Никто не подошел к ней, не заговорил, как часто бывало раньше. Да никто из представителей сильного пола и не слонялся здесь в выжидающем одиночестве. Даже глуховатые пенсионеры прогуливали под ручку своих седеньких спутниц жизни.
Сердце Франсуаз больно сжалось. Давненько не задумывалась она о таких вещах, как внимание случайных прохожих. Принимала за чистую монету комплименты друзей и коллег...
И вот теперь - нарядная и благоухающая парижанка осталась одна на вечерних улицах. Франсуаз независимо проплыла мимо группы смуглых южных парней, одетых в кожаные куртки. Боковым зрением отметила, что они обсудили пышную блондинку и один двинулся следом. Франсуаз приготовила фразу и слышала победный стук своего сердца.
- Мадам, не могли бы вы задержаться на секунду?
Не замедляя шага Франсуаз подняла на приставалу насмешливо самоуверенные глаза. Он был юн, крепок и очень хорош.
- Взгляните, мадам, отличные часы. Совсем новые и цена смешная. Парень достал из внутреннего кармана браслет, сверкнувший в свете фонаря.
Вспыхнув от возмущения, Франсуаз резко повернулась и пошла прочь. Этот жалкий эмигрантишка пытался всучить туристке ворованые часы! Он видел в ней не женщину, а подходящий объект для мелкого бизнеса...
Чуть не бегом Франсуаз домчалась до своего дома, опрометью взбежала по освещенной пустой лестнице на второй этаж и с облегчением захлопнула за собой дверь роскошной, пахнущей восковой мастикой и каштановым медом, квартиры.
В ноги бросился Эркюль, юлением и трением выражал свою полнейшую преданность.
"Заведу кота! Поеду в Грецию, одену мини-юбку и пройдусь по базару. Пусть "облизывают" мои тициановские ляжки масляные южные глаза", лихорадочно решила Франсуаз, переводя дух.
Телефон звонил долго и упорно. Голос Шарлотты звучал торжествующе: "Поздравляю! Твой муж в психушке. Ну - почти. Поснял по авралу всю фирму ему говорят: мадам Фейт задерживается в Тайланде. Он звонит туда. Там говорят: давно уехала!"
- Погоди, не тараторь. Ты сообщила Жану, где я?
- Конечно, нет! Сказала только, что ты собиралась отдохнуть в одиночестве. Чтобы не беспокоился. А то ведь станет разыскивать тебя по Интерполу: Когда вернешься?
- Не знаю. Жану ничего не рассказывай. Пусть развлекается на свободе... - мрачно сказала Франсуаз.
- Да что случилось-то? Ты ж меня хотя бы в курс введи! А то сообщила: "еду в Брюссель" - и одна! Любовника что ли завела?
- Потом объясню. Любовницу завел Жан. Я развожусь. Я пока хочу отдохнуть, извини, кот выпрашивает еду.
- Славный мой усач! Ты его любишь?
- Обожаю. - Франсуаз повесила трубку и вопросительно посмотрела на Эркюля. Желтые глаза смотрели просяще и преданно. Как у Жана. Когда ему ещё что-то хотелось. Но ведь ему хотелось же!
Громко всхлипнув, Франсуаз опустилась на кухонный стул: крупные слезы закапали прямо в кошачью миску, вылизанную до блеска. Всем своим видом Эркюль старался привлечь внимание странной женщины к холодильнику. Она забыла положить еду и, похоже, собирается кормить его соленой водой.
В ванной комнате Шарлотта отвела душу - дворцово бордельный стиль достиг аффиоза. Большая комната - вся в малахитовом мраморе, зеркалах и с полнейшим "ретро-декором" - от самой ванны с высоким изголовьем, стоящей на бронховых лапах и напоминающей саркофаг, до окна с витражной розеткой, как в соборе парижской богоматери.
Франсуаз захлопнула окно, выходящее в задний дворик, где ночами резвились окрестные коты, а днем под зонтиком у соседки пил вишневое пиво и читал газеты безобразный старик.
Взбив пену нейтрально освежающего аромата, Франсуаз улеглась и попыталась расслабиться. Но вчерашнее поражение напомнило о себе отвратительным послевкусием конфуза.
В чем же дело? Жан называл жену "Венерой, богиней эпохи Возрождения". Он терял голову от её тяжелой груди, тугих массивных бедер, обтянутых белой нежной кожей. А ноги?
