что-что, а чутье он имел хорошее, недаром в институте разным премудростям обучался, в том числе и тому, как одного человека отличить от другого, и не только по паспорту и фотокарточке. В общем, грыз науки, получал пятерки и кое-что усвоил.
Глаза его сделались сладкими, он немедленно начал названивать по телефону.
Во-первых, ему очень понравилось имя очередной искательницы работы Оксана. Было сокрыто в этом имени что-то трепетное, нежное, берущее за живое, во-вторых, судя по номеру телефона, жила Оксана недалеко от него. В-третьих, она явно была молода и хорошо знала английский язык. В-четвертых... Хватит пока первых трех обстоятельств. Крокодил Гена продолжал накручивать телефон Оксаны, которую про себя уже окрестил Прекрасной незнакомкой - то ли по Блоку, то ли по Крамскому, он точно не знал, откуда произошли эти романтические, рождающие внутренний трепет слова. Телефон Оксаны все время был занят.
- Во, блин! - выругался взмокший от истомы Крокодил и вновь принялся накручивать диск телефона.
Был он человеком упрямым и в конце концов дозвонился. Голос Оксаны оказался как у певицы Большого театра - серебряным, звучным. Крокодил Гена не удержался, облизал губы, представил, какая она... Конечно же, ноги растут прямо из подмышек, длины они невероятной, глаза как карельские озера, загадочные и зеленые, и такие глубокие, что в них можно скрыться с головой, лицо не хуже, чем у фотомодели нынешнего года...
Но тем не менее Крокодил Гена быстро взял себя в руки и, сухим размеренным голосом рассказав, кто он и какой фирмой владеет, попросил Оксану приехать в офис.
- Когда?
- А вот насчет когда, сейчас сообразим... Та-ак, - озабоченно протянул Крокодил, сделал деловую паузу, поглядел в окно: "Ну что там с погодой?" Потерпите немного, я тут просматриваю, что у меня с загрузкой... Вы не представляете, Оксана... Как вас по отчеству?
- Валерьевна.
- Вы не представляете, Оксана Валерьевна, как плотно расписан у меня день. Сплошные переговоры с иностранцами, подписание контрактов, обеды, презентации, званые ужины, полеты на вертолете в Финляндию. Вы не боитесь вертолета?
- Нет!
- Ну и чудненько! - радостно воскликнул Крокодил Гена. - Нам придется частенько летать. Та-ак, где же мне отыскать щелочку в моем расписании... Голос его снова сделался озабоченным, хотя Крокодил продолжал бездумно глазеть в окно. - Вот, смотрю по компьютеру и ничего не нахожу. Через час я уеду из офиса, и дальше у меня все будет закручено очень плотно... Через час меня здесь уже не будет. - Он недвусмысленно намекал, что лучше всего Оксане приехать к нему сейчас, и если у нее в голове есть хотя бы одна извилина, она это поймет. - Что же делать, что делать?..
- Может, мне прибыть к вам сейчас? - неуверенно спросила Оксана.
- Да это тоже - не очень, - нехотя проговорил Крокодил Гена, - у меня тут тоже все так плотно, что вздохнуть некогда. Впрочем, ладно, приезжайте. Удастся переговорить - переговорим, не удастся - хоть знать будете, где находится моя фирма.
Через двадцать минут Оксана Валерьевна Новикова была в офисе Крокодила. Миновав приемную, она прошла в его кабинет. Крокодил даже головы не поднял, когда Оксана появилась, хотя боковым, верхним, нижним, центровым и еще каким-то зрением сумел окинуть ее с головы до ног и по достоинству оценить: Оксана была хороша. Даже более чем хороша... Тем не менее Крокодил, не обращая на нее внимания, хватал то одну телефонную трубку, то другую, то третью, что-то говорил, отказывался от партии автомобилей "мерседес", бронировал билет на самолет в Париж, разговаривал с Амстердамом, браковал партию телевизоров, пришедших из Японии. В общем, Крокодила надо было в этот момент видеть. Описать это невозможно.
Оксана смотрела на него широко открытыми глазами, восхищалась про себя: вот это человек! Вот это бизнесмен! Наконец Крокодил Гена снизошел до нее:
- Вы Оксана Валерьевна?
- Да, я!
Крокодил Гена выложил перед нею несколько бумаг, бережно примял их ладонью, показывая, что бумаги эти очень ценные, спросил привычно:
- Баланс сделать сумеете?
