Да, конечно, мы все субъективны в своих оценках. Я настаиваю на том, что мой подзащитный шел обычным шагом. Свидетель со мной согласен, ваша честь: обвиняемый не бежал, а шел. Теперь, инспектор, поскольку в этом вопросе мы пришли к единому мнению, не согласитесь ли вы и с тем, что... Не хотите же вы сказать, что если человек оглянулся, входя в дом, то этого достаточно, чтобы признать его поведение подозрительным! - Притворно негодует. - Предположим, инспектор, я не утверждаю, что так оно и было, только предположим..."
Предположим, досточтимый защитник, только предположим, что вы таракан, ползающий у моих ног. Только предположим!..
Этот мистер Орачага - еще не худший экземпляр, однако той же породы.
Из-за толстых линз бегающие глазки кажутся чрезмерно большими для его лица. Прямая как палка спина в строгом черном костюме, перекинутая через левую руку мантия - все это производит сильное впечатление. В нагрудном кармане набор разноцветных шариковых ручек: голубая, красная, черная. В портфеле наверняка еще другие...
- Ну как, все за воришками гоняетесь? - спросил он с непринужденной улыбкой, желая поддержать беседу. Меня, однако, бесят такие вопросы, особенно из уст адвокатов.
- Гоняюсь, - ответил я, пряча раздражение.
- Поздравляю с блестящим раскрытием кражи, дело слушалось на днях, польстил он мне. - Уверен, обвиняемый будет признан виновным.
Я ухмыльнулся. Ненавижу лесть, к тому же актер из него никудышный, каждое слово - фальшь. Этот тип, выгораживая матерого бандита, угробившего невинных людей, изобразит его безобидным младенцем. Однажды я вел следствие по делу о целой серии убийств. Себе на беду, преступник оставил всюду отпечатки пальцев и другие изобличающие его улики. При аресте он отстреливался, и тем не менее один видный адвокат охотно взялся его защищать. Обвиняемого все-таки приговорили к смертной казни, и тогда я спросил юриста, чего ради он хлопотал.
"Скажу вам всю правду, инспектор. - В его голосе звучали деланные слезы. - Девять лет я выступаю в суде по уголовным делам и ни разу еще не встречал столь невинно осужденного. Я посетил его в камере, он доверился мне, и я готов поклясться - никакой он не убийца. Можете мне поверить, за девять лет я научился разбираться в людях. Если бы я хоть на миг усомнился в его невиновности, ни за что не взялся бы его защищать. Таковы мои правила. Готов об заклад побиться, апелляционный суд его оправдает. В деле тьма противоречий, полуправды, слухов и эмоций. Все это предубедило суд против моего подзащитного".
Адвокат заграбастал четыре тысячи фунтов, но бандита в конце концов все же вздернули.
- Судья только что звонил, - объявил подошедший Вамбуа. - Обещает быть к одиннадцати.
Я взглянул на часы: без семи минут десять.
- Пожалуй, схожу-ка я выпить кофе.
- Господин прокурор, я буду во втором зале, - сказал наш приятель-адвокат. - Позовите меня, когда он приедет. До встречи, инспектор.
- До встречи, - отозвался я.
- Увидимся, Вамбуа. - Я действительно мечтал о кофе.
- Извините за задержку. Уверен, что в одиннадцать все будут в сборе.
- Ничего. - Я пожал ему руку. - Вашей вины тут нет.
Расставшись с ним, я спустился к машине, предупредил водителя, что задерживаюсь. Если по рации меня станут разыскивать - я все еще в суде. Потом поднялся в буфет, где с наслаждением потягивал кофе, коротая время. Без шести одиннадцать я расплатился и отправился в двенадцатый зал. Прокурор обрадовал меня - судья уже здесь!
- Я его знаю?
- Вряд ли, - ответил Вамбуа. - Его недавно перевели из Нарока.
- Вот как! Ну что же, зовите его поскорее.
Наконец мы увидели долговязую фигуру в темно-синем костюме в полоску. Мы встали, когда он вошел. Прокурор что-то зашептал ему на ухо.
- Я схожу за адвокатом. - Вамбуа поспешил в зал номер два. Наконец все были в сборе.
Зал крохотный - видно, помещение только недавно переделали под судейское в связи с ростом преступности. Трибуна для свидетелей - рядом со скамьей подсудимых, на которой сидел обвиняемый в наручниках. Прокурор сделал мне знак, я взошел на трибуну и поклялся на Библии говорить правду, только правду и ничего, кроме правды.
