- Я все понял, - ответил собеседник после некоторых размышлений. Еще немного подумав, он спросил: - А как с вашим коллегой? - Очевидно, его волновало, придется ли давать взятку.
- Для него самое главное - приказ начальства. Петр Николаевич - тупая, исполнительная машина. Как только вы решите проблему, пусть Люба, не медля, позвонит своей покровительнице - жене моего шефа, - и скажет, что процесс сдвинулся с мертвой точки. Но имейте в виду, если вы её обманете... - Алла посмотрела на него многозначительно, и тот с готовностью заверил:
- Мы с Любашей уладим этот вопрос, и у неё не будет ко мне претензий.
- Что ж, будем считать это оптимальным, - сказала верная боевая подруга, вставая.
Чуть ссутулившись, она кивнула собеседнику, не утруждаясь изображать, будто он ей симпатичен, и вышла из кабинета.
- Ну вот, - оповестила Алла своих подельщиков, ожидавших её в машине, по-прежнему стоящей на тротуаре у дверей магазина. - С Любой будет полный ажур. Директоришка оказался бздливым и, не сомневаюсь, решит из двух зол выбрать свободу. И раскошелится. От рядовой проверки из главка он бы откупился крупной взяткой, а я привела ему жизненный довод начальник-подкаблучник выполняет просьбу жены. Это выглядит достоверно, ведь даже президенты порой поют с голоса супруги. Тому есть пример и в недавней истории нашей страны, и в других государствах. Ночная кукушка, как известно, дневную всегда перекукует. Наш горе-директор осознал, что раз уж бабы объединились и жаждут его крови, то не отцепятся, пока не уложат его на нары.
- Как думаешь, не телефонирует ли он сейчас начальнику районной налоговой службы?
- Уверена, что нет. Директор трусоват, но не похож на идиота. Ведь в этом действе стороны играют по неписаным правилам - налоговик делает вид, будто верит официальной документации коммерческой фирмы, и получает взятку за красивые глазки, а вовсе не за служебный проступок. А бизнесмен изображает, будто дает очередной конверт, проникшись, что заработки чиновников оставляют желать лучшего, вот он и помогает материально. И оба фарисея обмениваются при этом приятными улыбками. Но, узнав, что на подопечного наехали из главка, районный начальник, ради того, чтобы выслужиться и показать, мол, не при делах, может сам проявить инициативу и послать к взяточнику ревизоров, - дескать, бдю и стою на страже интересов государства и выявил ещё одного злостного неплательщика налогов. Ни одна взятка не окупит потери синекуры, позволяющей регулярно получать многократно большую мзду. А то, что раньше налоговик принимал подношения, никто не докажет, такие дела публично не делаются, да и не станет бизнесмен орать на каждом углу, что регулярно отстегивал, иначе налоговые службы набросятся на него с удвоенным рвением, и от него лишь пух и перья полетят.
Семен Михайлович хотел уехать с работы пораньше, но не получилось. Хоть и нет сил на деловые переговоры - в голове другие проблемы, - но, как назло, именно сегодня один за другим заявились трое посетителей, причем, такие, которым не скажешь: "Давайте перенесем встречу на другой день".
Как говорится, неприятности не стоят в очереди, а вваливаются всей толпой.
Большинство средств были на заграничном счету, а наличные он предпочитал хранить в своем домашнем сейфе. Законы, инструкции и порядки постоянно меняются, чиновники тоже. Не успеешь прикормить одних, - их выгоняют, а новых ещё нужно приучать. А в промежутке есть риск попасть под новую метлу, которая метет, невзирая на тесные контакты с прежними чиновниками. У Семена Михайловича уже был случай, когда в его служебном кабинете обнаружили неучтенную крупную сумму. Еле отвертелся. Обошлось почти в означенную сумму. Больше рисковать не хочется.
Наконец он с облегчением попрощался с последним визитером, встал из-за стола, вышел из кабинета и прошествовал к выходу. Никто из сотрудников не посмел обратиться к нему с вопросом - раз шеф уезжает, значит, так надо.
Он притормозил возле подъезда своего дома, поставил машину на сигнализацию, вошел в подъезд и стал подниматься по лестнице на третий этаж - физических нагрузок и так мало, дел невпроворот, так хотя бы минимальный тренинг.
