..
- Мне кажется... у нас не так много времени... - Она запнулась и прикусила губу, явно чувствуя себя неловко. Пальцы нащупывали верхние пуговицы платья. Но при этом она все ещё стояла в центре комнаты. - Я не совсем уверена...
- Вы же сказали, что хотите заняться делом. Разве здесь ничего не найдется выпить?
- Да, пожалуй, я смогу что-нибудь найти. - Она заглянула в маленький шкафчик под газовой плитой. Но Дюрелл открыл одежный шкаф и достал оттуда бутылку голландского джина, которую заприметил перед этим на полке.
- Вот она. Вы забыли, где держите выпивку?
- О... Нет, просто... я что-то немного нервничаю.
- Ничего, - сказал он. - Здесь довольно жарко. А на тебе слишком много надето, милочка.
- Хорошо...
Ее пальцы нервно сражались с пуговицами платья. Глаза были опущены. На щеках проступил легкий румянец и она закусила губы, явно расстроившись. Где-то в доме очень громко заиграло радио. Она подняла голову, на миг прислушалась и, казалось решившись, улыбнулась и стала снимать платье.
В тот момент, когда она замерла в классической позе раздевающейся женщины, с воздетыми руками и платьем, наполовину скрывавшим её голову, Дюрелл почувствовал, как в нем просыпается желание. У неё была статная, редкой красоты фигура, которая могла бы заставить любого мужчину её домогаться.
Прикрывавшие красиво очерченные женственные бедра черные кружева нижнего белья только подчеркивали шелковистый блеск тела. Плоский живот, длинные, сильные и полные ноги довершали картину. Когда она наконец-то стянула через голову свое платье, золотистые волосы водопадом рассыпались по плечам, а полные груди настойчиво стремились высвободиться из оков черного лифчика.
Она остановилась, замерла и взглянула на него.
- Так в чем дело?
- Ты просто прекрасна, - мягко сказал он.
- О, ты так думаешь? Так стою я сотни гульденов?
- Ты стоишь гораздо больше. Такая красивая... и такая бездарная лгунья.
Она отшвырнула платье в сторону, пытаясь изобразить ярость.
- Мы опять возвращаемся к этой ерунде? Я же сказала, что ходила в дом Пита ван Хорна по делу.
- Ты же не шлюха, - резко бросил он.
- Но ты... но я...
- Дилетант всегда себя выдаст. Профессиональная проститутка давно бы уже зажала мои гульдены в своем маленьком потном кулачке. Настоящая профессионалка прекрасно знает, что нельзя до такой степени доверять мужчине.
- Но ты... ты мне показался симпатичным, - нерешительно выдавила она, покосилась на него, улыбнулась и быстро шагнула ближе.
Это должно было послужить предупреждением, и вполне достаточным. Но когда Дюрелл повернулся к входной двери, девушка, назвавшая себя Кассандрой, неожиданно вскрикнула и бросилась на него, обвила его теплыми ногами и руками, слившись с ним в нерасторжимый клубок, так что он покачнулся и остановился. Она оказалась неожиданно очень сильной и злобной. Он ощутил движение воздуха, когда дверь распахнулась и раздался шум торопливых шагов. Двое мужчин, - подумал он со злостью, оторвал руку девушки от своей шеи, изогнулся, доставая пистолет...
Дюрелл только мельком смог увидеть появившихся мужчин до того, как она ударила его бронзовым идолом. Их действительно было двое: один крупный, мускулистый и толстый, другой - маленький, почти подросток, похожий на мышонка и потрепанный. Единственной общей их приметой была одежда: оба были в темных свитерах и широких штанах из грубой бумажной ткани, типичной одежде матросов. Он успел запомнить только эту мгновенную картинку, так как ощутил сильную боль в затылке. И когда уже падал, у него опять посыпались искры из глаз, так как в этот момент его ударили второй раз.
Как в тумане он услышал злой, срывающийся голос девушки:
- Слишком много вам понадобилось времени, чтобы сюда добраться!
- Мы ничего не могли поделать, мадам, - начал оправдываться толстый. Что нам делать...
- Можете убить его, мне наплевать! - резко бросила она.
