страх смерти – вещь нешуточная. Тот случай не имел никакого отношения к поездкам на велосипеде по городу, а все же напугал порядком. Джеку пришлось признать, что его манеру езды отличает показное ухарство.
Впрочем, время умерило страхи Джека. Последней каплей стало то, что в толчее подземки он лишился часов и бумажника. На следующий же день он купил себе новенький горный велосипед и, по мнению друзей, снова принялся за старое. На самом деле Джек больше не испытывал судьбу, протискиваясь между мчавшимися фургонами и стоявшими у тротуаров легковушками, не совершал слаломных спусков на Второй авеню и с наступлением темноты, как правило, держался подальше от Центрального парка.
Джек остановился на перекрестке, поджидая, когда светофор даст зеленый, и, упершись ногой в бровку тротуара, оглядел окрестности. Почти сразу он заметил стайку микроавтобусов телевидения с развернутыми антеннами, стоявших на восточной стороне Первой авеню как раз напротив дома, куда он направлялся: Главное управление судебно-медицинской экспертизы города Нью-Йорка, или, как запросто зовут некоторые, морг.
Джек работал младшим судмедэкспертом и в должности этой пребывал года полтора, так что уже успел вдосталь наглядеться на такие вот налеты журналистов. Как правило, такое случалось, когда умирал кто-то из знаменитостей или по крайней мере человек, которого пресса делала знаменитым в мгновение ока. А если не одиночная смерть, значит, случилось массовое бедствие вроде авиакатастрофы или крушения поезда. Джек (по причинам как личного, так и общественного свойства) уповал на то, что на сей раз – одиночка.
Зажегся зеленый, и, нажав на педали, Джек пересек Первую авеню и въехал в морг по съезду приемного отделения на Тридцатой улице. Поставив велосипед на обычное место, возле гробов с Харт-Айленда, в которые укладывали невостребованных мертвецов, Джек поднялся на лифте на второй этаж.
Он сразу же почувствовал, что в доме творится маленький кавардак. Несколько дневных секретарш без устали названивали по телефонам в отделе связи: обычно они раньше восьми на работе не появлялись. Их рабочие столики заливал свет мигающих красных огоньков. Даже стеклянная будка сержанта Мерфи была распахнута, верхний свет включен, а уж охранник-то свято блюл привычный модус операнди, являясь на службу где-то после девяти часов.
Охваченный все возраставшим любопытством, Джек вошел в регистраторскую и направился прямо к кофеварке. Винни Амендола, санитар из покойницкой, как обычно, прятался за газетой. Увы, на сей раз то было единственное обычное утреннее явление. Как правило, Джек появлялся первым из патологов, но в тот особенный день уже успели прибыть зам. главврача доктор Кэлвин Вашингтон, доктор Лори Монтгомери и доктор Чет Макговерн. Все трое что-то горячо обсуждали с сержантом Мерфи и – к удивлению Джека – с лейтенантом полиции Лу Солдано, следователем из отдела убийств. Лу был в морге частым гостем, но, разумеется, не в полвосьмого утра. Более того, выглядел он так, будто ночью вовсе не спал, а если и спал, то не снимая одежды.
Джек стал возиться с кофеваркой. Никто будто и не заметил его прибытия. Налив себе кофе с молоком и бросив в чашку кусочек сахара, Джек направился к стеклянной двери в вестибюль. За ней, как он и ожидал, все было битком забито журналистами, которые переговаривались между собой и потягивали кофе из пластиковых стаканчиков. Чего Джек не ожидал, так это того, что многие еще и дымили сигаретами. Поскольку курить было строжайше запрещено, Джек попросил Винни выйти и уведомить об этом журналистов.
– Тебе ближе, – буркнул тот, не отрываясь от газеты.
У Джека глаза на лоб полезли от выказанной Винни непочтительности, но он вынужден был признать, что санитар прав. И, подойдя к закрытой двери, открыл ее. Но не успел он возгласить запрет на курение, как был буквально взят в тиски толпой. Пришлось отпихиваться от микрофонов, которые ему совали прямо в лицо. Сыпавшиеся со всех сторон вопросы не давали по-настоящему вникнуть в суть того, о чем спрашивали, угадывалось только, что спрашивали про предстоявшее вскрытие.
