У нас с Фредом такого быть не могло. Мы откровенно говорили об этом. Мы не собирались создавать себе трудностей, чтобы потом их преодолевать, - Линда горько рассмеялась. - Нам было легко, потому что никто из нас еще не проснулся.
Питеру вспомнились долгие споры о сексе, в которых он принимал участие в молодости, такие напыщенные, столь далекие от реальной жизни.
- На последнем курсе колледжа перед самыми рождественскими каникулами я на несколько дней поехала в Нью-Йорк. Среди прочего я собиралась на бал к своей подруге. Она была из богатой семьи, и бал давали в одном из залов отеля "Бомонт". В Нью-Йорк я приехала одна, поэтому на бал мне нашли кавалера.
Свидание с незнакомым человеком редко доставляет удовольствие, но в тот вечер меня ждал приятный сюрприз. Ему было около тридцати. Работал он в большом рекламном агентстве, и знаний и опыта у него было куда больше, чем у моих знакомых. Высокий, стройный, очень интересный внешне, он танцевал, как ангел. Я, конечно, не подозревала о том, что на бал для студенток колледжа он явился, чтобы найти ту, кто согласится поехать после танцев к нему домой. И его выбор пал на меня.
Свою партию он вел блестяще. Ни разу не обмолвился о том, что задумал. Только следил, чтобы у меня под рукой всегда был полный бокал шампанского. А как мы танцевали! Он прижимал меня к себе нежно, но решительно. Я этого не понимала, но он обольщал меня на глазах у сотни танцующих пар. А я... ну, я не оставалась в долгу. Всегда я говорила себе, что меня нисколько не интересуют мужчины, в которых я не влюблена. А тут, я впервые услышала его имя, ничего о нем не знала, но... но каждым движением показывала ему, что испытываю те же чувства, что и он. "Давайте уедем отсюда", - предложил он в перерыве между танцами. "Я думала, что никогда не услышу от вас этих слов", - ответила я, словно получала подобные предложения по три на день. Внезапно мне захотелось показать ему, что для меня это вполне естественно. Фреда я даже не вспоминала. Так же, как и жизненные правила, которых я всегда придерживалась. Я не узнавала себя. Я хотела, чтобы случилось все, что могло случиться.
Мы вышли из отеля, сели в такси. Он жил, как сказал мне, в особняке, разделенном после реконструкции на отдельные квартиры, в Ист-Сайде. "Мы будем одни, - обещал он, - хоть целую вечность". А потом он начал целовать меня, страстно целовать. Я дрожала с головы до ног. Когда мы подъехали к дому, ему пришлось чуть ли не занести меня на крыльцо.
В квартире, в маленькой прихожей, он снял с меня пальто и бросил на пол. Начал... начал раздевать меня. И все время шептал: "Ты прекрасна, как ты прекрасна!"
Я никогда не забуду того странного выражения, что появилось на его лице. "Неужели для вас это внове?" - спросил он. "Да, да", - уверила я его.
К моему изумлению, он отпрянул от меня и ушел в гостиную. Я не понимала, что происходит. Поправила платье, подобрала с пола и надела пальто. Тут меня охватил стыд.
Он наливал виски, стоя спиной ко мне. "Извини, крошка, - услышала я. Я не знал".
Не помню, как я оказалась на улице. Больше мы не перемолвились ни словом. Я... я никогда не видела его с тех пор.
- Он не хотел лишних хлопот, - нарушил наступившую паузу Питер. Девушка, которую лишают невинности, может "качать права".
- Он растоптал меня. Я была в ужасе от той легкости, с которой переступила собственные принципы.
- Вы проснулись не в том месте и не в то время, - пояснил Питер. Такое случается со многими.
- И все так страдают? - отозвалась Линда. - Много месяцев мне казалось, что на меня показывают пальцами. А как я боялась Фреда. Уж он-то, думала я, должен догадаться, интуиция не могла подвести его. Я же стала совсем другой. Теперь прикосновения его рук жгли меня, как раскаленное железо. Я не могла расслабиться ни с Фредом, ни с кем-то еще.
- Вы все еще не рассказали мне о своих грехах, - напомнил Питер.