Дюрелл попытался приподняться, но руки и ноги у него были словно свинцовые. Он почувствовал, как голова его свалилась на сторону, челюсть коснулась плеча, и понял, что снова оказался в дураках.
Последнее, что он запомнил, распластавшись на грязном полу, была острая неожиданная боль между ребер, и причиной этой боли мог быть только высокий каблук - шпилька девушки, которым та зло его пнула.
Они отобрали его пистолет и просмотрели документы, хотя это и не имело большого значения. Даже в нынешнем своем состоянии он бы мог использовать кое-какие приемы, чтобы вернуть себе свободу. Но это ничего не давало. Лучше уж идти до конца, - подумал он, - по крайней мере до последнего решающего момента.
Оказалось, что его в буквальном смысле слова ожидает прогулка. Толстый матрос с молодым помощником вытащили его по скрипучей лестнице черного хода на улицу и без особых церемоний швырнули в автомашину. Девушка вышла с ними. Она заговорила с мужчинами, но не по-голландски, а по-немецки, и те подобострастно ей поддакивали. Затем толстяк допустил ошибку, обратившись к ней "фрау фон Витталь".
- Заткнись, идиот, - взорвалась она.
- Но я...
- Подумай, что будет, если он слышал мое имя?
- Мадам, он без сознания. Я готов в этом поклясться.
- Ну, в любом случае это было непозволительной глупостью, Эрик.
- Да, мадам. Нам его убить? - Толстяк Эрик, нога которого стояла на шее Дюрелла, спросил это так буднично, словно интересовался, какое вино следует подать на стол.
- Думаю, не стоит. Он уже может говорить?
- Его можно заставить говорить, мадам.
- Я знаю, - продолжала девушка задумчиво, - что он взял карту из дома Пита ван Хорна.
- Я обыскал его. Карты у него нет.
- Стало быть, он где-то её оставил. Вам следует его об этом спросить как следует.
На основе тех звуков, которые до него долетали, Дюрелл смог предположить, что его вывозят из города, но направление определить не мог. Однако вскоре он безошибочно почувствовал запахи гавани, затем запах цветов и наконец специфический привкус соленой воды. Машину вел молодой матрос, а Кассандра сидела впереди рядом с ним. Дюрелл продолжал делать вид, что лежит без сознания, что было не так уж трудно. Чувствовал он себя так, словно толстяк пытался открутить ему голову.
Когда привкус соленой воды стал ещё сильнее, машина остановилась. Двери со стуком открылись. Дюрелла вытащили наружу и он открыл глаза. Видно было сверкающее в лунном свете море и слабые отблески огней Амстердама на юге. Девушка стояла сбоку. Недовольно надув губы, она взглянула на него исподлобья.
- Где карта, мистер Дюрелл? - спросила она по-английски.
Он сделал вид, что не понял.
- Карта?
- Та карта, о которой вы говорили с Питом ван Хорном. Я все слышала. Я же слушала, стоя за дверью. Мне нужна эта карта.
- У меня её нет.
- Мы знаем, что сейчас её у вас нет. Что вы с ней сделали?
- Я отправил её почтой.
- Куда?
- В Англию.
Толстый матрос буркнул:
- Он лжет, мадам. Можно мне...?
- Да, - сказала Кассандра.
Но Дюреллу это уже надоело. Когда толстяк замахнулся на него чем-то блестящим, Дюрелл наклонился, ушел от удара и двинул толстяка кулаком в живот. Тот застонал от внезапной боли. Молодой матрос пронзительно закричал и заплясал вокруг него. Дюрелл ударил его каблуком по лодыжке и отшвырнул прочь. Толстяк пытался прийти в себя, Дюрелл схватил его левой рукой за горло и сдавил, матрос упал в песок на колени, глаза у него выкатились, рот судорожно раскрылся, хватая воздух.
Девушка оказалась сделанной из материала покрепче: она зашла сзади и, почувствовав боль от удара по затылку, Дюррел понял - победа за нею. Он ткнулся лицом в холодный песок, заскрипевший на щеках и губах, и закрыл глаза, погружаясь в головокружительную темноту.
