Потом я услышал громкие голоса внизу и решил умыться поскорее. Потом оделся и спустился как раз в тот момент, когда вы с отцом и мистером Уилсоном выходили из папиного кабинета.
— А до этого ты не выходил из своей комнаты? До того, как стал чистить винтовку?
— Нет, сэр.
— Когда ты в последний раз пользовался ею, Томми? Я имею в виду, когда ты из нее стрелял?
— Пару дней назад, сэр. Я стрелял по мишени, тренировался.
Джерико заставил себя улыбнуться.
— И как у тебя получилось?
— Хорошо, правда, сэр. Я выбил три мишени из пяти и набрал девяносто восемь очков.
— Я тоже неплохо стреляю, — сказал Джерико. — Как-нибудь мы могли бы устроить соревнование.
— Здорово! Это было бы потрясающе, сэр.
Джерико вынул из кармана трубку и начал ее набивать:
— Сегодня утром ты не заметил чего-нибудь необычного в своей винтовке?
— Необычного, сэр?
— Например, как будто из нее стреляли и повесили на место, не почистив.
Глаза у мальчика стали размером с блюдце.
— Вы думаете, кто-то мог взять мою винтовку, чтобы… чтобы стрелять в вас, сэр?
— В меня стреляли из такой же. — Джерико поднес к трубке зажигалку.
— Но, сэр, я знал бы, что из нее стреляли. Конечно, если бы ее почистили и принесли в комнату, когда я еще спал… ну, тогда я мог и не заметить.
— Если винтовка была на месте, когда ты слышал выстрелы мистера Уилсона, тогда снайпер стрелял не из нее. Потому что в тот момент он был еще в роще.
У мальчика вырвался вздох облегчения:
— Очень рад, что это так, сэр.
Лиз Бауман внезапно повернулась к ним:
— Вряд ли я поеду кататься сегодня, Томми. Так что если ты хочешь размять Рейнджера…
— Вот здорово! А можно?
— Можно ли… — автоматически повторила она за ним.
— Так можно, мам?
— Беги, — ответила она.
Мальчик вприпрыжку подбежал к двери, помахал Джерико и скрылся. Лиз Бауман прикурила сигарету и снова отвернулась к окну. Джерико склонился над письменным столом, посасывая трубку.
— Насчет того, что случилось ночью, — сказала Лиз, продолжая смотреть в окно. Она явно хотела, чтобы он что-нибудь сказал. Он предпочел промолчать. — Не знаю, что на меня нашло, — медленно, с трудом продолжала она. — Вообще-то я не имею обыкновения посещать спальни наших гостей среди ночи.
— Я этого и не думал.
— Должно быть, это было нелепым безрассудством, и теперь мне очень стыдно.
— Это мне следует стыдиться, — ответил Джерико. — Вы нуждались в помощи и подумали, что сможете таким образом купить ее. Мне не следовало вас отпускать, не выяснив, что случилось.
Сигарета выпала из ее пальцев на деревянный пол, но она не обратила на это никакого внимания. Джерико подошел и поднял сигарету, потом выбросил ее в окно на каменную террасу. Он взял женщину за плечи, развернул лицом к себе и снова увидел в ее глазах страх.
— Чего вы на самом деле от меня хотели, Лиз?
Она сделала движение, пытаясь освободиться, но он крепко держал ее.
— Я не подумала, — ответила она. — Вы ничего… ничего не можете для меня сделать. Мне показалось, что можете, всего на мгновение, но это потому, что я не подумала как следует.
— А ваш муж знает, что ночью вы приходили в мою комнату?
Ее глаза расширились и потемнели, и страх в них сменился ужасом.
— Нет! Нет!
— Но крик, который я слышал, не был следствием ночного кошмара.
— Алекс рассказал мне, что я…
— Кто-то кричал от боли. Это был не кошмар. Это муж расправился с вами?
— Нет!
— Значит, вы ушли из моей комнаты и сразу легли спать?
— Да.
— Я вам не верю. Вы были слишком взвинчены, чтобы уснуть, как только положите голову на подушку. А крик раздался сразу после того, как вы от меня ушли.
На глазах у Лиз показались слезы и покатились по щекам.
— Так что или муж издевался над вами или это был кто-нибудь другой.
Ей удалось справиться с волнением.
— Это был крик боли, — продолжал он.
Она отрицательно покачала головой:
— Порой боль доставляет наслаждение. Причем весьма сильное наслаждение.
