- Я не об этом. Она невысокая симпатичная блондинка, где-то около тридцати с лишним лет от роду, приехала из города Благодатного. Я прав?
- Абсолютно точно, - подтвердила подчиненная, - Шеф, неужели вы тоже стали фанатом "Всех звезд" и регулярно смотрите это телешоу?
- Пока еще нет, - холодно ответил телемагнат, - Предпочитаю не отбивать хлеб у своих сотрудников.
Алексей положил трубку и вспомнил. Точнее, воспоминания сами поднялись из глубин его памяти. Неприятные воспоминания, тщетно стираемые из памяти телемагната и всплывающие из глубин подсознания в самые неподходящие моменты.
В строгом казенном кабинете с портретом Дзержинского над рабочим столом, за которым расположился мужчина средних лет в стандартном сером костюме, на стуле ерзал от страха и волнения Алексей Пошлецов. Будущий телемагнат находился прямо напротив мужчины в сером костюме, и был вызван в этот кабинет с малоприятной целью. Все это происходило шестнадцать лет назад.
- Конечно, Пошлецов, формально вам удалось пройти по этому делу свидетелем, - сказал мужчина в стандартном сером костюме ровным голосом с оттенком презрительного высокомерия, - Ханин осужден, Славин уже отчислен из университета, и ему одна дорога - в армию, где, я надеюсь, ему вправят мозги. Не скрою, мы могли бы добиться и вашего отчисления, но, принимая во внимание ваше искреннее желание сотрудничать с Комитетом, мы решили сделать для вас исключение.
Хозяин кабинета выдержал многозначительную паузу и добавил несколько смягчившимся тоном.
- И все же, я не понимаю. Как вы со Славиным, будущие советские журналисты, могли связаться с этим Барыгой-Xаниным. И потом, эта мерзость "Владимир Ильич Ленин - суперзвезда". Да за такие вещи, не так давно, попросту к стенке ставили!
При последних воспоминаниях у сидевшего с личном кабинете в Останкино Алексея Пошлецова пробежал холодок по спине. Сколько лет прошло, а вот подишъ ты... Внушал комитет госбезопасности, внушал.
Шестнадцать лет назад Алексей Пошлецов учился на втором курсе факультета журналистики МГУ. К тому времени его абитуриентские восторги по поводу почти чудесного поступления на вожделенный журфак улетучились полностью. Да, у себя дома, в небольшом приазовском городе, он был чудо-мальчиком, интеллектуалом местного разлива и политически подкованным редактором своей школьной стенной газеты. Однако, первые же месяцы учебы на журфаке его сильно разочаровали. Однокашники-москвичи относились к нему как к провинциальному выскочке, начитавшемуся общественно-политических изданий, типа "Новое время" или "3а Рубежом". Университетские преподаватели были вечно недовольны его нестандартными вопросами, отвечая на которые, нужно было нести или полнейшую ахинею в совково-благонадежном духе, или говорить правду, со всеми вытекающими из этого последствиями для собственной персоны. Позднее провинциальный вундеркинд понял корень своих бед и душевного дискомфорта в стенах "альма матер". Ему попросту не хватало житейского цинизма, этой неотъемлемой черты нормального столичного выпускника средней общеобразовательной школы. Поняв это, он замкнулся, отдалился от своих соучеников. А отрыв от родного коллектива, как учила родная же партия, никогда ничем хорошим не заканчивался.
Дело было в том, что Пошлецов, наряду со своими неоспоримыми достоинствами юного советского патриота, имел один существенный недостаток - он любил рок-музыку, по адресу которой прибавлялось еще одно нелицеприятное определение - западная рок-музыка. Конечно, это увлечение было у него не то, что тайным, но, во всяком случае, на показ не выставлялось. Впрочем, как учила все та же родная коммунистическая партия, стоило идеологическому противнику найти маленькую щель в моральных устоях строителя коммунизма, как он упорно норовил превратить ее в огромную брешь! На том же втором курсе, Алексей познакомился с Виктором Славиным, вновь испеченным первокурсником журфака и почти земляком - уроженцем шахтерского края юга России. Ведь двести километров по российским меркам - почти рядом. Славин, выходец из горняцкой семьи, еще острее чувствовал высокомерный столичный холодок, и был рад найти родственную земляческую душу. Он тоже любил "вражескую музыку", и даже играл в школьном вокально-инструментальном ансамбле.