Открыв обе двери своей квартиры, хозяин замер на пороге, успев лишь изумленно выговорить:
- Ты?!!!
И прозвучал выстрел.
На следующий день верная боевая подруга позвонила Любе и, поздоровавшись, спросила:
- Люба, бывший муж с вами связался?
- Нет.
"Странно, - подумала Алла. - Уж позвонить-то должен был. Может, решил вначале собрать в качестве отступного крупную сумму, а потом выложить её перед экс-супругой ?.."
- Мы провели воспитательные мероприятия, и он проникся. Полагаю, лихорадочно ищет средства, чтобы компенсировать несправедливость.
- Вряд ли, - с сомнением произнесла собеседница. - Если б хотел, сразу бы честно поделил имущество.
- Тогда вы были в неравных условиях. Сильному аргументы не нужны. Теперь ваш бывший муж осознал, что никакими преимуществами не обладает, и надумал восстановить справедливость.
- Алла, бывший муж Любы убит, - сообщила в понедельник Серафима.
- Да ну? Кто же его шлепнул?
- Понятия не имею.
- Неужели Любаша надумала поторопить события?
- Она мне ничего не говорила, лишь оповестила, что мужа застрелили в собственной квартире, и попросила быть её адвокатом. Сегодня к четырем её вызвали на допрос.
- Сама-то как думаешь, Сим, это Любины дела?
- Есть такое подозрение. Она как-то раз расспрашивала о том, кто наследует в случае смерти бывшего мужа. Он не состоит в браке, поэтому наследниками являются лишь сын и дочь. Узнав об этом, Люба сказала: "Тогда я убью его, и мои дети будут обеспечены".
- А с виду производит впечатление мягкой бабы...
- Так и есть, но доведенная до отчаяния женщина способна на многое.
- Тут ты права, Сима, - согласилась Алла. - Порой именно кажущиеся слабыми женщины совершают неожиданные поступки.
- Ведет себя Люба совершенно спокойно, сказала, что теперь ей не стоит волноваться за будущее детей.
- А о себе ни слова?
- Да, она говорила только о детях.
- Неужели решила обеспечить их финансово, рискуя угодить за решетку?
- Дней десять назад она упомянула: "Моя жизнь уже кончена. Пусть хоть дети будут обеспечены".
- Плохо дело... Как у неё с алиби?
- Говорит, что была дома, с детьми.
- Может, так и есть? Установить-то это не сложно.
- Но не буду же я окольными путями выяснять, в самом ли деле моя клиентка была дома!
"Тогда это узнают "самаритянки", - решила Алла.
- Одно непонятно, Сима, зачем Любаша поспешила? Вроде, её муж согласился на компромисс. Или ей маловато показалось? Или он пожмотничал, и она надумала получить все, а не жалкие крохи? Магазин-то богатый, а экс-муженек, вполне возможно, решил бросить ей кое-что, как собаке кость, мол, отвяжись и радуйся, что столько получила.
- О деньгах моя клиентка ничего не говорила.
- А с ним она встречалась?
- Люба не упоминала об этом, а я не знала о том, что такая встреча предполагалась.
- Да, я не успела тебя предупредить. Точнее, хотела оповестить лишь после того, как Любаша получила бы долю, которая её устраивает. Хвастаться до времени я не стала, боялась сглазить. Но теперь Люба получит гораздо больше.
- Вряд ли ради этого стоит рисковать свободой.
- Ну, материнские чувства порой перекрывает даже инстинкт самосохранения. Ты ведь тоже намеревалась поквитаться с бывшим мужем, напомнила верная боевая подруга.
- Да, но не с помощью убийства.
- Ты юрист, а Люба нет. Может, она надеется выскочить.
- Судя по её спокойствию, именно так и думает моя клиентка.
- Что ж, а мы всячески поспособствуем. Не знаю, в самом ли деле господин директор заслуживает смерти, но Любе виднее. Может, в её понимании, экс-супруг редкостный подонок. При личной встрече он произвел на меня впечатление трусоватого, но сама ситуация к тому располагала. А так внешне довольно симпатичный, некоторым дамам такие мужики нравятся. Его обнимала красивая девушка, так что дядечка пользовался спросом у особ прекрасного пола. Сексапильность мужчины прямо пропорциональна размерам его банковского счета, - одарила Алла собеседницу "опилками мышления".