— Значит, схватка между вами и мужем была любовной?
— Нет!
— Тогда кто же кричал?
На секунду ему показалось, что она готова довериться ему, но было уже поздно. Дверь отворилась, и в комнату вошел Алекс Бауман. В руке он держал стакан с водкой, в котором плавали кусочки льда. Он увидел, что большие ладони Джерико лежат на плечах Лиз, и его неизменная улыбка сделалась еще шире.
— Винтовка Томми уже подверглась осмотру, так что я ее возьму, — сказал он, но даже не взглянул на ружье. Его сузившиеся глаза не отрывались от измученного лица жены.
Джерико повел себя вызывающе. Он так и не снял руки с ее плеч. Мягко развернул женщину и подтолкнул к окну так, чтобы она не стояла лицом к Бауману.
— Вы хорошо обучили вашего сына обращению с оружием, — сказал Джерико.
— Но это была не его винтовка.
— Очевидно, нет. Ее ствол чист, как свисток.
— Для меня большое облегчение узнать об этом. У нас это единственное ружье двадцать второго калибра. Так что все прояснилось.
— Каким образом?
Бауман пожал плечами:
— Должно быть, это был кто-то посторонний, как мы и решили с самого начала. Деревенские дети или эти самые хиппи из общины.
— В доме гостит восемь человек, считая меня: мисс Жаркова, Боб Уилсон, оба Прентиса, девушка по имени Джуди, Трейл и Ломекс. Вы можете поручиться, что ни один из них не привез оружие с собой?
— Вы хотите, чтобы я обыскал багаж своих гостей? — поинтересовался Бауман.
— Я ни черта от вас не хочу, Бауман. Я просто пытаюсь понять, в чем дело. Кстати, не потрудитесь ли вы объяснить, что за крик я слышал сегодня ночью, только скажите правду.
Бауман взглянул на жену:
— Я уже говорил вам, что Лиз…
— Я вам не верю, — прервал его Джерико.
— Лиз отрицала, что это правда? — Бауман уставился на ее спину, и плечи Лиз опустились. — Ради всего святого, Лиз, прекрати рыдать.
— Как она могла отрицать, если вы сказали, что она спала, да к тому же много выпила перед этим?
Улыбка Баумана сделалась буквально лучезарной.
— Ну, раз вам уже все известно, то признаю, что она и в самом деле не спала и не была пьяна. Ведь как раз перед этим она вышла от вас, не так ли?
Джерико почувствовал, как на шее запульсировала вена:
— Стало быть, вы знаете об этом.
— Конечно, старина, я об этом знаю. Это я послал ее к вам. — Он отхлебнул из стакана. — Можете считать мой поступок одной из причуд нашего дома. Мне нравится, когда я могу предложить своим гостям только самое лучшее. Конечно, Лиз уже не та, что раньше, но, думаю, вы согласитесь, что и теперь ее можно назвать весьма лакомым кусочком.
Джерико шагнул вперед:
— Хотелось бы отблагодарить вас за такое великодушие.
Его правая рука, сжатая в кулак, взметнулась в воздух и врезалась в голову Баумана. Стакан отлетел в сторону, а Баумана отбросило назад и впечатало в стену. Он съехал на пол и замер, откинув голову под нелепым углом. Улыбка наконец сошла с его лица, а глаза закатились под лоб.
Джерико подошел к Лиз и взял ее за руку.
— Давайте уйдем отсюда, — сказал он, — так далеко, как вам захочется.
Она двигалась с трудом, тяжело опираясь на его руку.
— Вы ударили его, — прошептала она.
— Не мешало бы добавить, — ответил Джерико.
Глава 3
Они вышли в коридор, и Джерико закрыл за собой дверь комнаты. Лиз из последних сил боролась с подступающими рыданиями.
— Может быть, вас проводить в вашу комнату? Или она у вас с ним общая?
— Нужно послать кого-нибудь к нему, — ответила она.
— Он скоро придет в себя, — холодно ответил Джерико. — Наверное, в его интересах, чтобы об этом происшествии знало как можно меньше народу.
Она остановилась и посмотрела ему в лицо, сощурившись, как будто желая сдержать слезы.
— Вы не знаете его, — сказала она. — Он становится неуправляемым, когда злится. Он придет за вами, Джерико. И может даже попытаться вас убить.
— Ну, это не в первый раз.
— Вы думаете, в роще был Алекс?