Джек проорал во все горло, что курить нельзя, и, отдирая чужие ладони со своих рук, наконец сумел закрыть дверь. С другой стороны репортеры поднажали, рванув вперед, грубо вдавливая своих коллег в стекло двери, будто томаты в банку для засолки.
Содрогаясь от отвращения, Джек вернулся в регистраторскую.
– Может, кто-нибудь просветит меня, что происходит? – возопил он.
Все повернулись в его сторону, но первой отозвалась Лори:
– А ты ничего не слышал?
– А стал бы я спрашивать, если бы слышал?
– Господи, да телевидение бубнит об этом не умолкая! – бросил Кэлвин.
– У Джека нет телевизора, – вступилась Лори. – Ему сосед не разрешает.
– Сынок, ты где живешь? – спросил сержант Мерфи. – Первый раз слышу, чтоб соседи не разрешали друг другу иметь телевизор. – Пожилой, краснолицый ирландец-полицейский, говоря с медиками и служащими судмедэкспертизы, всегда впадал в отечески покровительственный тон: он проработал в морге больше лет, чем желал бы признать, и относился ко всем как к членам семьи.
– Он в Гарлеме живет, – сказал Чет. – По правде говоря, соседи были бы счастливы, если в он телик купил, они бы все время просили его посмотреть.
– Ладно, кончайте, – взмолился Джек. – Лучше скажите, из-за чего сыр-бор?
– Вчера ближе к вечеру застрелили одного мафиозного дона, – гулким голосом возвестил Кэлвин. – Это разворошило осиное гнездо неприятностей, поскольку дон этот согласился сотрудничать с прокуратурой и находился под защитой полиции.
– Он не был мафиозным доном, – поправил Лу Солдано. – Не более как средней руки деятель в криминальном клане Вакарро.
– Пусть так, – отмахнулся Кэлвин. – Главное в том, что пришили беднягу тогда, когда его буквально со всех сторон охраняли лучшие полицейские силы Нью-Йорка, что не очень-то лестно говорит о способности полиции защитить своих подопечных.
– Его предупреждали, чтобы он в этот ресторан не ходил, – запротестовал Лу. – Я это точно знаю. А уберечь того, кто плюет на предостережения, – дело почти дохлое.
– Сама полиция не могла его пристрелить, или это исключено? – спросил Джек. Одна из обязанностей судмедэксперта – думать во всех направлениях, тем более что речь шла о содержании под стражей.
– Он не был под арестом, – сказал Лу, догадываясь, о чем подумал Джек. – Сначала его арестовали и предъявили обвинение, но потом выпустили под залог.
– Так из-за чего великий шум? – недоуменно спросил Джек.
– А великий шум из-за того, что мэр, окружной прокурор и полицейский комиссар попали на раскаленную сковородку, – пояснил Кэлвин.
– Воистину, – кивнул Лу. – Особенно комиссар полиции. Потому-то и я здесь. Грядет один из тех публичных кошмаров, которые пресса обожает раздувать до умопомрачения. Мы должны схватить злоумышленника или злоумышленников без промедления, иначе полетят головы.
– И не нагонять страху на тех, кто может оказаться свидетелем, – добавил Джек.
– Ну да, и это тоже, – согласился Лу.
– Не знаю, не знаю, Лори, – заговорил Кэлвин, возвращаясь к разговору, прерванному вмешательством Джека. – Ценю ваш столь ранний приход и готовность сделать вскрытие, но, возможно, Бинэм захочет сам провести его.
– Но почему? – обиженно воскликнула Лори. – Дело, как вы понимаете, яснее ясного, а я в последнее время много по пулевым ранениям работала. И потом, доктор Бинэм сегодня с утра будет обсуждать в мэрии бюджет, сюда он явится не раньше полудня. К тому времени я закончу вскрытие, и все сведения, какие сумею получить, уже будут у полиции. Это разумнее всего, если учесть, как время их поджимает.
Кэлвин обратился к Лу:
– Вы считаете, что пять-шесть часов могут иметь значение для расследования?
– Вполне, – кивнул Лу. – Черт, чем раньше произвести вскрытие, тем лучше. Да хотя бы знать: мы ищем одного или двоих, – и то большое подспорье.
