А аудит? Кто его придумал? Теперь спросишь что-нибудь бухгалтера, а он мигом бежит с аудитором советоваться. Прямо - таки налоговый адвокат какой - то. Нет, сейчас не так все просто. Это хорошо, что мы за реализацию зацепились. Пока от нее защиты нет, надо пользоваться моментом, потому что через год и эта лавочка закроется. Найдут коммерсанты дырку в законодательстве, как пить дать, найдут. Вот уже, что с "Фаготом" вышло. Насчитали им котловым методом, а они разногласия пишут, что неправильно, мол, считали, без учета особенностей и так далее. Хорошо, что там и без этого ошибки нашлись, а то ведь все оспорили бы. И Гольдман палец в рот не клади, она сразу просекла, как защищаться и в какой последовательности. Если бы наши инспектора сразу материал сделали как положено. Так, мол, и так вот ваши данные, вот расчет - ничего бы она сделать не смогла. А теперь вся работа псу под хвост. Налоговики знали, что расчет неправильный, потому что правильный они сделать не успеют. А она тут как тут. Вот вам наши данные. И что теперь с ними делать? Перепроверять? Да никто их перепроверять не будет. Кто позволит еще четыре месяца копаться? Так проверят выборочно и согласятся. А у Гольдман теперь есть нож, и нож обоюдоострый. Имей мы его, чувствовали себя безнаказанными еще некоторое время. Ведь хорошо, когда все по закону: и волки сыты и овец съели.
Но Зотова это волновало все меньше и меньше. Он думал о том, что начатая им игра зашла слишком далеко, все больше и больше людей вовлекалось в нее, и каждый новый игрок играл по своим правилам. Зотов больше не чувствовал себя кукловодом, он все больше и больше находил себя похожим на марионетку, которую дергают за руки невидимые нити обстоятельств.
Служебное расследование, исчезновение Милова, наседающие кредиторы все эти обстоятельства давили на него, и он больше не получал удовольствия от игры. Зотов понимал, что никогда не сможет вернуть деньги и не сможет остановить то, что он начал. Только теперь его затея больше походила на снежный ком, несущийся с горы, и он, Зотов, бежал впереди него, еле поспевая.
В жизни Зотова были моменты слабости и раньше, он умел с этим справляться. Он закрывал глаза и пережидал, а когда открывал, то обстоятельства, казавшиеся неминуемыми, проходили, и все становилось на свои места. "Так будет и в этот раз, - думал Олег Игоревич, - у страха глаза большие, а через пару недель буду смеяться надо всем этим".
Зотов понял, что и сегодня женщина не придет.
"Все - таки какая стерва, - думал он, направляясь к выходу, - ведь сама назначила и время и место, а не пришла. Правда за первое опоздание извинилась, но что толку с ее извинений, их на хлеб не положишь".
Солнце в фойе ослепило глаза, и он сбегал по ступенькам кинотеатра близоруко прищуриваясь. На секунду ему показалось, что он увидел знакомый серый костюм. На ней, в этот раз, была большая шляпа в тон. Быстро цокая каблучками, женщина шла ему навстречу. Увидев Зотова, она почти побежала к телефонам автоматам, стоящим неподалеку.
"Она меня не узнала? - пронеслось в голове Зотова, - да нет, не может быть".
На глазах молодой женщины были очки - капельки, которые носила молодежь, и Зотов не мог встретиться с ней взглядом и даже понять, куда она смотрит. Подойдя к соседнему автомату, он снял трубку и сказал:
Вы позволите, я тоже позвоню?
Не смотрите на меня.
Зотов повернулся к ней спиной и слушал, смотря в противоположную сторону.
Я принесла то, что вам надо, это лежит здесь на телефоне. Заберете, когда я уйду. И будьте вы прокляты.
Женщина резко повесила трубку и направилась к остановке. Олег Игоревич присвистнул.
Да, мы с характером, - он провожал взглядом удаляющуюся женщину.
К соседнему телефону шел молодой человек. Зотов быстренько перешел в стоящую рядом кабинку.
Не работает? - спросил парень.
Слышно плохо, - ответил Зотов, обдумывая, кому бы позвонить. И, наконец, набрал Галинин номер.
