человек из Сити работал сверхурочно, чтобы выглядеть человеком из Уэст-Энда. Я думаю, его погубил кризис. Он взял взаймы с одного счета, чтобы поправить свои дела, затем с другого, чтобы возместить позаимствованные деньги, и так далее. Затем, как раз когда Общество юристов заинтересовалось персоной по фамилии Хеппеншталь, Стригуна назначили судьей. Тогда-то они и встретились в Олд-Бейли. Comprenez? Понимаете? (фр.)
- Да. Это, наверное, был ужасный момент для обоих.
- Если вы так думаете, значит, вы ничего не поняли. Для Хеппеншталя это действительно был ужасный момент. Он признал свою вину, конечно, и кто-то подал прошение о смягчении наказания. Но Стригун, если бы у него была душа и хоть чуточку сострадания, не должен был бы вообще браться за это дело. А он просто сожрал несчастного парня. Дело не только в том, какой срок он присудил - самый суровый по всем меркам, но и в том, как он себя вел во время суда. Я сам там не присутствовал, слава богу, но говорил с людьми, которые там были, и читал сообщения в газетах. Так вот, он вел себя по-свински, по-свински, по-свински!
Виски придало храбрости Дерику.
- Именно поэтому вы его так не любите?- спросил он.
Петигрю вроде бы пришел в себя.
- Я же сказал, это не моя история, а Хеппеншталя,- ответил он сухо.- Но я не побоюсь сказать, что, если Хеппеншталь обеспечит ему несколько бессонных ночей, я не буду об этом сожалеть, и не я один, между прочим. Что вы на это скажете?- Он посмотрел на часы.- Так вы уезжаете?
Дерик понял, что его отпускают, и встал с кресла.
- Да, мне пора,- ответил он.- Должен заметить, инспектор сомневается в причастности Хеппеншталя ко всем этим событиям.
- Да, вы уже говорили. У него есть кто-нибудь на подозрении?
Дерик пожалел, что затронул эту тему, но отступать было поздно.
- Ну,- сказал он,- инспектор разобрал все теоретические вероятности и пришел к выводу, что если за всем этим стоит один человек - в чем он вовсе не уверен, то...
- Кто же это?
- То этим человеком должны быть вы.
Дерик так и не понял, удивился Петигрю или нет. Правда, уголки его губ дрогнули в усмешке, но глаза оставались грустными, а голос спокойным и серьезным.
- Благодарю вас. Я этого не забуду.
- Но пожалуйста, не подумайте, что я...- Дерик начал заикаться в смущении.
- Мой дорогой друг!
- Инспектор только высказал предположение. Не думаю, что он всерьез так считает. А Хильда даже слышать об этом не желала. Она готова была ему голову откусить.
- Очень мило с ее стороны. Передайте ей мою благодарность. Впрочем, не надо, лучше не надо. Кстати, а что нового слышно о том дорожном происшествии в Маркгемптоне?
- Насколько мне известно - ничего. Кажется, судья получил несколько писем по этому поводу, но их содержание мне неизвестно.
- М-м-м... По моему мнению, это дело как раз самое серьезное для Стригуна на данный момент. В его положении судебный приказ принесет ему больше вреда, чем дюжина отравленных конфет. Ну что ж, давайте прощаться, и спасибо за компанию. Мы прекрасно побеседовали. Мы так отлично побеседовали, что у меня пропало желание добраться до предела. Меня вполне устраивает, как я сейчас себя чувствую. Если вас спросят, почему вы приехали так поздно, скажите, что вы спасали старого джентльмена от жуткого похмелья. Доброй ночи!
Дерик ехал домой в кромешной темноте в поезде, который останавливался на каждой станции. Этот день прошел интересно. А вот следующий, который он проведет дома, наверное, будет скучным. Оказалось, что думал он так зря, потому что на следующее утро он встретился с Шейлой Бартрам и эта встреча преобразила для него весь мир.