Кэлвин вздохнул:
– Мне такого рода решение – нож острый. – Зам. главврача переступил с ноги на ногу, поудобнее располагая свое крупное мускулистое двухсотпятидесятифунтовое тело. – Беда в том, что в половине случаев я никак не могу угадать, как решит Бинэм. А, гори оно огнем! Берите, Лори. Это дело – ваше.
– Спасибо, Кэлвин, – заликовала Лори и тут же подхватила папку со стола. – Можно Лу посмотрит?
– Ну разумеется, – сказал Кэлвин.
– Лу, пойдемте! – позвала Лори. Она взяла со стула пальто и направилась к двери. – Отправляемся вниз, быстренько проводим внешний осмотр и делаем рентген тела. Ночью в суматохе его, очевидно, не сделали.
– Следую за вами, – отчеканил полицейский.
После минутного колебания Джек тоже поспешил за ними: ему стало очень любопытно, отчего Лори так рвалась провести вскрытие. С его точки зрения, ей бы лучше держаться в сторонке. Эти набитые политикой дела всегда жгутся, как печеная картошка из костра. Радости от них никакой.
Лори шла быстро, Джек никак не мог нагнать их с Лу, чтобы переговорить на ходу. Вдруг Лори резко остановилась и заглянула в кабинет фельдшера Джанис Джигер. Маленькая темноволосая женщина с заметными кругами под глазами, она работала в ночную смену и к работе своей относилась очень серьезно. Всегда задерживалась подолгу.
– Вы перед уходом увидитесь с Бартом Арнольдом? – спросила Лори у Джанис. Барт Арнольд был главным фельдшером.
– Обычно вижусь.
– Сделайте одолжение, – попросила Лори, – передайте, чтобы он позвонил в Си-эн-эн и попросил у них копию съемки убийства Карло Франкони.
– Непременно, – тут же ответила Джанис.
Лори с Лу направились дальше.
– Эй вы, парочка, не так резво! – окликнул Джек, переходя на бег, чтобы их нагнать.
– Нам работать надо, – бросила Лори, не умеряя шаг.
– Никогда не замечал, чтобы ты рвалась делать вскрытие, – сказал Джек. Он и Лу шли справа и слева от спешившей в прозекторскую Лори. – Что так манит?
– Много всего, – ответила Лори, нажимая кнопку лифта.
– Хотя бы один примерчик, пожалуйста, – не унимался Джек. – Не хотелось портить тебе музыку, но уж больно это дело врубается в политику. Тут что ни сделай, что ни скажи, всегда найдется тот, кому наступишь на мозоль. По-моему, Кэлвин был прав. Пусть бы сам шеф и вскрывал.
– Ты волен думать что хочешь, – отмахнулась Лори и еще раз надавила на кнопку лифта. Черная кабина двигалась нестерпимо медленно. – А для меня все иначе. Я много работаю по экспертизе пулевых ранений и прямо-таки в восторге от дела, где есть возможность проверить восстановленную по видеозаписи картину происшествия. Собираюсь писать статью об огнестрельных ранах, а это дело – отличный пример.
– Господи! – простонал Джек, возводя глаза к небесам. – Какие благие намерения! – И добавил: – Мне кажется, будет лучше, если ты откажешься! Интуиция подсказывает: тебе грозит бюрократическая головоломка. Этого еще можно избежать. Всего и делов-то: повернуть обратно и заявить Кэлвину, что ты передумала. Предупреждаю: ты идешь на риск.
Лори рассмеялась:
– В том, что касается риска, мне меньше всего нужны твои советы. – С этими словами она шутливо дотронулась до кончика носа Джека. – Все, кто тебя знает, в том числе и я, Господа молили, чтобы уберег тебя от покупки нового велосипеда. Ты жизнью своей рискуешь – это тебе не какая-то там головоломка!
Подъехал лифт, и Лори с Лу вошли в кабину. Джек заколебался, но в последний миг протиснулся к ним сквозь закрывавшиеся двери.
– Тебе меня не отговорить, – твердо произнесла Лори. – Так что побереги дыхание.