Славин и Пошлецов вместе ходили по воскресениям на пятачок перед комплексом зданий Горного института на Ленинском проспекте, где в ту пору собирались так называемые "филофонисты", сиречь коллекционеры западных грампластинок. Бедные студенты не имели материальных возможностей быть обладателями этих чудо-грампластинок в великолепных красочных обложках-альбомах, но их неудержимо тянуло сюда, хотя бы посмотреть на чужой "праздник жизни". Здесь они познакомились с Виталием Ханиным, будущим Большим Папой. Неизвестно, чем они приглянулись матерому фарцовщику, но будущий столп отечественной "попсы" уже тогда отличился повышенным чутьем на нестандартных и одаренных молодых людей. Он начал приглашать их к себе домой, где они вместе прослушивали свеженькие грамзаписи из-за "бугра" и непринужденно общались под бутылочку-другую винца.
Идея рок-оперы "Владимир Ильич Ленин - суперстар" пришла в голову Пошлецову. Хотя, позже, в объяснительной записке, написанной им по настоянию сотрудников комитета госбезопасности, он отдавал сомнительные лавры первенства Славину. Конечно, никакой особенно злонамеренной антисоветчины они с земляком не планировали. Так, решили поприкалываться слегонца. Ленин - Христос, Троцкий - Иуда, Крупская - Мария Магдалина. Все изменило предложение Ханина запечатлеть на магнитофонную пленку сей самодеятельный "шедевр". Так появились, как любят выражаться в подобных случаях компетентные органы, вещественные доказательства состава преступления.
На допросах в КГБ Пошлецов "раскололся" полностью, плакал и униженно обещал больше так не делать. Славин же заупрямился, начал полностью отрицать все предъявленные ему обвинения. Чем во многом сорвал намечавшийся властями показательный судебный процесс над "идейными перерожденцами и моральными уродами". В результате чего, отделался всего лишь вылетом из университета и призывом в ряды доблестной Советской Армии. Больше о нем Алексей ничего не слышал.
Ханин тоже отверг все обвинения кэгэбэшников, и его привлекли к уголовной ответственности и осудили по статье спекуляции в особо крупном размере. Но довольно быстро продюсер магнитозаписи подпольной рок-оперы вновь оказался на свободе. Началась незабвенная Перестройка, и недавний зэк лихо вписался в тогдашнюю супердоходную концертную деятельность, собственно и положившую начало современному постсовковому шоу-бизнесу. Пошлецов, работавший информатором госбезопасности под кличкой "Музыкант", вновь пересекся с Ханиным, когда возглавлял авторскую молодежную передачу на тогдашнем Центральном телевидении, так же послужившей началом его телевизионной предпринимательской деятельности. К тому моменту Алексей женился, получил вожделенную московскую прописку и проработал пару лет на телевидении...
Пошлецов встряхнул головой, отгоняя назойливые воспоминания и вновь схватился за телефонную трубку. Неприятные картины прошлого навели его на определенное решение о дальнейшем ходе его работы по выявлению всей подноготной таинственных конкурентов из "Всех звезд".
- Людочка, - обратился он к личному секретарю, - Закажи, пожалуйста, на завтра три авиабилета до Благодатного, на меня и на моих охранников, туда и обратно, желательно в течение одного дня.
Телемагнат хотел было закончить разговор, но тут он кое-что вспомнил.