Глава 12
КТО-ТО ПРОГОВОРИЛСЯ
Шейла Бартрам была высокой светловолосой девушкой с большими, немного навыкате, серыми глазами и бледным лицом, цвет которого кто-то мог назвать анемичным, а кто-то - интересным. Ей было девятнадцать лет, и она пыталась сдать экзамены, чтобы работать сестрой милосердия в Красном Кресте. Ее отец, управляющий солидной фирмой, постоянно ездил в командировки для проверки выполнения различных правительственных заказов отделениями его фирмы. Шейла и ее мать уехали из Лондона и поселились у тетки в провинции. Все это и многое другое Дерик узнал за полчаса их знакомства. Он оказался в этом поселке, поскольку мать уговорила его, с большим трудом, отвезти ее туда на собрание комитета по поводу оказания помощи в устройстве военных. Пока мать заседала, Дерик с утра слонялся по поселку, где и познакомился с Шейлой, которая тоже изнывала от безделья. Таким образом, все утро они провели вместе, и оно показалось им восхитительным. Расставшись - Дерик повез мать домой, а Шейла вернулась в госпиталь,- они оба пребывали в естественном, но невыразимом состоянии опьянения и отрешенности, чему остальной мир мог бы либо позавидовать, либо посочувствовать, в зависимости от склонностей и опыта.
Это случилось в субботу. Дерик должен был в понедельник быть на вокзале, откуда судья и все участники выездной сессии отправлялись в следующий город. Часть воскресенья он провел с Шейлой, а после расставания в думах о ее достоинствах и о счастье, свалившемся на него в виде их знакомства. О том, что чувствовала в это время Шейла, можно судить лишь по тому, что несколько дней спустя она провалилась на всех экзаменах. В понедельник они прощались друг с другом так страстно, будто Дерик отправлялся не в Лондон, а на Западный фронт.
Увидев стройную, элегантную Хильду, разговаривающую с подобострастно склонившимся проводником у двери зарезервированного за ними вагона, Дерик почувствовал укол совести. Он попытался немедленно подавить в себе угрызения совести, но воспоминания не давали угаснуть чувству вины. Его разум находился в таком состоянии (если вообще разум имел какое-то отношение к тому, как он ощущал себя в данное время), что при виде Хильды, да и любой другой женщины, начинал сравнивать ее со своей возлюбленной. В данный момент сравнение было не в пользу Хильды, даже, можно сказать, предательством по отношению к ней, вернее, к созданному им образу Хильды, под впечатлением которого он находился последние два дня. Дерик забыл, насколько хороша была Хильда. Конечно, она была немолодой женщиной, намного старше Шейлы, чтобы сравнивать их. Но если говорить о том, как, с каким тактом и с какой хладнокровной уверенностью Хильда держалась в любой обстановке, не была ли Шейла слишком наивной в сравнении с ней, не хватало ли ее бесхитростному простодушию чуточку пикантности?
Но это подозрение исчезло из мыслей Дерика так же быстро, как возникло, и пятью минутами позже Дерик мог поклясться, что ничего такого у него в мыслях вовсе не было. И все-таки след оставался в глубине сознания, вызвав минутное раздражение, но воображение накладывало слой за слоем фантастические картины, создавая идеал девушки в образе Шейлы, жемчужины нечеловеческого совершенства. И кто бы мог подумать, что этот идеал вскоре станет самой опасной соперницей женщины во плоти?
Между тем у Хильды, источника душевного смятения Дерика, были свои проблемы. Хотя леди Барбер казалась Маршаллу спокойной и безмятежной, держалась она так лишь благодаря своей огромной выдержке и самообладанию. Выходные дни прошли для нее в большом волнении. Она вернулась из клуба, не совсем еще осознавая, что спокойная уверенность Маллета вселила в нее некоторую надежду, что все не так страшно, как ей казалось. Судья, только что вернувшийся из "Атенеума", находился в состоянии полной прострации. Перед ним лежало письмо от шурина, в котором тот писал о полном провале переговоров с поверенными Себальда-Смита. Оказалось, однако, что при всей серьезности полученного сообщения причиной удрученного состояния судьи было то, что случилось с ним в клубе. За чашкой чая он заговорил с собратом по профессии, с неким судьей, который был на несколько лет старше Барбера и которого Барбер очень уважал за его огромные знания, но в глубине души побаивался его острого языка. Из нескольких фраз, которые для постороннего звучали бы как выражение дружеского интереса к тому, что происходило во время выездной сессии в Южном округе, несчастный Барбер ясно понял, что его собеседник полностью осведомлен о событиях в Маркгемптоне. Излив яд в известной всем мягкой и покровительственной манере, мучитель небрежно закурил сигару и удалился. Барбер остался сидеть, взбешенный и сильно напуганный.