— Может быть. Впрочем, я этого не знаю. Кроме того, мне неизвестна причина. Теперь я сам подсказал ему мотив. Но…
Лиз протянула свои загорелые руки к лацканам его пиджака.
— То, что он сказал — неправда, — произнесла она почти с яростью, — он не посылал меня к вам. Ему нравятся подобные сексуальные фантазии. Я пришла сама, клянусь вам.
— Зачем он так сказал?
— Он скорее умрет, чем признает, что что-то случилось без его ведома. Должно быть, он видел, как я выходила из вашей комнаты, и не мог допустить, чтобы вы подумали, будто он был не в курсе. Вот потому он и выдумал эту чудовищную историю.
Джерико почувствовал, что смертельно устал от всего этого.
— Черт с ним, — сказал он, — я собираюсь уехать отсюда, Лиз. Если хотите, я отвезу вас куда-нибудь — в какой-нибудь другой город, где живут ваши друзья, или в Нью-Йорк. Вам нельзя оставаться, иначе он сорвет злость на вас.
— Я не могу уехать. — Она медленно отвернулась.
— Почему?
— Из-за Томми. Алекс ни перед чем не остановится. Бог знает, что он может ему наговорить. Может сказать, что застал нас в постели и вы ударили его. Начнет рассуждать о своей бесценной чести. Выставит нас с вами последними мерзавцами. А я ни на минуту не могу допустить, чтобы Томми поверил в это. Уезжайте, Джерико. Лучше, чтобы вас здесь не было, когда разразится скандал.
— Я что, должен бежать?
— Это самое лучшее, что вы можете сделать, чтобы помочь мне.
Джерико сощурил глаза:
— Я намереваюсь известить полицию о своем утреннем приключении. Если мой приятель-стрелок все-таки попадется, я хочу, чтобы полиции были известны все факты, причем именно от меня, а не от кого-нибудь другого, кто, возможно, захочет что-нибудь утаить. Сейчас я ухожу, Лиз, но я еще вернусь. Если он посмеет вас обидеть, обещаю вам, что я заставлю его пожалеть, что он вообще появился на свет.
— Прошу вас, Джерико, идите, пока он не пришел в себя и не начался скандал.
Он легонько похлопал ее по плечу:
— Я еще вернусь.
Он не сомневался, что она смотрела ему вслед, пока он спускался по лестнице. Возможно, для того, чтобы сразу вернуться в комнату Томми и оказать помощь Алексу. В конце концов, он был ее мужем и отцом ее ребенка. Так что если кто-то и мог помешать ему впасть в неистовство, то это могла быть только она. Нельзя было допустить, чтобы Алекс потерял лицо в присутствии посторонних людей. Тогда он неминуемо обрушил бы на нее свою ярость.
Джерико остановился в дверях столовой. Остальные гости, казалось, ожидали его появления.
— Я собираюсь в город, чтобы побеседовать с полицией, — объявил он.
— С винтовкой Томми все в порядке? — спросил Прентис.
Джерико не ответил на его вопрос.
— У меня вышло недоразумение с Бауманом, — продолжал он. — Сейчас он в комнате Томми. Думаю, кто-нибудь должен к нему подняться. Я еще вернусь.
— Господи! — воскликнул Боб Уилсон и устремился к лестнице.
Джерико не сомневался, что его друга прежде всего волнует судьба фонда.
— Я вернусь, — повторил Джерико.
Он уже вышел на террасу и на полпути к «мерседесу» услышал за спиной голос Тани Жарковой.
— Можно мне с вами, Джонни?
— Вы рискуете пропустить самое интересное, — с улыбкой ответил он.
— Ну пожалуйста!
— Я не возражаю.
Выехав на дорогу, он искоса взглянул на нее. Платье простого покроя из белой блестящей ткани красиво облегало ее фигуру. Она нахмурила брови, как ребенок, который пытается сосредоточиться. На него она не смотрела.
— Вы повздорили из-за Лиз?
— Почему вы так решили?
Несколько секунд она молчала.
— Я знала, что так и будет.
— Правда?
Она по-прежнему не поворачивалась к нему.
— Вплоть до сегодняшнего утра я и не подозревала, что могу так безумно ревновать, Джонни.
— И к кому же вы ревнуете?
— К Лиз.
— Вы положили глаз на Баумана?
— На вас.
Он обернулся к ней, и машина вильнула на дороге.
— Я этого не заслуживаю.