- Естественно, - ответила Оксана, с интересом глядя на бумагу, лежавшую сверху. На ней стоял красочный штамп крупнейшей электрической фирмы "Сименс", изделия которой она знала, потом перевела взгляд на своего будущего шефа.
Лицо Крокодила Гены было сухим, даже чуточку угрюмым. В грудь Оксане толкнулась тревога: что же она сделала не так? Уж слишком у будущего шефа лицо неприветливое...
- Берите бумаги и делайте! - Крокодил Гена придвинул стопку документов к Оксане.
Тут она вспомнила, с каким трудом Крокодил Гена выискивал в своем загруженном расписании место для встречи, и на душе у нее немного потеплело.
Дальше все развивалось по известному сценарию. Вечером Крокодил Гена позвонил Оксане домой и, ссылаясь на изменившиеся обстоятельства, пригласил "будущую бухгалтершу" к себе домой. Она поехала и нашла в уютно затененной, с минимальным количеством огней квартире все Крокодиловы атрибуты, которые оригинальными, скажем прямо, не были: не он один обставлял свое жилье для интимных свиданий таким образом. В голове у Оксаны закрутились, наматываясь одна на другую, словно решили образовать клубок, не очень хорошие мысли, но она осадила себя: "Мой будущий шеф не из тех, кто спит со своими бухгалтершами и секретаршами. Он... Он - птица высокого полета".
Но, оказалось, "птицы высокого полета" позволяют себе то же самое, что и серенькие птички, живущие на земле. А птички эти часто находят радость в куче свежих дымящихся конских яблок, вываленной иной выведенной на прогулку лошадью прямо на городской тротуар.
Сдав отчет, Оксана заторопилась домой - дома ее ждали муж и маленький сын, ужин, который надо было еще приготовить, но Крокодил, капризно выпятив нижнюю губу, заявил, что гости из его дома без чашки кофе и рюмки хорошего коньяка никогда еще не уходили - даже будущие подчиненные, и начал грудью отжимать Оксану в полуосвещенную комнату, в которой тихо играла музыка, было тепло и душно.
- Пойдемте, пойдемте, поговорим о вашем балансе. Есть в нем кое-какие ошибочки...
- Какие? - спросила Оксана, невольно отступая в комнату: все-таки захотелось узнать, какие же ошибки она допустила в сложном отчете. - Не может этого быть! Какие ошибки?
- А вот такие, - сказал Гена и, будто опытный борец, знаток ковра, сделал ловкое подсекающее движение. Оксана оказалась лежащей на кушетке.
Когда же она попробовала подняться, он надавил ей рукою на шею, навалился сверху. Оксана не помнила, но, кажется, она на несколько секунд даже потеряла сознание - у нее перехлестнуло дыхание, в легких что-то заскрипело, сделалось больно, из глаз посыпались искры. Она с трудом выдавила из себя задавленное глухое "нет", но это не остановило Крокодила Гену.
Лицо его сделалось потным, щеки покраснели, отекли, слипшиеся, ставшие очень маленькими глаза тоже отекли, изо рта резко пахло чесноком, коньяком и конфетами, и этот сложных дух вызывал не то чтобы неприятие - физическую оторопь, столбняк.
- Нет! - очнувшись, выкрикнула Оксана, и Крокодил Гена снова надавил ей локтем на горло, потом ухватил ее за волосы и оттянул голову назад. Засмеялся хрипло и сладко:
- А шейка-то у тебя вон какая нежная, одного взмаха ножа хватит, чтобы распластать ее от уха до уха.
Крокодил Гена получил то, что хотел, - Оксану. Потом выпил немного "бормотухи", выдаваемой за дорогое вино, потом "Мартеля" и некоторое время играл с нею, как кот с неосторожно вылезшей из норы мышкой. На Оксанины слезы он не обращал внимания. Хватило его ненадолго - Крокодил неожиданно откинулся на спину и трубно захрапел. Оксана не поверила своей удаче - надо же, отключился злодей! Тихонько всхлипывая, она подхватила сумку и метнулась к двери. Но не тут-то было. Замок оказался с секретом - сколько Оксана с ним ни возилась, открыть не смогла.
А Крокодил поднялся тем временем с тахты, прошел в прихожую и с усмешкой посмотрел на Оксанины старания:
- Ну-ну!