Франсуаз вытащила из воды ноги и положила на мраморный бортик розовую пятку. Ни разу ей не приходилось удалять волосы! Идеально гладкая, округлая, прочная, словно высеченная из мрамора, конечность.
Интересно, чем занялась та примечательная парочка в автомобиле? Или красавец умчал "барышню" в свой загородны особняк, чтобы осыпать прелестницу розовыми лепестками? - Почему-то вспомнила Франсуаз пьяненькую даму в желтом костюме и её блестящего кавалера.
"Да она же платит красавцу!" - вдруг осенило Франсуаз. - И вилла и автомобиль - ее! А как все это происходит у продажных мужчин? Он старается думать о своей молоденькой любовнице или возбуждаться от дряблых телес, размазанной на увядших губах помады?
Франсуаз вздохнула - что-то тяжело ухнуло над её головой, посыпалась известковая пыль, в образовавшуюся пробоину просунулся металлический прут.
- Э-а! Вы с ума сошли! - крикнула она в потолок, выскочив из воды и глядя на исчезающую в дыре, словно хвост змеи, железяку.
- Прошу прощения, мадам! Ущерб оплатит фирма.
- А дыра?! - Франсуаз разъяренно ?????????? на появившегося в окне рабочего. Одной рукой он держался за металлическую лестницу, другой стряхивал с плечей синей футболки кусочки штукатурки. За его спиной буйно цвело дерево старой черешни.
- Даю честное слово - завтра вы забудете об этом инцинденте. Рабочий исчез.
- О черт! - Франсуаз увидела себя в эеркальной стете - раскрасневшуюся жирноватую фурию с мокрыми, кукишом скрученными на темени волосами. Она даже не прикрылась полотенцем.
Огорченная происшедшим, Франсуаз включила кофеварку, достала ветчину, бросив шкурку громко урчавшему под локтем Эркюлю. Стало совершенно очевидно, что поездка в Брюссель была ошибкой. Все напрасно. Оскорбленное самолюлие залечить не удалось, на пепелице загубленной жизни не прорастает даже бурьян... От себя не скроешься - с назидательностью опытной матроны, отчитывающей легкомысленную особу, подумала Франсуаз. - Дурацкая игра в прятки, закончившаяся дырой в потолке". Франсуаз решительно загрузила в микроволновую печь тосты с ветчиной и сыром. Изнурять себя голоданием она ни в каком случае не собиралась.
Звонок в дверь отвлек её внимание. На лестничной клетке стоял уже знакомый парень, но теперь - с ведерком и мастерком в руках. Он смыл меловую пыль и оказался пулатом - бронзовым, как вентили в ванне Шарлотты, пожалуй, с изрядной добавкой свежемолотого кофе.
"Вентили с кофе! - ухмыльнулась Франсуаз. - Да ты ещё и глупеешь, старушка".
- Сегодня же подам судебный иск на вашу фирму, - злобно объявила она, ловя себя на желании съездить по улыбающейся физиономии негритоса. Такого с ней ещё не происходило.
- Я пришел сделать у вас ремонт. - Он блеснул яркими зубами.
Франсуаз окончательно разозлилась: банный халат Шарлотты едва запахивался у неё на животе, полотенце громоздилось смехотворным тюрбаном. Второй раз этот парень застал её врасплох.
- Вы испортили дорогую отделку, а теперь без всякого предупреждения врываетесь в дом! - Она сделала шаг вперед, пряча за спину рвущую в той руку. Похоже, дубине достанется все, что причитается мерзавцу Жану. - Вон! - скомандовала Франсуаз.
- Зря нервничаете, мэм. - Парень продолжал добродушно улыбаться. Спорим, вы не найдете и следа дыри после моей работы? Уверяю, вам будет даже скучно смотреть в потолок, неимеющий никакого изъяна.
- Скорее, я стану бешено хохотать, вспоминая ваши труды. - Франсуаз сосчитала до 25 и отступила, пропуская рабочего. - Пройдите в ванную. Постарайтесь ничего не испортить и не развести грязь. - Она выразительно посмотрела на заляпаные краской кеды парня и роскошный ковер.
Рабочий с готовностью сбросил обувь и пошел в ванную босиком, мелькая розовыми пятками. Этот парень, очевидно, пренебрегал носками.