- О, были и грехи, а кара пала на Фреда. После окончания колледжа его взяли в армию, и мы оба знали, что его отправят во Вьетнам. Пройдя курс начальной подготовки, он приехал в короткий отпуск, после которого его часть отплывала за океан. Тогда мы всерьез заговорили о свадьбе. Он с детства мечтал о том, что мы поженимся, но сейчас для этого был самый неподходящий момент. Вдруг он вернется из Вьетнама покалеченный, недвижимый, слепой? Он не хотел становиться мне обузой. И не хотел заранее связывать меня. "Такая уж ты есть, дорогая. Ты же останешься со мной, какие бы тяготы не выпали на твою долю".
Если бы он сделал мне предложение, Питер, я бы стала его женой. Не потому, что я этого хотела, но в силу того, что он имел право на мое согласие. Но я не смогла дать ему то, о чем он попросил меня. Он молил меня об этом так нежно, с такой страстью, но я отказала ему. Я поступила нечестно, отправив его на войну ни с чем. В этом мое преступление, Питер. Он умер в полной уверенности, что я отвергла его из-за какого-то присущего ему недостатка, хотя я просто смалодушничала, так жестоко поступив с ним. Из Вьетнама он присылал мне письма, в которых просил прощения за то, что потребовал от меня слишком многого. Он не просил многого. Просто я могла дать ему очень мало. Для Фреда я оценила себя чересчур дорого, а незнакомцу чуть не отдалась задаром. В этом мое преступление.
Она долго молчала. Питер прислушивался к падающим каплям воды. Болели глаза, не отрывающиеся от дубовой двери, из-за которой в любой момент мог возникнуть Крамер.
- Я спросила, верите ли вы в злой рок, - продолжила Линда, - потому что чей-то голос нашептывал мне, когда Джорджи тащил меня в гору, что это наказание. И у меня возьмут силой то, что я могла с любовью и по доброй воле отдать Фреду. Все взаимосвязано.
- Это романтическая чушь, - отрезал Питер. - В Нью-Йорке вы пережили сильнейшее эмоциональное потрясение. Оно выбило вас из колеи именно в тот момент, когда вам требовались все силы, чтобы найти наилучшее продолжение в отношениях с Фредом.
Линда помолчала.
- Если мы выберемся отсюда, Питер, я смогу еще раз поговорить с вами об этом? Самое трудное уже сказано.
- Возможно, это все, что вам требовалось. Вы излили душу и теперь свободны.
ГЛАВА 3
Слова, слова, слова. Похоже, это единственное спасение человека в минуту опасности. Питеру вспомнились корейские джунгли, затаившиеся в темноте враги. Его солдаты всегда обращались к словам, но говорили они не о том, что их ждет, а о себе, о далеком от войны: воспоминаниях детства, вкусном, когда-то съеденном, обеде, любимой девушке, оставшейся за океаном. Признавались в дурных деяниях, словно кто-то из слушавших был священником и мог отпустить грехи. То же повторялось и на кухне "Причуды". Слова удерживали Эмили от отчаяния. Слова отвлекали Линду от грядущего. А день медленно тянулся к вечеру, падающие из крана капли отсчитывали секунду за секундой.
С того дня, как он потерял ногу, а его отец сгорел заживо, внутренний голос твердил Питеру, что придет время, когда он проиграет бой с насилием. Он всегда представлял, что героически встретит этот миг. Погибнет достойно, и кто-то еще, вдохновленный его смертью, подхватит факел, выпавший из его рук. Питер тяжело вздохнул. Кухня - не бастион, куда можно ворваться с мечом и криком "вперед". Снова хорошие люди стали жертвами плохих, без всякой на то причины. Сообщение об их смерти промелькнет в газетах и забудется, как забывается все, что случается с теми, кого никто не знает. Не будет новых борцов за идею. Лишь жители Барчестера будут крепко запирать двери на ночь.
Некоторым людям небезразлично, что остается после них на Земле. А он, что оставит он? Книгу, которую никто не прочтет, газетные статьи, написанные за десять лет, похороненные в старых подшивках, которые никто не пролистнет вновь. Главное достояние человека - дети, решительные и сильные, стоящие грудью за правое дело. Как он хотел иметь таких детей. Но после автокатастрофы отказался от этих мыслей.
Подсознательно его рука коснулась культи правой ноги. Он так и не убедил себя, что женщина, вышедшая замуж за калеку, не будет испытывать к нему жалость или невольное отвращение. Он не смог бы вынести ни того, ни другого. Питер взглянул на черную головку Линды, прильнувшую к его здоровой ноге. Могла ли такая девушка забыть о его увечье?