Долго слышен был только тихий плеск и вздохи моря на прибрежном песке, и ещё бормотание ветра где-то неподалеку, и похожий рокот далекого уличного движения. Еще ему показалось, что он слышит музыку, но он не был в этом уверен. Через некоторое время он начал дрожать, перевернулся на спину, глядя в голландское небо, прямо над собой увидел луну и понял, что довольно давно тут валяется. Он был один, Кассандра со спутниками давно исчезли и были далеко. Он опять перевернулся на живот и медленно приподнялся на руках и коленях, чтобы получше осмотреться и понять, где находится.
Всюду простиралось море, блестевшее жидким серебром в лунном свете, плоское и спокойное, как озеро. Примерно в двух сотнях метров на берегу виднелся небольшой бетонный пирс, уходивший в море. В другой стороне темнела группа простых голландских домиков - рыбацкая деревня, расположенная на берегу внутреннего лимана, бывшего Зюдерзее. Красные и зеленые навигационные огни складывались в мозаику, отражавшуюся в воде. Поблизости был слышен шум проезжавших автомашин, и когда он оглянулся в сторону суши, то увидел, что автомобильные фары освещают пустой берег, море и плоскую землю, которая всюду выглядела одинаково.
Дюрелл отдыхал.
Немного погодя он поднялся и зашагал по берегу в сторону дороги. Там сел на бетонное ограждение велосипедной дорожки и принялся ждать. Мимо на север и на юг пронеслось с полдюжины автомашин. Ему казалось, что маленькая рыбацкая деревушка на юге расположена слишком далеко, чтобы затевать туда пешую прогулку. Проще было подождать. И вскоре со стороны широкого, мощеного кирпичом шоссе донесся рев мотора и одинокая фара мотоцикла залила его ярким светом.
Это был один из тех желтых патрульных мотоциклов с коляской, которые входили в общую для всех Нидерландов систему дорожного обслуживания и предназначались для помощи попавшим в затруднительное положение автомобилистам.
Водитель мотоцикла оказался человеком весьма квалифицированным и деловитым. Он спрыгнул с мотоцикла, вытащил блокнот, прикрепленный к поясу, и подошел к Дюреллу, сидевшему на обочине под круглым синим знаком, указывавшим, что эта дорожка предназначена для велосипедистов.
- Минхер, вы попали в аварию?
- В каком-то смысле - да, - ответил Дюрелл по-голландски.
Мотоциклист сразу переключился на медленный, но правильный английский.
- А где ваша машина, сэр?
- У меня её не было. Вы можете подвезти меня обратно в Амстердам или по крайней мере до остановки троллейбуса, чтобы я мог вернуться в город?
- Конечно, сэр. Но что с вами случилось? Вы ранены.
- Да, верно, - мрачно буркнул Дюрелл.
Близилась полночь, когда он, вернувшись в город, вошел в тихий холл отеля "Спаанягер" на Мейерхофплейн. В общественном туалете он попытался по мере сил стряхнуть песок с одежды и промыть кровавую ссадину на затылке, но все его тело и голова болели и он кипел от раздражения и злости на то, что потерял контакт с девушкой, которая, как это ни было невероятно, назвала себя Кассандрой.
Карту, которую он отправил себе почтой, с присущей голландцам пунктуальностью уже доставили, и портье за стойкой в отеле вручил её, не успел Дюрелл войти в холл. Он поднялся в свою комнату, осторожно вошел, убедился, что все спокойно, и отправился с картой в ванную, где сбросил одежду и включил горячую воду. Карта выглядела все также, обычная туристская дорожная карта довоенных времен, без каких - то существенных пометок. Дюрелл недоуменно покачал головой, затем решил, что что - нибудь может обнаружиться при лабораторном анализе.
Перед тем, как забраться в ванну, он заказал у портье бутылку джина. Немного кружилась голова и он подумал, не причинил ли удар по затылку более серьезных повреждений; у него не было уверенности, что все обошлось благополучно. В ванне он опять принялся разглядывать карту. Это была обычная карта, выпущенная королевским нидерландским автомобильным клубом в 1938 году. Почему Пит ван Хорн придавал ей такое значение? Дюррел все ещё хмуро её разглядывал, когда раздался осторожный стук в дверь, и крикнул официанту, чтобы тот вошел и поставил заказанную бутылку джина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
- Мне кажется... у нас не так много времени... - Она запнулась и прикусила губу, явно чувствуя себя неловко. Пальцы нащупывали верхние пуговицы платья. Но при этом она все ещё стояла в центре комнаты. - Я не совсем уверена...