Франсуаз выключила кофеварку, сделала пару глотков крепкого черного кофе и даже не достала из духовки давно готовые тосты. Позавтракать с аппетитом ей, увы, опять не удалось. Сейчас-то для этого была вполне уважительная причина: непрофессионализм и безответственность во всяком деле бесили Франсуаз.
Она обошла квартиру, смахиващую после уборки на музей и присела на пуф у трильяжа. Включила по ????????? хрустальные бра, в упор уставилась на свое отражение, готовя беспристрастный приговор.
Как ни крути - лишних пятнадцать лет и столько же килограмм. Та крошка, что была с Жаном, весит наверняка не больше шестидесяти. И вряд ли отметила двадцатилетие.
С фотографической отчетливостью Франсуаз вспомнила всклоченные каштановые пряди, маленькие, подрагивающие от толчков груди, полуоткрытый, натурально пунцовый, искусанный в страсти рот. Шарлотта права, пора заняться собой. Открыв ящички, Франсуаз вывалила на тумбу гору косметики, затем тщательно, со знанием дела "нарисовала лицо". Жан вселил в неё такую несокрушимую самоуверенность, что она - профессионалка - стала пренебрегать макияжем. Он вероятно забыл, какими зелеными могут быть её глаза, как сочно блестят губы, умело сдобренные парфюмерной "приправой". А волосы? Тряхнув головой, Франсуаз распустила длинные густые пряди. Когда они впервые встретились в "Парижском небе!, прическа Франсуаз казалась небрежной. Кому надо знать, что два часа, проведенные в парикмахерской, сделала её природную ценность настоящим сокровищем. Мусс, гель, лак... слегка подвить, немного начесать... Может, отрезать вновь челку? Щелкнув маникюрными ножницами, Франсуаз остригла переднюю прядь. В лице появилось что-то давно забытое, игривое. Но шея и плечи - ужасны. Сбросив халат, Франсуаз провела руками по своим бокам, приподняла груди. - "Может сделать глобальную подтяжку? Заняться аэробикой, голодать?" Вдруг она показалась себе такой жалкой, потерянной, что в глазах повернулись слезы и все поплыло в горячем тумане. Плаксивость - жалкая привилегия слабых.
- Мадам, вы прекрасны...
Сквозь кривую оптику слез Франсуза увидела стоящего в дверях ванной парня. Он подошел к ней, не отрывая восхищенных глаз и встал за спиной, любуясь отражением.
Франсуаз не шелохнулась. Руки парня легли ей на плечи и, лаская кожу, наслаждаясь ею, спустились к груди.
"Что делать?! Что? Что..." - панически засуетились бестолковые мысли. - "Заткнитесь!" - приказала им Франсуаз, закрывая глаза и откидывая голову.
Ковер Шарлотта недаром привезла из Египта. Мягкая натуральная шерсть, чистые тона, чудесный рисунок. Лежа в объятиях темных рук, не выпускавших её, Франсуаз рассматривала осликов и верблюдов, идущих караваном по сине-зеленой кайме. Она лежала спиной к своему случайному партнеру, ощущая его влажную кожу, запах пота, крепость мышщ. Она никогда не забудет того, что произошло. Но не вспомнит, наверное, его лица.
- Ты чудесная. Восторг, - шепнул он в затылок и прильнул губами к шее.
Его тело прижалось к её спине, бедрам, ногам, стремясь захватить добычу всю целиком. Так маленьких насекомых растворяют в своей манящей плоти. "Отрава, яд, страсть..." - пронеслось в голове Франсуаз. Прежде чем вновь провалиться в горячечное блаженство, она взглянула на каминные часы:любовники провели на ковре больше часа!
- Эй! - Она отстранилась. - Тебе пора на работу.
- Ого! - Он тоже увидел отмахавшие круг стрелки. - Совсем спятил. Не могу от тебя оторваться. - Он притянул её к себе.
- Жадина. - Франсуаз не поддалась. - Тебя выгонит шеф.
Парень нехотя поднялся, подмигнув Франсуаз, натянул джинсы. Она медленно встала и, послав ему воздушный поцелуй, рухнула поперек огромной, покрытой синим атласом, кровати...
Проснулась, ощутила чужой запах на своей коже и прокрутила в памяти все заново - "от и до". - "Да это же великолепно! Он лет на пятнадцать моложе, горяч и неутомим, как дикий зверь! - сказала она себе. - Он не просто совершал физиологический акт - парень наслаждался тобой, твоим телом, кожей, губами, запахом. Каким искусным и утонченным оказался этот дикарь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32