— Фэннинг неудачно сострил, спросив, где сегодня почует Лора, — ответил я.
— Старик любит ее. Она — единственный человек, который ему по-настоящему небезразличен, за исключением, может быть, его жены, которая умерла, рожая Лору. Для него не имеет значения, что она делает.
— Например, что она застрелила человека на концертной сцене?
— Исключено, — возразил Келли. — Вы можете себе представить, чтобы она избила Брока? Или устроила сегодняшний поджог? Не стоит тратить время на эту версию.
Келли мог исключить Лору из списка подозреваемых, но я не исключал никого. Пока не исключал. Самым ужасным в этот момент, когда пламя начало умирать под напором воды из шланга, который наконец-то заработал, была необходимость действовать, начать что-то делать. Но что? Не сразу и с величайшим трудом мне удалось взять себя в руки и вспомнить, что я, в конце концов, профессиональный следователь. Невозможно скакать во все стороны одновременно, как это удавалось знаменитому всаднику Стивена Ликока.
— Вы говорите, Фэннинги живут вместе с Марчем? — спросил я.
— Да.
Собираясь лечь спать, я решил, что следующий, с кем мне надо поговорить, — это именно Марч; к тому же он сам попросил меня зайти.
— Поехали, — сказал я Келли. — Я хочу поговорить со всеми ними.
— Тогда погодите минутку. Хочу удостовериться, что мои мальчики работают.
Я стоял, дожидаясь его. Пламя быстро затухало. Стало видно то, что раньше нельзя было разглядеть. В нескольких ярдах от дома я увидел игрушечный трактор, искореженный и оплавившийся от жара. Я подумал о том, как там Дики. Он казался таким маленьким, бледным, потерянным. И Гарриет. Сможет ли она когда-нибудь оправиться после всего этого?
Ко мне подошел Трэш.
— Сейчас мы мало что можем здесь сделать, — сказал он. Вид у него был ошарашенный. — Хотите, отвезу вас обратно в гостиницу? Пожарным понадобится поесть и что-нибудь выпить, когда они закончат.
— Я остаюсь с Келли, — ответил я.
Трэш кивнул, хотя, кажется, не все расслышал.
— Жаль, что с вашими друзьями так вышло, — проговорил он. — Мало утешения думать, что могло быть и хуже. Если бы не Пол и Дэйв Спэнглер, думаю, что могло…
— Который из них Спэнглер?
— Вон тот смуглый парень, который разговаривает с девушками.
Спэнглер был молод: в синих джинсах, без рубашки и босиком. Его мускулистое тело блестело от пота в свете огня. Он, похоже, и правда прибежал сюда в спешке. Я подошел и представился. У трех хорошеньких девушек, с которыми он говорил, был тот же оцепеневший вид, что и у всех в ту ночь. Я объяснил Спэнглеру, кто я, и поблагодарил его.
— Страшное дело, — сказал он. — Я долго не ложился сегодня, работал. Я заметил первые всполохи и побежал к Пенни позвонить, но у нее все было заперто. Я знал, что это дом Броков, и подумал о том несчастном беспомощном малом, который лежал в постели, поэтому не стал тратить время, чтобы взламывать дверь. — Он поморщился. — Забыл обуться, и мои подошвы превратились в гамбургеры.
— Когда вы прибежали сюда, — спросил я, — вы увидели миссис Брок и Фэннинга?
— Я увидел Фэннинга, — ответил Спэнглер. — Он облокотился на забор около дома, задыхаясь, словно от бега. Потом он увидел меня, закричал и побежал обратно в дом.
— Обратно в дом? — переспросил я.
— Да, я подумал, что он уже был там и выскочил глотнуть воздуха. Все вокруг заволокло дымом. Подбежав, я понял, что дело дрянь, но Фэннинг внутри боролся с миссис Брок. Нам удалось вывести ее. Ее платье горело. На мне была шерстяная рубашка, я сорвал ее и обмотал вокруг нее. Потом мы с Фэннингом стали катать ее по земле, чтобы сбить пламя, а она все время кричала, что ее муж остался в доме. Она… она пыталась бежать назад в дом, когда мы ее отпустили, и я держал ее, стараясь объяснить, что это бесполезно. Потом я увидел, что на траве, немного в стороне от нас, лежит малыш. Я убедил миссис Брок, что она должна позаботиться о нем, а в доме она ничего не сможет сделать.