И да поможет господь обвиняемому, ибо мои показания обеспечат ему немалый срок!
- Ваше имя? - заорал секретарь суда.
Этих типов я тоже ненавижу. Корчат из себя черт знает кого! Этакие мини-судьи! Расхаживают по залу в черных балахонах, под мышкой - пухлые тома. Делают вид, что они одни знают все судебные премудрости. Дача показаний в суде входит в мои обязанности, любой полицейский офицер этому обучен.
Я освободился лишь в половине первого и велел водителю везти меня в Дагоретти. В динамике слышались переговоры диспетчерской с патрульными машинами. Взобравшись на гору, мы поравнялись с больницей имени Кениаты. Незачем ехать в Дагоретти, можно и на территории больницы отыскать харчевню, где жарят мясо.
- Капрал, сворачивайте, закусим здесь.
Я заказал жареное мясо на ребрышках. Хозяин закусочной, мистер Мбуру, называет это блюдо непонятным словцом "чапы", я так и не дознался почему.
- Дым ест глаза. - пожаловался я капралу - добродушному, уже немолодому и скупому на слова человеку, который до пенсии так и будет возить полицейских чинов из сыска. Только и слышишь от него: "Да, афанде! Будет сделано, афанде". Он охотно свезет вас не только по службе, но и во всякие веселые заведения и никогда никому не проговорится. Не то что другие шоферы, распускающие всякие небылицы: сколько их босс может пива выпить, какую двухцентовую шлюху он подцепил - наверняка заразная. Нет, мой капрал не таков, и я охотно угощу его мясом. - Прямо нечем дышать от дыма, - повторил я. - Пойду выпью пива, пока жарится.
Он кивнул, и я отправился к соседнему киоску, торговавшему пивом без патента, влез на высокий табурет и заказал "Таскер". Вскоре мое внимание привлекла громкая перебранка двух мужчин из народности луо. Высокий и грузный наседал на пожилого коротышку, который, как выяснилось, работал в Управлении тюрем.
- Чего ты в жизни добился, я тебя спрашиваю!
- А ты сам многого достиг?
- Не твоя забота. Столько лет прослужил в тюрьмах и гол как сокол, а делаешь вид, будто ты важная птица, нос задираешь, расхаживаешь руки в брюки: смотрите, мол, какой я большой начальник! А я говорю, что ты никто, нищий тюремный надзиратель.
- Что ты ко мне цепляешься? Я не утверждаю, что я начальник.
- Тогда зачем напускаешь на себя такую важность?
Коротышка оглянулся, словно ища помощи.
- Мы не для того сюда пришли, чтобы хвастаться друг перед другом. Давай-ка лучше выпьем.
Никто из сидящих вокруг не поддержал его - им не терпелось увидеть продолжение дармового спектакля.
- И все-таки ты простой надзиратель, - твердил задира, не сводя глаз с коротышки, который притворился, что не слышит.
- Видите, молчание - знак согласия! Я больше скажу - у тебя даже собственной крыши нет над головой.
- Оставим этот разговор, приятель, - предложил тюремщик с поразительной выдержкой и самообладанием. - Почему тебе так хочется со мной сцепиться?
- Тебя со всем семейством знакомый из милости приютил! - не унимался задира. - Рассудите нас, господа, прилично ли жить в чужом доме?
Никто из нас не отозвался. У крикуна блестели глаза, он был сильно пьян и находился, как говорят врачи, в "агрессивной стадии интоксикации". Они перешли на язык луо, потом пьянчуга снова закричал на понятном всем суахили.
- Таких, как ты, притвор и скряг, надо выводить на чистую воду. Любишь погулять на чужой счет, а сам никому никогда бутылки пива не поставил.
Тут меня позвал капрал - мясо изжарилось. Я расплатился за пиво, и мы вернулись в харчевню, не спеша поели, и, когда управились, на часах уже было четверть третьего. Давно пора на службу. Сев в машину, мы включили рацию, и всю дорогу до управления в динамике раздавалось монотонное квохтанье.
- Диспетчерская вызывает Буффало-V!
Я встрепенулся и ответил в микрофон:
- Буффало-V слушает.
- Где вы находитесь, сэр?
- Нгонг-роуд, еду в управление.