— Обнаружить передо мной свое нетерпение означает проиграть, — рассмеялась она. — Вы не поверите, Джонни, но когда я ложилась спать, меня переполняло нетерпение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
— А до этого ты не выходил из своей комнаты? До того, как стал чистить винтовку?
— Нет, сэр.
— Когда ты в последний раз пользовался ею, Томми? Я имею в виду, когда ты из нее стрелял?
— Пару дней назад, сэр. Я стрелял по мишени, тренировался.
Джерико заставил себя улыбнуться.
— И как у тебя получилось?
— Хорошо, правда, сэр. Я выбил три мишени из пяти и набрал девяносто восемь очков.
— Я тоже неплохо стреляю, — сказал Джерико. — Как-нибудь мы могли бы устроить соревнование.
— Здорово! Это было бы потрясающе, сэр.
Джерико вынул из кармана трубку и начал ее набивать:
— Сегодня утром ты не заметил чего-нибудь необычного в своей винтовке?
— Необычного, сэр?
— Например, как будто из нее стреляли и повесили на место, не почистив.
Глаза у мальчика стали размером с блюдце.
— Вы думаете, кто-то мог взять мою винтовку, чтобы… чтобы стрелять в вас, сэр?
— В меня стреляли из такой же. — Джерико поднес к трубке зажигалку.
— Но, сэр, я знал бы, что из нее стреляли. Конечно, если бы ее почистили и принесли в комнату, когда я еще спал… ну, тогда я мог и не заметить.
— Если винтовка была на месте, когда ты слышал выстрелы мистера Уилсона, тогда снайпер стрелял не из нее. Потому что в тот момент он был еще в роще.
У мальчика вырвался вздох облегчения:
— Очень рад, что это так, сэр.
Лиз Бауман внезапно повернулась к ним:
— Вряд ли я поеду кататься сегодня, Томми. Так что если ты хочешь размять Рейнджера…
— Вот здорово! А можно?
— Можно ли… — автоматически повторила она за ним.
— Так можно, мам?
— Беги, — ответила она.
Мальчик вприпрыжку подбежал к двери, помахал Джерико и скрылся. Лиз Бауман прикурила сигарету и снова отвернулась к окну. Джерико склонился над письменным столом, посасывая трубку.
— Насчет того, что случилось ночью, — сказала Лиз, продолжая смотреть в окно. Она явно хотела, чтобы он что-нибудь сказал. Он предпочел промолчать. — Не знаю, что на меня нашло, — медленно, с трудом продолжала она. — Вообще-то я не имею обыкновения посещать спальни наших гостей среди ночи.
— Я этого и не думал.
— Должно быть, это было нелепым безрассудством, и теперь мне очень стыдно.
— Это мне следует стыдиться, — ответил Джерико. — Вы нуждались в помощи и подумали, что сможете таким образом купить ее. Мне не следовало вас отпускать, не выяснив, что случилось.
Сигарета выпала из ее пальцев на деревянный пол, но она не обратила на это никакого внимания. Джерико подошел и поднял сигарету, потом выбросил ее в окно на каменную террасу. Он взял женщину за плечи, развернул лицом к себе и снова увидел в ее глазах страх.
— Чего вы на самом деле от меня хотели, Лиз?
Она сделала движение, пытаясь освободиться, но он крепко держал ее.
— Я не подумала, — ответила она. — Вы ничего… ничего не можете для меня сделать. Мне показалось, что можете, всего на мгновение, но это потому, что я не подумала как следует.
— А ваш муж знает, что ночью вы приходили в мою комнату?
Ее глаза расширились и потемнели, и страх в них сменился ужасом.
— Нет! Нет!
— Но крик, который я слышал, не был следствием ночного кошмара.
— Алекс рассказал мне, что я…
— Кто-то кричал от боли. Это был не кошмар. Это муж расправился с вами?
— Нет!
— Значит, вы ушли из моей комнаты и сразу легли спать?
— Да.
— Я вам не верю. Вы были слишком взвинчены, чтобы уснуть, как только положите голову на подушку. А крик раздался сразу после того, как вы от меня ушли.
На глазах у Лиз показались слезы и покатились по щекам.
— Так что или муж издевался над вами или это был кто-нибудь другой.
Ей удалось справиться с волнением.
— Это был крик боли, — продолжал он.
Она отрицательно покачала головой:
— Порой боль доставляет наслаждение. Причем весьма сильное наслаждение.
— Значит, схватка между вами и мужем была любовной?
— Нет!
— Тогда кто же кричал?