- Вы же сказали, что хотите заняться делом. Разве здесь ничего не найдется выпить?
- Да, пожалуй, я смогу что-нибудь найти. - Она заглянула в маленький шкафчик под газовой плитой. Но Дюрелл открыл одежный шкаф и достал оттуда бутылку голландского джина, которую заприметил перед этим на полке.
- Вот она. Вы забыли, где держите выпивку?
- О... Нет, просто... я что-то немного нервничаю.
- Ничего, - сказал он. - Здесь довольно жарко. А на тебе слишком много надето, милочка.
- Хорошо...
Ее пальцы нервно сражались с пуговицами платья. Глаза были опущены. На щеках проступил легкий румянец и она закусила губы, явно расстроившись. Где-то в доме очень громко заиграло радио. Она подняла голову, на миг прислушалась и, казалось решившись, улыбнулась и стала снимать платье.
В тот момент, когда она замерла в классической позе раздевающейся женщины, с воздетыми руками и платьем, наполовину скрывавшим её голову, Дюрелл почувствовал, как в нем просыпается желание. У неё была статная, редкой красоты фигура, которая могла бы заставить любого мужчину её домогаться.
Прикрывавшие красиво очерченные женственные бедра черные кружева нижнего белья только подчеркивали шелковистый блеск тела. Плоский живот, длинные, сильные и полные ноги довершали картину. Когда она наконец-то стянула через голову свое платье, золотистые волосы водопадом рассыпались по плечам, а полные груди настойчиво стремились высвободиться из оков черного лифчика.
Она остановилась, замерла и взглянула на него.
- Так в чем дело?
- Ты просто прекрасна, - мягко сказал он.
- О, ты так думаешь? Так стою я сотни гульденов?
- Ты стоишь гораздо больше. Такая красивая... и такая бездарная лгунья.
Она отшвырнула платье в сторону, пытаясь изобразить ярость.
- Мы опять возвращаемся к этой ерунде? Я же сказала, что ходила в дом Пита ван Хорна по делу.
- Ты же не шлюха, - резко бросил он.
- Но ты... но я...
- Дилетант всегда себя выдаст. Профессиональная проститутка давно бы уже зажала мои гульдены в своем маленьком потном кулачке. Настоящая профессионалка прекрасно знает, что нельзя до такой степени доверять мужчине.
- Но ты... ты мне показался симпатичным, - нерешительно выдавила она, покосилась на него, улыбнулась и быстро шагнула ближе.
Это должно было послужить предупреждением, и вполне достаточным. Но когда Дюрелл повернулся к входной двери, девушка, назвавшая себя Кассандрой, неожиданно вскрикнула и бросилась на него, обвила его теплыми ногами и руками, слившись с ним в нерасторжимый клубок, так что он покачнулся и остановился. Она оказалась неожиданно очень сильной и злобной. Он ощутил движение воздуха, когда дверь распахнулась и раздался шум торопливых шагов. Двое мужчин, - подумал он со злостью, оторвал руку девушки от своей шеи, изогнулся, доставая пистолет...
Дюрелл только мельком смог увидеть появившихся мужчин до того, как она ударила его бронзовым идолом. Их действительно было двое: один крупный, мускулистый и толстый, другой - маленький, почти подросток, похожий на мышонка и потрепанный. Единственной общей их приметой была одежда: оба были в темных свитерах и широких штанах из грубой бумажной ткани, типичной одежде матросов. Он успел запомнить только эту мгновенную картинку, так как ощутил сильную боль в затылке. И когда уже падал, у него опять посыпались искры из глаз, так как в этот момент его ударили второй раз.
Как в тумане он услышал злой, срывающийся голос девушки:
- Слишком много вам понадобилось времени, чтобы сюда добраться!
- Мы ничего не могли поделать, мадам, - начал оправдываться толстый. Что нам делать...
- Можете убить его, мне наплевать! - резко бросила она.