Громкий, пронзительный свист оторвал Питера от дальнейших размышлений.
Вскочила Линда. Поднялась с кровати Эмили. Закрутила головой Труди.
Разрывающий уши свист повторился.
- Кто-то пытается дать нам сигнал снаружи! - воскликнула Труди.
Вновь свист, резкими короткими всплесками. Может, Саутворт действительно окружает "Причуду"?
- О господи, это подмога! - истерично взвизгнула Труди.
- Это переговорная трубка с верхнего этажа, - ответил густой бас. Тьюзди!
Голос старика потряс их куда сильнее, чем свисток. Эмили метнулась к кровати, следом за ней - Линда, подкатил Питер. Глубоко посаженные глаза Тьюзди повернулись к Эмили.
- С тобой все в порядке, дорогая?
- О, Тьюзди, - Эмили прижалась щекой к его бороде. - Очень больно?
- Ужасно, - старик взглянул на Питера. - Что происходит?
Питер коротко обрисовал их положение.
- По-прежнему в мышеловке, - пробурчал Тьюзди. Свист продолжался. Они хотят, чтобы вы поговорили с ними.
Питер вспомнил медную переговорную трубу, выступающую из стены, полвека назад считавшуюся вполне совершенной системой связи.
- Может, предложат сделку?
- Скорее, им хочется выманить вас на кухню. Дверь откроется, и они изрешетят вас пулями.
- Не ходите, - Линда положила руку Питеру на плечо.
Старик скрипнул зубами, превозмогая боль.
- Посмотрим, не смогу ли я сесть.
- Нет, - запротестовала Эмили.
- Помоги мне, - рыкнул Тьюзди.
Эмили подсунула руку ему под плечи и осторожно подняла старика. На его лбу выступил пот.
- Слаб, как младенец, - пробормотал Тьюзди. - Я... думаю, мне не дойти, - тяжело дыша, он лег на кровать. - Раз доктор сюда не приедет, мне, скорее всего, не выкарабкаться. Так что вам лучше забыть обо мне и думать о собственном спасении, - он взглянул на Эмили. - Жаль, что я упустил шанс пристрелить их, дорогая. Перед глазами стоял туман. Я не видел их. Выстрелил наугад.
- Вы спасли нас всех, - возразил Питер. Достал из кармана сигарету, закурил. - Я все думаю о вашей машине, Тьюзди. Она стоит на лужке перед домом. У вас есть ключи?
Старик покачал головой.
- Они у Крамера.
- Но Крамера не было, когда вы вернулись с Саутвортом?
- Он взял их у меня после того, как я показал Эрни северную тропу.
Перед мысленным взглядом Питера возник большой стол в студии Тьюзди, заваленный моделями и инструментами.
- Но вы знаете, какие контакты нужно соединить, чтобы завести мотор без ключа зажигания?
- Конечно. Но как я доберусь до машины?
- В этом кресле, после наступления темноты.
- Они просто перестреляют нас всех, - возразил Тьюзди.
- Возможно, я смогу их отвлечь, пока вы и женщины усядитесь в машину.
- Нет! - воскликнула Линда, ее пальцы впились в плечо Питера.
- Вы выйдете через гараж, - продолжил Питер. - Я задержу их на лестнице.
Старик ответил долгим взглядом.
- Мне все равно не жить, Стайлз. Садитесь с женщинами в "ягуар", благо он в гараже, а отвлеку их я. Стоит ли спасать меня, если я все равно помру по дороге?
- Я ничего не понимаю в электрических схемах, Тьюзди. Понятия не имею, как завести мотор.
Вновь засвистела переговорная трубка.
- Надежда на успех невелика, - продолжал Питер, видя, что старик молчит. - Думаю, надо сразу признать, что нам всем не спастись. Если вы сможете завести одну из машин, я сделаю все, что в моих силах, чтобы дать вам уехать.
- Кто сядет за руль? - спросил Тьюзди. - Я не смогу вести машину, Эмили - не умеет.
- Линда, - ответил Питер.
- А я? - вмешалась Труди. - Вы возьмете меня, а? Вы не оставите меня с ними?
Новый звук ворвался в кухню - падающей воды. Питер развернул кресло и покатил к двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19