На секунду ему показалось, что она готова довериться ему, но было уже поздно. Дверь отворилась, и в комнату вошел Алекс Бауман. В руке он держал стакан с водкой, в котором плавали кусочки льда. Он увидел, что большие ладони Джерико лежат на плечах Лиз, и его неизменная улыбка сделалась еще шире.
— Винтовка Томми уже подверглась осмотру, так что я ее возьму, — сказал он, но даже не взглянул на ружье. Его сузившиеся глаза не отрывались от измученного лица жены.
Джерико повел себя вызывающе. Он так и не снял руки с ее плеч. Мягко развернул женщину и подтолкнул к окну так, чтобы она не стояла лицом к Бауману.
— Вы хорошо обучили вашего сына обращению с оружием, — сказал Джерико.
— Но это была не его винтовка.
— Очевидно, нет. Ее ствол чист, как свисток.
— Для меня большое облегчение узнать об этом. У нас это единственное ружье двадцать второго калибра. Так что все прояснилось.
— Каким образом?
Бауман пожал плечами:
— Должно быть, это был кто-то посторонний, как мы и решили с самого начала. Деревенские дети или эти самые хиппи из общины.
— В доме гостит восемь человек, считая меня: мисс Жаркова, Боб Уилсон, оба Прентиса, девушка по имени Джуди, Трейл и Ломекс. Вы можете поручиться, что ни один из них не привез оружие с собой?
— Вы хотите, чтобы я обыскал багаж своих гостей? — поинтересовался Бауман.
— Я ни черта от вас не хочу, Бауман. Я просто пытаюсь понять, в чем дело. Кстати, не потрудитесь ли вы объяснить, что за крик я слышал сегодня ночью, только скажите правду.
Бауман взглянул на жену:
— Я уже говорил вам, что Лиз…
— Я вам не верю, — прервал его Джерико.
— Лиз отрицала, что это правда? — Бауман уставился на ее спину, и плечи Лиз опустились. — Ради всего святого, Лиз, прекрати рыдать.
— Как она могла отрицать, если вы сказали, что она спала, да к тому же много выпила перед этим?
Улыбка Баумана сделалась буквально лучезарной.
— Ну, раз вам уже все известно, то признаю, что она и в самом деле не спала и не была пьяна. Ведь как раз перед этим она вышла от вас, не так ли?
Джерико почувствовал, как на шее запульсировала вена:
— Стало быть, вы знаете об этом.
— Конечно, старина, я об этом знаю. Это я послал ее к вам. — Он отхлебнул из стакана. — Можете считать мой поступок одной из причуд нашего дома. Мне нравится, когда я могу предложить своим гостям только самое лучшее. Конечно, Лиз уже не та, что раньше, но, думаю, вы согласитесь, что и теперь ее можно назвать весьма лакомым кусочком.
Джерико шагнул вперед:
— Хотелось бы отблагодарить вас за такое великодушие.
Его правая рука, сжатая в кулак, взметнулась в воздух и врезалась в голову Баумана. Стакан отлетел в сторону, а Баумана отбросило назад и впечатало в стену. Он съехал на пол и замер, откинув голову под нелепым углом. Улыбка наконец сошла с его лица, а глаза закатились под лоб.
Джерико подошел к Лиз и взял ее за руку.
— Давайте уйдем отсюда, — сказал он, — так далеко, как вам захочется.
Она двигалась с трудом, тяжело опираясь на его руку.
— Вы ударили его, — прошептала она.
— Не мешало бы добавить, — ответил Джерико.
Глава 3
Они вышли в коридор, и Джерико закрыл за собой дверь комнаты. Лиз из последних сил боролась с подступающими рыданиями.
— Может быть, вас проводить в вашу комнату? Или она у вас с ним общая?
— Нужно послать кого-нибудь к нему, — ответила она.
— Он скоро придет в себя, — холодно ответил Джерико. — Наверное, в его интересах, чтобы об этом происшествии знало как можно меньше народу.
Она остановилась и посмотрела ему в лицо, сощурившись, как будто желая сдержать слезы.
— Вы не знаете его, — сказала она. — Он становится неуправляемым, когда злится. Он придет за вами, Джерико. И может даже попытаться вас убить.
— Ну, это не в первый раз.
— Вы думаете, в роще был Алекс?
— Может быть. Впрочем, я этого не знаю. Кроме того, мне неизвестна причина. Теперь я сам подсказал ему мотив. Но…
Лиз протянула свои загорелые руки к лацканам его пиджака.