Фэннинг стоял снаружи! Он не пытался вытащить Гарриет из огненной печи, пока не увидел Спэнглера. Может быть, это несправедливо. Может быть, он пытался и просто выбежал, чтобы глотнуть воздуха. Может быть, он вытащил ее, а она вырвалась и снова ринулась назад прямо перед приходом Спэнглера.
— Фэннинг вызвал пожарных? — спросил я, стараясь говорить спокойно.
— Так он сказал. Должно быть, вызвал. У них второй из двух телефонов в колонии. И пожарные приехали сразу же после того, как нам удалось отвести миссис Брок к ребенку. Пол объяснил, что он тоже работал допоздна. Он может работать резцом и долотом и при искусственном освещении. У него в студии лампы дневного света. — Спэнглер вытер лицо тыльной стороной ладони. — Это убийство, да? — спросил он.
— Да, расчетливое и хладнокровное, — ответил я. — Только милостью Божьей — и с вашей помощью — не все трое мертвы. Когда вы бежали сюда, вы никого не видели и не слышали?
— Когда я бежал от дома Пенни, я слышал в лесу крики. Здесь в лесу повсюду дома и студии. Черт побери, к этому времени пламя уже поднималось в воздух футов на пятьдесят и гудело, как иерихонская труба. Я не смотрел по сторонам, Геррик. Просто старался добраться сюда как можно быстрее и помочь, если смогу. Конечно, я и представить себе не мог, что дом подожгли нарочно.
— Вы почувствовали запах бензина?
— Келли и Джордж Лютер спрашивали меня об этом. Честно говоря, не знаю. Я просто бежал сюда, понимаете. Я думал о Броке — совершенно беспомощном. Я думал о нем, не о поджигателях.
— Спасибо вам, — сказал я. — Лично от меня. Броки мои старые друзья.
— Черт, я сделал только, что сделал бы любой.
— Я могу при случае попросить вас повторить ваш рассказ?
— Конечно, если это поможет, — ответил он.
В этот момент ко мне подошел Келли. Дом Марча находился в лесу в трех-четырех сотнях футов. По лесной тропинке можно было проехать разве что на джипе, так что мы пошли пешком. У Келли был фонарик, и он освещал дорогу. Мы не разговаривали. Не знаю, о чем думал Келли, но мои мысли крутились вокруг Пола Фэннинга. Трэш заставил меня усомниться в рассказе Шона О'Фаррелла, а кроме того, я сам был там на холме.
Алиби Фэннинга в ночь убийства Джона Уилларда двадцать один год назад вовсе не было твердым. О'Фаррелл послал его туда, где теперь находилась студия Пенни. Люди видели, как он туда пошел. Это пятиминутная прогулка, — возможно, на нее понадобилось чуть больше времени, учитывая, сколько там было народу. Фэннинг отправился вниз за десять минут до полуночи. Уиллард появился в театре примерно через десять минут после его ухода. Должно быть, понадобилась еще минута-другая, чтобы установить свет, чтобы Уиллард вышел на сцену, принял аплодисменты, дождался тишины и начал играть «Аппассионату». Через пять минут после того, как он сел за рояль, его застрелили, — так говорит Келли. У Фэннинга было более чем достаточно времени, чтобы вернуться на холм и пройти за правую кулису. О'Фаррелл практически открытым текстом сказал мне, что он видел Фэннинга в момент выстрела.
Но возможно, Трэш и прав: О'Фаррелл мог использовать меня, чтобы свести счеты с Фэннингом, и он в этом преуспел!
И все равно — Марч кого-то прикрывал, все говорило за это. Во всяком случае, он не стремился узнать правду. Возможно, причина этому — его зять. Потом еще эта история об избиении, после которого О'Фаррелл попал в больницу. Потом избиение Эда. Интересно, думал я. Это девчачье хихиканье могло быть просто дурацкой привычкой; а могло — и признаком неуравновешенной натуры. Сегодня кто-то, у кого с головой не в порядке, разгулялся вовсю: сначала пластинка, игравшая для меня в театре, потом моя растерзанная машина и, наконец, пожар. А ночь еще не подошла к концу.
Перед нами засветились огни дома, и Келли остановился.
