Когда бандиты совещались за дверями в коридоре, грозясь и горланя, он понял, что прямо сейчас они железную дверь штурмовать не собираются. Вначале будут клетки чинить и зверей ловить. А после такой работы, - он самодовольно ухмыльнулся, вспоминая, как крушил клетки и разгонял животных, - после такой объемистой работы хороший отдых нужен, капитальный. А он тем временем свою работу постарается закончить.
В его распоряжении находился большущий мясницкий нож - отличный инструмент. Вовец просунул кончик лезвия между кафельными плитками, нажал. Одна плитка отскочила. Ясно, лепили как всегда: шлепок застывающего раствора и к стенке. Так, раствор посередине схватился, а с краев и по углам пусто. Профессионал лепил. Любитель, который свою ванную отделывает, плитку мажет по всей поверхности, как бутерброд маслом, только толще. Потом, лет через десять, когда решит заменить плитку на более модную, проклинает свою наивную старательность, плитку только отбойным молотком или киркой можно отковырять, да и то кусками.
Вовец мигом очистил кусок стены, ломать - не строить. Ясно, работал человек знающий, не только плитку умеющий лепить, но и соображающий, что трубу с холодной водой лучше цементом не мазать. Он гигроскопичен, холодная труба притягивает водяной конденсат, ржавеет и быстро разрушается. Именно в таком месте и случается потом прорыв. Обе трубы: с холодной и горячей водой, уходили в проем между кирпичами. Вовец, быстро орудуя ножом, начал выковыривать раствор из швов. Он уже сегодня сделал один пролом, значит, опыт имеется. Кирпичи один за другим складывались в сторонке.
Через десять минут пониже смесителя зияла полуметровая ниша, до самого бетонного пола. Не стоит и говорить, что ещё через десять минут Вовец прополз в соседнее помещение. Это оказалась маленькая душевая, отгороженная короткой стенкой от туалета. Планировка зеркально повторяла санузел, из которого он проник. За туалетом к стене примкнута раковина с краном, а ещё дальше дверь в коридор. Железная, с дверной ручкой, но без щеколды. Прикрыта неплотно. Вовец заглянул в щелку - кусочек коридора. Немного отжал дверь и увидел дремлющего в кресле человека. Ишь, сторожит с комфортом. Он вернулся к проему в стене, просунулся внутрь. Жека по-прежнему лежала в кровати, мурлыча и потягиваясь, как котенок. Он тихонько окликнул её.
- Давай, одевайся. Потом откроешь дверь и бегом сюда. Ключ с собой возьми. Да, вот еще, одеяло дай, пожалуйста.
Он с интересом смотрел, как она облекает в одежды свое изумительное тело. И с удовольствием и гордостью отмечал, что эта женщина - его. Потом он постелил в проем стены сложенное втрое одеяло, прямо поверх крупинок цемента и мелких осколков кирпича. Подал команду Жеке:
- Зови этого хмыря из коридора и с ключом беги ко мне.
Жека тряхнула челкой, художественно разложила длинные вьющиеся волосы по плечам и странноватой походкой манекенщицы направилась к дверям. Щелкнула замком и высунулась в коридор.
- Ку-ку, Гриня! - крикнула громко и нагло.
Садык встрепенулся в кресле, заполошно схватился за обрез, не попадая пальцем в спусковую скобу. А дверь уже закрывалась, правда, все медленнее. Издав торжествующий рев, он бросился к двери, чтобы успеть её задержать, не дать закрыться. Рванул сплеча и чуть не упал. Никто и не думал дверь держать. Взревев ещё раз по-медвежьи, стараясь таким диким воплем напугать противника и вдохновить себя, ворвался в комнату.
Там никого не было, только колыхался полиэтиленовый занавес. Садык ожидал увидеть нечто совершенно противоположное: они, стоя на коленях, молят о пощаде. Неожиданное всегда сбивает с толку. Вот и Садык совершенно неосознанно сорвал занавеску. И только успел заметить, как ноги девушки исчезли в дыре. Естественно, он сунулся следом.
Вовец втащил Жеку вместе с одеялом. Резко поставил на ноги, та даже пискнула. Движением руки отправил к выходу. Поднял наизготовку мясницкий нож, изрядно затупившийся и иззубренный в процессе размыкания кирпичной кладки.