— То, что он сказал — неправда, — произнесла она почти с яростью, — он не посылал меня к вам. Ему нравятся подобные сексуальные фантазии. Я пришла сама, клянусь вам.
— Зачем он так сказал?
— Он скорее умрет, чем признает, что что-то случилось без его ведома. Должно быть, он видел, как я выходила из вашей комнаты, и не мог допустить, чтобы вы подумали, будто он был не в курсе. Вот потому он и выдумал эту чудовищную историю.
Джерико почувствовал, что смертельно устал от всего этого.
— Черт с ним, — сказал он, — я собираюсь уехать отсюда, Лиз. Если хотите, я отвезу вас куда-нибудь — в какой-нибудь другой город, где живут ваши друзья, или в Нью-Йорк. Вам нельзя оставаться, иначе он сорвет злость на вас.
— Я не могу уехать. — Она медленно отвернулась.
— Почему?
— Из-за Томми. Алекс ни перед чем не остановится. Бог знает, что он может ему наговорить. Может сказать, что застал нас в постели и вы ударили его. Начнет рассуждать о своей бесценной чести. Выставит нас с вами последними мерзавцами. А я ни на минуту не могу допустить, чтобы Томми поверил в это. Уезжайте, Джерико. Лучше, чтобы вас здесь не было, когда разразится скандал.
— Я что, должен бежать?
— Это самое лучшее, что вы можете сделать, чтобы помочь мне.
Джерико сощурил глаза:
— Я намереваюсь известить полицию о своем утреннем приключении. Если мой приятель-стрелок все-таки попадется, я хочу, чтобы полиции были известны все факты, причем именно от меня, а не от кого-нибудь другого, кто, возможно, захочет что-нибудь утаить. Сейчас я ухожу, Лиз, но я еще вернусь. Если он посмеет вас обидеть, обещаю вам, что я заставлю его пожалеть, что он вообще появился на свет.
— Прошу вас, Джерико, идите, пока он не пришел в себя и не начался скандал.
Он легонько похлопал ее по плечу:
— Я еще вернусь.
Он не сомневался, что она смотрела ему вслед, пока он спускался по лестнице. Возможно, для того, чтобы сразу вернуться в комнату Томми и оказать помощь Алексу. В конце концов, он был ее мужем и отцом ее ребенка. Так что если кто-то и мог помешать ему впасть в неистовство, то это могла быть только она. Нельзя было допустить, чтобы Алекс потерял лицо в присутствии посторонних людей. Тогда он неминуемо обрушил бы на нее свою ярость.
Джерико остановился в дверях столовой. Остальные гости, казалось, ожидали его появления.
— Я собираюсь в город, чтобы побеседовать с полицией, — объявил он.
— С винтовкой Томми все в порядке? — спросил Прентис.
Джерико не ответил на его вопрос.
— У меня вышло недоразумение с Бауманом, — продолжал он. — Сейчас он в комнате Томми. Думаю, кто-нибудь должен к нему подняться. Я еще вернусь.
— Господи! — воскликнул Боб Уилсон и устремился к лестнице.
Джерико не сомневался, что его друга прежде всего волнует судьба фонда.
— Я вернусь, — повторил Джерико.
Он уже вышел на террасу и на полпути к «мерседесу» услышал за спиной голос Тани Жарковой.
— Можно мне с вами, Джонни?
— Вы рискуете пропустить самое интересное, — с улыбкой ответил он.
— Ну пожалуйста!
— Я не возражаю.
Выехав на дорогу, он искоса взглянул на нее. Платье простого покроя из белой блестящей ткани красиво облегало ее фигуру. Она нахмурила брови, как ребенок, который пытается сосредоточиться. На него она не смотрела.
— Вы повздорили из-за Лиз?
— Почему вы так решили?
Несколько секунд она молчала.
— Я знала, что так и будет.
— Правда?
Она по-прежнему не поворачивалась к нему.
— Вплоть до сегодняшнего утра я и не подозревала, что могу так безумно ревновать, Джонни.
— И к кому же вы ревнуете?
— К Лиз.
— Вы положили глаз на Баумана?
— На вас.
Он обернулся к ней, и машина вильнула на дороге.
— Я этого не заслуживаю.
— Обнаружить передо мной свое нетерпение означает проиграть, — рассмеялась она. — Вы не поверите, Джонни, но когда я ложилась спать, меня переполняло нетерпение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24