– Согласен, – усмехнулся Джек и шутливо поднял руки: сдаюсь. – Обещаю: больше никаких советов. Но очень любопытно посмотреть, во что выльется эта история. У меня сегодня бумажный день, так что, если ты не против, я посмотрю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Впрочем, время умерило страхи Джека. Последней каплей стало то, что в толчее подземки он лишился часов и бумажника. На следующий же день он купил себе новенький горный велосипед и, по мнению друзей, снова принялся за старое. На самом деле Джек больше не испытывал судьбу, протискиваясь между мчавшимися фургонами и стоявшими у тротуаров легковушками, не совершал слаломных спусков на Второй авеню и с наступлением темноты, как правило, держался подальше от Центрального парка.
Джек остановился на перекрестке, поджидая, когда светофор даст зеленый, и, упершись ногой в бровку тротуара, оглядел окрестности. Почти сразу он заметил стайку микроавтобусов телевидения с развернутыми антеннами, стоявших на восточной стороне Первой авеню как раз напротив дома, куда он направлялся: Главное управление судебно-медицинской экспертизы города Нью-Йорка, или, как запросто зовут некоторые, морг.
Джек работал младшим судмедэкспертом и в должности этой пребывал года полтора, так что уже успел вдосталь наглядеться на такие вот налеты журналистов. Как правило, такое случалось, когда умирал кто-то из знаменитостей или по крайней мере человек, которого пресса делала знаменитым в мгновение ока. А если не одиночная смерть, значит, случилось массовое бедствие вроде авиакатастрофы или крушения поезда. Джек (по причинам как личного, так и общественного свойства) уповал на то, что на сей раз – одиночка.
Зажегся зеленый, и, нажав на педали, Джек пересек Первую авеню и въехал в морг по съезду приемного отделения на Тридцатой улице. Поставив велосипед на обычное место, возле гробов с Харт-Айленда, в которые укладывали невостребованных мертвецов, Джек поднялся на лифте на второй этаж.
Он сразу же почувствовал, что в доме творится маленький кавардак. Несколько дневных секретарш без устали названивали по телефонам в отделе связи: обычно они раньше восьми на работе не появлялись. Их рабочие столики заливал свет мигающих красных огоньков. Даже стеклянная будка сержанта Мерфи была распахнута, верхний свет включен, а уж охранник-то свято блюл привычный модус операнди, являясь на службу где-то после девяти часов.
Охваченный все возраставшим любопытством, Джек вошел в регистраторскую и направился прямо к кофеварке. Винни Амендола, санитар из покойницкой, как обычно, прятался за газетой. Увы, на сей раз то было единственное обычное утреннее явление. Как правило, Джек появлялся первым из патологов, но в тот особенный день уже успели прибыть зам. главврача доктор Кэлвин Вашингтон, доктор Лори Монтгомери и доктор Чет Макговерн. Все трое что-то горячо обсуждали с сержантом Мерфи и – к удивлению Джека – с лейтенантом полиции Лу Солдано, следователем из отдела убийств. Лу был в морге частым гостем, но, разумеется, не в полвосьмого утра. Более того, выглядел он так, будто ночью вовсе не спал, а если и спал, то не снимая одежды.
Джек стал возиться с кофеваркой. Никто будто и не заметил его прибытия. Налив себе кофе с молоком и бросив в чашку кусочек сахара, Джек направился к стеклянной двери в вестибюль. За ней, как он и ожидал, все было битком забито журналистами, которые переговаривались между собой и потягивали кофе из пластиковых стаканчиков. Чего Джек не ожидал, так это того, что многие еще и дымили сигаретами. Поскольку курить было строжайше запрещено, Джек попросил Винни выйти и уведомить об этом журналистов.
– Тебе ближе, – буркнул тот, не отрываясь от газеты.
У Джека глаза на лоб полезли от выказанной Винни непочтительности, но он вынужден был признать, что санитар прав. И, подойдя к закрытой двери, открыл ее. Но не успел он возгласить запрет на курение, как был буквально взят в тиски толпой. Пришлось отпихиваться от микрофонов, которые ему совали прямо в лицо. Сыпавшиеся со всех сторон вопросы не давали по-настоящему вникнуть в суть того, о чем спрашивали, угадывалось только, что спрашивали про предстоявшее вскрытие.