Дюрелл попытался приподняться, но руки и ноги у него были словно свинцовые. Он почувствовал, как голова его свалилась на сторону, челюсть коснулась плеча, и понял, что снова оказался в дураках.
Последнее, что он запомнил, распластавшись на грязном полу, была острая неожиданная боль между ребер, и причиной этой боли мог быть только высокий каблук - шпилька девушки, которым та зло его пнула.
Они отобрали его пистолет и просмотрели документы, хотя это и не имело большого значения. Даже в нынешнем своем состоянии он бы мог использовать кое-какие приемы, чтобы вернуть себе свободу. Но это ничего не давало. Лучше уж идти до конца, - подумал он, - по крайней мере до последнего решающего момента.
Оказалось, что его в буквальном смысле слова ожидает прогулка. Толстый матрос с молодым помощником вытащили его по скрипучей лестнице черного хода на улицу и без особых церемоний швырнули в автомашину. Девушка вышла с ними. Она заговорила с мужчинами, но не по-голландски, а по-немецки, и те подобострастно ей поддакивали. Затем толстяк допустил ошибку, обратившись к ней "фрау фон Витталь".
- Заткнись, идиот, - взорвалась она.
- Но я...
- Подумай, что будет, если он слышал мое имя?
- Мадам, он без сознания. Я готов в этом поклясться.
- Ну, в любом случае это было непозволительной глупостью, Эрик.
- Да, мадам. Нам его убить? - Толстяк Эрик, нога которого стояла на шее Дюрелла, спросил это так буднично, словно интересовался, какое вино следует подать на стол.
- Думаю, не стоит. Он уже может говорить?
- Его можно заставить говорить, мадам.
- Я знаю, - продолжала девушка задумчиво, - что он взял карту из дома Пита ван Хорна.
- Я обыскал его. Карты у него нет.
- Стало быть, он где-то её оставил. Вам следует его об этом спросить как следует.
На основе тех звуков, которые до него долетали, Дюрелл смог предположить, что его вывозят из города, но направление определить не мог. Однако вскоре он безошибочно почувствовал запахи гавани, затем запах цветов и наконец специфический привкус соленой воды. Машину вел молодой матрос, а Кассандра сидела впереди рядом с ним. Дюрелл продолжал делать вид, что лежит без сознания, что было не так уж трудно. Чувствовал он себя так, словно толстяк пытался открутить ему голову.
Когда привкус соленой воды стал ещё сильнее, машина остановилась. Двери со стуком открылись. Дюрелла вытащили наружу и он открыл глаза. Видно было сверкающее в лунном свете море и слабые отблески огней Амстердама на юге. Девушка стояла сбоку. Недовольно надув губы, она взглянула на него исподлобья.
- Где карта, мистер Дюрелл? - спросила она по-английски.
Он сделал вид, что не понял.
- Карта?
- Та карта, о которой вы говорили с Питом ван Хорном. Я все слышала. Я же слушала, стоя за дверью. Мне нужна эта карта.
- У меня её нет.
- Мы знаем, что сейчас её у вас нет. Что вы с ней сделали?
- Я отправил её почтой.
- Куда?
- В Англию.
Толстый матрос буркнул:
- Он лжет, мадам. Можно мне...?
- Да, - сказала Кассандра.
Но Дюреллу это уже надоело. Когда толстяк замахнулся на него чем-то блестящим, Дюрелл наклонился, ушел от удара и двинул толстяка кулаком в живот. Тот застонал от внезапной боли. Молодой матрос пронзительно закричал и заплясал вокруг него. Дюрелл ударил его каблуком по лодыжке и отшвырнул прочь. Толстяк пытался прийти в себя, Дюрелл схватил его левой рукой за горло и сдавил, матрос упал в песок на колени, глаза у него выкатились, рот судорожно раскрылся, хватая воздух.
Девушка оказалась сделанной из материала покрепче: она зашла сзади и, почувствовав боль от удара по затылку, Дюррел понял - победа за нею. Он ткнулся лицом в холодный песок, заскрипевший на щеках и губах, и закрыл глаза, погружаясь в головокружительную темноту.