- Кто-то проговорился!- жаловался он своей супруге.- После всех мер предосторожности, которые мы приняли, кто-то проболтался!
- Да, несомненно,- признала Хильда, посчитав, что деловой тон с ее стороны был самым лучшим лекарством для сломленного таким поворотом событий мужа.- В конце концов, этого следовало ожидать, не так ли? Такие вещи рано или поздно становятся известны.
- Кто это мог быть?- продолжал Барбер.- Я был готов поклясться, что на этого парня можно положиться. И Петигрю уверял меня, что надо замять это дело... Конечно, полицейский молод и неопытен, но все же... Как ты считаешь, Хильда, мог Петигрю меня продать? Все-таки мы ведь старые друзья...
Хильда сжала губы.
- Нет,- ответила она.- Не думаю, что это он. Я считаю, что, раз это дело вышло наружу, нет никакого смысла выяснять, кто проговорился. Но если тебя это так интересует, Уильям, по-моему, ответ очевиден.
Судья с удивлением посмотрел на нее.
- Ты забыл, что в этом деле есть и другая сторона,- пояснила она, теряя терпение.- Вторая сторона - это тот, кого сбила машина, и его друзья, которые, скорее всего, и рассказали эту историю. У Сэлли Парсонс много знакомых, и я не сомневаюсь, что она сообщила им о происшествии.
Барбер вскинул руки в отчаянии:
- Теперь все в Темпле узнают об этом. Все будут знать!
- Уильям, ты должен взять себя в руки! Какая разница, будут ли все в Темпле знать об этом или нет? Надо думать о том, что если все обойдется без судебного расследования, то газеты об этом писать не будут, а это - самое главное. Ты ведешь себя как ребенок!
Упреки жены подействовали на судью отрезвляюще.
- Есть вещи, которые не менее важны для человека в моем положении, чем обвинения в газетах,- заявил он.- Неужели ты не понимаешь, Хильда, в какой невыносимой ситуации я окажусь, если мои собратья по профессии начнут сплетничать обо мне? Я не знаю, как далеко все это зашло, но в любой момент можно ожидать, что лорд главный судья председатель Отделения королевской скамьи Высокого суда правосудия, первый по старшинству судья после лорд-канцлера вызовет меня к себе и предложит...
- Предложит что?
- Уйти в отставку.
- В отставку?- с усмешкой переспросила Хильда.- Ерунда! Он не может заставить тебя уйти в отставку. Никто и ничто не может заставить тебя уйти в отставку.
- Только по решению обеих палат парламента.
- Вот именно.
Но судья никак не мог успокоиться.
- Я этого не выдержу,- заявил он.- Достаточно будет запроса в парламент, и мои позиции рухнут. И не только мои - пострадает вся система правосудия...- Он содрогнулся от такой перспективы.- Все, что мы должны сделать,- это уладить дело с Себальдом-Смитом, и мы с тобой это знаем. Как только с этим делом будет покончено, ни лорд главный судья, ни кто-либо другой не захочет поднимать скандала. И как ты сама прекрасно знаешь, людская память коротка, тем более что сейчас все мысли заняты войной. Дай мне взглянуть на письмо Майкла.
Письмо не оставляло надежд на лучшее. Майкл сообщал, что поверенные пострадавшего не собираются смягчать свои требования. В конверт было вложено письмо от поверенных, в котором они требовали немедленного ответа. Обе стороны пригласили для консультации врачей, и врач, приглашенный со стороны судьи, дал заключение, из которого следовало, что дело обстояло намного хуже, чем они ожидали. Кроме того, что предстояло ампутировать мизинец, обнаружилось довольно серьезное повреждение мышц руки, и имеется опасность, что травма неизлечима.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40