Джек проорал во все горло, что курить нельзя, и, отдирая чужие ладони со своих рук, наконец сумел закрыть дверь. С другой стороны репортеры поднажали, рванув вперед, грубо вдавливая своих коллег в стекло двери, будто томаты в банку для засолки.
Содрогаясь от отвращения, Джек вернулся в регистраторскую.
– Может, кто-нибудь просветит меня, что происходит? – возопил он.
Все повернулись в его сторону, но первой отозвалась Лори:
– А ты ничего не слышал?
– А стал бы я спрашивать, если бы слышал?
– Господи, да телевидение бубнит об этом не умолкая! – бросил Кэлвин.
– У Джека нет телевизора, – вступилась Лори. – Ему сосед не разрешает.
– Сынок, ты где живешь? – спросил сержант Мерфи. – Первый раз слышу, чтоб соседи не разрешали друг другу иметь телевизор. – Пожилой, краснолицый ирландец-полицейский, говоря с медиками и служащими судмедэкспертизы, всегда впадал в отечески покровительственный тон: он проработал в морге больше лет, чем желал бы признать, и относился ко всем как к членам семьи.
– Он в Гарлеме живет, – сказал Чет. – По правде говоря, соседи были бы счастливы, если в он телик купил, они бы все время просили его посмотреть.
– Ладно, кончайте, – взмолился Джек. – Лучше скажите, из-за чего сыр-бор?
– Вчера ближе к вечеру застрелили одного мафиозного дона, – гулким голосом возвестил Кэлвин. – Это разворошило осиное гнездо неприятностей, поскольку дон этот согласился сотрудничать с прокуратурой и находился под защитой полиции.
– Он не был мафиозным доном, – поправил Лу Солдано. – Не более как средней руки деятель в криминальном клане Вакарро.
– Пусть так, – отмахнулся Кэлвин. – Главное в том, что пришили беднягу тогда, когда его буквально со всех сторон охраняли лучшие полицейские силы Нью-Йорка, что не очень-то лестно говорит о способности полиции защитить своих подопечных.
– Его предупреждали, чтобы он в этот ресторан не ходил, – запротестовал Лу. – Я это точно знаю. А уберечь того, кто плюет на предостережения, – дело почти дохлое.
– Сама полиция не могла его пристрелить, или это исключено? – спросил Джек. Одна из обязанностей судмедэксперта – думать во всех направлениях, тем более что речь шла о содержании под стражей.
– Он не был под арестом, – сказал Лу, догадываясь, о чем подумал Джек. – Сначала его арестовали и предъявили обвинение, но потом выпустили под залог.
– Так из-за чего великий шум? – недоуменно спросил Джек.
– А великий шум из-за того, что мэр, окружной прокурор и полицейский комиссар попали на раскаленную сковородку, – пояснил Кэлвин.
– Воистину, – кивнул Лу. – Особенно комиссар полиции. Потому-то и я здесь. Грядет один из тех публичных кошмаров, которые пресса обожает раздувать до умопомрачения. Мы должны схватить злоумышленника или злоумышленников без промедления, иначе полетят головы.
– И не нагонять страху на тех, кто может оказаться свидетелем, – добавил Джек.
– Ну да, и это тоже, – согласился Лу.
– Не знаю, не знаю, Лори, – заговорил Кэлвин, возвращаясь к разговору, прерванному вмешательством Джека. – Ценю ваш столь ранний приход и готовность сделать вскрытие, но, возможно, Бинэм захочет сам провести его.
– Но почему? – обиженно воскликнула Лори. – Дело, как вы понимаете, яснее ясного, а я в последнее время много по пулевым ранениям работала. И потом, доктор Бинэм сегодня с утра будет обсуждать в мэрии бюджет, сюда он явится не раньше полудня. К тому времени я закончу вскрытие, и все сведения, какие сумею получить, уже будут у полиции. Это разумнее всего, если учесть, как время их поджимает.
Кэлвин обратился к Лу:
– Вы считаете, что пять-шесть часов могут иметь значение для расследования?
– Вполне, – кивнул Лу. – Черт, чем раньше произвести вскрытие, тем лучше. Да хотя бы знать: мы ищем одного или двоих, – и то большое подспорье.