Привет... Чем занимаешься... Тоже ничем... Заеду? Сейчас. Ну ладно...
Еще минуту поговорив ни о чем, он повесил трубку, взял с корпуса телефона маленький пакет и направился к машине. На этот раз сверток показался Зотову тяжелее. Было не по - летнему прохладно. Олег Игоревич вдохнул легкий городской ветерок: запах асфальта и бензина, поп корна и духов. По улицам прогуливались малолетки, мамаши тащили непослушных детей, старики выгуливали своих старушек, старушки собак, ребятня спорила о компьютерных играх. В этой людской массе Зотов ощущал себя никем, и это успокаивало его мысли.
"Все будет хорошо, - думал Олег Игоревич, подходя к машине. Он сел на переднее сидение и с удовольствием закурил. Торопиться не хотелось,
время есть, Галина еще надоест, - Зотов достал из кармана пакет и прикинул его в руках, - действительно тяжелее". x x x
В комнату вошел амбал, неся на себе два матраса. Не взглянув на Старкова и Кристину и не остерегаясь нападения, он прошел через комнату и бросил матрасы в углу.
Устраивайтесь поудобнее.
Может пора кое - что объяснить, - повелительным тоном сказала Кристина.
Будет время, все узнаете.
Не много ли ты на себя берешь? -- возмутился Старков.
Не много, - верзила собрался уйти.
Дорогу ему преградила Кристина.
А ну, отвечай, когда тебя женщина спрашивает!
Верзила улыбнулся и осторожно подвинул ее в сторону.
Если не хотите неприятностей, сидите тихо.
Да ты что о себе возомнил? - топнула каблучком Кристина, - думаешь никто не знает, где мы? Думаешь нас никто не будет искать?
Конечно, конечно, - верзила улыбнулся еще нахальнее.
Лешка, ну сделай что - нибудь.
Повинуясь Кристининой ярости, Старков кинулся наперерез, преграждая верзиле путь. Тот стоял лицом к Кристине, и когда Старков встал возле двери, его голова, похожая на пушечную башню корабельной артиллерии, медленно повернулась. Из бойниц смотрела пара капелек акульих глаз. Броня высокого лба была усыпана мелкими морщинками и шрамами, неоднократно сломанный нос целился Старкову в грудь, наглая ухмылка исчезла, и в лицо пыхнул боевой оскал пятисот миллиметрового орудия.
Ну, что же, узнаем в свое время, - и Старков отступил, освобождая дорогу.
Верзила скрылся за дверью, и пленники опять остались одни.
Старков, - всплеснула руками Кристина, да ты еще и трус ко всему.
К чему?
Ко всему. Мало того, что ты просто негодяй, мало того, что я провожу с тобой вторые сутки, так ты даже слова поперек сказать не смог.
Я думал, это будет смешно.
Смешно? Действительно смешно! Ха -- ха -- ха! Я сижу в одном подвале с трусом И вынуждена терпеть его общество еще неопределенное время.
Можешь унижать меня сколько захочешь, - Старков расстелил один матрас и улегся, положив одну ногу на другую.
Нет, вы только посмотрите - обиженная добродетель.
С чего ты решила, что я на тебя обижаюсь. Я знаю, что ты не права, и меня нисколько не беспокоит твое мнение.
Нет, ну надо же, - Кристина постелила свой матрас рядом и легла, демонстративно повернувшись спиной, изображая рассерженную жену,
Так они лежали молча, лишь изредка Кристина бросала свою реплику:
Нет, ну надо же?
Через полчаса реплики стали редкими, еще через полчаса Старков перестал их слышать, провалившись в неглубокий тревожный сон. Ему снился кошмар, но не из ряда обычных математических кошмаров. Обычно он видел цифры, много цифр, ряды цифр, целые потоки. Он считал их, складывал, умножал, делил, причем сам не мог понять, что заставляет его это делать, и так продолжалось всю ночь. На утро он просыпался измученный и не выспавшийся. Как правило, кошмары посещали его во время неудачной работы, когда что - то не клеилось или шло наперекосяк. Но сон, который он увидел в этот раз, был из разряда классики. Ему снилась Кристина в офисе "Актива", она рассматривала под микроскопом какие - то образцы документов. Старков никогда не видел, чтобы у него на работе пользовались микроскопом, и с интересом наблюдал, что делает Кристина. Она деловито отрывала фрагменты кассовой книги и подсовывала их под стекло аппарата, что - то напевая себе под нос. Старков подошел ближе и заглянул под эаккуляр. Ему показалось, что лист лежит неровно, и он протянул руку, чтобы его поправить. Кристина подкручивала ручку резкости, и когда палец Старкова коснулся стекла, эаккуляр прижал его к предметному столику.