Затем схватил Оксану за руку, утащил в комнату и бросил в кресло. Приказал:
- Сиди тут, пока я не прикажу тебе встать!
Это был голос повелителя, крупного деятеля отечественного бизнеса, "нового русского", крутого человека. Некоторое время Крокодил бодрствовал, потом сдался - сон сморил его.
Оксана вторично попыталась выбраться из квартиры, минут десять ковырялась с замком, пробовала поддеть блокирующий язычок шпилькой, но у нее ничего не получалось. Она вернулась, села в кресло и долго, ненавидяще глядела в лицо Крокодила, ругала себя за доверчивость, за то, что купилась на очень дешевый прием, думала о том, сколько же девчонок, мечтавших о работе и хорошей зарплате, сидели в этом кресле, и ей хотелось скулить от обиды и унижения.
Она даже подумала о том, а не взять ли ей нож, не полоснуть ли этого самодовольного самца лезвием по горлу? Едва у нее возникла эта мысль, как Крокодил открыл крохотные, заплывшие от хмеля глаза и произнес неожиданно звучным и трезвым голосом:
- Не дури! - лениво пошевелив плечами, добавил: - Если будешь дурить, никогда не выйдешь из этой квартиры. Понятно?
В голосе Крокодила проклюнулись стальные нотки. Оксана поняла: он действительно убьет ее. Ей сделалось страшно, предательски задрожали коленки, руки, запрыгали губы. С трудом она взяла себя в руки. Надо было хитрить, искать выход.
Ночная квартира была чужой, холодной, такой холодной, что хотелось натянуть что-нибудь на плечи.
Дома ее ждал муж, ждал сынишка... У Оксаны на глаза навернулись слезы, она шмыгнула носом и достала из кармашка платок. Крокодил Гена вновь открыл глаза - слух у него был звериным. Тяжело посмотрел на Оксану, облизал влажным языком губы и снова смежил веки. Оксане стало страшно, внутри возникло что-то сосущее, будто к ней прицепился упырь и пил ее кровь, она вновь съежилась, но в следующий миг подумала, что будет худо, если Крокодил Гена засечет ее страх. И Оксана робко, будто девчонка, влюбившаяся в грозного медведя, улыбнулась Крокодилу.
Взгляд Крокодила Гены сделался мягче, он кивнул Оксане, привычно закрыл глаза. Стало понятно, что находилась она на верном пути. Когда Крокодил в очередной раз разжал тяжелые сонные веки, бодрствующая Оксана вновь улыбнулась ему.
Ей удалось усыпить бдительность Крокодила Гены, утром он выпустил ее. Перед тем как открыть дверь, спросил, буравя Оксану зрачками, будто медленно вращающимся сверлом, она даже чувствовала, как он пытается проникнуть в ее мозг:
- Ты обижаешься на меня?
- Нет, - стараясь, чтобы голос звучал как можно беспечнее, проговорила Оксана, - вначале было немного, а сейчас прошло.
Взгляд Крокодила Гены потеплел.
- Ладно, - он принял прежний надменный вид крупного, прямо-таки выдающегося бизнесмена, для которого всякие "Крайслеры" и "Мерседесы" мелочь пузатая, шестерки, лишь отнимающие время, - ладно, - повторил он и открыл дверь.
Очутившись на улице, Оксана заплакала. От того, что смогла выжить в мрачной "интимной" обстановке Крокодиловой квартиры, от того, что не сорвалась, освободилась. Отплакавшись, нашла в сумке жетончик, позвонила домой, предупредила мужа, чтобы не беспокоился. Тот, слава Богу, все понял так, как надо, хотя голос его был хриплым от бессонницы, встревоженным, и пошла в ближайшее отделение милиции писать заявление...
Так Крокодил влип. Пришедшим милиционерам он долго не давался в руки, извивался угрем, бегал то на кухню, то в комнату, то на лестничную площадку, и ничего в нем уже не было от "нового русского". Был человек, что четыре раза попадал за решетку и, судя по всему, прошел не все тюремные науки, коли уж ему захотелось продолжить "образование".
Так что было понятно, почему в таком хорошем настроении находится прокурор Панасенко. Оксана Валерьевна Новикова отступать не собирается, вещественные доказательства через час уже были собраны, в том числе и кухонный нож, и белье с подозрительными следами, похожими на пятна от мороженого, и даже имелись "отпечатки, снятые с полового члена".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33