- Да, и еще. В этом Благодатном, наверное, может не оказаться собственного аэродрома. Слишком он мелковат, насколько мне известно. В таком случае, билеты закажешь до ближайшего к нему аэропорта.
Глава вторая: Виктор
В славном городе Благодатное было восемь часов вечера. Это означало, что городские учреждения и магазины были уже закрыты, прохожих на улицах сильно поубавилось, а довольно жаркое еще августовское солнце почти спряталось за невысокими городскими строениями. Наступало время вечернего отдыха и развлечений. В этом маленьком провинциальном населенном пункте на юге России они сосредотачивались в двух местах: единственном ресторане под названием "Кристалл" и молодежной дискотеке, проводившейся в здании городского Дворца Культуры.
Ресторан и Дворец Культуры располагались в самом центре города и их разделяла большая площадь, посреди которой, в свою очередь, возвышалось здание бывшего Горкома КПСС, а ныне городской мэрии.
Дворец Культуры был помпезным сооружением с пузатыми псевдоантичными колоннами в одноименном компилятивном стиле, столь любимом сталинскими провинциальными градостроителями. Перед его входом толпилась стайка молодежи, возрастом своим не превышавшей двадцатилетнего рубежа. На серой облупленной стене городского очага культуры висело несколько рекламно-информационных плакатов. Два из них уведомляли о демонстрируемых в кинозале Дворца Культуры импортных кинокартинах - "Эимануэль-16" и "Робокоп-7". Еще один плакат извещал о встрече с избирателями кандидатами в члены Государственной Думы Российской Федерации от ПрогрессивноКонсервативной партии. Здесь же сообщалось, что пришедшие на встречу со славным претендентом в российские законодатели будут одарены на выбор шоколадкой "Сникерс", пачкой американских сигарет турецкого производства или куском импортного туалетного мыла, тоже изготовленного потомками некогда непобедимой Оттоманской Порты. Самый заметный из рекламных щитов, презентовавший молодежную дискотеку, был снабжен свежей наклейкой в виде небольшого постера. В нем сообщалось о появлении на дискотеке большого видеопроекционного устройства, позволявшего демонстрировать прямо в танцзале свежие музыкальные видеоклипы, и особенно всенародно любимые музыкальные видеоклипы телешоу "Все звезды".
Здание ресторана "Кристалл" представляло собой типовое серийное сооружение в стиле, характерном для позднего брежневского периода, именуемого еще малоприятным прозвищем - "3астой". Это было круглое двухэтажное строение из бетона, стекла и металлоконструкций. На первом этаже находились вестибюль, гардероб, туалеты. На втором - ресторанный зал с небольшой эстрадой, буфет, кухня и т.п. Здесь работал Виктор Славин, давний знакомый телемагната Пошлецова и Большого Папы-Ханина. Зарабатывал себе на хлеб ежевечерним, за исключением одного выходного в неделю, пением и игрой на лидер-гитаре в ресторанном ансамбле.
В этот час возле сего заведения общественного питания было безлюдно, только поблескивали в лучах заходящего солнца с десяток припаркованных легковых автомобилей посетителей ресторана. А из его чертогов, как и из Дворца Культуры, рвалась наружу громкая музыка. Но, если в дискотеке властвовал техно-поп, то из кабака доносилась известная в определенных кругах песня - "По тундре".
- По тундре!
- По широкой тундре!
Пел в микрофон Виктор Славин, играя одновременно на электрогитаре и привычно разглядывая ресторанный зал. Это был высокий ладный мужчина с черными волосами и коротенькой бородой, в которых густо залегла обильная седина. Вблизи эстрады, где выступал ресторанный ансамбль, картино выплясывало несколько приблатненных типов, заказавших "По тундре". На вид им можно было дать не более сорока лет на брата, из которых немалую каждый из них наверняка провел в местах "не столь отдаленных". Приблатненные веселились сами по себе, не обращая внимания на окружающих. Основная же масса посетителей находилась за своими столиками. Как правило, по два-три человека за каждым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37