку и точным щедчком выбил оттуда одну сигарету. Но только не убей его, смотри. А то ты можешь... - Ковальский по доброму улыбнулся.
Коля закрыл глаза и увидел Катино лицо. То самое лицо с фотографии, которую ему только что показывал полисмен. Катя наивно улыбалась - улыбалась так, как улыбается маленький ребенок, еще не знающий законов этого жестокого, грязного мира и потому готовый принять все вокруг него за чистую монету, ребенок, которому неведомы еще понятия лжи, обмана, неискренности.
"Я убью ее, - сказал Коля про себя. - Пусть я только выберусь из этой могилы. Пусть только выберусь. Я разыщу ее и убью. Разыщу, где бы только она не спряталась. Разыщу и убью".
Когда Колю доставили в камеру, он уже еле переставлял ноги. От боли раскалывалось все тело. Изо рта текла кровь. Треть зубов во рту, как и пообещал пунктуальный Ковальский, отсутствовала. Коля дополз до своих нар и залез на них.
Он хорошо знал, что жаловаться на полицейских - такое же пустое и бессмысленное занятие, как жаловаться на плохую погоду. Как следует отметелив Колю, они вызвали "Скорую помощь" и доложили, что допрашиваемый вел тут себя крайне неспокойно, без конца падал и колотился головой о твердый каменный пол. Врачи "скорой", приехавшие сюда не впервые, и привыкшие уже к тому, что клиенты полицейского отделения редко ведут себя по другому, бегло и без интереса осмотрели травмы, полученные разгоряченным самоистязателем, затем оказали ему первую, полагавшуюся по правилам, помощь. После чего уехали. А Колю отволокли в камеру. Где он и лежал теперь.
Из всего, что сказал Ковальский во время экзекуции, на Колю произвело впечатление одно. "Мне наплевать, - бросил тот мимоходом, - если и не ты убил этого Майкла. Убил другой, а сидеть будешь ты. Какая разница? У вас, уркаганов, всегда за душой какие-нибудь неизвестные нам грешата водятся. Может, и за тобой есть какой-нибудь неизвестный нам труп. Ведь, есть. А?.. Я таких как ты ловлю уже не один год. Отлично вас знаю. Ты за это дело отсидишь, но зато не отсидишь за то другое, которого мы не знаем. Поэтому не говори нам тут про темную несправедливость."
"А, ведь этот козел прав, - думал Коля. - Прав." Он вспомнил уже, наверное, порядком разложившийся труп его несчастного подельника Димы." "Да, прав легавый... "
Он лежал на нарах, стараясь не шевелиться, чтобы не причинять себе лишней боли. То ли измученность, то ли впрыснутый ему врачами "скорой" какой-то успокаивающий наркотик - а скорее всего это вместе подействовало, и Коля сам не заметил, как провалился в тревожную и бессознательную темноту.
У Кати началась новая жизнь. Ее роман с толстым канадцем по имени Джон шел полным ходом. Джон не встречался с ней каждый день - он был слишком для этого занят, но два раза в неделю, когда ощущал сексуальную потребность своего пухлого организма, он набирал номер Кати. И где бы ни была его гелфренд в этот момент, и чем бы она ни занималась, она обязана была все бросить и стремглав лететь к своему ненаглядному бойфренду.
- Итак. - Начинал тот. Джон был деловым человеком во всем, и потому любил сразу же составить небольшое расписание. Без расписания он ничего не делал. Вообще ничего. Раве что только хождение в туалет - единственное, что он делал вне каких бы то ни было расписаний. - Cейчас мы идем с тобой в кино. Потом в ресторан. Потом мы идем ко мне домой, и я буду тебя трахать.
Составленному расписанию он следовал всегда очень ревниво. Зато ни разу не поинтересовался, есть ли у Кати другие бойфренды, или же он у нее один. Что не один - Джон об этом догадывался. Катя раз сама, не выдержав, спросила у Джона, что он думает на этот счет. "Мне не интересно. - Ответил Джон. Это твоя личная жизнь."
Не интересно ему также было и другое. Он ни разу не спросил у Кати, нравится ли он ей. Как мужчина. Катю интересовал и этот момент. "А какая разница? - Честно ответил Джон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11