Успокоив внучку, дед продолжал развивать свою мысль.
- Как тебе известно, титул переходит по наследству к ближайшему родсвеннику мужского пола, и таким родственником является твой кузен Марк. Обладатель титула должен жить здесь. Поместью нужен хороший хозяин. В последнее время я не уделял должного внимания хозяйственным вопросам, но тебе не о чем беспокоиться. Я знаю, как ты любишь наше поместье, и как важно для тебя остаться здесь. Единственным решением в этой ситуации является брак между тобой и Марком. Я напишу ему письмо и попрошу приехать погостить у нас, и тогда мы все обсудим.
Сэр Хью никогда не заводил с ней разговора об их южноамериканских родственниках, но в тот вечер его потянуло на откровенность. В свое время его младший брат решил попытать счастья в Новом Свете. Там он женился на богатой женщине, и они купили поместье в Аргентине.
- Твои родители как раз летели к ним в гости, когда их убили, скорбно добавил он. - До тех пор у меня еще была надежда, что они подарят мне не только внучку, но и внука. Я встретился с племянником на похоронах. Он оказался приятным молодым человеком, но его жена, аргентинка мне не понравилась. С тех пор мы больше с ними не виделись. А теперь, когда он умер, титул должен перейти к Марку, его сыну. Не знаю, есть ли у него еще дети. Кажется, у них еще была дочка, но нас с тобой интересует только Марк. Полагаю, он гораздо старше тебя, потому что его отец женился довольно рано. Так что нам уже давно пора с ним познакомиться.
Но воплотить свой замысел в жизнь сэр Хью так и не успел. Через неделю его не стало.
Выслушав от Дамарис это признание, Хелен изумленно всплеснула руками.
- Дамарис, ты никогда не говорила мне об этом, - укоризненно покачала головой гувернантка. Знай она обо всем заранее, возможно ей и удалось бы образумить старика.
- Я... я не хотела говорить об этом... я не могла смириться с мыслью о том, что дедушка умрет, но он сказал мне, что кузен Марк обязательно приедет и будет заботиться обо мне, чтобы мне не было одиноко. - Она грустно улыбнулась. - И еще он говорил, что он утешит меня.
Мистер Престон подумал про себя, что вряд ли новый баронет станет размениваться на подобные сантименты. Ему нужна жена, которая и за домом сможет приглядеть, и блестнуть изысканностью манер на светском приеме, а не угловатая девочка-подросток, требующая к себе безграничного терпения и понимания, прежде, чем она сумеет стать той, кем ее хотят видеть. Однако вслух он ничего не сказал, а лишь погладил маленькую ладошку, которую он продолжал удерживать в своей руке.
- До свидания, детка. Скоро увидимся.
- Спасибо, что пришли и все разъяснили, - вежливо отозвалась она.
Хелен проводила нотариуса до машину и воспользовалась удобным случаем, чтобы высказать свои соображения по поводу сложившейся ситуации. Будучи женщиной одинокой и немолодой, она отдавала воспитаннице всю свою нерастраченную любовь, и искренне переживала из-за двусмысленности ситуации, в которой оказалась девушка. В ответ нотариус заметил, что данное условие может быть признано необязательным для выполнения, если обе стороны смогут достичь иной договоренности. Он считал, что долгая жизнь в одиночестве сыграла злую шутку с сэром Хью, позволившему своим желаниям взять верх над рассудком. И хоть девушка, похоже, не возражала против столь необычного решения, но реакция сэра Марка могла оказаться самой непредсказуемой. Хелен же была до глубины души возмущена тем, что Дамарис рассматривалась в завещании своего рода приложением к недвижимости. Она была уверена, что если новый владелец поместья и согласится жениться на ее воспитаннице, то сделает это лишь ради титула и недвижимости; к тому же Марк Триэрн был наполовину латиноамериканцем, что, как ей представлялось, делало его фигуру еще более подозрительной. Ведь общеизвестно, что латиноамериканцы очень ненадежны в делах любви: они легко влюбляются в женщин и так же легко их бросают. Кое-что из всех этих доводов она попыталась тактично втолковать Дамарис, но натолкнулась на каменную стену непонимания. В представлении девушки кузен был средоточием добродетели, точной копией деда - только, конечно, помоложе. Она знала, что одной отцовской любви для брака было недостаточно, но так как Марк, по ее рассчетам, должен был быть мужчиной средних лет, то она справедливо полагала, что вряд ли он станет изображать из себя пылкого любовника, и куда важнее для него будет просто ее общество, которым так дорожил покойный дед. Она нежно любила свой родной дом, и желание деда - тем более, что это была его последняя воля - для нее было священно. И поэтому она неизменно оставалась равнодушной к разного рода намекам и предположениям со стороны Хелен.