Особого горя, узнав, что бывший Любин муж погиб, Алла не испытывала, поскольку совсем его не знала. Да и вообще у неё не вызывали симпатии мужчины, подло поступающие с женщинами. Тут ей пришла в голову ещё одна мысль, и она поспешила поделиться ею с Серафимой:
- Раз он так некрасиво поступил с Любой и детьми, значит, тип, не обремененный нравственностью. Мог и другую особу прекрасного пола обидеть, а та решила поквитаться.
- Достоверная версия, - согласилась Сима. - Может быть, потому моя клиентка так спокойна, что не замешана в этом убийстве. А то, что наследство теперь достанется детям, воспринимает адекватно. Мужа она ненавидела, но не до такой степени, чтобы застрелить, а теперь относится к происшедшему без лишних эмоций.
- Осталось выяснить, кто же так ненавидел господина директора, что решился на смертоубийство. Честно говоря, мне бы не хотелось, чтобы в этом деянии была повинна женщина. Сама не знаю, почему. Из женской солидарности, наверное. Если уж мужик ведет себя как подонок, и у бабы нет иного выхода, кроме как нажать на спусковой крючок, я её ничуть за это не осуждаю. И, разумеется, не хочу, чтобы она оказалась за решеткой. Все ж месть - дело благородное. Другое дело - убийство из меркантильных соображений. Тут, с моей точки зрения, никаких моральных оправданий. Никакая сумма денег не перевесит человеческой жизни, и к таким убийцам я беспощадна.
- Почему ты думаешь, что Любиного мужа застрелила женщина?
- Нет, я вовсе так не считаю. Просто он поступил некрасиво с особой моего пола, вот я и высказалась, что ничуть её не осуждаю. А коммерсанта мог убить человек любого пола. Кстати та самая девица, что обжималась с ним в кабинете, вполне возможно, пальнула в него.
- Мотив?
- А хрен её знает! Может, после нашего ухода начальник завернул своей пассии что-то этакое, а она решила, что такое оскорбление смывается только кровью.
- Возможно, девушка - его любовница, на которой он собирался жениться?
- А что ты о ней знаешь?
- Только то, что говорила мне Люба. Это дочь её подруги, которая в настоящее время замужем за богатым человеком и потому отдала свой пай дочери. По мнению моей клиентки, именно девушка настраивала её бывшего мужа так, чтобы тот не делился с бывшей женой и детьми, желая сама прибрать все к рукам после замужества.
- Как зовут девицу?
- Люба не упоминала её имени, предпочитая оскорбительные формулировки.
- Постарайся аккуратно это выяснить, Сима.
- Зачем?
- Может быть, девка застрелила любовника ради денег. А финансовый интерес, как я уже упоминала, не является оправданием убийству. И тогда засранке не поздоровится. Мои "самаритянки" раскопают про неё все, и мы призовем виновницу к ответу.
- Мне неловко расспрашивать об этом клиентку.
"Черт бы побрал мягкожопых интеллигентов!" - мысленно ругнула Алла излишне щепетильную Серафиму, но вслух произнесла:
- Ладно, Сима, выяснить это не проблема. "Самаритянки" очень скоро вызнают имечко коварной разлучницы. Кстати, я так и не удосужилась спросить фамилию покойного, даже когда тот был в полном здравии. Для нашего спектакля это было без надобности, безликое обращение для устрашения гораздо действеннее.
- Полагаю, Шахов. Во всяком случае, такова фамилия моей клиентки.
- После развода она могла взять девичью.
- Это не сложно выяснить. Через два часа мы пойдем на допрос вместе, и там непременно прозвучит, как именовался покойный.
"Ох уж эта Сима, - неслышно вздохнула Алла. - Щепетильная - страсть! Нет, чтобы просто позвонить и спросить у Любы - как фамилия убиенного?"
- Нора Геннадиевна, как вы себя чувствуете? - поинтересовался следователь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57