Садык лез лицом вниз, опираясь на локти и держа обрез под грудью. Вовец успел про себя отметить, что атака на спине могла быть гораздо успешней. Противник сразу его увидел бы и выстрелил. Но он не стал загружать в голову долгие рассуждения, а просто рубанул ножищем по шее. Лезвие врезалось в позвоночник так, что у Вовца в руке отдалось, а бандит ударился лбом об пол. Густая темная кровь навернулась из раны, словно полоса галстука. Вовец ещё раз вскинул свое оружие и врезал от души. Горячие брызги крови обожгли лицо. Он зажмурился, отбросил нож, на ощупь схватил кирпич и приложил с размаха к взъерошенному затылку. Сразу почувствовал, через кирпич, через ладонь - наповал. Отложил орудие убийства, подтянул одеяло и утерся. Втащил внутрь мертвеца, размазывая по полу кровавую лужу. Отволок к унитазу. Поднялся на ноги, отряхнул коленки и включил свет. Выключатель был возле дверей. Высунулся в коридор и осмотрелся.
- Женя, давай к тем дверям и жди меня. Мы им устроим похохотать.
Побледневшая Жека, едва сдерживая подступающую тошноту, отправилась выполнять задание. А Вовец опять застелил лаз одеялами, чистой стороной вверх. Потом над раковиной ополоснул лицо. Обтер краем одеяла обрез, переломил стволы. Вынул патроны и заглянул в гильзы. Закрыты картонными кружочками с написанной шариковой ручкой цифрой пять. Пятеркой, значит, снаряжены. Снова зарядил обрез, сунул за пояс. Брезгливо пошарил в карманах мертвеца. Взял патроны и выдернул из брюк ремень. Привязал один конец ремня к дверной ручке, другой, плотно притянув дверь, тщательно примотал к водопроводному крану над раковиной. Быстро, лежа на спине, втянулся через пролом в соседнее помещение. Теперь он только таким способом будет в подобные дыры лазить, чтобы видеть, кто там с кирпичом встречает. Женя ждала его. Поцеловались, словно после долгой разлуки.
- Ну, что, рискнем? - улыбнулся ей ободряюще. - Запирай дверь и бежим по коридору, но только тихо. Будем прорываться наверх.
В коридоре в кресле увидел свой походный нож, вложенный в ножны. Подивился бандитской хозяйственности: из трупа выдернул, почистил и ножны отыскал в коридоре. Правда веревку с карабином выбросил. Видимо, этакого добра и даром не надо в специфическом хозяйстве.
Они направились в дальний конец коридора, где находился люк в гараж. План Вовца был прост, как все гениальное. Построить из подручных средств некое сооружение, заменяющее лестницу, взобраться на него и открыть люк. Потом отправить Жеку наверх. Она из джипа по радиотелефону связывается с кем надо и ожидает подмоги. Бандиты, между тем, в полной растерянности: к запертой комнате добавился запертый изнутри туалет, и сторож из коридора пропал. А вооруженный Вовец сам устраивает на них охоту, экзотическое подземное сафари, вплоть до полной ликвидации всей банды. Одного можно оставить в качестве языка, пусть расскажет, как дошел до жизни такой.
По пути изложил Жеке свой план и получил горячую поддержку в той части, где речь шла о люке. Охоту она отвергала и порицала как бессмысленную игру с опасностью. Вовец же объяснял шепотом, что должен окончательно выяснить, здесь ли его мальчик или он в другом месте.
На ходу осмотрел обрез: бывшая двустволка двенадцатого калибра, бескурковка, с маркировкой ижевского завода - "стрела на щите". Похоже, что на охоту ей ходить не пришлось: не потерта, никаких царапин, даже лак на остатке приклада сохранил зеркальный глянец. И год выпуска девяносто пятый. Значит, не должна подвести механика, раз такая новая. Главное, чтобы патроны не оказались плохими. Вытащил из кармана один. Заводского изготовления, в пластиковой гильзе, капсюли "жевело" блестят, как новенькие. На донышке гильзы "99" выбито, год выпуска. Что ж, гарантийный срок, вроде, ещё действует. Если порох не слежался, то не сдетонирует, а нормально пальнет. Стрелять придется в упор, с двух-трех шагов. Надо быть уверенным, что все пройдет нормально, а то осечка - и сразу голову расшибут, не будут ждать, пока перезарядит. Патронов в кармане четыре да два в стволах. Всего шесть. А у врага в пистолете, если была полная обойма, да минус один, выстреленный в темноте, может оставаться семь патронов. Одним выстрелом больше, чем у Вовца. И с большего расстояния. А зато дробь из коротких стволов рассыпается во всю ширину коридора, и хоть одна дробинка, да попадет в противника.