Долго слышен был только тихий плеск и вздохи моря на прибрежном песке, и ещё бормотание ветра где-то неподалеку, и похожий рокот далекого уличного движения. Еще ему показалось, что он слышит музыку, но он не был в этом уверен. Через некоторое время он начал дрожать, перевернулся на спину, глядя в голландское небо, прямо над собой увидел луну и понял, что довольно давно тут валяется. Он был один, Кассандра со спутниками давно исчезли и были далеко. Он опять перевернулся на живот и медленно приподнялся на руках и коленях, чтобы получше осмотреться и понять, где находится.
Всюду простиралось море, блестевшее жидким серебром в лунном свете, плоское и спокойное, как озеро. Примерно в двух сотнях метров на берегу виднелся небольшой бетонный пирс, уходивший в море. В другой стороне темнела группа простых голландских домиков - рыбацкая деревня, расположенная на берегу внутреннего лимана, бывшего Зюдерзее. Красные и зеленые навигационные огни складывались в мозаику, отражавшуюся в воде. Поблизости был слышен шум проезжавших автомашин, и когда он оглянулся в сторону суши, то увидел, что автомобильные фары освещают пустой берег, море и плоскую землю, которая всюду выглядела одинаково.
Дюрелл отдыхал.
Немного погодя он поднялся и зашагал по берегу в сторону дороги. Там сел на бетонное ограждение велосипедной дорожки и принялся ждать. Мимо на север и на юг пронеслось с полдюжины автомашин. Ему казалось, что маленькая рыбацкая деревушка на юге расположена слишком далеко, чтобы затевать туда пешую прогулку. Проще было подождать. И вскоре со стороны широкого, мощеного кирпичом шоссе донесся рев мотора и одинокая фара мотоцикла залила его ярким светом.
Это был один из тех желтых патрульных мотоциклов с коляской, которые входили в общую для всех Нидерландов систему дорожного обслуживания и предназначались для помощи попавшим в затруднительное положение автомобилистам.
Водитель мотоцикла оказался человеком весьма квалифицированным и деловитым. Он спрыгнул с мотоцикла, вытащил блокнот, прикрепленный к поясу, и подошел к Дюреллу, сидевшему на обочине под круглым синим знаком, указывавшим, что эта дорожка предназначена для велосипедистов.
- Минхер, вы попали в аварию?
- В каком-то смысле - да, - ответил Дюрелл по-голландски.
Мотоциклист сразу переключился на медленный, но правильный английский.
- А где ваша машина, сэр?
- У меня её не было. Вы можете подвезти меня обратно в Амстердам или по крайней мере до остановки троллейбуса, чтобы я мог вернуться в город?
- Конечно, сэр. Но что с вами случилось? Вы ранены.
- Да, верно, - мрачно буркнул Дюрелл.
Близилась полночь, когда он, вернувшись в город, вошел в тихий холл отеля "Спаанягер" на Мейерхофплейн. В общественном туалете он попытался по мере сил стряхнуть песок с одежды и промыть кровавую ссадину на затылке, но все его тело и голова болели и он кипел от раздражения и злости на то, что потерял контакт с девушкой, которая, как это ни было невероятно, назвала себя Кассандрой.
Карту, которую он отправил себе почтой, с присущей голландцам пунктуальностью уже доставили, и портье за стойкой в отеле вручил её, не успел Дюрелл войти в холл. Он поднялся в свою комнату, осторожно вошел, убедился, что все спокойно, и отправился с картой в ванную, где сбросил одежду и включил горячую воду. Карта выглядела все также, обычная туристская дорожная карта довоенных времен, без каких - то существенных пометок. Дюрелл недоуменно покачал головой, затем решил, что что - нибудь может обнаружиться при лабораторном анализе.
Перед тем, как забраться в ванну, он заказал у портье бутылку джина. Немного кружилась голова и он подумал, не причинил ли удар по затылку более серьезных повреждений; у него не было уверенности, что все обошлось благополучно. В ванне он опять принялся разглядывать карту. Это была обычная карта, выпущенная королевским нидерландским автомобильным клубом в 1938 году. Почему Пит ван Хорн придавал ей такое значение? Дюррел все ещё хмуро её разглядывал, когда раздался осторожный стук в дверь, и крикнул официанту, чтобы тот вошел и поставил заказанную бутылку джина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30