Кэлвин вздохнул:
– Мне такого рода решение – нож острый. – Зам. главврача переступил с ноги на ногу, поудобнее располагая свое крупное мускулистое двухсотпятидесятифунтовое тело. – Беда в том, что в половине случаев я никак не могу угадать, как решит Бинэм. А, гори оно огнем! Берите, Лори. Это дело – ваше.
– Спасибо, Кэлвин, – заликовала Лори и тут же подхватила папку со стола. – Можно Лу посмотрит?
– Ну разумеется, – сказал Кэлвин.
– Лу, пойдемте! – позвала Лори. Она взяла со стула пальто и направилась к двери. – Отправляемся вниз, быстренько проводим внешний осмотр и делаем рентген тела. Ночью в суматохе его, очевидно, не сделали.
– Следую за вами, – отчеканил полицейский.
После минутного колебания Джек тоже поспешил за ними: ему стало очень любопытно, отчего Лори так рвалась провести вскрытие. С его точки зрения, ей бы лучше держаться в сторонке. Эти набитые политикой дела всегда жгутся, как печеная картошка из костра. Радости от них никакой.
Лори шла быстро, Джек никак не мог нагнать их с Лу, чтобы переговорить на ходу. Вдруг Лори резко остановилась и заглянула в кабинет фельдшера Джанис Джигер. Маленькая темноволосая женщина с заметными кругами под глазами, она работала в ночную смену и к работе своей относилась очень серьезно. Всегда задерживалась подолгу.
– Вы перед уходом увидитесь с Бартом Арнольдом? – спросила Лори у Джанис. Барт Арнольд был главным фельдшером.
– Обычно вижусь.
– Сделайте одолжение, – попросила Лори, – передайте, чтобы он позвонил в Си-эн-эн и попросил у них копию съемки убийства Карло Франкони.
– Непременно, – тут же ответила Джанис.
Лори с Лу направились дальше.
– Эй вы, парочка, не так резво! – окликнул Джек, переходя на бег, чтобы их нагнать.
– Нам работать надо, – бросила Лори, не умеряя шаг.
– Никогда не замечал, чтобы ты рвалась делать вскрытие, – сказал Джек. Он и Лу шли справа и слева от спешившей в прозекторскую Лори. – Что так манит?
– Много всего, – ответила Лори, нажимая кнопку лифта.
– Хотя бы один примерчик, пожалуйста, – не унимался Джек. – Не хотелось портить тебе музыку, но уж больно это дело врубается в политику. Тут что ни сделай, что ни скажи, всегда найдется тот, кому наступишь на мозоль. По-моему, Кэлвин был прав. Пусть бы сам шеф и вскрывал.
– Ты волен думать что хочешь, – отмахнулась Лори и еще раз надавила на кнопку лифта. Черная кабина двигалась нестерпимо медленно. – А для меня все иначе. Я много работаю по экспертизе пулевых ранений и прямо-таки в восторге от дела, где есть возможность проверить восстановленную по видеозаписи картину происшествия. Собираюсь писать статью об огнестрельных ранах, а это дело – отличный пример.
– Господи! – простонал Джек, возводя глаза к небесам. – Какие благие намерения! – И добавил: – Мне кажется, будет лучше, если ты откажешься! Интуиция подсказывает: тебе грозит бюрократическая головоломка. Этого еще можно избежать. Всего и делов-то: повернуть обратно и заявить Кэлвину, что ты передумала. Предупреждаю: ты идешь на риск.
Лори рассмеялась:
– В том, что касается риска, мне меньше всего нужны твои советы. – С этими словами она шутливо дотронулась до кончика носа Джека. – Все, кто тебя знает, в том числе и я, Господа молили, чтобы уберег тебя от покупки нового велосипеда. Ты жизнью своей рискуешь – это тебе не какая-то там головоломка!
Подъехал лифт, и Лори с Лу вошли в кабину. Джек заколебался, но в последний миг протиснулся к ним сквозь закрывавшиеся двери.
– Тебе меня не отговорить, – твердо произнесла Лори. – Так что побереги дыхание.
– Согласен, – усмехнулся Джек и шутливо поднял руки: сдаюсь. – Обещаю: больше никаких советов. Но очень любопытно посмотреть, во что выльется эта история. У меня сегодня бумажный день, так что, если ты не против, я посмотрю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76