— Вы сейчас встретитесь с очень необычным человеком, Геррик, — проговорил он. — Именно так к нему и следует относиться.
— «Именно так» к нему и относились слишком долго, разве нет? Если он покрывал убийцу все эти годы, значит, он во многом ответствен за трагедию Броков.
— Мы не знаем, покрывал ли он кого-то, — сказал Келли. — Он хотел, чтобы все улеглось. Ему через пару месяцев исполнится семьдесят девять. Вы видели его сегодня вечером: годы почти ничего с ним не сделали, по крайней мере, ничего, что может заметить сторонний наблюдатель. Он все еще может взять автомобиль за бампер и вытащить его из лужи. Дух его так же молод, как пятьдесят лет назад. Он одинокий человек. Большинство творческих людей одиноки, как мне кажется. Живопись — его жизнь. Он будет яростно отбиваться от всего, что может помешать его работе. Я думаю, он понимает, что его время на исходе. Он даже не взглянул ни на одну женщину после смерти жены, а она умерла задолго до того, как он сюда приехал. Он не осуждает нравы нью-маверикской колонии, но сам никогда так не поступал.
— Он не осуждает и поведение Лоры, — сказал я.
— Понаблюдайте, как он смотрит на нее, — ответил Келли, — или когда о ней говорят. Посмотрите ему в глаза, когда произносят имя Лора. Они превращаются в глубокие, черные озера печали.
— Но он никогда не вмешивался в ее жизнь?
— Если и пытался, — ответил Келли, — его постигла неудача. — Он повернулся к дому. — Если мы хотим добиться от него поддержки, нам придется принять ее в том виде, в каком нам ее предложат.
— Я не в настроении играть в поддавки, даже с Господом Богом! — злобно огрызнулся я.
Мне внезапно привиделись Эд Брок, бессмысленно тянущийся к солнцу в своем инвалидном кресле в саду; раскаленный добела крематорий, в который превратился его дом; оцепеневшая от ужаса Гарриет, тупо глядящая на меня, как на чужого. Теперь мне стало наплевать, что кому-то будет больно. Мне стало наплевать, какие секреты унес с собой в могилу Джон Уиллард. Лично я снял перчатки и надел кастет.

Гостиная в доме Роджера Марча была не меньше тридцати квадратных футов, с камином, отделанным булыжником и полностью занимающим одну стену. Северная стена служила окном студии, а две боковые — плотно увешаны картинами, словно в художественной галерее. Но книг не было — кроме нескольких валявшихся на большом круглом столе в центре.
В ответ на наш стук последовало приглашение, произнесенное гудящим басом, и мы с Келли вошли. Роджер Марч был один. Он возился с обугленной трубкой и голубой жестянкой трубочного табака. В первый момент при виде этого белобородого великана вся моя воинственность слетела с меня. Потом я чуть не рассмеялся, осознав, что я словно вернулся в свои пять лет, к детской картинке великого Господа Иеговы, беседующего с Моисеем на горе. Таково было обаяние его личности.
— Новости есть? — спросил он Келли.
— Пока еще нельзя обследовать останки дома, сэр, — ответил Келли. Это «сэр» выскочило у него легко и автоматически. Мы были похожи на двух детей, которых вызвали к директору школы. Я понял, что, если дальше так пойдет, хозяином ситуации окажется Марч.
— Никаких сомнений в том, что это был поджог?
— Никаких, сэр, — откликнулся Келли.
— Черт! — прогудел его голос. Он чиркнул старомодной каминной спичкой о ноготь, потом поднес огонек к трубке. — Как вы предполагаете действовать дальше, Келли?
— Завтра у меня заберут это дело, сэр, — сказал Келли ровным голосом. — Мне не удалось поймать убийцу, остававшегося на свободе очень, очень долгое время. Мои непосредственные начальники сядут мне на загривок, и этим займутся все, кому не лень, в окружной полиции.
— И начнут ползать вокруг, словно мухи, черт их побери! — бросил Марч.
У меня лопнуло терпение.
— А вы бы предпочли, чтобы все оставалось шито-крыто, и не важно, кто при этом может пострадать, не так ли, мистер Марч? — спросил я.
Он посмотрел на меня так, словно никогда раньше не видел. Я почти чувствовал, как он пытается найти способ убрать меня с дороги, как досадную помеху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26