- Дедушка знал о кузене Марке все, - упрямо твердила она, - и кем бы ни была его мать, он прежде всего был и остается урожденным Триэрном. И уж конечно дедушка не стал бы обсуждать его с тобой - это семейное дело.
Это замечание больно задело Хелен.
- Он знал, что будет лучше для меня, - продолжала Дамарис. - Я целиком и полностью доверяю его выбору, хоть он... хоть его нет больше с нами.
На это Хелен было решительно нечего возразить, и ей оставалось лишь уповать на то, что после первой же встречи с Марком Дамарис не постигнет болезненное разочарование.
Однако, время шло, а Марк Триэрн все что-то медлил с приездом; Дамарис же начинала понемногу оправляться от потрясения, вызванного смертью деда. Все в поместье напоминало о нем, и поэтому когда она бродила по обширным угодьям в компании двух верных собак или разъезжала по округе верхом на Шибе - своей любимой гнедой кобыле - ей неизменно казалось, что он по-прежнему рядом с ней. Временами ей даже чудилось, что краешком глаза она видит высокого, подтянутого старика, седовласого, с горящим взором темно-карих глаз, и лишь обернувшись понимала, что его там нет. И все-таки она была твердо уверена, что душа деда сопровождает ее повсюду, и от одной этой мысли ей становилось радостно и уютно. Как и многие в этих краях, Дамарис была суеверна, и если бы она вдруг стала во всеуслышание утверждать, что в безлюдным местах ей являлся призрак деда, то подавляющее большинство местных жителей безоговорочно согласилось бы с тем, что так оно и было на самом деле.
Местные фермеры и обитатели окрестных деревень хорошо знали ее ведь, можно сказать, она выросла у них на глазах, превратившись из несмышленной малышки в девочку-подростка - и относились к ней тепло и в то же время почтительно, как и подобает относиться к дочке помещика. Дамарис была с ними мила и дружелюбна, но каких-то особых дружеских отношений между ними не было; она считала этих людей своими и чувствовала себя ответственной за их дальнейшую судьбу. Смириться с тем фактом, что теперь их хозяином станет кузен Марк, было непросто, однако она твердо решила, что не позволит ему занять ее место среди них.
* * *
Поместье Рейвенскрэг представляло собой низкий каменный дом с черепичой крышей, выстроенный в низине среди холмов, защищавших его от пронизывающих западных ветров, дувших с Атлантики. По обеим сторонам миниатюрной долины возвышались склоны холмов, близ вершин которых виднелись домики фермеров. По дну долины протекала небольшая речушка, уводящая к скалам и заканчивающаяся там водопадом. Высокие, неприступные скалы преграждали путь к каменистому пляжу, где не было видно ни единой полоски желтого песочка, так любимого туристами, но зато повсюду виднелись грозные надписи, предупреждающие об опасности возможных камнепадов.