- Ждем вас, сэр.
Едва я вошел в свой кабинет, как вызвал сержанта, которого утром отправил в центральный полицейский участок.
- Ну, разобрались с отпечатками пальцев?
- Мы с тамошним инспектором решили, что отпечатки были все-таки оставлены снаружи.
- Мне не интересно, что вы там решили. Докладывайте факты.
- Отпечаток найден снаружи.
- Так-то лучше. - Я одобрительно кивнул. - Мне нужны точные факты. Нельзя мириться с подобной халатностью. Полицейским приходится попотеть такая уж у нас работа, - иначе суд отвергнет наши доводы. Спасибо, сержант, вы свободны.
Мне было слышно, как в соседней комнате сотрудники обсуждали, что сделал бы каждый из них на месте сержанта, если бы им попался этакий болван, не желавший вносить изменения в протокол. Сошлись на том, что надо бы пожаловаться начальнику отделения - тот живо бы вправил упрямцу мозги. Тем временем секретарша сообщила мне, что инспектор Джон выехал на место ограбления для снятия гипсового слепка с отпечатка ноги преступника, а инспектор Эдвин вызван к начальнику отдела. Я раскрыл оставленное на моем столе дело об ограблении. Подчиненные регулярно знакомят меня с протоколами следствия, и нередко я помогаю им дельным советом, указываю на промахи и упущения. Нетрудно догадаться, кто из свидетелей говорит правду, кто дает уклончивые ответы, а кто явно лжет, утаивая истину. Я дошел до того места, где дверь распахнулась и пятеро бандитов, размахивая мачете, ввалились в спальню, когда на моем столе зазвонил телефон.
- Старший инспектор Кибвалеи слушает.
- Где это ты с утра пропадаешь? Я несколько раз звонил, но тебя все не было.
- Дела. - Я узнал голос Джозефа Вакири, с которым накануне вечером мы крепко кутнули. - Полдня проторчал в суде. Ну а как ты вчера домой добрался?
- Еле дополз. Пожалуй, мы вчера перебрали. Утром едва поднялся. Голова раскалывается, жажда измучила, кровь в жилах останавливается. Хорошо еще босс не придирается: знает, что от меня и пьяного толку больше, чем от иных трезвых.
- А я с утра как огурчик.
- Беда в том, что я пил, не закусывая.
- Да, хуже всего - на пустой желудок, - поддакнул я. Забавно, люди находят множество объяснений тому, что захмелели, а ведь причина одна - не знают меры. Нельзя же хлестать пиво, как воду.
- Я спал как убитый, - продолжал Вакири. - Жена утром ворчала, без этого не обошлось, я ведь всю неделю являюсь за полночь.
- Тогда хоть сегодня не задерживайся.
- Нет уж, не родилась еще такая женщина, чтобы мне указывать. Должна знать, кто в семье главный.
- Ну-ну, не горячись. Как твои малыши?
- Все в порядке. Тот, у кого была корь, уже поправился. До сих пор не пойму, как он мог заразиться после прививки. Ну, какие планы на вечер?
- Еще не знаю, Джо. С нашей-то работой загадывать не приходится. Скажи, где тебя искать. Как освобожусь, приеду и выпью пива за твой счет.
- Может, и впрямь сегодня отдохнуть. Я же не просыхаю с понедельника.
Джозеф - мой близкий друг, отличный парень, но жена у него мегера, я ее имени слышать не могу. Когда мы с Вакири только познакомились, он пригласил меня к себе распить бутылку виски, которую купил накануне. Очень скоро я понял, что его половина не рада гостю. Листая старый номер "Драма", она бросала на меня недобрые взгляды.
- Сначала выпьем для аппетита, а потом поужинаем, идет? - радушно предложил Вакири.
- Идет.
Он стал искать в холодильнике, потом в буфете, а жена делала вид, будто увлечена чтением. Наконец Вакири, сердито глянув на нее, спросил:
- Где она?
- Ты о чем? - Женщина вскинула глаза, недовольная тем, что ее оторвали.
- Бутылка виски, которую я вчера принес.
- Я ее в глаза не видела, какое мне дело до твоего виски!
- Я поставил ее на нижнюю полку. Может, ты ее переставила куда?
- Говорят тебе, в глаза ее не видала! - отрезала супруга, и Вакири, сгорая от стыда, вернулся к столу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25