В кособоком аппендиксе, что отходил от центрального коридора в сторону гаража, весь пол был истоптан песцами и лисами. Огромное темное пятно расползлось от стены до стены. А в центре пятна бесформенными кучами валялись два трупа. Точнее, то, что оставили от них проголодавшиеся звери. Жеку затошнило, ей стало очень дурно. Со стоном прислонилась лбом к бетонной стене, всхлипнула. Вовец погладил её по спине.
- Ну, что ты? Ну, успокойся. Сейчас наверх выйдешь, на воздух. А про этих я же тебе рассказывал, и ты спокойна была. Что ж ты плачешь? Жалко, что ли? У меня не было выбора. Или они, или я бы тут лежал.
- Прости. - Жека вытащила из кармана джинсов нестиранный носовой платок, промокнула лицо. - У тебя закурить нет? Сейчас бы покурить немного. Понимаешь, я не могу тебе объяснить. Это... это так отвратительно. Просто ужасно. Один из них тогда меня схватил и в машину затолкал. Я татуировку запомнила, рукав у него задрался, а там кинжал и змея вокруг обвилась. А сейчас там ни одного пальца нет... А он ей мне рот зажимал.
Гримаса отвращения и ужаса обезобразила её лицо. Губы прогнулись подковкой, а из глаз бежали слезы. Словно именно этой беспалой окровавленной рукой ей только что зажимали рот. Вовец пытался успокоить, приободрить её, но ничего не получалось. Она отключалась, впадала в полуобморочное состояние, вся побелевшая, заплаканная. И хуже всего - уже не могла держаться на ногах, валилась на Вовца, как большая ватная кукла.
Бесполезно было её уговаривать, это не помогает женщинам в таком истерическом состоянии. Следовало отвесить ей пощечину и как следует встряхнуть. Тогда бы она сразу освободилась от навязчивых ощущений, сознание переключилось на более полезные действия. Но разве поднимется рука ударить любимую женщину, даже ради её спасения? А время уходило. И Вовец совершил тривиальную, а оттого совсем уж позорную ошибку - встал спиной к выходу. И продолжал уговоры.
- Женечка, милая, ну, я прошу, ты же сильная. Ну, возьми себя в руки.
- Да... да.., - бормотала Жека. - Я не могу... Ноги не идут...
И тут Вовец с ужасом почувствовал, что тоже не может пошевелить ногой. Дернулся. Раздался треск, словно отдирали от рулона прозрачную липкую ленту-скотч. Ему самому сделалось дурно. Он понял, в чем дело. Огромная лужа крови уже подсыхала, и они прилипли, как мухи к свежеокрашенному полу. Довольно мерзкое ощущение.
И тут сзади послышались малопонятные звуки. Вовец резко развернулся, с треском отдирая подметки ботинок от липкой массы на полу, закрывая собой Жеку, вскинул обрез. В десятке шагов от них стояла женщина в мятом, засаленном красном платье. Обрямканный короткий подол открывал сухие бледные ноги, покрытые рыжеватым подшерстком. Зато выпирающие коленки были розовыми в тон платью. Женщина близоруко щурила маленькие поросячьи глазки, так что все её некрасивое землистое лицо приходило в движение: щеки, кожа на лбу. Верхняя губа задиралась, открывая мелкие темные зубы, поднимались крылья носа, и из ноздрей топорщились грубые остья. Абсолютно плоская, даже впалая, грудь, копна растрепанных волос и длинные руки с непропорционально широкими ладонями довершали этот сюрреалистический образ.
Первой мыслью Вовца было: какая-то побродяжка, бомжиха. Попала в этот подвал, как и прочие бичи, но сумела выбраться в коридор и сейчас мечется, ищет выход.
- Женщина!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31