У Дамарис же была своя заветная тропка, ведущая вниз по склону скалы к самому морю. Очутившись на берегу, она часами просиживала у воды, наблюдая за прибоем, волны которого разбивались об острые черные скалы, целые гряды которых уходили далеко в море, представляя там серьезную опасность для проплывающих мимо кораблей. Пока она задумчиво глядела на море, две сопровождающие ее собаки начинали азартную, но бесплодную охоту на гнезда чаек. Это были два черных лабрадора - Тристан и Изольда, но со временем роскошные клички укоротились до Трис и Золь. Она назвала их именами героев одной из самых своих любимых книг, в которой рассказывалось о незадачливой корнуэльской королеве Изулт - вагнеровский вариант этого имени, Изольда, был привычнее для уха - которая по ошибке выпила приворотное зелье, предназначенное для ее супруга, короля Марка и влюбилась в молодого рыцаря, сопровождавшего ее во время путешествия из Ирландии. Существовало несколько вариантов окончания трагедии, и Дамарис знала их все; ведь это была ее самая любимая книга.
* * *
В один из тихих, солнечных дней Дамарис привычно коротала время в одном из своих заветных уголков на берегу, когда до ее слуха донесся шорох осыпающихся со склона камней, и это необычное обстоятельство мгновенно вывело ее из оцепенения. В ту же минуту обе собаки зашлись в отчаянном лае. Вскочив на ноги, она увидела, что кто-то, видимо, попытался спуститься со скалы, но оступился и съехал вниз по склону, сопровождаемый шлейфом мелких камешков, а Трис и Золь теперь облаивали непрошенного гостя, беспомощно распластавшегося на земле перед ними.
Она почувствовала досаду, что ее уединение было нарушено столько вероломным образом, но в следующий момент поняла, что если немедленно не вмешается, то ее чересчур рьяные стражи могут стать причиной большой беды, и поспешила прийти на помощь незнакомцу.
- Трис! Золь! Сидеть!
Собаки неохотно отошли от своей жертвы и послушно сели, не сводя настороженных глаз с возмутителя спокойствия. Дамарис с любопытством глядела на молодого человека, который теперь делал робкие попытки подняться.
- Вы не ушиблись?
Он с трудом сел на земле и досадливо оглядел себя. Вся его одежда была перепачкана в песке и пыли, а синяя футболка оказалась разорвана в нескольких местах; однако, шорты из более прочной джинсовой ткани остались целы.
- Нет, вроде бы нет, но в какой-то момент мне показалось, что эти черные бестии собираются меня растерзать, - у него был приятный, хорошо поставленный голос, в котором угадывалась легкая насмешка над собеседником, хотя в данный момент его обладателю было явно не до смеха; он снова покосился на собак, неподвижно сидевших рядом, высунув розовые языки и продолжая с подозрением наблюдать за каждым его движением. Дамарис могла видеть его узкое, смуглое лицо с орлиным носом и густые, черные волосы.
- Вообще-то, обычно они не кусаются. Просто вы вторглись в частные владения, - ответила она.
- Ерунда какая-то. - Он проворно поднялся с земли и взглянул на нее в упор с высоты своего роста. Дамарис увидела, что он был гораздо выше ее. В нем было около шести футов, так что можно считать, что он был примерно одного роста с ее дедушкой. Незнакомец неловко переступил с ноги на ногу, камешки зашуршали у него под ногами, и собаки грозно зарычали.
- Вас хорошо охраняют, - заметил он, - но все же позвольте заметить, что все эти скалы принадлежат Национальному тресту.
- За исключением тех, что находятся непосредственно на землях поместья Рейвенскрэг, - возразила она, - к тому же сюда никто никогда не приходит. Добраться сюда непросто, да и пляжа как такового нет - одни камни. Разве вы не видели предупреждающие надписи?
Он рассмеялся; на фоне смуглого лица его зубы казались ослепительно-белыми. Прочие открытые части тела - руки и ноги - тоже были покрыты бронзовым загаром, и еще на них были заметны следы свежих царапин. Незнакомый молодой человек вел себя непринужденно, и можно сказать, даже несколько бесшабашно, что нашло отражение в его голосе и интонациях, когда он сказал:
- Я никогда не обращаю внимания на эти дурацкие щиты. И вообще, расцениваю их, как вызов.
- А зря, - парировала она. - Эти скалы очень опасны - здесь часто бывают камнепады.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34