Кристина, ты прижала мне палец, - сказал Старков.
Да? -- обрадовалась Кристина, - вот я и посмотрю, из чего ты сделан, и она приникла к микроскопу.
Теперь Старков заметил, что микроскоп состоит из двух трубок и имеет специальный стол-штатив.
Как все запущено, - сказала Кристина отрываясь от аппарата, - так ты оказывается на руку не чист.
Палец быстро распухал, зажатый между эакуляром и предметным столиком. Через несколько секунд он уже был размером с шарик от пинг-понга, еще через несколько секунд размером с лимон, а через минуту стекло на предметном столике лопнуло, и палец провалился в образовавшееся отверстие.
Нет ну надо же?, - сказала Кристина, - да ты тут все перебьешь.
И торопливо стала собирать документы, журналы, бухгалтерские книги со стола. Старков с недоумением смотрел на ее торопливые движения, а Кристина, испуганно поглядывая в сторону Старкова, все чаще и чаще роняла на пол книги и документы и, наконец, бросилась со всех ног к выходу.
Куда ты, Кристина? - не узнал Старков своего голоса, превратившегося в низкий бас.
Его что - то тянуло за руку обратно. Он оглянулся и увидел, что тянет за собой свой палец, превратившийся в шар размером с маленький автомобиль.
Подожди меня, - и Старков, с трудом подтягивая тяжелый кожаный шар, пополз к двери, которая не была железной дверью "Актива". Это была аккуратная импортная дверь с золоченой ручкой. Старков с трудом тянулся к ней, проходя считанные сантиметры. Наконец, он очутился в коридоре, который почему-то оказался лифтом, где топая ногами и визжа во весь голос, билась из угла в угол Кристина.
Уйди, Старков, уйди отсюда, - кричала она.
Старков с трудом дотянулся до кнопок на панели, которых было около ста, и не разбирая, что там написано ткнул наугад. Загорелась кнопка с цифрой сорок два, и приятный женский голос откуда - то сверху сказал:
Торговая наценка.
Сорок шестой, сорок шестой, - кричала Кристина.
Старков с трудом дотянулся до цифры сорок шесть и ударил по клавише.
Реализация, - ответил тот же женский голос.
Старков нажал на клавишу еще раз.
Реализация, реализация, реализация.
Старков стучал по цифре сорок шесть, как - будто это могло что - то изменить.
Следующая остановка - реализация ниже себестоимости, - отрапортовал женский голос, и кабина лифта пошла вверх.
Старкова потащило вниз, и он уцепился свободной рукой за обрез двери.
- Помоги, Кристина, - Старков повернул голову в ее сторону. В этот момент он уже почти лежал на полу.
Ты трус, Старков! -- сказала она, возвышаясь над ним.
Кабина задрожала, заскрипели невидимые троса, увлекая Старкова из кабины. Он уже лежал на полу, когда вновь посмотрел на Кристину. Ему были видны только ее стройные ноги и мраморный подбородок. Она стояла над ним, уперев руки в бока и смотря куда - то вперед.
Какая все - таки она красивая, - подумал Старков, и кабина резко пошла вверх, мотор работал ровно, и его руку больше ничего не удерживало.
"Оторвали суки", - подумал Старков, боясь посмотреть на палец. С большим трудом он заставил себя открыть глаза и взглянуть на то, что от него осталось. Удивительно, но палец был на месте. На месте был и подвал. Кристина сидела рядом, оперевшись подбородком о свои колени и читала газету.
Где ты нашла газету?
Здесь валялись.
И что пишут?
Все то же самое. Нет продуктов, нет зарплаты, демократы требуют продолжения реформ.
Это была местная газета двухлетней давности. Старков увидел на обороте кроссворд.
Давай поразгадываем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30